Pay 1, take 2

Первое место, которое он проверил — комната отдыха. Возможно, потому что его разум настойчиво предлагал ему изображение Кита, лежащего на одной из скамей и пытающегося заснуть. Лэнс был удивлен, когда не обнаружил его там. Развернувшись на пятках, он направился в тренировочный зал, ускоряясь с каждым шагом, пока бежал трусцой сквозь просторы замка. Все знали, что Кит любил очищать свой разум, разрубая роботов своим мечом. Честно говоря, наблюдать за ним в таком состоянии было в некотором роде терапевтическим. Лэнс ловил себя пялющимся на него в своей оригинальной вселенной бесчисленное количество раз, так что он ничего не мог поделать с тем, что желал открыть дверь и найти того там, переводящего дыхание, потного и в движении, действуя в соответствии с ловкостью его тела. Но его не было и здесь. И ни в комнате с голограммами, ни в бассейне, ни в ванной. Шаг Лэнса ускорялся вместе с его сердцебиением, а Кита все еще нигде не было. Он не хотел идти в комнату управления. По чистой случайности он мельком увидел гигантское лобовое стекло и вечную ночь космоса, обрамлявшую фигуру, прижавшуюся к стене. Лэнс задержал дыхание. Кит сидел в углу, его рука в перчатке была прижата к окну с широко расставленными пальцами; складной нож прыгал по промежуткам между ними. Он все еще был в той же одежде, в которой сидел за ужином, и которую ему передала его более взрослая версия. Было очевидно, что он даже не пытался переодеться в пижаму и заснуть. Пустота космоса позади него была красивой и ужасающей одновременно, и Лэнс едва узнавал комнату без света тысяч ламп и экранов. Только слабый белый блеск от окон выделялся в темноте. И свет от звезд на коже Кита. Это был едва заметный блеск на его скулах, кончике носа и лезвии его ножа. Лэнс не знал, сколько времени он провел, наблюдая, прежде чем осмелился сделать первый шаг внутрь. Сколько времени он провел, смотря и размышляя, подвергая сомнению каждое свое решение, которое привело их двоих к этому моменту. Он не думал, на самом деле, когда шел к Киту, все медленнее и неувереннее по мере приближения, боясь его отпугнуть. Кит даже не повернул головы, когда тот сел рядом с ним. Он продолжал играться со складным ножом, что было скорее отвлечением, чем реальным увлечением игрой. Они оба были слишком увлечены своим мелочным делом, притворяясь, будто не замечают другого человека в комнате, в то время как сидели в нескольких дюймах друг от друга. Казалось, что никакие слова не могли заполнить тишину правильно. Никакой голос не мог быть мягким и при этом не сломать все; не мог нарушить эту смутно-мягкую гармонию сцены и заставить их признать напряженность. Так что Лэнс просто тихо наблюдал, глаза следили за каждым движением этих умелых рук, пока они играли. В какой-то момент он сам приложил руку к стеклу. Кит выглядел смущенным на мгновение, и это было их первое взаимодействие с того момента, как Лэнс вошел в комнату. Когда Лэнс развел свои пальцы и уставился на нож, тот, наконец, понял его намерения и осторожно начал тыкать ножом в промежутки между пальцами Лэнса. Так продолжалось довольно долго; единственными уловимыми шумами были слабый гул корабля и звуки от касания ножа поверхности стекла. Лэнс осмеливался смотреть на Кита только посредством отражения на стекле время от времени, когда движение возле его руки вызывало головокружение и он чувствовал, что должен отвести взгляд. Он чувствовал себя комфортно, как будто все так и должно быть; странным образом естественно. — Итак… — как только напряжение в воздухе наконец спало, голос Лэнса легко проскользнул в атмосферу. — Почему комната управления? Это не звучало грубо или агрессивно, скорее, принуждающе к разговору. И, судя по недоуменному выражению лица Кита, немного сбивающе с толку. — Что? Лэнс раздвинул свои пальцы шире, заметив, что внимание Кита немного ускользнуло; он не готов пока терять палец. — Почему комната управления? — спросил он снова. — Почему ты здесь? — Не знаю, думаю, мне нравится вид. — Хотел бы я сказать то же самое, — он тоже пытался затеряться в этом виде, но каждый раз ловил себя на том, что вместо этого его взгляд сфокусирован на отражении. — Космос — одновременно все и ничего по сравнению с тем, как я думал, какой он. Кит промычал, прекратив тыкать ножом и начав вместо этого проводить им по поверхности стекла, обрисовывая контур вокруг руки Лэнса. — И почему так? Его голос звучал отчужденно, почти незаинтересованно. Но Лэнс знал, что это не так. Разговор все еще разогревался, как балансирующие колесики на детских велосипедах. Они оба прекрасно понимали, что должны говорить о совсем другом, но грань между гордостью и трусостью была такой тонкой, что ни один из них не осмеливался коснуться этой темы. Между ними было молчаливое соглашение просто закрыть глаза и наслаждаться оправданиями. — Я помню, как впервые увидел Землю из космоса, во время одного из тренировочных запусков в гарнизоне. Я ждал того момента с пяти лет или около того, и он определенно меня не разочаровал. Я люблю космос, всегда любил и буду любить, но я думаю, что никогда не смогу так, как любил в тот день, — Лэнс мечтательно улыбнулся. — Я чувствовал силу, чертовски огромную. Ни одна фотография из моих дерьмовых коллекций постеров и книг сможет сравниться с настоящим космосом. Видеть все семь морей в один момент? Просто насколько это круто? Было ощущение, будто я находился везде. — Он вздохнул, убирая руку от окна и снова встречаясь с пустой необъятностью. — Теперь иногда мне кажется, будто я нахожусь нигде. Впервые с тех пор, как он вошел в комнату, Кит обернулся и посмотрел на него. Он прекратил играть с ножом, зажав его между ладонями и сжимая будто в защитном жесте. — Думаю, я понимаю, о чем ты говоришь. — Да? Он утвердительно промычал, прислонившись головой к стеклу. — Всякий раз, когда я терялся во время моих прогулок в пустыне, я использовал звезды в качестве ориентира, чтобы найти дорогу к хижине, — по мере их разговора, бесконечность безымянных девиантных огней проходила мимо них. — Отсюда звезды будто заставляют меня чувствовать себя более потерянным. Лэнс прижал колени к своей груди, не в силах ответить ничем, кроме робкого кивка головы. Умственно он блуждал среди дюн, пытаясь представить себе Кита, смотрящего на звезды с целью найти дорогу домой. — Разве не сводило немножко с ума… быть таким изолированным? — Он решил разблокировать новый уровень дерзости, спрашивая то, что считал рискованным вопросом. — В пустыне, я имею в виду. На твоем месте я бы абсолютно сошел с ума. Но Кит, казалось, не возражал, поскольку он пожал плечами, стряхивая напряжение, и ответил просто и кратко: — Я привык быть один. Каким-то образом это утверждение оказалось куда более огорчительным для Лэнса, чем для Кита. — Никто не может привыкнуть к этому, — сказал он, почти бросая вызов. — Там было тихо и мирно; гарнизон реально действовал мне на нервы и пустыня как бы помогла мне остыть. А поиски Голубого Льва, я думаю, помогли удержать мое внимание на чем-то одном. Это развлекало меня. Лэнс не мог ничего поделать, но он думал о том, что одиночество Кита куда больше и шире, чем пустыня, в нем было проще потеряться. И там не было звезд, которые привели бы домой. — Разве ты не хотел, чтобы был кто-то, с кем бы ты мог поговорить?.. хотел ли ты, чтобы тебя кто-нибудь нашел? — Я не общительный человек, это не имеет большого значения, — Кит упустил какой-либо подтекст, не обращая внимания. — Я не хорош в... общении с людьми так, как ты. Лэнс, возможно, тоже упустил несколько подтекстов. — Что ты имеешь в виду? — Это просто дается тебе легко, ты не поймешь. — Не пойму чего? Кит громко фыркнул, его тело отреагировало на разочарование, когда он еле заметно сжал пальцы и стиснул зубы, а голос звучал немного громче, чем предполагалось. — Как тяжело быть любимым, я думаю, — он позволил своему телу безвольно лежать на лобовом стекле, истощенный простым признанием. — Но мне, на самом деле, все равно; я не нуждаюсь в том, чтобы меня любили. Каким-то образом сочувствие Ланса мутировало в гнев. Возможно, от возмущения. Приводящего в бешенство неверия от того, что он услышал. На секунду ему показалось, что он заставит Кита открыться, но тот снова вернулся к своей обычной роли. — Все хотят быть любимыми! — воскликнул он. — Непохоже, что Красный Лев выбрал меня потому, что я самый дружелюбный парень в городе. Команда нуждалась в хорошем пилоте, и это все, что я мог дать, — заявил Кит, надавливая кончиком ножа на палец, но недостаточно сильно, чтобы вызвать кровь. — Мне просто нужно быть полезным. Лэнс почувствовал тошнотворное шевеление во внутренностях; не то от слов Кита, не то от его безрассудных игр с ножом. — Это твой маллет так влияет на твой мозг? — спросил он, вырывая нож из его рук. — Ты не оружие, Кит. — В Клинках Мармора, Коливан говорил… — Мне плевать, что Коливан сказал! — В его голосе звучала ирония, и когда он заговорил далее, она показалась ему почти чужой — такой низкой и немыслимо мягкой. — Мы не просто паладины, мы также люди. И ты человек. Кит приподнял бровь, и Лэнсу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что было не так с его заключением. — Не совсем… — О, бля, что ж, ты не… Я имею в виду, ты не полностью. Я не имел в виду… Я просто пытаюсь сказать, что… — он замолчал на некоторое время, чтобы адекватно сформулировать предложения. — Нам все равно, если ты наполовину галра. Разговор ни к чему не привел. Кит по-прежнему держался на расстоянии, не только на словах, но и физически; забившись в угол и прижавшись к стеклу, словно хочет убежать. Лэнсу казалось, что он прыгает по камням, пересекая бурную реку, которая никогда не даст ему шанса. Если он оступится — неизбежно утонет. Поэтому он просто перескакивал с одной темы на другую, следя за своими ногами и словами, боясь попасть в бездну. На какую-то долю секунды их взгляды встретились в отражении ветрового стекла. Кит пристально смотрел на него, глубоко и сосредоточенно, но тут же отвернулся, как только его поймали. Возможно, Лэнс принимал желаемое за действительное, но ему показалось, что они только что повторили сцену, что была на кухне ранее: Кит пытался подобраться к нему, что-то сказать, но не знал как. Может быть, Лэнс не должен бояться глубин реки. Может быть, ему просто нужно было позволить себе упасть. Хитро улыбаясь, он взял нож и принял позицию для начала игры. Но он не собирался давать играть со своими пальцами. Вместо этого он подал знак головой, смотря руку Кита, таким образом приглашая присоединиться. Кит тут же отдернул руку. Он покачал головой, с подозрением нахмурившись и отступая назад, явно раздраженный. Лэнс тихо засмеялся. — О, да ладно, маллет. Я доверил тебе играть с моей рукой, теперь моя очередь, — сказал он, скорее нежно, чем дразня, смотря ему прямо в глаза. — Ты мне не доверяешь? Нервно вздохнув, Кит сдался и осторожно положил ладонь на пол между ними, растопырив пальцы, уязвимый и готовый играть в их обычную игру. Но у Лэнса были другие правила в его голове. Он отложил клинок в сторону, глядя в никуда, и вместо этого просунул свои пальцы между пальцами Кита. Краем глаза он заметил, что Кит слегка вздрогнул. Рука под его собственной подпрыгнула скорее по рефлексу, почти вырвавшись из его хватки. Кит отстранился, пока его кончики пальцев едва касались Лэнсовых, и тогда остановился. Лэнс не мог сдержать облегченной улыбки, прорвавшейся сквозь его нервы, когда он почувствовал, как эти холодные, мозолистые пальцы замерли на месте, напряженные и неподвижные, не зная, что делать дальше. Лэнс тоже не знал, что делать дальше. Он не был уверен в том, как работает время, и какие космические нити переплелись и запутались, чтобы они пришли к этому моменту; он понятия не имел, что произойдет. Все, что он знал, когда заставлял себя смотреть на вид звезд, — это то, что его ладони касались три пальца. Замок был тих, все крепко спали, а космос был необъятным и холодным. Тело Кита все еще было далеко, свернутое у окна, далеко от его собственного. Но они были связаны в этот момент. Касанием. Обменом тепла, которое они сохранили из их домов. Они были в таком положении на протяжении, может быть, нескольких земных часов. Трудно было оценить, когда его сердце отбивало десять ударов в секунду. Никогда еще тревога и напряжение не ощущались такими приятными, и никогда еще влюбленность не была так близка по ощущениям к боли. Но Лэнс жил этими чувствами, и все это время он пытался собрать голос и гордость, чтобы наконец заговорить. — Насчет того, что я сказал ранее за ужином, смотри, я не хотел… — он вздохнул, сдаваясь раз и навсегда. — Прости, ладно? Я не должен был поднимать это. К трем пальцам на его ладони присоединился четвертый, и они стали закапываться между пальцами Лэнса. — Окей, — сказал Кит, голос жестяной отражается эхом в тишине. — А ты извини за то, что сбежал на днях, знаешь, когда ты был подавлен и все такое. — Ничего страшного, я не должен был первым делом плакать. Мы паладины, мы не должны позволять нашим эмоциям преобладать над нами. Кит просто фыркнул на это. — Воу, кто знал, что ты можешь быть таким лицемером, — прокомментировал он. — Что стало со всей этой речью «мы также люди»? Лэнс, это нормально, что ты скучаешь по своей семье. Лэнс погрузил свое лицо между колен, пока неготовый смотреть на Кита. — Но это ненормально, если я беспокою этим всех остальных. — Кто сказал, что ты беспокоишь нас? — Ты. Тишина. В течение долгого времени, единственный ответ, который он получил — неловкое напряжение руки Кита в его. Он слышал, как тот делал несколько вдохов, чтобы начать говорить; его рот открывался несколько раз, но сразу закрывался, поскольку Кит, видимо, не находил собственный голос. — Я… — было первым, чему он позволил соскольнуть с языка. — Мне действительно не стоило это говорить. Лэнс пожал плечами. — Все нормально. — Нет, не нормально, — сказал Кит, практически рыча от негодования. — Блять, я так плох в этом. Я… мне жаль, хорошо? Я просто… мне иногда тяжело тебя понять. Я случайно подслушал твой разговор с мамой, а я действительно не знаю, как говорить с плачущими людьми, и, думаю, я немного запаниковал, и поэтому просто ушел. Это был плохой ход, я знаю. Он звучал скорее злым, чем раскаивающимся, но Лэнс в любом случае понял посыл. Он слегка улыбнулся про себя, уверенный, что Кит тоже не смотрит на него, и позволил пальцам чуть сжать его ладонь. — Ты не так плох, как думаешь, — сказал он через некоторое время. — Что? — Ты сказал, что плох в общении с людьми, но людям ты, похоже, нравишься, — он не шутил, хотя, возможно, и звучал так. — Я имею в виду, команда обожает тебя, Широ был твоим другом с тех пор все время… и ты был безумно популярен в гарнизоне! Что за чертовщина, я слышал, что девушка однажды потерпела крушение во время симулятора, потому что она засмотрелась на тебя или что-то в этом роде. Кит повернулся и посмотрел на него, по-дурацки нахмурившись, не то чтобы в насмешке, но и не сердясь. Он выглядел по большей части смущенным, неуверенный, чему верить: доброте его слов или насмешливому тону голоса. — Заткнись, — было его бесцветным ответом, несоответствующим улыбке. — Это просто слухи. Лэнс хихикнул, неосознанно сильнее сжимая хватку руки, опасаясь, что изменение настроения заставит Кита выпустить его руку. Это оказалось не так. Наоборот, хватка Кита стала сильней, когда он тоже засмеялся. — Я к тому, что считаю, что… ты не такой холодный и отчужденный, как считаешь, Кит. И я… — он прочистил горло, как только понял, что они действительно смотрели друг на друга, впервые за все время с тех пор, как взялись за руки. Комбинация была довольно мощной. — …команда нуждается в тебе как в Ките, а не как в тупом боевом мече. Кит закатил свои глаза, красивые, все еще фиалковые и с огоньком веселья, разрывая их зрительный контакт. Он игриво толкнул его плечом, и после того, как их тела заняли твердое положение по инерции, они оказались немного ближе друг к другу, чем до этого. Плечи почти соприкасаются, руки все еще переплетены. — Хотя не так сильно, как нуждается в тебе. Комментарий застал Лэнса врасплох. — А? — Не строй из себя дурачка, — Кит надулся, глаза слишком сосредоточены на Лэнсе. — Ты и сам неплохой пилот. — Ты знаешь, что ты лучше меня, я даже не могу нормально управлять Рэд. Я уверен, что именно по этой причине она улизнула от нас в космическую дыру в первую очередь, и… — мягкое обхватывание его пальцев превратилось в жесткую хватку, и, прежде чем Лэнс успел отреагировать, его суставы охватила вспышка боли. — Ауч! Кит, че за херня? — Прекрати быть тупым, — сказал тот просто, нос сделал эту штуку, когда он злится. — Ты очень важен. — Ты так думаешь? — Ты знаешь, что да. — Просвети меня. Кит выглядел подозревающим, как будто он не был уверен, издевались над ним или нет. Но Лэнс искренне хотел услышать ответ, ему нужно было знать, и он проявил эту заинтересованность, наклонившись вперед с любопытными заискивающими глазами, нарушая личное пространство Кита. — Что ж… — Кит замолчал, выглядя довольно запуганным. — Я никогда не видел тебя как своего соперника в гарнизоне, это просто какая-то чепуха, которую ты взял из ниоткуда, так что у меня даже не было выбора по этому вопросу. У меня особо не было никакого мнения о тебе, пока ты не начал действовать мне на нервы со своим соперничеством. Я стал думать, что ты был незрелый, ревнивый и просто болью в заднице… пока дела в команде не стали хуже. Вот когда я реально заметил твой потенциал, — он сделал паузу, чтобы проглотить комок в горле. — И тогда я начал бояться. Лэнс моргнул, пытаясь развеять интенсивность своего взгляда и прийти в себя. — Бояться? — недоверчиво спросил он. Не потому, что думал, что Кит лгал, а скорее потому, что не верил, что Кит понимает, о чем говорит. Как забывчивый маленький ребенок, использующий длинные заумные слова, сложные для его понимания. Не может быть, чтобы кто-то вроде Кита знал, что такое быть напуганным. Но тот все еще продолжал говорить так, будто знал. — Когда у нас начались битвы за битвой, когда Широ исчез и у нас больше не было лидера, всякий раз, когда наши жизни подвергались серьезной опасности… я стал осознавать, что есть ситуации, которые я не могу решить, просто подравшись. Мой меч и навыки пилотирования оказались бесполезны, когда я увидел Аллуру, оплакивающую отца, или когда Пидж взбесилась и захотела покинуть команду. Они оказались бесполезны даже тогда, когда мне нужно было стать черным паладином. Всегда, когда ситуация становится напряженной, я чувствую какой-то долг, как будто все чего-то ожидают от меня. И я паникую, я становлюсь сыт по горло и веду себя грубо, делая ситуацию еще хуже… и вот тогда появляешься ты. Глаза Кита были расфокусированы. Лэнс заметил, что они будто упускали свою цель по мере, того, как Кит говорил; бездумный монолог в пустой воздух. Его рот был открытой раной, а слова — разорванным и капающим кровью на пол потоком, неспособным остановиться. Некоторые локоны его длинных волос начали прилипать к губам, но он, казалось, не возражал. Возможно, он даже не заметил. — Ты просто… вбрасываешь шутку или какие-то глупые замечания, или просто выпаливаешь вещи такими, какие они есть. И я успокаиваюсь. Я не знаю как или зачем ты это делаешь, я не знаю, замечаешь ли ты даже… Но черт возьми, ты просто так хорош с людьми. Ты всегда знаешь, что нужно другим, и ты всегда знаешь, что нужно сделать для этого, и я просто… — он внезапно остановился, прикусив свою губу и выдыхая через нос. — Это странно. Ты странный. Лэнс пытался открыть свой рот, но он чувствовал, что все, что может выйти из его горла прямо сейчас — кипящий пар; теплый тяжелый туман прямиком из его перегруженной груди, облако чувств и страсти, которым он едва мог дышать. Он посмотрел на Кита, явно неловкого и выжидающего под тяжестью его пристального взгляда. Он слегка склонил голову, и еще больше черных прядей неуклюже упало ему на лицо. Лэнс хотел их убрать. Он хотел, чтобы он мог смотреть Киту в глаза и убедиться, что тот говорит ему правду. — Я… я не знаю, что сказать, — он немного заикнулся, полностью повернувшись всем телом к Киту, не давая тому возможности отвести взгляд. — Это было слишком странно? — Нет, не совсем, — сжал он руку. — На самом деле, это самое приятное, что мне когда-либо говорили. Кит посмотрел на их переплетенные руки, и когда он снова повернулся к нему лицом, они были слишком близко. Лэнс глубоко вздохнул, пытаясь очистить свой разум. Но воздух пах как Кит, как его дыхание, как его кожа и мятный алтеанский шампунь, которым они оба пользовались. Это было опьяняюще. — О, — но запах только усиливался, когда Кит говорил. — Пожалуйста. Лэнс убрал мешающие пряди темных волос за покрасневшие уши. Не по рефлексу и не как оправдание, чтобы увидеть его лицо. А как целенаправленный, полностью обдуманный жест проявления интимности. Утонченный вкус реки, которая не казалась больше бурной. — Я думаю, мы больше не соперники, — сказал он, дразня. — Это просто чушь, которую ты сам выдумал. По его губам расползлась широкая улыбка, когда он увидел, как взгляд Кита упал на его рот на секунду, затем вернулся к глазам, после чего растворился в пустом воздухе, потерянный и расфокусированный. — Итак, теперь мы команда? — сказал он, чтобы снять напряжение, но мгновенная улыбка Кита только вернула его обратно, почти заставив его задохнуться. — Являемся ли мы частью одной космической крутой семьи паладинов? — Мы определенно ссоримся, как семья, это уж точно, — посмеивался Кит, и этот смех отдался эхом в груди Лэнса. — Ага, но ты все равно любишь нас. Киту не было все равно на его боль. В воздухе что-то нарастало, и он точно знал, что именно. Он был знаком с теплом; с сердцем, бьющимся у горла; с каждым вздохом Кита, просачивающимся под его кожу, пока пролетали тикунды. Они были в таком положении раньше, на Йогр-Зед. Они были так же близки, пока Кит не отстранился и одним рывком не выдернул страсть из груди Лэнса. Он больше не мог так рисковать. Он не мог зайти дальше и потерять уже то, что было сейчас. Кита всегда было невозможно прочитать. И теперь, когда ответ на его загадку казался очевидным, это казалось слишком просто, чтобы быть правдой. Ему просто нужен был какой-нибудь знак, ключ к разгадке. Подтверждение того, что фейерверк был взаимным, не только сердце, которое вот-вот взорвется. — Наша команда — единственная семья, которую я знаю, — Кит поджал губы и отвел взгляд на секунду. Но затем он посмотрел ему прямо в глаза; храбрый, решительный и красивый под мерцанием звездного света, когда вздохнул прямо у его подбородка и сказал: Я смотрю на тебя и я дома. И вот таким образом Лэнс сдетонировал. Давление достигло пика и он взорвался, грудь искрилась, а тело трещало, пока он приближался к Киту, ловя его рот в кривом поцелуе. Он только коснулся уголков его губ, но ему было все равно. Он даже не был способен поцеловать его нормально, лица не были достаточно близко; в диком импульсе его рука схватила Кита за подол куртки и потянула вперед, ближе, на пути к своему рту. И Кит не сопротивлялся. Ни одна мышца Кита не дернулась. Может быть, потому что он не мог. Потому что Лэнс так крепко держал его за руку и одежду, что он не мог даже вздрогнуть. И только когда он почувствовал, что их носы столкнулись, Кит неловко повернул голову и столкнул их губы в настоящем поцелуе, и только тогда он пришел в себя. И отстранился. Медленно. Воздух внезапно показался слишком холодным, когда он вдохнул его; слишком чистый и резкий после горячего дыхания Кита. В ушах гудело, а желудок скрутился в узел, угрожая подпрыгнуть до самого горла, если он посмеет пошевелиться. Он и не шевелился. Он просто стоял с широко раскрытыми глазами и покалывающим от тепла лицом, наблюдая, как Кит снова прислонился к нему и столкнул их лбы. Как по инстинкту, Лэнс поднял руку, чтобы обхватить его лицо. Его большой палец мягко и нежно провел по скуле и губам Кита, сухо касаясь их. Фиалковые глаза интенсивно смотрели на него сквозь опущенные ресницы, полные блеска, радости и желания, когда взгляд снова упал на его рот, и Лэнс быстро подчинился. Он чмокнул его раз, другой, нежно хихикая, когда Кит следил за его губами каждый раз, разочарованный, когда Лэнс отстранялся. Хватка на его руке внезапно исчезла, и Лэнс прекратил смеяться, когда две руки обвились вокруг его шеи. На этот раз поцелуй был дольше. Они крепко прижимались друг к другу, одна из рук Лэнса все еще покоилась на его щеке, а другая опустилась на его талию, пальцы слепо играли с курткой Кита. Их головы оказались в ловушке из рук Кита, заключивших их внутрь теплого объятия. Почти сюрреалистически. Почти удушающе, если бы они не остановились, чтобы вздохнуть. — Окей, это самая странная вещь, которой я занимался в космосе, — Лэнс тяжело дышал, загипнотизированный, сосредоточенность между его и фиалковыми глазами, растрепанными черными волосами и влажными покрасневшими губами разорвалась. — А еще самый клевый вид отсюда. Он и не знал, что пара глаз способна создать такую четкую параболу. — А вот и ты, снова портящий момент, — произнес Кит, вздыхая в раздражении, даже если улыбка противоречила этому. — Так по-дурацки. Возьми себя в руки, лузер. — Ам-м, простите меня, я пытался быть милым? Ты вообще слышал о таком слове? Лэнс убрал руку с его щеки, и Кит начал перебирать пальцами короткие каштановые волосы на затылке, почти как в качестве компенсации. — Милый? Я думаю, ты хотел сказать «слащавый». — По крайней мере, я слащавый, а не грубый, — он обидчиво ткнул себя в грудь. Но его показное гордое негодование было ничем по сравнению с его истинными сомнениями, его надутая грудь сдулась за один выдох, когда он сжался в руках Кита; вопросы трепетали на его губах. — Ты сожалеешь об этом, хотя? — Он едва слышал себя. — Поцелуи и все такое, я имею в виду. Мы можем не делать этого снова, если ты не хочешь. Конечно, я просто интересуюсь, знаешь… ты бы хотел? Слова будто шипели у него во рту, и он быстро их выплевывал, бессмысленно и не по порядку. Он просто хотел, чтобы они, покалывающие его изнутри, исчезли из его системы, его головы, груди и горла. Кит склонил голову набок, задумчиво изогнув бровь. И, на секунду, Лэнс искренне испугался. — Даже не знаю, — сказал он, надув губы. — Думаю, мне надо спросить старшего себя, является ли дерьмовый флирт неизменнным недостатком отношений с тобой. Лэнс инстинктивно вздрогнул, словно ожидая удара, который так и не последовал. — Что? — Да, Лэнс. Это да. Не делай это еще сложнее для меня, — осторожно сказал Кит, медленно расцепляя и убирая руки с его шеи. — Если только ты не это имел в виду?.. Лэнс не понял, одобряет ли таким образом Кит их произошедший поцелуй, будущие поцелуи или возможность встречаться с ним. Как бы там ни было, у Лэнса не было препятствий и не было слишком поздно выразить свою благодарность через еще один поцелуй. Они держались за руки, гладя ладони друг друга. Пальцы Лэнса нежно провели дорожку по предплечью Кита, большой палец играл с косточкой на запястье. Это заставило Кита вздохнуть. Он наклонил голову, неловко соприкоснувшись носами, устраиваясь под новым сладким углом, который позволял ему целовать Лэнса глубже. Они оставались в таком положении некоторое время, целуясь с перерывами; влажные, томные звуки поцелуев соскальзывали с их губ. А Лэнс был на небесах, отсчитывая поцелуи: девять, десять, одиннадцать, двенадцать… Лэнс был в открытом космосе без шлема и был очень доволен своим удушьем. — ЕБАНЫЙ ИИСУС ХРИСТОС! Они отделились, вздрогнув и чуть не укусив губы друг друга, и обернулись, чтобы посмотреть на, как они думали, более старого Широ и его грязный рот. Однако фигура, стоявшая в проеме двери, оказалась немного моложе, чем ожидалось. Они оба в удивлении вздохнули, руки были все еще переплетены, а лица горели от стыда, когда они увидели их настоящего черного паладина, пялящегося на них через всю комнату со стаканом молока в руке. Затем воцарила минута самого неловкого когда-либо существовавшего молчания, в которой челюсть Широ, казалось, могла отвалиться от его черепа. Пока его старшее «я», которое случайно натолкнулось на сцену по пути в туалет, не остановилось, чтобы похлопать его по плечу и тихо рассмеяться. — Я вижу, что мы начинаем отсюда, — сказал он успокаивающе. — Все в порядке, приятель. Выпускай все наружу. Лэнс бы посмеялся, если бы его не застукали несколько секунд назад целующимся с одним из его товарищей по команде. Ему было не до смеха. Поэтому он просто обменялся с Китом виноватыми взглядами, такими похожими и в то же время такими непохожими на те времена, когда их обоих ругали за то, что они потеряли Красного Льва. — Что происходит? — Глухо спросил Широ. — Вы двое… вместе? Лэнс открыл рот, пытаясь дать ему ответ, которого у него, на самом деле, не было. Это был… сложный вопрос. И он собирался сказать ему об этом, пока Кит не решил вмешаться. — Да, я думаю, — сказал он безучастно. — Думаешь? — Ты хочешь? — Я хочу! — Эм, ребята… — Они оба посмотрели на Широ, который держался за свою голову так, будто она может упасть, если он отпустит. — Можете ли вы объяснить, что… Но прежде чем тот успел задать какие-либо вопросы или просто потерять сознание, большая быстрая тень пролетела за окном. — Какого черта это было?! — Лэнс резко встал, предлагая Киту руку, чтобы тоже подняться, и они оба побежали, чтобы в итоге уткнуться носами в лобовое стекло. — Ребята, вы видели это? — Нас атаковали?! — Широ отложил в сторону стакан молока и быстро направился к двери. — Лэнс, Кит, пойдемте! Мы должны сказать другим… Широкая, сверкающая вспышка красного цвета снова пронеслась мимо окна. Их сердца замерли. Громкий рев эхом разнесся по стенам замка, и три паладина с трепетом уставились на давно утерянную Красную Львицу, летающую за окном. — Что. За. Херня? — Лэнсу пришлось взглянуть на остальных, чтобы убедиться, что они все видят одно и то же, и слегка ущипнуть себя, чтобы полностью убедиться, что вся ночь была не просто приятным сном. — Что за херня?! — Не может быть, — сказал Кит, дыша в окно. — Почему?.. Как?.. Красная Львица выполнила еще несколько пируэтов, прежде чем полностью остановиться, безмятежно глядя на них по ту сторону корабля. Она была в идеальном состоянии, никаких новых вмятин или царапин, никаких явных следов сражения. Она выглядела так, словно сама без проблем возникла из ниоткуда или как будто терпеливо ждала их. — Ты уверен, что это не просто Красная Львица из этой вселенной? — спросил Широ, — Мы не можем быть уверены, может, это просто… — Это она, — отрезал Кит, прижав ладони к стеклу. — Это моя Рэд. Она… разговаривает со мной. — И со мной, — последовал за ним ответ Лэнса, когда он почувствовал знакомый трепет своей души от звука голоса Рэд. — Что она говорит? Оба паладина закрыли свои глаза, сосредоточившись на своей связи с Вольтроном и открываясь ей. Хотя сначала они почувствовали и чужое присутствие. Они соединялись не по одиночке, а вместе, они одновременно связывались с Красной львицей. На этот раз послание было адресовано им двоим, так что они глубоко вздохнули, позволяя информации прогрузиться. Широ ждал, сжав губы в тонкую линию. — И что же? Лэнс открыл глаза и увидел, что Кит уже смотрит на него. И, судя по взволнованному выражению его лица, они оба услышали одно и то же. — Ну… — начал он, слегка кашлянув в кулак, — Видишь ли, это немного смешно… — Что она сказала? — Широ повторил вопрос, начиная терять терпение. — Она сделала это специально, — сказал Кит. — Что? — Она пришла сюда специально… — Лэнс почесал затылок, — …чтобы я и Кит… ты знаешь… Кит схватил его за руку. — Чтобы мы с Лансом встретили наших помолвленных двойников и тоже были вместе. Красная Львица взревела, и раздался громкий глухой стук. Широ снова потерял сознание. *** — Стоп, стоп, стоп, стоп… позволь мне понять правильно, — Ханк попросил его повторить, должно быть, в двенадцатый раз с тех пор, как они закончили со вступительной речью. — Красная Львица просто летала все это время вокруг нас? — Ага, — кивнул Лэнс, все еще надевая доспехи. — И она намеренно блокировала вашу телепатическую связь, чтобы мы не могли ее найти? — Видимо. — И все из-за того, что она почувствовала через связь с вами, что у вас есть чувства друг к другу, и она хотела, чтобы вы были вместе? — Так точно. — И ВЫ ДВОЕ ТЕПЕРЬ ВСТРЕЧАЕТЕСЬ? Лэнс поспешил прикрыть рот своего друга, морщась от громкого шума, который исходил от него, желая избавить свои уши от этих страданий. — Не кричи, Ханк, я не спал всю ночь из-за этой дешевой драмы, — он убрал руку с его лица и вернулся к своей работе, надевая ботинки. — И да, мы вроде как встречаемся. Технически, он не был даже уверен, хотел ли Кит использовать это слово для описания их отношений. Но после того, как его засыпали одними и теми же вопросами по десять раз за последний час, он не был готов давать дальнейшие объяснения их статуса. Хотя лично ему очень нравилось это слово. Ему нравилось, как оно звучит в его ответах, в вопросах его друзей, в его голове. Встречаются. Кит и он встречаются. — Чувак, я так рад за тебя… смущен, но рад, — Ханк положил руку ему на плечо, — Но как это произошло? Как ты к этому относишься? Лэнс серьезно пытался скрыть свое волнение. НО, если его так вежливо спросили… — Это лучший день в моей гребанной жизни! — взвизгнул он, подскочив с только одним надетым ботинком. — Мы разговаривали, и он говорил все эти гейские вещи мне, как я важен для команды, а затем я его поцеловал и он поцеловал меня в ответ, а еще его глаза фиалковые, Ханк! Фиалковые! Судя по неловкому сконфуженному виду, который он получил в качестве ответа, он, должно быть, звучал так же слащаво и жалко, как Альфа. Но ему было все равно, он был более чем готов говорить об этом всю поездку до тошноты. Однако, когда Кит вошел в комнату в доспехах, Лэнс внезапно замолчал. — Это круто. Довольно мило, на самом деле, — Ханк обернулся, чтобы посмотреть на Красную Львицу, гордо стоящую в другом конце комнаты. Он улыбнулся. — Я надеюсь, что все будет хорошо с вами двумя, ты звучишь таким счастливым и вл… Лэнс снова накрыл его рот рукой. На этот раз с достаточной силой, чтобы это можно было считать насильственным. — Ч-ч-ч! Не говори этого при нем! — закричал он шепотом, угрожающе. — Я не хочу, чтобы он знал! — Кто? — Кит! — он показал на очень отвлеченного, рассеянного Красного паладина. — Он не должен знать, что я так увлечен этим! Он будет в выигрыше! Ханк хныкнул так громко, что это прозвучало болезненно. — Ты и твои проблемы с коммуникацией… — пробормотал он, качая головой и возвращаясь к своему программированию. Лэнс пожал плечами, решив, что Кит уже достаточно долго находится с ним в одной комнате, чтобы подойти к нему без заметного отчаяния. Но когда он обвел взглядом помещение и сделал вид, что его взгляд случайно упал на Кита, он обнаружил, что тот полностью готов к полету и посадке на борт Черного Льва. И, конечно, он не мог просто последовать за ним. Поэтому он провел некоторое время, растягивая свою подготовку настолько, насколько это было возможно для человека, так долго надевая свои доспехи, что если бы это была настоящая чрезвычайная ситуация, Галра уже завоевала бы всю вселенную. К счастью, на этот раз не нужно было торопиться, и он мог спокойно страдать ерундой. Когда он, наконец, собрался надеть шлем, его прервал голос, который он не хотел бы назвать раздражающим. — Ам, нет? Как думаешь, что ты делаешь? — внезапно Альфа оказался перед ним, тоже со шлемом в руке. — Готовлюсь вернуться туда, где меня не сможет прервать собственное «я»? — Ах, неправильно! Ты облажался, вот что ты делаешь, — воскликнул он, сердито указывая на его руки. — Вот этот шлем мой! А этот — твой! Лэнс озадаченно нахмурился, переводя взгляд то на один шлем, то на другой. — Что? Когда мы вообще могли обменяться? Я думаю, что это мой шлем, — сказал он. — Плюс, это одна и та же вещь. Они выглядят и работают совершенно одинаково. — Нет! Между мной и этим шлемом есть замечательная межгалактическая история, так что я хочу его и только его, спасибо большое! — Альфа выдернул шлем из его рук, протягивая ему его собственный, — Как смеете вы, неблагодарное поколение молодых паладинов, которые не только не ценят свои шлемы, но и не ценят… Кит с пучком хитро появился за спиной своего жениха, аккуратно подходя к нему на цыпочках и не остановился, пока не убедился, что его не заметили. Лэнс собирался спросить его, гораздо более заинтригованный чем угодно, что тот хотел сказать, чем разглагольствованиями Альфы о шлемах; он закрыл рот, как только увидел, что старший Красный паладин приложил палец к своим губам, прося его промолчать. -…и ты также должен быть благодарен за свой шлем. Мой дорогой Лэнси-младший. Этот шлем защищал наше прелестное личико от стольких опасностей, что ты не можешь даже… ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Лэнс рассмеялся через нос; его очень рассмешило, когда он увидел, как Кит с пучком внезапно схватил Альфу сзади за ребра и чуть не заставил того подпрыгнуть до самого высокого потолка в замке от простого испуга. — Бу, — прошептал он дразняще, положив голову тому на плечо и удерживая его на месте. — Ты, кусок фиолетового дерьма Галры, отпусти меня! — Альфа стал вырваться из его хватки, но он не пытался на самом деле. — Я ненавижу тебя, ты напугал меня до смерти! Кит с пучком ухмыльнулся, слегка сжимая его бока, но не выглядя ни капельки виноватым. Лэнс почти чувствовал руки на своих собственных бедрах, и он не мог не задуматься, сколько еще уровней доверия ему придется пройти, чтобы действительно ощутить это. — А ты до смерти надоел своему мини-тебе. — М-м, нет, неправда! — Хмурое выражение его лица было довольно противоречиво с мягкостью его тела, обращенного к объятиям другого. — Что ты вообще здесь делаешь? Разве тебе не нужно, типа, присутствовать на конференции мужских пучков? — Если ты начнешь высмеивать мой пучок, я верну себе маллет, — угрожал он. — И я просто хотел попрощаться с мини-Лэнсом. Лэнс старался не чувствовать себя слишком виноватым из-за бабочек, которые начали летать в его животе. — Оу, спасибо, — сказал он, вцепившись в шлем. — Было приятно с тобой познакомиться. Или, точнее, снова познакомиться. Кит с пучком кивнул с любящим, нежным выражением в своих невероятно фиалковых глазах, чему Альфа не был особо рад. — Хэй! Иди к своему собственному Когане! — ныл он, по-детски цепляясь за своего жениха. Лэнс осторожно засмеялся, неуверенный, действительно ли он должен чувствовать себя немного виноватым. — А ты с ним попрощался? — Спросил он, пытаясь преодолеть неловкость. — С моим Когане, я имею в виду. Они оба кивнули. — Ага, он пришел к нам ранее, чтобы попрощаться, — сказал Кит с пучком, — …и поблагодарить нас. — Поблагодарить? — Он сказал, что благодарен за то, как все в итоге обернулось, — объяснил Альфа, ближе прижимая своего Кита, — … и что все было бы не так, если бы не мы. Если раньше бабочки летали у него в животе, то теперь они распространились по всему его организму, ускоряясь, жужжа и порхая в груди, в голове, горле. Его тело стало домом для прекрасной чумы. Он хотел что-нибудь сказать, что угодно, чтобы выплюнуть несколько бабочек и освободиться от какого-нибудь количества тепла. Однако его прервало внезапное движение Черного Льва и властный голос Широ. — Давайте, ребята, выдвигаемся. Аллура и Коран, должно быть, очень волнуются. Лэнс ничего не мог с собой поделать, поэтому в последний раз обнял каждого из двойников, прежде чем надеть шлем и подняться на борт корабля. Он бы не обернулся еще раз, скрывая латентную ностальгию, если бы не голос Альфы, зовущий его со своего безопасного места в руках Кита с пучком. — Помни! — воскликнул он, указывая пальцем на свою же голову. — Ответ прямо здесь! Лэнс не понял, но у него было и не так много времени для объяснений, прежде чем челюсть Черного Льва внезапно закрылась. И вот так улыбающиеся лица Альфы и Кита-с-пучком, а также бородатого Ханка и Кэти, исчезли из его поля зрения одним рывком. Тоска, поднявшаяся по его груди, была почти комичной, ироничной. Но он солгал бы, если бы сказал, что ему не было больно от мысли, что ему надо подождать всего пять лет. Только когда двигатели резко заработали, он перестал пялиться на закрытую дверь, как идиот, и был вынужден начать искать что-то, за что можно было бы держаться во время взлета. Он громко вздохнул и опустился на пол на то же самое место, где сидел, когда они только летели сюда, прямо у окна. Возле него пол был отмечен легкой царапиной от ножа, и слабая улыбка угрожала нарушить безупречность его мрачного вида. В другом конце кабины Кит помогал Широ с навигацией, делая какие-то последние расчеты теперь, когда им нужно было еще и нести Красную Львицу. — Выглядишь мрачно, — голос Пидж заставил его слегка подпрыгнуть. — Че как, любовник? — Боже, — простонал он, откидываясь на стену позади себя, когда увидел зеленого паладина, гордо стоящую перед ним. — Ты собираешься дразнить меня из-за этого? — Может быть, — сказала она, игриво подталкивая его ногу, — Но я оставлю это на потом, сейчас я просто хочу дать тебе совет. Он раздраженно выдохнул, слишком гордый, чтобы принять предложение. — Ты? Дашь мне совет по отношениям? Конечно, после того как я дам тебе пару уроков по двоичному кодированию. — Не совет по отношениям, ты, идиот, — игривые толчки ее ноги превратились в укоризненный пинок, — Просто небольшой здравый совет, которого тебе, похоже, никто не дал. Честно говоря, он слишком устал, чтобы найти что-то достаточно шутливое или саркастическое, чтобы возразить ей на этот счет, поэтому он просто скрестил руки на груди, готовый слушать. — И что же это? — Перестань устраивать шоу из одного своего существования, — сказала она, довольно кратко и понятно. — Просто делай то, что чувствуешь, не прячься за наигранным поведением и показным молчанием. Ты только все сделаешь сложнее и больше запутаешь Кита. Лэнс хотел притвориться, будто не знал, о чем она говорит, но не мог убедить в этом даже самого себя. Пидж была тверда в своей позиции, как в устной, так и в физической форме, возвышаясь со слишком большой мощью для такого маленького тела. У Лэнса не было сил противостоять ей. — Это не так просто, — сказал он, потому что не мог просто сказать, что страшно быть самим собой. Потому что он боялся признаться, что чувствует себя неуверенным и уязвимым без плаща своей обычной драмы, той буйной стороны своей личности, которая слишком утомляла публику, чтобы продолжать любопытствовать. Он не собирался выбалтывать это, даже если Пидж уже знала. — Я знаю, — сказала она, на секунду звуча мягко. — Но, пожалуйста, во имя любви к Вольтрону, просто попробуй. Лэнс кивнул, не доверяя своему мозгу, что он выдаст ответ, который не был бы отвлекающей шуткой, зная, что это разрушит весь смысл разговора. Пидж издала удовлетворенный звук и была готова уйти, прежде чем ее взгляд застрял на определенной точке на боку Лэнсовой головы; ее очки упали на нос, когда она прищурилась. — У тебя что-то на шлеме, — отметила она. — Что? Он поднес руку в своему защищенному шлемом виску, выискивая остатки жижи с Йогр-Зед, которые он мог не заметить, но ничего не почувствовал. Он хотел спросить Пидж, о чем она говорила, но она уже ушла на поиски ноутбука. Поэтому он решил разобраться сам, сняв шлем и рассмотрев его поближе. Он выглядел более изношенным, чем обычно, но несильно. Он был чистым и в отличном состоянии, но явно старше, если хорошенько присмотреться. Но что действительно привлекло его внимание, так это небольшое послание, написанное черным маркером внизу с левой стороны. — Нас достаточно :) — было написано, и он узнал почерк, он понял, почему было необходимо увидеть эти слова, но он не помнил, чтобы писал их. Он улыбнулся, проводя пальцем по чернилам, и увидел, что слова размазались. — Глупый Альфа, — подумал он вслух и прижал свой новый старый шлем чуть ближе к груди. Он услышал тихий глухой стук и затем заметил, что Кит сидит рядом с ним, прижав колени к груди и держась на расстоянии около двух метров. Он делал вид, что не лезет не в свое дело, но у него это не очень хорошо получалось, время от времени бросая на него взгляды исподтишка, которые казались довольно подозрительными, учитывая, что он вел себя так, будто не замечал, что они делят комнату. Они не разговаривали по-настоящему с тех пор, как безумно целовались. Как только Красная Львица неожиданно появилась, они немедленно разбудили весь экипаж в замке, чтобы начать подготовку к отъезду. Лэнс нетерпеливо ждал, когда Кит уже сделает следующий шаг. Именно Лэнс был инициатором их последней встречи, поэтому он думал, что было бы справедливо получить такое же внимание со стороны Кита. Но в этот момент, когда слова Пидж все еще отдавались эхом в его голове, его большой палец был испачкан чернилами, а довольно неловкий Красный паладин сидел на такой комичной дистанции, он мог позволить себе изменить планы. Не вставая, он прополз расстояние между ними и сел прямо рядом с Китом, положив голову ему на плечо. Первая реакция, которую он получил, было вообще отсутствие реакции. Просто ощущение тела, немного напрягающегося под его весом; сжимающееся внутрь, как в человеческий узел. Лэнс ограничил себя ожиданием, бездумно тарабаня пальцами по шлему, и довольно скоро шарик напряжения под его виском медленно сдулся; распустился с глубоким, громким вздохом. Это не заняло много времени, прежде чем усталость и нежность одержали верх над гордостью, и через несколько тикунд Лэнс почувствовал на своей голове тяжесть еще одной. Двигатель тихо гудел и бурчал под полом и в стенах, успокаивая, почти убаюкивая их. После всех этих разговоров, разоблачений и инцидента с Красной Львицей, ни один из них не был способен быстро заснуть. И Лэнс помнил, что поездка было довольно короткой, так что они не смогут нормально отдохнуть сейчас, даже если попытаются. Но с теплом, запахом и весом Кита на нем, он не мог физически позаботиться об этом. Впервые с тех пор, как он покинул Землю, он чувствовал себя, как дома.