богейский новогодник

— Надень шарф. Роджер испуганно крутанулся на месте, чуть не выронив сигарету. Подняв взгляд, он увидел Брайана с очаровательным румянцем и растрёпанными волосами. — А ты шапку. Тейлор стряхнул снежинки с кудрей Мэя, отвернулся от него и затянулся снова. Какая это сигарета за вечер? Вторая? Пятая? Ему было слишком хорошо, чтобы считать. Они молчали, стоя под звёздным небом, тусклым из-за света фонаря прямо над их головами. Когда Роджер, наконец, скурил свою сигарету чуть ли не до фильтра и кинул её в снег, Брайан наконец прочистил горло и произнёс: — Холодно сегодня. Роджер засмеялся. Но холодно и правда было — честно говоря, если бы не голубая шапка, впопыхах нахлобученная им перед выходом из дома, он бы давно окоченел. У Брайана не было шапки. Зато у него был шарф. Длинный и радужный, такой, какой он всегда хотел. И носки у него тоже были радужные. И свитер тоже. — Я шарф не надену. Брайан вздохнул. Роджер весь трясся от холода в своей тонкой курточке. Даже учитывая тёплую лондонскую погоду, ветровка — это уже перебор. А он ещё и без шарфа. И перчатки, скорее всего, не взял. Мэй никогда не понимал наплевательского отношения Роджера к своему здоровью. К тому же, Тейлор был на редкость упрямым, и заставлять его надеть шарф силой было пустой тратой времени. Так что Брайан обнял его за плечи сзади, положив подбородок на макушку и уткнувшись носом в голубой помпон. Роджер снова вздрогнул. А потом расслабился, наслаждаясь теплом, исходящим от Брайана, от его рук, тела и вообще от всего. Ещё спустя пару секунд он вдруг фыркнул. Брайан осторожно поинтересовался, что же такого смешного он увидел в этой ситуации. Тейлор помедлил с ответом. — Слишком уж это всё сопливо, банально и… И ещё как-нибудь. Роджер предоставил Брайану возможность самому подобрать соответствующие эпитеты, а пока он соображает, Тейлор выпутается из его рук и достанет ещё одну сигарету. — Ну, Рождество же. Прозвучал голос Брайана в звенящей тишине парка. Роджер вдруг передумал выпутываться и доставать. Он повернулся лицом к парню, смешно прищурился из-за липких снежинок на ресницах и заглянул ему прямо в глаза. В эти совершенно непостижимые глаза, которые всё время меняли цвет с оливкового на глубокий карий, а то и вовсе становились ярко-зелёными. — Рождество послезавтра. — А ты сам-то в это веришь? Роджер оглянулся. Окинул взглядом парк, устланный мокрым снегом, который, скорее всего, уже завтра станет слякотью. Поднял голову чтобы посмотреть на звёзды — как будто бы забыл, что никогда не находил в них ничего завораживающего. Вспомнил о том, что наверняка завтра, в канун Рождества, Брайан и Джон уедут к семьям, а с Фредди праздник придётся встречать безбожно пьяным. Роджер обдумал всё это. И решил, что нет. Он не верит, что Рождество — послезавтра. — Брайан. — Что? Роджер приподнялся на носочках, чтобы дотянуться до губ Брайана, из которых ритмично выходил тёплый воздух. — Если ты не уедешь на Рождество, я надену шарф. Брайан улыбнулся и прикрыл глаза. Как раз в этом году он никуда не собирался ехать. Именно на это Рождество группа «Queen» наконец отметит этот праздник в полном составе, без посторонних. Надо будет сказать об этом Роджеру. Чуть попозже. Может быть, через полчасика. Или через два. Потому что сейчас Роджер прикоснулся своими сухими холодными губами к таким же холодным губам Брайана. Оба они не были большими фанатами поцелуев на холоде, однако в такой ситуации ни один из них не возражал. Честно, Роджер почти пропустил тот момент, когда Брайан поднял его за бёдра над землёй. Потеряв ощущение твёрдой поверхности, он обхватил талию Мэя ногами, подставляя шею под мягкие поцелуи, никогда не оставляющие никаких следов. Брайан слишком любил кожу Роджера, чтобы портить её синяками. К тому же сейчас каждое их движение приобретало абсолютно магический смысл. И то, как Брайан касался щёк Роджера пальцами; и то, как Роджер прикусывал нижнюю губу Брайана, заставляя того судорожно вдыхать через нос; и то, как они шли домой, держась за руки и попутно перекидываясь редкими фразами, предпочитая наслаждаться тишиной в компании друг друга. Уже на выходе из парка Роджер почувствовал, что-то тёплое и немного колючее вокруг своей шеи. Посмотрев сначала на свешивающиеся концы радужного шарфа, а потом на Брайана, он увидел самую светлую улыбку, на которую способен человек. — Ты сам сказал, что наденешь. Рождество ещё не наступило, но Роджер и Брайан уже догадывались, насколько счастливым оно будет, засыпая в первом часу ночи под одним одеялом, переплетаясь ногами и лениво целуясь сквозь сон. В этот момент им больше ничего не было нужно.