Одинокая в небе луна

— Не туда пошла, идиотка, — усмехнулся красаучег и какими-то волшебными манипуляциями поменял нас местами. Теперь под локоток очень «любезно» меня протаскивали этим сраным переулком, который я в этот момент невзлюбила. Было много, ооооочень много палочек-веточек под ногами, которые хрустели так, когда каблуком на них наступала, будто за щекой у псинки кость трещит… твоей ноги, ха! Нет, ну правда, ну выбрал же этот пидераст дорогу! Чёрт ногу сломит, если как и я на каблучках пойдёт. Чё я там пиздела? Маленькие каблучки? Ха! Три раза «ха»! — Я дико извиняюсь, — раздраженно бросила парню и резко повернула бошку, хлестанув Учиха (или Учиху, хер знает) своими волосяками по еблу. Теперь они не были так идеально расчесаны, как после посещения дома Цунаде и Шисуи и можно было не жалеть. Ни себя, ни его, ни волосы. Несколько прядок попали в приоткрытый рот сопровождающего. Кстати, в тему извинилась, гы-гы. — Я дико извиняюсь, — повторила после неловкой паузы, быстро вытаскивая из чужих уст свои волосы, — но какого хрена мы идём этой дорогой? — Какие-то проблемы? — Раздраженно бросил Итачи, угрожающе зыркая в мою сторону. Ну да, он-то знает всю правду о мне, шпиён жи! Никакого почтения к «гостье из страны Ветра». — Да, проблемы, — не отступаюсь от своего. Ну и шо, что знает? Я девушка, пусть помнит об этом и проявит внимание к проблемам слабого пола. Пусть не всего, а только моего, пусть не всегда, но хотя бы сейчас! — Какие же? — Ехидства в голосе, ммм, вёдрами черпать можно. Так и хотелось ответить, что жопяными. Но язык прикусила, мало ли. — Идти неудобно. Признайся честно, ты хотел, чтобы я подвернула ногу, свернула шею и тихонечко умерла тут. Эдакое быстрое избавление от лишней проблемы? — Хороший вариант, Мари, но я лично пообещал Цунаде, что специально гробить тебя не буду. — Есть ещё вариант «случайно» и «в состоянии аффекта», так что не верю. — Хорошо. Ну и что ты хочешь, чтобы я сделал? — Чёрная длинная бровь красиво изогнулась, видно, в привычной манере, раз между бровями появилась глубокая ямочка.У меня тоже такая есть, но только заработала её из-за того, что вечно хмурая хожу. — Чтобы хотя бы дорога была нормальная и я не спотыкалась на каждом шаге. Усмехнувшись в какой раз за наше недолгое знакомство и пробормотав что-то в роде «всего-то», резко и быстро подхватил меня на руки и взмыл в небо, аки чёрный ворон. Даже пискнуть не успела, а мы приземлились через метров двадцать на крыше двухэтажного дома и опять прыгнули, метя следующей станцией фонарный столб. Если точнее, то его верхушку. Ниндзяго, шоб его! Только главное, чтобы «шоб его» случилось не в тот момент, когда я буду рядом с ним. Но признаться честно, это было очень приятно и неожиданно. Я-то думала, что ему не свойственно быть милым и учтивым с девушками, красавчик как-никак писаный. И его такое поведение заставило сердце дрогнуть, пропустить один удар и начать гулко стучать об рёбра. От неожиданно нахлынувшего волнения вспотели ладошки. Чтобы этого не было заметно переместила руки, цепко ухватившие шею под волосами на чёрную футболку, сжав её до покалывания в пальцах. Передвигаясь странным способом, мы не говорили, что было на руку. Я могла вдыхать приятный мужской аромат, который напоминал какой-то древесный запах. Будучи ярой фанаткой хвойных деревьев и резких запахов, с уверенностью могу сказать, что этот парень пах кедром. Настолько увлеклась, что чуть было не забылась и не прижалась носом к мощной шее светлого оттенка. Может, ему в солярий сходить? Бледноват, как есть, бледноват. Не скажу, чтобы не слышала об аристократической бледности, а я полагаю, что кожу Итачи так можно было бы описать, но… определенно, бледноват. Сердце запнулось на одном из своих ударов, когда Учиха перехватил моё тельце поудобней и сжал его в своих объятьях. Теперь его тёплое дыхание касалось моей щеки, пронизывая каждую её клеточку, возбуждая. Внизу живота завязался тугой клубок, заставляя слегка подрагивать. Ночь, мы опять над крышами домов, на нас светит одинокая в небе луна, его дыхание касается моего лица, а руки сжимают сильнее. Из груди вырывается судорожный вздох, который не остаётся не то, что незамеченным, так ещё и не без внимания. Он опять хмыкнул. Высокомерный черствый засранец! Не зная куда деть свой взгляд от смущения, спонтанно перевожу его на мужское лицо и закусываю нижнюю губу. Чернота глаз, пристально смотрящих на меня сводит с ума. Я подобрала удачный момент, чтобы повернуться и увидеть абсолютно нормальное лицо без сволочной ухмылочки. Бездна, этот молодой человек заставляет сердце биться чаще! Спорю на свой многострадальный зуб, что такой взгляд может покорить любую местную девчонку. Не местную, проверено мной, тоже. — А ты тяжёлая, — разрывает наше молчание Итачи, сводя всю романтическую атмосферу на нет. Ебаная ухмылочка опять налезает на его харю, что меня сильно задевает. Он без неё не может что ли? — Скинуть пару кило не хочешь? Отворачиваюсь, стараясь скрыть боль во взгляде. Тяжёлая… А что ты хотела, Маня? Что он тебе в любви признается? Знаешь же, что у тебя лишний вес и от правды никуда не деться. Но всё равно больно. Хорошенькая мордашка сейчас почти у каждой второй девчонки и эта самая каждая вторая стройная лань. А я кто? Бегемот, блять! И я бы забила на его «комплимент», если бы тема веса не беспокоила мой умишко больше всего на свете. Почему? У меня столько косяков в жизни, в стольких направлениях я полнейший профан и даже с внешностью промах. Неидеальная… «Неидеальная» для меня звучит как смертный приговор. Скольким парням я нравилась? Не пересчитать по пальцам. Со сколькими гуляла? Тоже не пересчитать. Сколько у меня было парней, с которыми у меня хоть что-нибудь вышло? Ни одного. Расставались из-за веса. Моего, если до кого не дошло. Конечно, я понимаю, что если человек тебя любит, то ему будет абсолютно поебать на твоё телосложение, но… но как же это всё-таки неприятно слышать. Самооценка сразу летит вниз, пробивая плинтус, пробивая «самое дно» и останавливаясь только после, откуда не так-то просто выбраться. Если вообще возможно. Но вся моя запара остается глубоко в моей душе, закрытой под семьюдесятью тысячами замками, которые не смогут сломать ничьи попытки. Все проблемы держу в себе, щито поделать, господа хорошие. В реальности прошло не больше пяти секунд, а я уже успела вспомнить и бывших, и что я парюсь из-за собственного веса, и что не человек, а бегемот. — А ты сильный, — отвечаю ему и, повернувшись, копирую ухмылочку. Комплимент вроде, да? Но с такой интонацией ищешь минусы в этом, казалось бы, сто процентном плюсе. — Качался долго, да? По тебе видно, что раньше хиленьким был. Неужели отсутствие женского внимания так повлияло? Но ты молодец, сейчас хоть ровным пацаном стал. — Ты язва, честное слово, — после недолгой паузы сделал выводы молодой мужчина. — Так из-за веса переживаешь? — Не выдумывай, — ровным голосом отвечаю так, будто поебать… и вообще не понимаю о чём он тут базарит. — Тебе, считай, повезло, что на руках меня держишь. Не каждому такую, ммм… привилегию делаю. Но я устала, поэтому так уж и быть, можешь нести. — Ну-ну, — хмыкнул парень, не поверив ни единому слову. Умный, сука, какой! И наблюдательный. Быть может, в шпионы его и не зря взяли. Начинаю понимать, почему его так расхваливала Цунаде. Через минуту мы приземлились за воротами в чьём-то дворе. Красивом, надо признать. Деревья растут, дорожка из камней выложена прямо к двери, небольшой водоем, обложенные булыжничками одинакового размера. — Можешь перестать оказывать услугу, висня на моей шее и встать. Два раза просить не пришлось. Я была слишком расстроенная и погруженная в мысли, чтобы хоть как-то ответить Итачи. Его это тоже не особо волновало, поэтому он бросил «пойдём» и скрылся в доме, оставляя дверь открытую. Снаружи всё в японском таком стиле: дверьки отъезжают, крыши… многослойные, не знаю, как правильно описать. А вот внутри… признаться, приятно удивилась, поняв, что техника здесь тоже присутствует. При чём не времён очаковских и покоренья Крыма, а такая современная, на нашу сильно похожа. Но что больше всего меня поразило, так это отсутствие обоев. Нам, русским, такого зверства не понять! У нас же маниакальная привычка издревле, так сказать, что-нибудь, да лепить на стены: сначала газеты, потом какие-то сраненькие бумажные обои в горошек, можно фотокарточки, открыточки, а сейчас уже 3д обои или виниловые какие-нибудь с вензелями или ромбическими узорами на подхвате. А это… дикари, ей богу! Разглядывание интерьера так отвлекло он грустных мыслей, что я даже и забыла, что обиделась на Итачи за то, что он назвал меня тяжелой. — Проходи, покажу тебе твою комнату, — тихо пробормотал Учиха, терпеливо ожидая, пока всё рассмотрю, потрогаю, пощупаю, взвешу. Прошла, конечно. Свернули налево (нам можно, мы не окольцованы, ха-ха) и открыли дверь, вполне обычную и стандартную для меня, что удивительно. Я думала будет также, как на входе и вообще онли традишионал Япония. Ан нет, всё в моём, европейском стиле. Внутри стояла большая кровать, письменный стол у окна, ночник на нём. Рядом со столом шкаф, наполовину книжный, так как состоял из полочек, сверху донизу забитый книгами и комиксами, наполовину одежный. Обычные такие створки, как у шкафа купе. Зеркальные. Именно в этих зеркальных створках и отражались мы: взъерошенная девушка и невозмутимый парень, возвышавшийся какой-то скалой. Аж стоять неудобно стало, такой маленькой на его фоне казалась. Пол из ламината, кстати. Это неудачно они, конечно. Он же скрипит ужасно, ой-йо-йой. — Ну вот тут будешь спать. — Стало понятно, что он, поставленный в известность, что я из другого мира, не знает, как я жила и что для меня привычно. Я улыбнулась широкой, без какой-то насмешки или издёвки. Открыто и весело, потому что ситуация очень забавляла. Потом, естественно, заржала, как только представилось, о чём он подумал. — Эй, Итачи, скажи, что ты представлял? Может, в твоих фантазиях я спала на травке или в воде? Даже не знаю, что может быть в такой извращённой шпионской голове, — подхихикивая над новым знакомым, и не заметила, как он оказался уж слишком близко ко мне. А потом стало не до смеха. Совсем. За талию меня прижали спиной к твёрдой груди и стиснули той рукой, которая «нежно» обнимала. Другая рука парня потянулась к выключателю, который располагался у двери. Учиха нажал на клавишу, туша лампочки. Стало темно… Теперь единственным источником света служила полная луна, проникая в комнату через открытое окно. Я и он. Одинокая в небе луна, свет которой проникал в комнату. Наши отражения в полный рост в зеркале… Вот он берёт мои руки в свою ладонь и сжимает их с такой лёгкостью, будто это палочки. М-дя, не надо было говорить про недостаток женского внимания, а то отыграется сейчас. Женской чуйкой чую, отчётливо так, предвкушающе. Топик задрался, обнажая живот и косточки чёрного кружевного лифчика. Смотря в зеркало в сумерках живота видно не было (что слава богу), а вот лифчик немного не непрозрачный очень даже. Думаю, Итачи тоже видел, но надеюсь, что всё-таки он слепой. Горячая рука медленно, начиная от края лосин, поднималась вверх, касаясь оголенной кожи. Я вздрогнула, переводя перепуганный в зеркале взгляд на очи шпиона Конохи. Глаза в глаза через зеркало. Они опять стали красными, будто это позволяло следить им за бОльшим, подмечая какие-нибудь незаметные детали. Может, так и было, но почти все мысли были направлены на руку, добравшуюся до левой чашечки, в которой покоилась моя, спасибо хоспади, не плоская грудь… а может и не спасибо. Может, если бы я была доской, то он не вздумал проучивать меня за язвительность таким методом? Подумал бы: «Маленькая ещё для подобных игр». Взбрыкнулась, пытаясь высвободиться из руки удерживающего меня шиноби, не одобряя таких методов. Мне вовсе не страшно, конечно, и я была даже «за» всеми руками, если бы не тот факт, что делает Учиха это исключительно из-за своей мсти... ну и из-за того, что их держат. — Что-то не так? — Сарказма в голосе не меньше, чем язвительности. Как и уверенности в том, что он хозяин положения. Вот что-то мне подсказывает, что если я сейчас предложу ему переспать, то всё закончится. Рука накрыла грудь, легко сжимая и задевая сосок. Ну спасибо большое! Никогда бы не подумала, что грудь — моё чувствительное место. Вот, хоть перед остановкой сердца от возбуждения узнаю. Я чуть выгнулась, ягодицами упираясь в тело и грудью налегая на руку. И тут даже не буду ничего комментировать, это простая физиология. И именно из-за неё меня сейчас так колбасит. И исключительно по той же причине у сексуального парня стоит на меня. При чём не только стоит, но и упирается в поясницу. — Итачи, если ты трогаешь меня только из-за того, что тебе не понравились мои слова и поведение, то лучше отпусти. — Хриплым голосом попросила няньку, приставленную Цунаде. — Пожалуйста… Но потом подумала, что надо бы его подстебнуть в отместку. — И вообще, мне пятнадцать! Не будь педофилом! Он медленно отпустил мои руки, которые моментом ринулись отлеплять вторую руку, покоящуюся на левой груди. Но он её не убирал, всё ещё прижимая к своему телу. — Эй, что за херня? — Справедливо возмутилась, гневно сопя. Мужские пальцы нашли сосок и сжали его, вырывая из груди тихий полустон-полувсхлип. Я задрожала, прикрывая глаза, чтобы Итачи не смог прочитать в них дикое желание. Итак уже всё понятно по реакции моего тела и еще больше доказательств того, что готова отдаться первому встречному, не хочу показывать. — Почему ты так решила? — Вторая рука незаметно переместилась на промежность, пока прикрытые очи оставались прикрытыми. От полнейшего ахуя вытаращила глаза, конкретно так теряясь в пространстве. Они-то открыты, но ничего не вижу, лишь мутная пелена. Если он ещё чуть поелозит ТАМ, то его пальцы точно намокнут. — Потому что ты — мужчина, а у меня было достаточно поклонников, чтобы понять вашу психологию. Не знаю, что ты сейчас чувствуешь, но начал этот цирк с целью меня проучить за… думаю, за фамильярное обращение. — Ты не такая уж глупая, какой хочешь казаться, — не прокомментировав мой ответ, попытался увести разговор в сторону. — Я жду ответа. — Мне нравится тебя касаться. — И как это связано с твоим ответом, который ты не желаешь давать? Если начал из-за желания проучить — то остановись. — А какая разница, если планы изменились? — Его пальцы одновременно сжали мои интимные места, вырывая грудной стон. Слишком громкий, чтобы списать на физиологию. Если бы мне самой было противно от ситуации, то такого не произошло. — Так если ли разница? — Есть, конечно. Если мы с тобой переспим, то потом ты совместишь начальную и конечную цель. Вроде и проучил, а вроде и просто занялся сексом. — Хорошо, — кивнул черноволосый парень, отступая в открытый дверной проём, скрываясь в темноте коридора. Когда обернулась, то его уже не было. Ну что я могу сказать? У МЕНЯ ВСТАЛО ТО, ЧЕГО НЕТ! Хорошо же он мне «спокойной ночи» пожелал, более оригинального способа ещё не пробовала. К счастью.