Ночные тайны

— Твой робот пытался меня переубедить, — говорит, кажется, Майкл, — сказал, тебе после этого будет хуже. Майкл проводит языком по нижней губе Гэвина, легонько кусает ее. Его дыхание пахнет виски и дешевыми сигаретами. — Разве тебе будет хуже после меня? — мурлычет Майкл, и Гэвин едва сдерживается, чтобы не выгнать его вон. Конечно, Ричард пытался его остановить. Он пытается снова и снова, с каждым, кто заинтересовывает Гэвина, но все заканчивается одинаково: на кровати Гэвина, под Гэвином или над ним. Гэвин раздраженно хмурится, а потом целует Майкла, кусает его, ставит засосы на шее — он изголодался по близости, по прикосновениям и по человеческому теплу. Майкл ухмыляется в поцелуи, ловко раздевает себя и Гэвина, нетерпеливо толкает его на постель. Замечает брошенную на стул полицейскую форму и удивленно говорит: — Ты что, коп? У меня с копами еще не было. Гэвин с удовольствием вырвал бы ему язык. — У тебя многое сегодня будет впервые, если ты помолчишь. Майкл тихо и низко смеется, и Гэвин тянет его на себя, царапает ногтями спину, пока Майкл спускается поцелуями по шее вниз. Он слишком мягок и нежен. — Жестче, — почти приказывает Гэвин. Майкл поднимает бровь и ухмыляется, но, слава богу, не шутит по этому поводу. А то Гэвин бы за себя не ручался, серьезно. Майкл прикусывает кожу на шее, проводит языком до груди, тянет зубами за сосок. Гэвин прикрывает глаза. Да, вот так. У них уже стоит, и Майкл быстро доходит до члена, но Гэвин его останавливает, переворачивает и нависает над ним с хитрой улыбкой. Тянется к зажженной свече, стоящей на тумбочке рядом. — Это еще зачем? — спрашивает Майкл, подняв бровь. Гэвин подносит ее к лицу случайного любовника, наблюдает, как огонь танцует на смуглой гладкой коже, отражается в темных глазах. Майкл улыбается, но он насторожен и не пытается это скрыть. Гэвин убирает свечу от лица и подносит ее к животу. Медленно переворачивает, горячий воск касается кожи — Майкл шипит. Гэвин неспешно размазывает воск по животу, другой рукой начав в такт движениям дрочить Майклу. Тот коротко вздыхает, расслабляется и шепчет: — Давай еще. Гэвин победно ухмыляется, берет свечу и выливает воск на грудь, продолжая быстро скользить рукой по члену. Майкл громко стонет, так громко, что звучит почти наиграно. Гэвин наклоняется и затыкает его поцелуем. — Стой, — говорит Майкл, — не хочу кончить раньше времени. Давай теперь я. Гэвин послушно убирает руку с его члена и ложится на спину. Майкл выравнивает дыхание, с хитрой ухмылкой берет свечу и садится Гэвину на бедра. — Когда я увидел свечу, — тянет он, — подумал, что ты романтик. А вот оно что! Гэвин закатывает глаза и переводит взгляд на огонь над его грудью. Воск капает на кожу, и Гэвин не сдерживается и стонет. Кивает головой Майклу, прося еще, сам пальцами водит воском по своей груди, соскам, пока Майкл капает еще на место над пупком и ниже, в опасной близости от члена. Гэвина коротит, он выгибается, Майкл ставит свечу обратно на тумбочку и берет член в рот, ногтями впиваясь в бедра. Быстро учится. Сосет он очень даже неплохо, и Гэвин чувствует, как наслаждение иголками впивается в него. Перед глазами все кружится, и Гэвин зажмуривается. Когда предел слишком близок, он хватает Майкла за волосы и заставляет себя сказать: — Подожди, — и кивает на первый ящик тумбочки. Майкл хмыкает, выдвигает его, достает смазку и презерватив, бросает их на кровать. Гэвин в ожидании хмурится, а Майкл быстрым движением открывает и нижний ящик, где лежат плетки на любое настроение. — У тебя и такое есть, — произносит он заинтересованно. — Не сегодня, — раздраженно говорит Гэвин, — давай уже. Майкл быстро натягивает презерватив, нетерпеливо и кое-как растягивает Гэвина, но Гэвину похуй. Он издает хриплый стон, когда Майкл наконец входит в него. Майкл начинает медленно, но почти сразу набирает темп, и Гэвина выкручивает, жаркая волна проходит сквозь тело, смывая мысли и чувства. Он толкается грубо и быстро — как надо, он слишком громкий, через вздохи и крики уродливо ругается матом, но терпеть это остается недолго и Гэвин успешно все игнорирует. Он кончает, едва прикоснувшись к себе, на минуту раньше Майкла. Кончив следом, Майкл валится рядом, плечом к плечу, дышит рвано, стягивает использованный презерватив и явно хочет что-то сказать. Гэвин преодолевает сладкую усталость после оргазма, быстро находит нож, спрятанный заранее под кроватью, и одним ловким движение перерезает Майклу горло. Кровь пачкает синие простыни, Гэвину насрать, Гэвин улыбается и ложится обратно, чувствуя, как с кровью жизнь покидает тело его любовника. Он лежит в быстро холодеющей крови и наслаждается долгожданной тишиной. В лунном свете кожа Майкла почти синяя, кровь все еще выходит из горла короткими черными потоками — невозможно оторвать взгляд от такой неестественной удовлетворяющей картины. Гэвин смотрит и смотрит, как тьма ползет к нему, заливая руку и спину, залезая под затылок. Она медленно уносит все приятное, что он до этого чувствовал. Ричард входит как раз тогда, когда эйфория полностью схлынула, а прижиматься к трупу стало невыносимо противно. — Ты пытался его предупредить, — укоризненно бросает Гэвин. Ричард воспроизводит усталый вздох, диод горит красным, но на лице ни одной эмоции. — Я предупреждаю их всех, — говорит он, входя внутрь. — Никто не слушает. Гэвин устало ухмыляется. Конечно, будут всякие парни из клуба слушать андроида. Даже если бы он сказал им всем напрямую «не ходите, вас там трахнут и убьют, а мне потом помогать убирать», никто бы его не воспринял всерьез. А зря. Гэвин садится на кровати и вздыхает. Он уже как будто снова забыл, зачем все это было. Он чувствует только отвращение, причем неясно, к Майклу, Ричарду или к самому себе. — Воды? — спрашивает Ричард спокойно. Гэвин кивает и ждет, уставившись в одну точку — на еле живой огонек свечи. — Ну и болтуном он был, — говорит он Ричарду, как только тот приносит воды. Ричард молчит. Гэвин берет стакан окровавленными руками, морщится от их вида, жадно пьет. — Я устал, — допив, произносит Гэвин, — я хочу спать. Ричард качает головой. — Надо отмыться. И ни слова о трупе. Какой заботливый. Гэвин сидит и не двигается. Ричард поможет ему, Ричард отмоет его в горячем душе, спрячет труп и все следы. Купит ему новый матрац и постельное белье. Ричард останется на ночь и разбудит, когда у Гэвина будет кошмар. Ричард стоит и ждет на кухне каждый раз, готовый бежать на помощь, если очередная жертва станет сопротивляться. Гэвина тошнит, он жмурится — ему кажется, что все вокруг него темно-красного цвета крови, что все вокруг холодное и склизкое. Ричард протягивает таблетку от головной боли. Ричард молчит, узнав его тайну. Гэвин тянет к нему руки, ждет, замерев, пока Ричард подходит и садится на край кровати рядом с ним. Гэвин обнимает его, прижимает к себе крепко, но осторожно. Подносит ко рту костяшки своей руки и кусает, стараясь заглушить внутреннюю боль. Но в том-то и проблема. Ее не заглушить. Она становится только больше и нестерпимее. Ричард гладит его по спине. — Тебе каждый раз все хуже, — констатирует он. — Может, этот будет последним? Гэвин зажмуривается и ничего не отвечает. Он не хочет лгать. Огонь в свече затухает, погружая спальню в ночную темноту — только красный диод беспорядочно мигает, снова и снова. Ричард продолжит их всех предупреждать в надежде, что кто-нибудь послушает. Он продолжит отыскивать места для того, чтобы спрятать труп. Гэвин находит губы Ричарда и втягивает его в мягкий поцелуй. Майкл распахнутыми глазами буравит потолок.