stay right next to you

Чонгук стоит перед стеклянными дверьми полицейского участка неизвестное количество времени. Тэхён стоит рядом, конечно, не решается вмешиваться. Дает время. Дома вчерашним вечером он чувствовал неизмеримую гордость за маленького Чонгука, на его глазах борющимся со своими демонами. Тэхён тогда боялся двигаться, хотел броситься обниматься, но сидел недвижимо, позволил словам утонуть в сознании, раствориться. Позволил Чонгуку осознать всю важность своего решения. Надеялся, что он тоже собой гордится и в себя верит. Они обсудили все, Чонгук достал свое медицинское заключение трясущимися руками, сложил все необходимое на стол, чтобы утром не забыть что-то важное. Они заснули, обнимаясь, потому что Тэхён себя преодолеть не смог. Что-то родное, глубокое, предельно нежное цвело внутри, наполняло всеобъемлющей радостью за другого человека. Теперь, стоя у дверей участка, тэхёнова уверенность не пошатнулась. Чонгука трясет. Руки потные, он думает ни о чем и обо всем одновременно. Вспоминает досконально каждую посланную Чжуненом угрозу, каждый звонок, каждое вербальное предупреждение. Я причиню боль тебе и твоим друзьям. Чонгук пятится назад - незаметно почти, четверть шага. Тэхён замечает. Тэхён берет его за руку. Мир обретает смысл. - Ты сможешь, Чонгуки. Мы сможем. *** В участке холодно. Слишком агрессивно работают кондиционеры. Люди снуют из стороны в сторону, суетливо. Кто-то лениво попивает кофе, пытаясь проснуться. Чонгук смотрит на жизнь - такую естественную, текущую, простую и понятную, и ему вдруг становится ясно, чего он лишает себя из-за собственного страха. Покоя. Уверенности. Завтра все равно начнется - с ним или без него. С Чжунёном или без него. Так почему бы не вычеркнуть из аксиомы бесполезную часть. - Я хотел бы заявить о преступлении, - уверенно. Девушка за административной стойкой поднимает глаза. На ее лице много пудры. Кожа кажется сухой из-за этого. Чонгук отчаянно цепляется за реальность. Тэхён молчит, но держит его за руку. Младший не осознает, что сжимает ее до хруста и пережатых сосудов. - Могу увидеть ваши документы? - Чонгуку приходится отлепиться от тэхёновской руки, чтобы достать необходимые документы из старого рюкзака с разошедшейся молнией на переднем кармане, и точки ориентира в пространстве больше не существует. Он порванный флаг, разрываемый ветром. Чонгук протягивает ей удостоверение личности на удивление спокойной рукой. - Чон Чонгук и?.. - вопросительно приподнимает бровь. Тэхён понимает только секунд пять спустя, суетливо в куртке находит свое удостоверение. - Ким Тэхён... - бормочет себе под нос, что-то быстро вбивает в компьютере. - Пройдемте, - взгляд равнодушный. Не привычно доброжелательный даже - просто пустой. Чонгук забирает свои документы и тут же хватается за руку старшего, дышит будто впервые за последние пару минут. Он плохо помнит, как они доходят до нужного кабинета. Надеется, что Тэхён следит за дорогой, потому что иначе обратно они заблудятся. Голова кружится, немного подташнивает, и только избыточный холод кондиционеров и горячая тэхёнова ладонь удерживают его в сознании. Мужчина, в кабинет которого их приводят, кажется немного дружелюбнее. Ему около пятидесяти, не больше. Седые волосы кудрятся среди коротких черных завитков, жестких на вид. Глаза теплые, текут горьким шоколадом на Чонгука. Ему кажется, можно почти на вкус почувствовать. Девушка с администрации что-то мужчине говорит, оставляет их наедине, тихо закрывая за собой дверь. - Добрый день— - Меня изнасиловали, - Чонгук выпаливает быстрее, чем его мозг осознает слова. Быстрее, чем сознание начинает истерически метаться, пытаясь найти повод сбежать. В кабинете повисает тишина, Чонгук боится дышать и Тэхён рядом с ним тоже, кажется. В глазах у полицейского на долю секунды лишь мелькает удивление, но приходит в себя он удивительно быстро. - Присядьте, пожалуйста. *** Воздух на улице поразительно душный относительно прохлады полицейских коридоров. Чонгуковское сознание будто покрыто полупрозрачной пеленой. Смотрит на себя со стороны, только частично понимает, что сделал. Заявление пишет - не он, его руки работают автоматически. На вопросы отвечает тоже машинально, удивительно спокойно. Тэхён думает - слишком. Затишье перед бурей. Офицер отправляет их домой с наставлением ожидать звонка. Они стоят в десяти метрах от участка, не дальше. И горячий душный воздух вдруг не дает легким работать. Мысли летят с бешеной скоростью, наполняя голову картинками последнего часа. С особой ясностью Чонгук вдруг понимает, что произошло, проживает вновь и вновь события в участке и события на злосчастной вечеринке. Чжунён придет за ним снова. Чонгук судорожно пытается дышать - безуспешно. - Чонгук? - обеспокоенно. - Чонгук! Тэхён стоит совсем рядом, придерживает его за талию, но голос его раздается сквозь толщу воды. Чонгук стремительно тонет, утопает в океане отчаяния и ужаса, открывает рот, словно рыба - воздух не поступает. - Я вызвал такси, слышишь? Мы приедем домой, выпьем чаю и ляжем отдыхать. Все будет хорошо, мой мальчик, ты все сделал правильно, - Тэхён путается в словах, тараторит быстро, гладит младшего по спине, пытаясь успокоить. - Т-Тэ... - Да, это я, я здесь, ты в порядке, я в порядке, мы в порядке, ладно? Толща воды давит только сильнее. Он не слышит, как подъезжает такси, отдаленно понимает, что Тэхён силой усаживает его рядом с собой, слышит, но не воспринимает обеспокоенный голос водителя - кажется, Чонгук плачет. Состояние неконтролируемой паники тянет его глубже на дно, и все, чего ему хочется - сдаться. Позволить темноте овладеть им. Задохнуться на глубине океана. - ...посмотрим фильм. Мы можем позвать ребят и устроить совместный ужин. Или вдвоем? Да, лучше просто вдвоем, ты как думаешь, Чонгуки? - Тэхён продолжает нести чушь тихим голосом ему на ухо. Он плохо разбирает слова, но монотонный, низкий, родной голос не дают ему провалиться окончательно. Сознание цепляется за тэхёновский голос, за теплую ладонь, равномерно поглаживающую его колено, и Чонгук дышит. Мелко, неуверенно, но вполне осознанно. Пытается набрать воздуха, чтобы разорвало легкие, но получается лишь наполовину. Шум в ушах, наличие которого он понял только сейчас, становится тише. Давление понижается, его из черной пучины Марианской впадины уверенно тянет вверх. Чонгук чувствует соль на языке - то ли от морской воды, то ли от собственных неконтролируемых слез. Он закрывает глаза, обессиленный, по ощущениям он пробежал марафон. Роняет голову Тэхёну на плечо, шумно выдыхает в шею и позволяет сну и моральному изнеможению забрать свое. *** - Гук? Гуки, просыпайся, мы приехали, - теплые пальцы осторожно трясут его за плечо, и Чонгук с тяжестью разлепляет веки. На нем вуалью тянется вековая усталость, гравитация тянет к земле беспрестанно, но все равно приходится неизмеримым усилием воли достать себя из такси и на затекших ногах проковылять до подъездных дверей. Чонгук не разговаривает, медленно приходя в себя, примиряясь с неизбежной реальностью. Солнце все так же стоит высоко. Они поднимаются до чонгуковской квартиры в полной тишине, наполненной физически ощутимым беспокойством, исходящим от Тэхёна волнами. Чонгук хватает его за предплечье мягко, и волны успокаиваются. Дома Тэхён усаживает его на кровать, говоря что-то про чай, копошится на его кухне. Внутри Чонгука что-то глубокое пускает корни под кожей, что поднимается выше неумолимо, разрывает изнутри, ломает кости и тут же залечивает. Что-то лижет мокрым языком по треснувшему фасаду, собирает растерзанную одиночеством мышцу в функционирующую. Воздух. Покой. Любовь. Любовь. Чонгук с едва слышным стоном выдыхает себе под нос. Его влюбленность разрывала внутренности в клочья. Его влюбленность оставляла синяки на коже и кровавые раны под ней. Его влюбленность острыми словами разбивала надежды и оставляла слезы. Его любовь тонкими пальцами заваривает ему чай на его собственной крошечной кухне. Его любовь сладким медом льется из глаз, заполняя комнату липкой негой. Его любовь никогда не бросала его. - Тэ, - то ли всхлип, то ли стон. Тэхён оборачивается резко. - Что-то случилось? - Тэ, подойди ко мне, пожалуйста, сейчас. Тэхён оставляет открытым чайник с заваркой, нерешительно двигается в сторону младшего. Чонгук нетерпеливо закатывает глаза, поднимается с кровати, хватает старшего за руку и одним сильным, властным движением срывает его с места, роняя на кровать. Тэхён вздыхает в удивлении, а Чонгук усаживается ему на бедра и целует, не давая опомниться. Старший протестующе хмыкает в чужие губы, но на поцелуй отвечает. Руки быстро находят себя на чонгуковой талии, и тот совершенно бесстыже стонет в поцелуй, языком толкается в податливый рот, наслаждается выигрышным положением, пока Тэхён пытается прийти в себя. Тэхёновы губы - оазис. Вода после прогулки под палящим солнцем. Наркотик с самым сильным процентом зависимости после первого применения. Чонгук ерзает на бедрах старшего и почти жалобно хнычет, стараясь получить больше, глубже, стараясь запомнить этот вкус до конца своих дней. Тэхён бережно берет его лицо в свои руки, отрывая от себя, выбрасывая за пределы оазиса, и Чонгук готов расплакаться. - Чонгук... - Тэ, пожалуйста, - он не уверен, о чем просит. Что угодно. Он возьмет что угодно. - Гук, я не думаю, что это хорошая идея. - Нет, нет, пожалуйста, не отвергай меня. Ты так нужен мне сейчас. Хён, прошу, - Чонгук плачет. Правда плачет от переполняющей его нужды. Настолько острой необходимости прикосновения другого, что каждое место, где их тела разделяет одежда, горит адским пламенем, сжигая кожу и мясо до костей. Глаза его любимого человека выглядят растерянными. Он явно что-то решить пытается, думает, вечно о чем-то думает. Боже, ему бы перестать думать раз в жизни. Чонгук пытается помочь ему определиться единственным логичным сейчас методом - губы находят себя на открытой шее. Кожа на вкус солоноватая и отдает его одеколоном. Чонгук одолжил ему его сегодня перед выходом. Его от этого уносит в какое-то неизвестное пространство в собственной голове. Тэхён тихо стонет от чонгуковских жадных поцелуев, зарывается пальцами в волосы. В Чоне просыпается неизвестной ему силы желание обладать наравне с желанием отдать всего себя целиком, не оставить ни сантиметра расстояния между ними. Он кусает старшего за мочку уха, буквально питаясь резким вздохом и пальцами, сильнее сжавшими в руках его волосы. - Тэ, боже, возьми меня. Я весь твой, до последнего вдоха, - Чонгук шепчет ему на ухо лихорадочно, плохо отдавая себе отчет в собственных словах. Тэхён издает низкий, животный звук, похожий на тихое рычание, и Чонгук в ответ трется членом в джинсах о его живот, только сейчас понимает, как ему больно и неудобно от плотной ткани, как сильно он возбужден. Старший кладет ему руки на спину, подгибает колено и быстрым плавным движением переворачивает их, оказываясь сверху. В глазах у него - бесконечная пропасть, нечитаемая, наполненная возбуждением, кажется, по силам измеримым только с чонгуковым, и на дне прячется что-то еще. Что-то, что блестит в потемневших радужках невыразимой нежностью, крайне неуместной, и все же у Чонгука от нее перехватывает дыхание. - Ты уверен? - так низко, что Чонгук теряется в обертонах, едва разбирая слова. - Да. Никогда и ни в чем я не был уверен больше. Тэхён целует его абсолютно отчаянно. - Боже, я, - он покрывает мелкими поцелуями все открытые участки кожи, - я мечтал об этом все время, ты не можешь себе даже представить. - Почему, - Тэхён губами припадает к чонгуковой шее, и он задыхается, - почему ты не пытался? Даже не говорил? - Не был уверен, где находятся твои интересы во всей этой ситуации. Чонгук закатывает глаза. - Какой джентльмен. Тэхён отрывает себя от младшего, усаживается на его бедра, расставив колени, ехидно усмехается одним уголком губ. - Снимай футболку. Чонгук запрокидывает голову и тихо смеется, но указаниям все же следует, пальцами захватывает края футболки и одним нервным движением стягивает с себя лишний предмет одежды. Смотрит Тэхёну прямо в его голодные. Его хотят съесть, и он хочет быть съеденным. - И ты? - нерешительно. - Сними сам. Чонгук поднимается резко, хватая старшего за талию для баланса, и совершенно нетерпеливо, без какой-либо грации стаскивает с него футболку, будто ненавидит ее всем сердцем. От части так и есть. Тэхён на его бедрах ощущается поразительно правильно. Несчастная футболка улетает в неизвестном направлении, и Чонгук тут же возвращает руки Тэхёну на талию, поглаживая ребра грубыми пальцами. Тэхён смотрит так глубоко, что Чонгук не может дышать. Он в нем видит что-то свое, что-то, чего нет на самом деле. Что-то, Чонгук так старательно не видит в себе сам. - Поцелуй меня немедленно. Тэхён смеется ему в губы, хватает пальцами за лицо, потакает чонгуковой просьбе. Горячая кожа прижимается к коже, Чонгук чувствует быстрые удары сердца, отражающиеся в его собственной грудной клетке. Пот стекает по позвоночнику редкими каплями, жарко, душно, нечем дышать. Где-то на задворках сознания он думает, что мог бы задохнуться сейчас, не подумав дважды. Чонгук исследует спину старшего ладонями судорожно, старается в голове нарисовать цельную картинку, мечтает увидеть происходящее со стороны. Он понимает, почему люди записывают себя на камеру. Тэхёна стоит фотографировать каждое мгновение, и Чонгук делает ментальную заметку спросить у него на это разрешение. Но он думает, что сейчас вместе они смотрятся лучше, чем по отдельности. Чонгуку кажется, хоть и наивно, может, что даже внешне они дополняют друг друга. Тэхён в поцелуй пытается вложить все несказанное, все очевидное, все, что висит между ними запретными строками и пустыми фразами. Он надеется, Чонгук понимает. Тэхён толкает младшего обратно на кровать совсем не нежно. Чонгук под ним дышит тяжело, глаза подернуты дымкой, зрачки широкие запредельно, отчего темные радужки выглядят совершенно черными. Волосы разбросаны по подушке, он выглядит положительно сломанным, а Тэхён еще и не сделал ничего практически. Он целует ниже - шея, солнечное сплетение, ниже, к втянутому животу, языком прорисовывает выраженный пресс, слушает резкие вдохи. Чонгук зарывается пальцами в спутанные волосы. Тэхён останавливается у кромки джинсов, расстегивает пальцами пуговицу и молнию следом. - Приподнимись, - голос хриплый, тяжелый, пропитанный тем же возбуждением, что и весь воздух вокруг них. Чонгук послушно отрывает бедра от кровати, помогая стянуть с себя бесполезный предмет одежды. - Сними все, пожалуйста, - он сам не знает, откуда в нем столько смелости. Но Чонгук сегодня совершенно не боится - ни себя, ни тем более Тэхёна. Абсолютное доверие. Тэхён стягивает с него джинсы вместе с боксерами, оставляя младшего полностью обнаженным. - Ты очень красивый. - Ты говорил. - И скажу еще тысячу раз. Тэхён целует его ноги, и Чонгука трясет. Он бесстыдно стонет, откидывает голову на подушку, снова сжимает пальцы в темных локонах. Старший кусает мягкую податливую кожу на внутренней стороне бедра, жадно втягивает воздух, тут же зализывает места укусов, и Чонгук перестает себе отдавать отчет в происходящем. Объективная реальность кажется отдаленным сном, все, что происходит сейчас - единственное, что имеет вес. Единственное, что он чувствует - руки и губы на своем теле, волосы под своими пальцами. В легких пожар - он забывает, как дышать. Все естественные задачи организма приходится контролировать осознанно: вдох, выдох, вдох, выдох. Он не слышит собственных стонов, слышит только приглушенные стоны старшего, отдающиеся громом во всем теле. Тэхён перестает издеваться, наконец, облизывает головку члена, полностью покрытого естественной смазкой. Чонгук практически плачет, неосознанно толкается бедрами в чужой рот, но Тэхён сильными руками прижимает его к кровати. - Терпение, - Чонгук удивляется, что не кончает тут же от низкого требовательного тона. - Н-не издевайся, пожалуйста, я— - Где смазка? - Тэхён внезапно вновь возвышается над ним неприступной скалой, и Чонгук чувствует себя в тысячу раз меньше. Тэхён кажется огромным, девятибалльным штормом, смертельным течением, старинным лесом, пылающим солнцем - Тэхён кажется концентрацией мира в одном человеке. И Чонгук приветствует его с распростертыми объятиями. Он готов захлебнуться, сгореть, заблудиться, только пусть Тэхён продолжает смотреть на него так. - Где-то— где-то в тумбочке осталась с— а, с последнего раза. Тэхён усмехается. Тянется к тумбочке, удерживая себя одной рукой, нависает над Чонгуком, и тот не упускает возможности оторваться от подушки, сцеловывает жадно капли пота с напряженной шеи. Ластится ближе, точно кошка. Старший кидает найденные презервативы и смазку куда-то на кровать и возвращает свое внимание Чонгуку, который смотрит на него щенячьими глазами, слегка недовольными, и Тэхён улыбается уже абсолютно искренне. - Я же здесь, эй. - Слишком далеко. - Неправда. - Правда. - Не капризничай. - А то что? - Чонгук, - с предупреждением. - Тэхён, - вторит игриво. - Чонгук, - на этот раз совершенно серьезно. - Нам необязательно сегодня...мы можем сделать все, что кажется тебе комфортным. - Ты не хочешь заняться со мной сексом? - неожиданный ответ даже для самого Чонгука. У Тэхёна от вопроса даже взгляд проясняется, брови взлетают за пределы растрепанной челки. - Сам-то понял, что сказал? - Ты так часто упоминаешь это— - Я хочу убедиться, что тебе комфортно. - Мне некомфортно прямо сейчас. Заткнись и трахни меня. Возьми то, что и так принадлежит тебе. Тэхён закрывает глаза, глубоко вдыхает, пытаясь сохранять контроль. - Обещай, что скажешь мне, если захочешь остановиться. - Обещаю, хён. Делай со мной все, что хочешь. Тэхён роняет голову, утыкаясь младшему в шею, и глухо стонет. Руки находят себя на чонгуковской талии, пальцы впиваются в бледную кожу больно, оставляют красные следы. - Ты сводишь меня с ума. Буквально. - Надеюсь, - Чонгук дышит рвано и говорит автоматически. Мысли не успевают обрабатываться в голове, он не успевает за потоком слов, льющимся изо рта. За неимением возможности отфильтровать собственную речь ему приходится быть абсолютно искренним и уязвимым. Быть собой в самом откровенном понимании. - На тебе все еще джинсы, - внезапно вспоминает Чонгук. - Разденься. Тэхён спорить не собирается, быстрыми движениями стягивает с себя джинсы вместе с трусами, и они наконец обнаженные оба. Чонгук не может оторвать взгляда от места, где их кожа соприкасается. Тэхён невесомо целует его в губы, тянется за смазкой, обильно выливая ее на пальцы, разогревает, пытаясь свести неприятные ощущения к минимуму. Чонгук смотрит внимательно, молча, дышит быстро и поверхностно. - Будет лучше, если ты встанешь на колени. - Нет! - неожиданно громко даже для себя самого. Тэхён замирает, в глазах мелькает осознание и чувство вины, и Чонгук ненавидит себя. Тэхён этого не заслуживает, он только и делает, что уверяется, комфортно ли младшему. - Прости, - тихо извиняется Тэхён. - Нет, ты меня прости, пожалуйста, я не хотел. Ты не причем здесь, просто— - Я понимаю. Не объясняй, не нужно об этом думать сейчас. - Мне нужно видеть твое лицо. - Я здесь, - в тысячный раз. И он здесь, действительно. Опускается вниз и снова целует его ноги, одной рукой успокаивающе мнет аппетитные бедра, второй проводит по чонгуковскому члену, и тот шумно вдыхает через зубы. Пальцы спускаются ниже, Тэхён рисует влажные круги по кольцу мышц, параллельно зацеловывая внутреннюю сторону бедра, старается отвлечь максимально. Чонгук в свою очередь старается расслабиться изо всех сил - он ведь много раз вводил в себя собственные пальцы, ощущение не должно его так пугать и казаться принципиально новым. Он закрывает глаза и откидывает голову, чувствуя, как Тэхён мучительно медленно проталкивает в него указательный палец. Он кажется бесконечным, чонгуковые собственные куда короче, и Чонгук вдруг зажимается, каждая мышца в теле - сопрановая струна, он делает больно даже Тэхёну, кажется. Чонгук зажмуривает глаза до красных пятен и не дышит. Он вдруг чувствует крепкое тело над ним, мягкая ладонь накрывает одну из его, и Чонгук отдаленно осознает, что сжимает простыни до побелевших костяшек. - Посмотри на меня, - Тэхён гладит его руку монотонными движениями. Младший с трудом разлепляет глаза, и Тэхён здесь, над ним, во взгляде его ни тени сомнений. Он выглядит абсолютно уверенным и настолько красивым, что перехватывает дыхание. - Это я, это ты, - мягко сжимает его ладонь, - расслабься. Чонгук тонет в глубине любимых глаз. Абсолютное спокойствие вытекает из них теплыми волнами и отдается постоянной вибрацией внутри. Чонгук разжимает пальцы, переплетая их с тэхёновскими. Это приземляет. Это отрезвляет и пьянит одновременно. Он сосредотачивается на ощущениях в своем теле, нежели в своей сломанной голове, осознает, что боли нет на самом деле, что каждый его страх не связан с тем, что происходит сейчас. Тэхёна он не боится. Затравленным рассудком он вдруг понимает, что его пальцы сейчас внутри него. Те самые пальцы, на которые он дрочит, о которых он мечтает уже много лет в самых разных сценариях и вариациях. И тело. Расслабляется. Позволяет. Позволяет насладиться фантазией, которая становится явью. Чонгук ощущает, как каждая мышца в его теле превращается в вату, он проваливается все глубже и глубже, отодвигает дальше темные участки собственного сознания, отдаваясь во власть человека, которому доверяет больше, чем себе. Он все еще смотрит старшему в глаза, но с каждой секундой фокусировать взгляд становится все труднее. Мир покрывается дымкой, все вокруг слегка расплывается, кроме тэхёновского лица. Он держится за него, как за единственную константу. - Боже, - Чонгук стонет, - продолжай. Тэхён слушается. Каждый атом его тела настроен сейчас на Чонгука. Он больше не боится причинить ему боль, это практически невозможно на физическом уровне. Тэхён скорее умрет. Медленно, уверенно он начинается двигать единственным введенным пальцем, и Чонгук закатывает глаза, не в силах держать их открытыми. - Мм...ахх— еще. - Слишком рано. - Еще, хён, умоляю. Верь мне. Тэхён верит. Чонгук выглядит абсолютно потерянным, но на лице ни малейшего признака дискомфорта, и он осторожно вводит второй палец. - Господи, да. Чонгук хватается за тэхёновскую спину, впивается ногтями в жалкой попытке вернуть себя в реальность. Тэхён в ответ шипит и резче толкает второй палец внутрь. Чонгук в ответ стонет совершенно пошло. - Так нравится, малыш? - Д-да, ммх, резче, пожалуйста, не сдерживайся. Тэхён сжимает челюсть до хруста, проталкивая оба пальца внутрь до упора. По правде говоря, сдерживается он из последних сил. Все время отодвигая собственное возбуждение на второй план, он находит себя в ситуации, где собственный член буквально болит от полного игнорирования. Внутри Чонгука горячо и тесно, и воображение услужливо подкидывает тактильные фантомные ощущения, каково будет находиться внутри него. Тэхён сам распадается на части, у него лишь лучше получается делать вид, что все в порядке. Чонгук одновременно находится здесь и где-то в параллельной реальности. Тэхён, не сдерживаясь по его же просьбе, принимается в прямом смысле трахать его пальцами, разводит их в стороны, растягивая тугие стенки, сгибает внутри под разными углами. Чонгук вряд ли осознает, как пошло он стонет. Тэхён слегка сгибает пальцы в очередной раз, и Чонгук физически подпрыгивает, издает задавленный полустон-полукрик. Старший усмехается. - Здесь? - Тэ, Тэ, хён, еще— нхх... Он бредит, выдает рандомный поток слов за связанные фразы, но смысла в них нет. Тэхён понимает все равно. Старший свободной рукой хватает напряженный член, добавляя мягко третий палец. - Сможешь кончить дважды? - Я— я не знаю. Да. Тэхён начинает быстро дрочить подрагивающий член в его руке, проталкивая третий палец глубже внутрь Чонгука. Тот кричит, словно затравленное животное, по лицу катятся капли пота, и Тэхён готов кончить от вида. Эту картину он видел у себя в голове бесчисленное количество раз, но ни один из вариантов не может сравниться с реальностью. Он готов провести остаток жизни, доставляя Чонгуку удовольствие. - Тэ, я...я сейчас— - Давай, малыш, ты можешь кончить. Чонгук кончает себе на живот без звука. Рот открыт в немом крике, голова запрокинута, спина выгнута до хруста, он никогда не испытывал оргазма настолько всепоглащающего. Но вот только Тэхён не останавливается. Продолжает трахать его уже тремя пальцами, открытую ладонь прижимает к невероятно чувствительной головке, совершая монотонные круговые движения. - С-стой, аах— - Останови меня, если будет невыносимо, - тэхёновский голос неприлично хриплый, натуральный секс в аудио форме. Чонгука трясет мелкой дрожью, он открывает глаза и почти жалеет об этом, потому что от взгляда старшего ему хочется спрятаться в себя. Тэхён смотрит властно, уверенно, глазами передавая все, что с ним будет дальше. Он наклоняется и слизывает сперму с чонгуковского живота, не разрывая зрительного контакта. Член слабо подрагивает, не отойдя еще от предыдущей разрядки, но Чонгук вновь чувствует возбуждение. Ему кажется, он распадается на атомы, связи электронов в теле перестают работать. Он чувствует лишь тэхёновские пальцы внутри и уверенную ладонь на собственном члене. Немного страшно, потому что кажется, он может кончить снова от излишней стимуляции. Чонгук окидывает Тэхёна взглядом слегка отстранено, задерживаясь на покрасневшей головке до боли стоящего члена. Он вдруг понимает, что старший все время уделял внимание только ему, ни разу к себе не прикоснувшись. Ему стыдно. Стыдно и невероятно хочется. - Остановись, - шепотом. - Больно? - Тэхён останавливается мгновенно. - Нет, я...я хочу— отпусти меня на секунду, пожалуйста. Тэхён с подозрением убирает руку с его члена и медленно вынимает из Чонугка пальцы, о чем тот тут же жалеет, мерзкое чувство пустоты просит забыть о своей идее и вернуть все, как было, но Чонгук не из тех, кто сдается. Ногами обхватив старшего за талию, он переворачивает их, окончательно сминая простыни, комком собравшиеся посреди кровати. Упирается трясущимися руками в тэхёновские плечи, смотря в удивленные глаза. - Хочу тебя попробовать. - Боже, - Тэхён стонет. - Давай, малыш. Чонгук никогда никому не отсасывал, но почему-то он не чувствует страха. Ему просто необходимо сейчас ощутить тяжесть тэхёновского члена у себя на языке, узнать, какой он на вкус. Сделать ему приятно тоже. Он действует интуитивно - языком слизывает капли пота по телу, двигаясь к напряженному животу, задерживается там, кусает нежную кожу, подбородком упираясь в каменный стояк. - Не дразни, - Тэхён почти рычит, и у младшего от этого мурашки по коже. Хочется подчиниться и нет одновременно. Увидеть, на что способен Тэхён, если его довести. Не в их первый раз, пожалуй. Он охватывает головку губами нерешительно, стараясь не задеть зубами, немного теряясь в том, что делать дальше, но тэхёновы рваные вдохи добавляют ему уверенности. Чонгук пытается глубже вобрать в себя серьезных размеров член, но получается так себе. - Втяни щеки, - указывает Тэхён полушёпотом, будто чувствуя растерянность младшего, - не пытайся пока взять глубже. И расслабься. Чонгук умеет следовать указаниям, недаром его называют золотым мальчиком. Он начинает аккуратными движениями посасывать головку, быстро входя во вкус. Высовывает слегка язык интуитивно, вызывая тем самым тихие стоны, питаясь ими, сам стонет в ответ, что Тэхёну определенно нравится, судя по тому, как он слегка дергает бедрами, неосторожно проталкиваясь глубже. Чонгук слегка давится, но прекращать не намерен. Ему, в удивление для себя самого, действительно доставляет удовольствие делать минет. Может, потому что это Тэхён. Непременно потому, что это Тэхён. Ни с кем другим он себя представить не может. - Вот так, еще, да, господи, хороший мальчик. Чонгук стонет громко, и вибрации отдаются в каждой клетке тэхёновского тела. Он расслабляется, как старший и говорил, открывает рот шире и вбирает в себя член еще немного глубже. Влажные, грязные звуки, издаваемые при этом, доводят их обоих до безумия. Тэхён сойдет с ума, если не трахнет его сейчас же. - Иди сюда, - приказным тоном. Чонгук нехотя отрывается от своего занятия и усаживается на колени, пытаясь сфокусировать взгляд на старшем. Тот усаживается выше, опираясь спиной о стенку кровати, протягивает руки Чонгуку. Чонгук хватает его за протянутые руки и на затекших коленях пододвигается ближе. Раздвигает ноги шире, усаживается на тэхёновских бедрах и выглядит потерянным, как маленький котенок. Мозг работать отказывается, Чонгук слишком глубоко в своей голове. - Хён, - хнычет. - Поцелуй меня. Чонгук целует, слепо тыкаясь губами в губы Тэхёна, зарывается пальцами в мокрые волосы, трется членом о его живот. Член старшего упирается ему в задницу, и Чонгук понимает, что готов. Что умрет, если не почувствует его сейчас в себе. - Презервативы... - начинает Тэхён. - Я чист, - прерывает его на полуслове. - Я же...сдавал анализы. Ты? - Я тоже. Пару месяцев назад. Они смотрят друг другу в глаза, стараясь передать взглядом все, что невозможно словами. я люблю тебя Чонгук заводит руку за спину, обхватывает ладонью подрагивающий член старшего, направляя, и мучительно медленно вводит его в себя. Внутри влажно от смазки и чонгуковской слюны, которой обильно покрыт член старшего. Тэхён стонет непозволительно громко, прилагая всевозможные усилия, чтобы не кончить в этот же момент. Чонгук не издает ни звука, запрокинув голову, пытается дышать. Тэхён куда больше, чем три пальца. Распирающее чувство изнутри совсем не похоже на его печальный опыт - ему больно, но хочется еще. Пусть будет больнее. Чонгук всегда любил боль, всегда получал от нее нездоровое удовольствие, и этот раз не исключение. Он поддается собственным желаниям, насаживаясь резче, почти до конца за раз. Чонгук всхлипывает и хватается руками за тэхёновские плечи. - Эй, полегче. Он отрицательно мотает головой, неуверенный в собственной способности говорить. Чонгук боится, что расплачется или признается Тэхёну в любви, если откроет сейчас рот. Они сидят в тишине какое-то количество времени, слушая дыхание друг друга. Тэхён дает младшему время адаптироваться, игнорируя собственные позывы просто взять. Чонгук приподнимается на трясущихся от напряжения ногах и насаживается снова, на этот раз не сдерживая стона. - Блять, хён— - Знаю, - сквозь зубы. Тэхён сжимает в руках чонгуковскую талию так сильно, что останутся синяки. Чонгук повторяет свои действия, постепенно набирая скорость и пытаясь задать постоянный темп. Комната наполнена звуками секса, воздух тяжелый, влажный, дышать практически нечем. Перед глазами все немного кружится. Чонгук впивается поцелуем в губы старшего. От поцелуя одно название - они бьются зубами, кусаются, пытаясь найти общий ритм, но эмоции слишком сильные, у Чонгука буквально не остается больше физических сил. Он настолько глубоко в состоянии полного доверия и подчинения, что не может двигаться. - Хён, пожалуйста, я не могу— Чонгук вновь несет что-то бессвязное, но Тэхён понимает. Подминает его под себя, вновь укладывая на спину. Они оказываются лежащими поперек кровати, но обоих удобство и смятые комком простыни сейчас волнуют в последний момент. Тэхён оказывается в нем снова одним резким движением, и у Чонгука реальные слезы брызжут из глаз. А Тэхён выжидает, ждет от него чего-то адекватного, когда Чонгук и на трезвую-то голову разговаривает так себе, а сейчас он пьян абсолютно. - Умоляю, делай со мной все, что хочешь. Тэхёну срывает крышу в тот самый момент. Он забывает все, что знал когда-либо. Где они, кто они, что их ждет за пределами безопасного дома. Все, что он знает - это Чонгук под ним стонет и извивается, слезы удовольствия бегут по его щекам, пока старший вдалбливается в податливое тело нещадно. - Еще, еще. - Блять. Тэхён зажимает его соски между пальцами, что есть силы, кусает в шею, оставляя засосы. Чонгук кричит, не отдавая себе в этом отчета, голова свисает слегка с кровати, открывая доступ ко всем нетронутым участкам кожи. Младший сцепляет ноги на чужой спине, прижимая к себе еще ближе, невозможно близко, они уже друг в друге. Осталось лишь срастись кожей. Тэхён шепчет бессвязные вещи. Говорит Чонгуку о том, какой он красивый, как хорошо справляется, как хорошо принимает его. Тот отвечает стонами и рваными выдохами, лишь наполовину способный воспринимать какую-либо информацию. Старший сбивается с ритма, глубокие размашистые движения сменяются быстрыми и поверхностными, слегка сменив угол, он упирается в чонгуковскую простату, судя по тому, как тот кусает собственную руку, стараясь приглушить крики. Тэхён продолжает двигаться, каждый раз намеренно втрахиваясь в одно и то же место, доводя Чонгука до исступления. - Тэ, хён, не останавливайся, прошу. - Блять, малыш, кончай, ну же. Чонгук взрывается. Второй раз за сегодня, но первый оргазм кажется ему далеким отголоском того, что происходит сейчас. Он не может остановиться, его трясет практически судорожно, Тэхён продолжает двигаться в обессиленном теле недолго, оргазм настигает его волнами, учитывая, как долго он себя сдерживал. Он утыкается Чонгуку в шею и громко стонет, изливается внутрь. Чонгук непослушными руками обнимает старшего за голову, поглаживает едва заметно. Его разум и тело живут сейчас разной жизнью. Чонгуку кажется, что он летит. Его тело не имеет веса, и это немного страшно. - Тэ, - жалобно. Тэхён тут же отрывает голову, вглядываясь в чужое-родное лицо, пытаясь разглядеть в нем признаки дискомфорта. И находит. - Что-то случилось? Тебе больно? Чонгук? - беспокойство на грани паники. - Н-нет, нет, я— я не понимаю. Чонгук выглядит растерянным и сам искренне не понимает своего состояния. Ему хорошо до бесконечности, но в это же время он чувствует себя крошечным и не знает, чего хочет. К его счастью, понимает Тэхён. - Боже, ты ведь, наверное, совсем не здесь сейчас, - Чонгук все еще не понимает. - Я отойду ровно на тридцать секунд и принесу тебе воды. - Нет. Чонгук не знает, что ему нужно, но меньше всего - чтобы Тэхён уходил. - Да. Я все еще здесь, ты можешь проследить за мной, пока я наливаю воды, ладно? Чонгук неуверенно кивает головой, все еще доверяя старшему позаботиться о себе. Тэхён вынимает обмякший член из младшего, шипя от боли, и тот вновь думает, как ужасная идея была отпускать Тэхёна от себя хоть на секунду. Тэхён наливает большой стакан воды из фильтра, возвращается меньше, чем через тридцать секунд и, поддерживая Чонгука за спину, аккуратно поит его мелкими глотками. Внимание и забота разливаются внутри младшего теплым пламенем. Совсем не таким, как десять минут назад. Это пламя не сжигает его изнутри, не заставляет кожу плавиться. Это пламя искрится сухими ветками, согревает в ледяную зимнюю ночь. - Надо сходить в душ. - Нет, - опять. - Надо, родной. Слово выскальзывает необдуманно. Чонгук в его руках замирает, переваривая услышанное. Сердце бьется бешено, любой дискомфорт и страх исчезают, оставляя его сознание совершенно чистым, как белый лист. Родной. Роднойроднойродной - Я— Никогда— никогда не называй меня по-другому, - выдает. - Ладно. Тэхён подумает о смысле этих слов завтра, все завтра, а сейчас: - Нужно сходить в душ, родной. - Вместе? - Вместе. Тэхён помогает ему подняться, помогает забраться в душ и в душе делает все сам. Чонгук от такой заботы тает, внутри расцветает умиротворение, и он почти засыпает, стоя под горячими струями. - Эй, ты здесь? - Практически, - Чонгук начинает понимать, что подразумевает Тэхён. - По шкале от одного до десяти? - Мм...пять с половиной. - Уже неплохо. Тэхён обтирает его полотенцем, помогает надеть чистые боксеры и заставляет ждать, пока тот собирает грязные простыни с кровати. Он и сам едва держится на ногах, но хотя бы присутствие свое в этом мире ощущает на все десять. Сил заправить пододеяльник не хватает абсолютно - Тэхён бросает на кровать чистую простынь, особо не заморачиваясь, укладывает Чонгука и падает за ним следом, накрывая обоих пододеяльником без одеяла. Вряд ли им станет холодно, в любом случае. Он обнимает младшего со спины, и тот прижимается невероятно близко. Тэхён целует его в шею и лениво поглаживает большим пальцем по животу. Они засыпают почти мгновенно, несмотря на ранний час. *** По отработанной схеме будит их звонок телефона. Чонгук с трудом разлепляет глаза, узнав свой рингтон, тянется за смартфоном, ненароком замечая время на часах - 21:09. Они проспали всю вторую половину дня. Номер неизвестный, и Чонгук не уверен, хочет ли он отвечать на этот звонок. Но что-то подсказывает, что на этот раз все иначе. - Алло? - хриплым ото сна голосом. - Чон Чонгук-шши? - раздается холодный незнакомый женский голос. - Да, да, это я, - Чонгук лениво садится в кровати, потирая глаза. - Я офицер полиции Ким Сонхи. Звоню сообщить вам, что Чон Чжунён-шши задержан до суда по вашим показаниям. Нам необходимо опросить свидетелей, после чего в ближайшее время будет назначено судебное заседание. Можете ли вы предоставить список людей, видевших вас в тот вечер? Мозг Чонгука в спящем режиме плохо осознает информацию. Чжунён задержан. Он грубо тормошит за плечо все еще мирно спящего Тэхёна, не в силах переварить информацию в одиночку. Тот сонно стонет, пытается перевернуться на другой бок, но Чонгук не сдается, толкает старшего в бок, параллельно пытаясь поддерживать диалог, на что получает неодобрительный взгляд наконец открытых глаз. - Сонхи-шши, я обдумывал этот вопрос, но предоставить список свидетелей у меня нет возможности. Однако, насколько мне известно, все присутствующие обучаются в том же университете, что и я. Вы могли бы опросить студентов нашего потока, - Чонгук удивительно собран, он не глуп и ожидал запрос по поводу свидетелей. Но говорит он рациональной частью своего сознания - внутренне он абсолютно в ужасе от того, что весь институт будет знать его историю. Назад дороги нет. - Очень хорошо. Завтра утром мы согласуем это с руководством вашего университета. Но честно говоря, с вашими показаниями, медицинскими заключениями и смс-сообщениями с вашего телефона, достаточно лишь показаний нескольких свидетелей, чтобы посадить этого ублюдка, - Сонхи неожиданно срывается с профессионального тона, что выбивает Чонгука из колеи. - Ким Чжунён не впервые попадает в неприятности. У него огромное количество дорожных штрафов и подозрения в использовании запрещенных веществ. Однако большие деньги их семьи всегда перекрывали нам дорогу. Мы не первый год пытаемся заставить мальчишку платить по счетам, так что можете быть уверены, Чонгук-шши, сухим из воды он не выйдет. Тэхён держит Чонгука за руку, полностью проснувшись и слушая разговор из динамика телефона, отчетливо слышный в полной тишине квартиры. Чонгук дышит ровно и не осознает, что глаза его блестят от не пролитых слез. - Спасибо, - выдыхает едва слышно. - Увидимся завтра, Чонгук-шши, - Сонхи кладет трубку. Еще несколько минут они сидят в полной тишине, Тэхён дает младшему переварить полученную информацию, не зная, как тот отреагирует на услышанное. - Чонгук, ты... - Я в порядке, - на резком выдохе. Он поворачивает голову в сторону все еще лежащего Тэхёна, поддерживающего голову одной рукой. Глаза блестящие, огромные, такие, каким Тэхён помнит их с самого детства. Глаза, которые видели самые отвратительные проявления этого мира, но в них все так же отражается целая вселенная. На лице у него широкая улыбка во все тридцать два. Чонгук выглядит - счастливым. - Я действительно в порядке, хён, смотри, - он подносит их сцепленные ладони к собственной груди - сердце в ребрах бьется ровно, размеренно, лишь слегка ускоренно. Чонгук не боится. Он в предвкушении. Тэхён, очарованный, поднимается резко, быстро целует младшего в губы. - Ты очень смелый, - улыбается мягко. Чонгук под взглядом старшего краснеет, но никогда в этом не признается. *** Слухи в Хонгике разносятся быстро. Картинка идеального мира легко разрушается, стоит единожды заглянуть подноготную. Достаточно одной ночи и бесконечного пересылания одних и тех же сообщений по разным чатам мессенджеров. К утру подавляющее большинство обучающихся Хонгика в курсе - Чон Чжунён задержан, Чон Чонгук изнасилован. Разумом Чонгук понимал, чего ждать. Но входя в привычные двери главного входа университета ловить каждый взгляд на себе - больше, чем может выдержать и без того нездоровая голова. Он чувствует себя в цирке - загнанным зверем, тренированным кнутом и пряником. Только вот пряника все не дождется. Каждый взгляд хлещет по оголенной коже, оставляет ожоги и красные полосы. Каждый шепот раздается в ушах оглушающим громом. Чьи-то глаза выражают сочувствие, чьи-то непонимание, чьи-то - презрение. Он знает, о чем они думают. Ты ведь мужчина. Как ты мог это позволить? Почему не боролся? Педик. Сам захотел, теперь надеется получить компенсацию. Шлюха. Чонгук знает, потому что и сам до сих пор иногда думает так же. Неужели он не мог оттолкнуть старшего? Чонгук сильный. Чонгук не хотел. Еын тратит много времени на проработку чувства вины. Первым на него бросается Чимин. Вылетает из ниоткуда, прижимает младшего к груди, хотя сам на пол головы ниже. Ничего не говорит, просто сжимает в на удивление сильных руках, что даже больно немного. Чонгук не жалуется. Остальные парни стоят слегка поодаль, вместе с подошедшим к ним Тэхёном. Им ужасно неловко, слова застревают в горле вместе со слезами и яростью. Никогда не знаешь, что сказать в такой ситуации. Чимин за что-то влепляет Чонгуку безобидный подзатыльник. - Угощу тебя ланчем после пары, понял? - Ладно. - Мы все на твоей стороне, Чонгук, - тихо произносит Намджун. Чонгук ничего не говорит. Кивает головой в знак благодарности. Он думает, в конце концов, может быть, все будет хорошо. *** Лекторий - жужжащий улей, напичканный болтливыми сокурсниками. Чонгук сидит рядом с Тэхёном, кожей ощущает его постоянно растущий уровень раздражения и преувеличенную заботу. У них обоих нет сомнений, что все в зале шепчутся лишь об одном, но как у голодной стаи волков отнять кусок свежего мяса? Юные творческие умы не способны пропустить такую громкую новость, и Чонгук их даже не винит. Тишина раздается громом с первыми шагами вошедших в аудиторию офицеров. Их двое - мужчина и женщина. Рядом с ними, опустив голову, стоит ректор и педагог, который должен провести им лекцию. - Добрый день, уважаемые студенты, - первой говорит женщина. - Я старший инспектор Ким Сонхи, это мой коллега Ли Минхо. Мы здесь по делу Чон Чжунёна, но не сомневаюсь, вы и сами об этом осведомлены. Сейчас я дам вам листок. Прошу передавать его назад по однокурсникам и записать ваше имя, если вы присутствовали на той вечеринке. Вы значительно облегчите нам работу. Если мы не соберем достаточно свидетелей, то пробьем всех по камерам наблюдения и номерам телефона в любом случае, но процесс значительно увеличится во времени, так что прошу всех о содействии. После получения списка, вас будут вызывать по одному, чтобы задать несколько вопросов. Спрашивайте, если что-то непонятно. Студенты сидят все так же молча. Выражения лиц варьируются от страха до усмешек, кому-то ситуация кажется довольно забавной. Лицо Чонгука не выражает ровным счетом ничего. - Чон Чонгук-шши? - незамедлительно, словно ими управляют всеми, головы поворачиваются, чтобы просверлить в чонгуковском теле сотни дырок. Он поднимается с места, вежливо кланяется. - Пройдемте со мной, это не займет много времени. Чонгук, двигаясь медленно по направлению к офицерам, чувствует себя знаменитостью в самом худшем смысле этого слова. *** Сонхи вновь сообщает ему, что если они соберут достаточно показаний свидетелей, то доказать виновность Чжунёна не составит труда. Однако рассмотрение дела судом занимает не один месяц и несколько заседаний, на каждом из которых ему нужно будет присутствовать. Усложняется все наличием у Чжунёна денег на оплату лучших адвокатов, что лишь увеличит срок расследования, однако Сонхи уверяет, что отмазаться ему не удастся. Чонгук принимает все смиренно, впервые за долгое время не чувствуя паники. Они смогут это сделать. *** Следующие недели чонгуковской жизни наполнены бесконечными звонками, вызовами в участок и потоком сообщений поддержки от его друзей и вообще малознакомых людей. Чонгук учится принимать их, не пытаясь видеть двойной смысл в каждом слове. Он чаще видится с Еын. Она с доброй улыбкой говорит, что тот делает заметный прогресс. Чонгук меньше шугается незнакомых людей, больше говорит о себе и медленно и болезненно, но принимает все с ним произошедшее. Дышит полной грудью впервые за много лет. Тэхён старается все свободное время проводить с младшим, но видятся они в основном на общих парах и поздно вечером дома, когда Чонгук заваливается в свою (их) квартиру совершенно обессиленный учебой, работой и постоянными вызовами в участок. Их отношения изменились. Тэхён целует его при любой удобной возможности, они засыпают, обнимаясь, держатся за руки в стенах дома, и не говорят об этом. Словно это обыденность. Словно так делают все друзья. Так абсурдно, что Чон сам начинает в это верить. Чонгуку так много своих бесконечных чувств внутри, он взрывается акварелью по страницам скетчбука - любые линии в итоге оказываются одним единственным до боли знакомым образом, отпечатанным на обратной стороне век. Он рисует Тэхёна. Себя с Тэхёном иногда. Но в основном - Тэхён. Тэхён смеется, спит, ест, Тэхён в виде силуэта, Тэхён в виде бессмертной русалки, в виде выдуманного лесного духа, в виде нескончаемого пространства. В каждой острой линии чонгуковского карандаша - любовь, всеобъемлющая, больше, чем он, наверное. И когда однажды вечером, спустя две недели или больше, Чонгук возвращается домой в удивительное для себя время восьми вечера, а не в двенадцать, как обычно, то видит Тэхёна в его растянутой футболке со стертым рисунком героев Марвел. Он нещадно поедает огромную пачку чипсов со вкусом меда и сливочного масла (несъедобных, по его скромному мнению), смотрит в экран бездумно, в пятый раз пересматривая Зверополис. У Чонгука в груди цветет такими яркими масляными красками, что если он сейчас же не поделится ими, то отравится химикатами и тяжелыми металлами. - Хэй, - привлекает к себе внимание. Тэхён медленно отрывает голову от телевизора, параллельно уменьшая звук. Мягко улыбается, вытирает крошки со рта собственной рукой. - Хэй, Чонгуки. - Хён, нужно поговорить, - выпаливает на выдохе. Тэхён непонимающе хмурит брови. - Конечно, - двигается в сторону, хлопает по свободной части крохотного дивана, приглашая. Чонгук залезает, перепрыгнув спинку, скрещивает ноги под собой. Тэхён зеркалит его позу, и теперь они сидят друг напротив друга, их коленки соприкасаются, и Чонгук в панике думает, что ему некуда бежать. Он здесь заточен. - Что-то случилось? - Н-нет, нет, все в порядке, я— мне просто нужно кое-что тебе сказать. - Не пугай меня, Гук, - Тэхён пытается разрядить обстановку, но Чонгук выглядит нервно и пугающе серьезно, и тот сдается. - Послушай, хён, я сейчас буду говорить и— не перебивай меня, пожалуйста, ладно? Иначе я никогда больше не смогу, - запинается в словах, едва начав, теребит собственные пальцы, сосредотачивает внимание на них, не в силах смотреть Тэхёну в глаза. - Всю мою жизнь ты был для меня примером. Я пытался быть похожим на тебя, я тоже хотел уметь постоять за себя. Все время, пока мы были в ссоре, все эти бесконечные десять лет - я так и не научился ненавидеть тебя. Я думал, что ненавижу, но на самом деле, я был так счастлив, что ты никогда так и не ушел далеко. Еын говорит, это защитный механизм от чувства вины. Я знаю, ты не винишь меня и ты простил, но я только учусь прощать себя. Прости, мне сложно формулировать мысли, я— в общем, я хочу сказать. Ты для меня все, Тэхён, - Чонгук невесело усмехается себе под нос, все еще не решаясь поднять глаза. Тэхён не перебивает. - Всегда был. Ты самый важный человек в моей жизни, сколько я себя помню, я помню тебя. Я хотел бы никогда не оставаться без тебя. Я— я люблю тебя. Не как друга и не как брата, конечно, - Чонгук делает глубокий вдох. - Прости меня, но я влюблен в тебя. Я люблю тебя, - повторяет, наконец поднимая взгляд, чтобы посмотреть на тэхёновское лицо, преодолевая страх увидеть возмущение и непонимание. Тэхён плачет. У него глаза мокрые, по щеке катится слеза, которую он не смог сдержать, губа закусана в попытках сдержать следующие. Чонгук в ужасе. - Почему ты плачешь? Боже, Тэ, не плачь, пожалуйста... - Тэхён целует его. Бросается на его губы, целует, словно в первый раз снова, словно не может получить достаточно, словно мир заканчивается прямо здесь и сейчас. Чонгук задыхается, отрываясь от его губ, ошарашенный. Тэхён держит его лицо в руках, вглядывается в его глаза своими бесконечными. - Родной, - шепчет, и Чонгук начинает плакать тоже. - Я люблю тебя тоже, конечно. Много лет уже. Прости, что не сказал этого раньше. Боялся тебя напугать. Чонгук прячет лицо в руках. Плечи трясутся от беззвучных рыданий. Он улыбается. - Мы идиоты, получается? - шмыгает носом. Тэхён тихо смеется в ответ, прерываясь на всхлипывания. - Получается, что так. Они смеются и плачут оба, на грани истерики от переполняющих эмоций. Это ведь было так очевидно - с обеих сторон. Оба боялись открыть глаза, слепо прячась в своем больном представлении о мире. - Чонгук, послушай, я— я хочу извиниться. Наши отношения на протяжении этих десяти лет сложно назвать хотя бы отдаленно здоровыми. И я знаю, что мы оба участвовали в этом цирке, но мне все равно жаль, и прости меня. Я хочу быть с тобой, хочу видеть тебя счастливым, хочу любить тебя так, как ты этого заслуживаешь, Чонгук. Ты мне необходим. Чонгук думает, что если умрет прямо сейчас, то в его жизни не останется сожалений. Он не целует его снова, вопреки тэхёновским ожиданиям - обнимает так нежно, что внутри многолетние раны вдруг начинают заживать, мягкими кошками ластятся в животе смирившиеся злость и разочарование. Они утыкаются друг другу в шею и сидят так бесконечное количество минут, пока не сгорит вселенная. *** Чжунёна сажают спустя примерно полгода судебных заседаний, апелляций и попыток адвоката доказать его невиновность. Чонгук плохо помнит свой первый суд, ловит паническую атаку, но Тэхён рядом, чтобы его успокоить. Все последующие этапы расследования проходят относительно спокойно. Перед вынесением приговора Чжунён срывается и угрожает Чонгуку его убить прямо в зале суда. Его признают виновным и добавляют срок за угрозу жизни и неподобающее поведение в зале суда. Чонгук ухмыляется и во второй раз за всю жизнь чувствует себя победителем. Первый был, когда они с Тэхёном официально объявили себя парой. Тэхён устраивается на работу в книжный магазин, и спустя время они снимают новую квартиру, в которой им обоим будет достаточно места. Чимин ругается, что ему придется искать нового соседа, но выглядит слишком счастливым за двоих, чтобы воспринимать его серьезно. Тэхён любит его так, как никто никогда не любил, и Чонгук любит в ответ. Немыслимое количество секса прилагается. Чонгуку становится все комфортнее с каждым разом, он перестает испытывать тревогу от физической близости, благодаря бесконечному терпению старшего и регулярным сеансам с Еын. Спустя несколько месяцев их отношений Чонгук в порыве спрашивает, может ли он трахнуть Тэхёна, и тот соглашается, не моргнув глазом, будто ждал этого полжизни. В ту ночь он понимает, как спокойно им обоим друг с другом, как любая приписанная обществом роль совершенно их не касается, и как он находит наслаждение в Тэхёне в любом его проявлении. Тэхён заканчивает институт первым и устраивается на настоящую работу по специальности стажером в крупную компанию. Спит по четыре часа в сутки, работает за копейки, но выглядит абсолютно счастливым. Его замечают довольно быстро, и к бессонным ночам добавляется и более достойная оплата. Чонгук зашивается в институте, но начинает наслаждаться каждым моментом в жизни. Он снова смеется, видится с друзьями, снова может ходить в клубы и на вечеринки (в сопровождении Тэхёна, конечно, пока все не настолько хорошо), и впервые чувствует себя молодым. Чонгук не может дождаться их долгой совместной жизни и того, к чему она приведет их обоих. Все будет хорошо.