Когда омега был маленький...

      Так, день за днём, мы учились ладить друг с другом. Наши семьи виделись часто, давая нам с Валей общаться вне стен школы. А на мой выпускной Валентин, помимо прочих подарков, подарил мне умопомрачительный поцелуй. Мне уже было семнадцать. Возраст согласия я достиг, а Валя вообще уже был совершеннолетним и учился в местном колледже бизнеса и транспорта. Так что, уединившись в моей комнате после выпускного вечера, Валя поцеловал меня по–настоящему, страстно, с желанием и очень нежно. Блин, вот где он так научился? На помидорах что ли тренировался? Короче, от этого поцелуя я чуть голову не потерял. Мы даже на кровать упали, но Валя, надавив на меня всем своим мощным телом, сдержался. — Саш, сегодня не будем… — Чего не будем, – не понял я. — Сексом заниматься не будем! — Почему? – я надул губки, давая понять, что эта идея мне не нравится. Я хотел его! Жутко хотел! А он из себя скалу строит. — Саш, во-первых, мы оба уже порядком устали. Во-вторых, родители дома. Давай отложим на более благоприятное время. — На какое? – не понял я. — Так вы же с классом на турбазу собрались завтра. Я еду с вами, отец договорился. Найдём себе уютное гнёздышко и там займёмся. А сейчас спать! — У–у–у! – промычал я недовольно. — Не бузи, Сашуль. Ну, давай в душ вместе сходим и спасть ляжем. Я и сам уже завёлся, да кто нам даст сексом заняться? Ты ещё несовершеннолетний, поэтому заниматься им в открытую мы не можем. Если взрослые увидят или узнают, то влетит, по чём зря. Снимай костюм, пошли в ванну.       Валя встал сам и помог мне. Мы быстро скинули костюмы и развешали на плечики. Если папа Лёша увидит беспорядок, то на орехи достанется обоим. Чего–чего, а к аккуратности он меня всё же приучил.       Под тёплым душем мы не только помыли друг друга, но и сняли напряжение с возбуждённых членов. Оказалось, подрочить друг другу, не менее приятно, чем сам секс. По сути, это часть секса. Увалились мы спать после полуночи и чуть не проспали сборы на турбазу. В школу на сбор класса нас отвёз папа Илья. Отдавая нам из багажника сумки с вещами, строго сказал. — Парни, надеюсь, вам не надо говорить, как вы должны себя вести. — Па–а–ап, да знаем мы, – простонал я, одевая через плечо футляр с гитарой. — Знать – одно, а делать, это совсем другое. Без глупостей, короче! — Да кто нам даст глупости делать, Илья Петрович? – спросил Валя, забирая свою сумку у папы Ильи. — Мало ли? — Пап, ну чем мы заслужили недоверие? – возмутился я. — Своими шальными глазами, Саша. А кроме этого, вы думаете, я не чувствую ваших запахов? Я не пуританин, но при желании мог бы запереть вас в отдельные комнаты, пока гон не пройдёт. — Пап! Да всё уже! – выпалил я, закатив глаза к небу и понёс свою сумку к автобусу. Валя пожал плечами моему папе в знак отношения к ситуации, сказал «пока» и двинулся за мной.       Да, да, ведите себя прилично! Сейчас! Разбежались, аж тапочки теряем! Где вы видели, чтобы подростки прилично вели себя в отсутствии взрослых, а особенно родителей? Не, ну сразу целоваться и лезть в койку мы с Валей не планировали. Прежде всего по приезде, выбрали себе самую дальнюю комнату на третьем этаже жилого комплекса. Комната как раз на двоих и закрывалась изнутри. Тихая, далеко от шумных компаний наших сверстников и любопытных глаз. А ещё нам повезло, что душевая и уборная были здесь же. Одним словом, то, что доктор прописал. Потом нас покормили в местной столовой и отправили отдыхать. Вечером развлекательная программа, а на завтра поход в горы.       До мероприятия у нас было время, поэтому, сдвинув кровати, мы улеглись, чтобы немного отдохнуть. В понимании Вали «отдохнуть» – это зацеловать меня до потери пульса. Начиная с губ, шеи, груди, вплоть до кончиков пальцев на ногах. От одного этого, у обоих стояки встали колом. Даже мой маленький аккуратненький писюн красноречиво дал понять, что если не продолжим, он разочаруется! Я постанывал и млел под поцелуями Вальки, однако, он не торопился, а входить в меня вообще не собирался. Он, когда мне озвучил свои планы, то есть, предупредил, что пока растягивать мою дырочку не будет, я чуть не сбежал из–под него. — Ты издеваешься, Скворцов? – шипел я. — Нет, Саня. Просто всему своё время. Я вечером хочу это сделать, после отбоя. — Валь, мы после мероприятия будем едва живые! Как ты собрался делать ЭТО полудохлым? — Не волнуйся, если не будем сильно бухать и свалим по–тихому раньше отбоя, то удовольствие я тебе гарантирую, – успокаивал альфа. — Так перед отбоем пойдут проверять, улеглись ли? Если Егор Михайлович увидит сдвинутые кровати, голову оторвёт и родителям позвонит! — А кто сказал, что до его прихода мы на одной кровати временно не поместимся? После его ухода снова сдвинем и продолжим веселье, – он хитро улыбнулся и подмигнул мне. — Вот стратег доморощенный! – фыркнул я. – И что мне сейчас со стояком делать прикажешь? — Саш, не тупи! Пошли в душ! Удовлетворю твою карамельку! – хмыкнул Валентин и потащил меня в душевую.       В душе мы получили очередную порцию удовольствия, вместе кончили, помылись и пошли вниз, на мероприятие. Кстати, само мероприятие оказалось довольно интересным. Каждому полагалось не только развлекаться, но и развлекать. Для этого мною была взята гитара. Помимо смешных и шумных конкурсов мои одноклассники показывали песенные и танцевальные номера. Мне же предстояло показать сольный номер с гитарой. Зря я пять лет в музыкальной школе учился что ли? Я собирался исполнить Лунную сонату Бетховена на своей электрогитаре (Бетховен – forever!). Валя поддерживал на ударных. Так как о поездке Вали Иван Андреевич договаривался лично, то и барабаны привезли заранее. Зал слушал с придыханием, стояла гробовая тишина, все молчали и заворожённо слушали, даже есть и пить не смели. В помещении зала была слышна лишь моя гитара, поющая Сонату и барабаны Валентина. Как только отзвучали последние аккорды, зал секунд пять молчал, затем взорвался громкими аплодисментами и криками «Браво» и «Бис». Организаторы повторить номер разрешили, но с условием, что сыграем мы в самом конце. На десерт, так сказать. Ох, как это было не кстати, ломало все наши планы. Мы собирались после номера слинять к себе в комнату. Однако наши уговоры и настоятельные просьбы одноклассников не сломили решимость организаторов продолжить вечер в соответствии со сценарием. Пришлось согласиться, тем более что ожидание нашего номера подстёгивало и остальных ребят оставаться на месте и не теряться из вида классного руководителя и других ответственных лиц.       Я немного расстроился, и Валя компенсировал мне потери эмоциональной энергии тем, что зажал меня в укромном уголке и опять всего облапал и зацеловал. — Ладно, где наша не пропадала, – успокаивал меня альфа, целуя в шею, а сам руками елозил в моих штанах. – Не переживай так, наверстаем. — Я просто настроился, Валя, – простонал я, оправдывая своё состояние. – Хотели сбежать и не вышло. — Ничего, за мной не заржавеет, я быстро тебя успокою. Только попозже. Потерпи немного. — Потерплю, я же не кролик какой! — Вот и славно. А теперь давай отсюда выбираться, а то хватятся. — Да кто нас хватится? Все на празднике, – возразил я, фыркая в сторону. — Не скажи, твой классный с нас не спускает глаз. Не ошибусь, если предположу, что мой отец постарался, когда на счёт меня и барабанной установки договаривался. — Ну, точно, ему заняться больше нечем, как за нами следить... У него таких как мы полный класс, – ответил я с сарказмом. — Не бузи, Сашуль! Лучше не попадаться! Давай не будем провоцировать твоего Егора Михайловича. Он альфа, на обоих управу найдёт. Пошли уже.       Валя выволок меня на свет и, мы пошли в зал, чтобы ждать окончания мероприятия. В конкурсах и номерах мы решили не участвовать, алкоголь не употреблять, а просто сели на самой галёрке и наслаждались действом, пока наша очередь выступать не подошла. Наконец, прошёл последний конкурс и нас с Валей пригласили на сцену. Реакция зала была та же, что и первый раз. Народ был в восторге от исполнения классики в аранжировке электрогитары. Когда номер был окончен, мы получили свою порцию аплодисментов и поторопились на выход. Перед этим, Егор Михайлович предупредил всех, что даёт полчаса на сборы ко сну и пойдёт проверять, как мы улеглись. Валя предложил сделать то, что сказано – приготовиться ко сну. А заняться любовью позже, как только он нас проверит.       Придя в комнату, мы навели относительный порядок, поставили кровати на место и улеглись каждой на свою. Закрываться специально не стали, чтобы классный мог беспрепятственно зайти и проверить нас. Он зашёл аккурат через полчаса, когда мы усердно делали вид, что спим. Пронесло, удостоверившись в нашей благонадёжности, он вышел.       Настал час «Х»! Валя переждал минут пять, чтобы дать учителю удалиться подальше от нашей комнаты, закрыл дверь на ключ и рванул ко мне на кровать. — Сашуль, ты уснул, что ли? – спросил он, трогая меня за плечо. — Не дождёшься! – буркнул я, поворачиваясь к нему. — Тогда двигайся, – он откинул моё одеяло и залез ко мне. Долго не думая, Валя стянул с меня боксеры, а сам был уже без трусов.       Не знаю, где он этого опыта набрался, но, Валька не дал мне развернуться к нему и начал ласки со спины. Первым под его ласки попали шея, плечо, спина, губы. Одновременно с этим, он достал мой член и ласкал рукой, просто поглаживая. По началу, я просто наслаждался его неловкими ласками, но, когда он перевернул меня на спину и занялся сосками, я застонал. Его готовое к бою копьё упиралось мне в живот. — Тише, Саша, не стони так громко. Нас могут услышать. Позора не оберёмся! — Когда это тебя останавливало? Позориться из–за драк ты не боишься, а попасться со мной в постели тебе страшно? — Саш, это разные вещи! — Ладно–ладно, уговорил, буду тише. Только ты это... понежнее... — Обижаешь... я грубым с тобой вообще боюсь быть...– оправдывался альфёныш. — Хорош болтать...       Валя обласкал меня от лица до пояса, прежде чем добраться до сокровенного. Впрочем, стояк моего небольшого аккуратного омежьего члена у меня уже образовался и ждал продолжения банкета, то есть минета. Валя отсосал так, что я кончил прямо ему в рот. Не успел вовремя вытащить. А вот на лице Валентина было нескрываемое удовольствие. Он сглотнул и промурлыкал. — Вкусненько... — Извращенец! – проворчал я, усмехаясь. — Перевернись, растяну.       Я лёг на живот и подогнул одну ногу, руками пришлось обхватить подушку. Вале было не совсем удобно, поэтому он принёс свою подушку и подложил под мой живот. Пока сам не лёг, достал из своей сумки нейтральный массажный гель и презервативы. Я заметил его метания по комнате. — Я гляжу ты основательно подготовился, Валя. — А как же без этого? Я у папы Виталия всё выведал, что да как. — А почему не у отца? — Ты хочешь, чтобы он мне оторвал кое–что? — Он против что ли? Ты же уже большой! — Зато ты маленький! Ты же понимаешь, что мы рискуем, занимаясь этим сейчас? — Валь, ну, ты же меня не насилуешь. Я сам согласен. — А моему бате без разницы. Ты несовершеннолетний и он меня предупредил. Так что позволить тебе случайную беременность мы не можем. А вот пометить тебя надо. Чтобы знать, как это сделать правильно, я осторожно у папули своего выведал, как он метку получил. Я поластился, и он выдал мне всё, что нужно знать. Вас же омег только лаской и взять можно. Это я понял давно. А ещё я слышал тебя в консерваторию по классу гитары хотят отправить учиться, – перевёл тему Валя. — Есть такое. — Вот я и говорю, беременность допускать не будем, а метку поставить надо, чтобы альфы чужие на тебя не кидались. Особенно, когда гон. Я, конечно, планирую навещать. А что делать, когда рядом быть не смогу? — Тоже, верно. Одного не пойму, если замужние омеги дома сидят, то зачем мне учиться? — Для общего развития, Саша. Ладно, заболтались мы с тобой, давай сюда твою дырочку, – Валя нанес на руку совсем немного геля и убрал тюбик. Дальше собственная смазка сделает всё сама. Дальше собственная смазка сделает всё сама. — А я давно готов, это ты болтаешь! – фыркнул я.       Один палец я даже не почувствовал. А вот когда он до простаты застал, я завыл в подушку. Как же это приятно! И совсем не больно. Растяжение я начал чувствовать, когда Валя ввёл второй палец и начал растягивать кольцо. — Саш, расслабь мышцы, ты сопротивляешься, я не могу толком растянуть. — Это я инстинктивно. Организм ещё не знает, что инородного тела в попе быть не должно. — Привыкнет, давай раздвинь ноги, и ягодицы разведи руками. — Как скажешь! Это ты у нас проинструктированный. — Язва! – усмехнулся Валя и шутливо шлёпнул мне по заду. Как только я развёл ягодицы руками, ввёл третий палец. — Ай, Валя, осторожнее, – застонал я, упираясь головой в подушку. — Больно? – забеспокоился Валентин. — Терпимо, просто не ожидал. — Потерпи, немного осталось.       Валя одной рукой растягивал мне проход, а другой стимулировал себе член. Вот, как я не увидел сразу, какой он... большой? Для меня во всяком случае. Я чуть с кровати кубарем не скатился, когда Валя сказал мне, что я готов и одел презерватив. Я как глянул, что сейчас в меня совать собираются, испугался. — Саш, не понял, что за выражение лица? Не бойся, я не введу его глубоко, иначе сцепимся. Как только я почувствую, что, петля близко, выну. А презерватив больше для страховки, – успокоил меня альфа. — Попробуй не вынь, я тебе сам голову откручу! – ворчал я. – Мой отец в очереди стоять будет, чтобы добавить. — Не переживай, успею.       Валя осторожно, мелкими рывками ввёл в проход член. Боль смешалась с удовольствием, я выл и скулил в подушку, чтобы приглушить звук. Бабочки в животе взорвались на мелкие клочья. Он начал мерно двигаться, сохраняя медленный темп, чтобы не порвать меня случайно. На растяжку он сильно не надеялся, но и много боли тоже не хотел причинять. Альфа, поддерживая меня под живот, отвлекал поцелуями плеч и шеи. Он дождался момента выброса семени у себя и во время излияния куснул меня в ложбинку между шеей и плечом. Метка. Пока судороги не прошли, он не отпустил. Я сначала взвыл от боли, но Валя сразу ее зализал. Кровь прекратила сочиться. Он лишь сглотнул то, что вышло и сразу обработал слюной. Всё, я пропал. Теперь я принадлежу только этому альфе и больше никому. Осталось ответить ему тем же. Как только он вынул член и позволил мне перевернуться, я под видом ласк укусил его в шею. Примерно там же, где и он меня кусал. Если это мой альфа, который не дал мне выбора, то выбора не будет и у него. Валя ойкнул, хотел оторвать меня, но я вцепился мёртвой хваткой. Наконец, я прокусил до крови и сглотнул. Остальное зализал. — Ах ты чертёнок! – выругался Валя, когда я отпустил его шею. – Хоть бы предупредил! — А ты я гляжу тоже предупреждал? И потом, кровь на вкус так себе. Железо сплошное. — Так у всех так, не знал, что ли? — Знал, но на вкус пробовать не приходилось. Давай уже спать. — Нет, сначала в душ, – возразил Валентин.       Мы приняли душ, но спать улеглись на моей кровати. Я пытался его пинками согнать, но Валя упёрся как баран и заявил, что теперь так и будет, когда мы будем вместе. Мы теперь почти женаты. Мои возражения приняты не были и этот наглец, обняв меня как плюшевого мишку, блаженно засопел.       Утро было добрым, но быстрым на подъём. Валя успел за пять минут до прихода классного руководителя перелечь на свою кровать. Через пять минут после этого Егор Михайлович зашёл в комнату, чтобы разбудить и позвать на завтрак. Правда, он обратил внимание на то, что в комнате стоит запах спермы и крови, выругался, выговорил обоим и предупредил, что глаз теперь с нас совсем не спустит. Мы сделали невинные мордашки, поклялись, что ничего такого мы не делали, просто помогли друг другу снять напряжение. — А метками вы тоже напряжение снимали? – спросил Егор Михайлович. Состроив виноватые моськи, мы признались, что это получилось «совершенно случайно»! В ответ он только прорычал и вышел из комнаты.       Потом надо было собираться в поход. Дополнительных приключений на свой зад мы с Валей решили не искать, а потому держались с группой и на виду у Егора Михайловича. Вечером мы вернулись на турбазу едва живые. Откровенно говоря, было уже не до чего. На следующий день, для того, чтобы нас вымотать на нет, организаторы устроили нам пижамную вечеринку. Готовились к ней целый день. Дискотека продлилась до полуночи, после чего, нас отправили по комнатам. Короче, оторвались по полной. Вернувшись к себе, мы без сил бухнулись спать. На удивление, Егор Михайлович не пошёл нас смотреть. Мы улеглись в одну кровать и быстро уснули. Утром нам всем дали поспать и оттянули завтрак аж на одиннадцать часов утра. Потом дали команду до обеда собрать вещи. Чем мы и занялись. Правда, остатки презервативов (девять штук) напоследок, мы превратили в водяные бомбочки и закидали ими всех, пытающихся выйти из здания жилого комплекса не вовремя. Это было весело!       С турбазы нас приехали забирать наши отцы. Каждый на своей машине. Барабанная установка Валентина помещалась только в кузов пикапа папы Вани. Правда, приехали они до обеда. Словно чувствовали, что мы нашкодили и хотели проверить, как именно. Когда мы подошли к ним, держа в руках сумки и гитару, они после приветствия завели странный разговор. Самое интересно, что мы специально одели водолазки с длинными рукавами, чтобы скрыть следы страсти, надеясь, что никто ничего не заметит. Ан, нет! Отцы оказались проницательными. — Вань, ты ничего не замечаешь в детях? – спросил мой папа Илья у отца Вали. Тот стоял рядом, оценивающе посмотрев на нас, когда мы подошли и, выдал. — Ты про запах? Изменился. Что у одного, что у другого. Меток гляжу понаставили, засранцы мелкие, – мы стояли, опустив глаза в землю, строя из себя святую невинность. — А беременности не чуешь? — Нет, не похоже. Я бы сразу определил. — Что делать будем? – вздохнул мой отец. — Я своего за яйца подвесить хотел, если натворит подобное. А ты? — Хотел запереть до отъезда на учебу и никуда не пустить, – в это время я инстинктивно спрятался за спину своего альфы. Валя сильно напрягся и был готов меня защищать. Однако несерьёзный, я бы сказал, насмешливый тон отцов несколько дезориентировал нас. Мы не знали, чего ждать от отцов дальше. — Судя по меткам, сделать уже ничего нельзя. Женить их надо на будущий год. А пока пусть учатся, – ответил папа Илья. — У вас что, яйца так сильно жгло? – спросил нас Иван. – Потерпеть не могли? — Неа, – мы активно замотали головами, не смея поднимать на отцов глаза. Мой–то мне только подзатыльник выпишет, а Вальке от его отца влетит посильнее. — Чего тогда не удержались? Просил же, без глупостей! – сказал папа Илья. — Не смогли, папа. Это моя вина. Я Валю заставил, – пропищал я. Понимаю же, что от отцов ничего не скрыть, и раз меня сильно трепать не будут, то взять вину на себя можно. Однако Валя решил иначе. — Ничего ты не заставлял, я сам тебя взял. Ты просто не отказал мне, – гаркнул Валя мне через плечо. — Всё с вами ясно, соколы мои, – выдохнул папа Илья устало. – Оба хороши. Так и говорите, что по обоюдному согласию. С тобой, Саша я дома ещё поговорю отдельно. — Пап, я люблю его... – прокряхтел я, прячась за спиной Валентина. Он сам не ожидал такого от меня и пристально посмотрел. Я переглянулся с ним, и он всё понял. — Отец, я тоже люблю Сашу. Не сердись, мы не могли терпеть, – сказал Валя отцу. Иван только хмыкнул. — Я не против, сын мой. Только ты забыл, что омега ещё не в том возрасте, чтобы лишать его невинности и ставить метку. — Не лишать, а обольщать, – выдал я, стрельнув глазами на Ивана. Он только хохотнул и посмотрел на Илью. — Нет, я ему точно яйца оторву! — Не надо, Иван, а то без внуков останемся, – улыбнулся ему Илья. – Всю дорогу будем решать загадку, как наши супруги к этому отнесутся. Мой точно в шоке будет. — Мой тоже. Ладно, приедем, выясним, а пока давай грузить установку и забирать пацанов домой.       Мы погрузили вещи в машины, упаковали и закрепили барабаны в кузове пикапа, а также всё, что причитается к ним. По дороге папа опять молчал. Я чуть с ума не сошел, пока мы ехали до дома. Чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей, я наблюдал за тем, как за нами едет пикап. На перекрёстке, при въезде в город, следовавший за нами автомобиль Скворцовых, свернул в противоположную сторону, а мы поехали дальше. Как только их машина скрылась из вида, я не выдержал. — Пап, ну скажи уже что–нибудь. Всю дорогу молчишь. — А что я должен сказать сыну, подорвавшему моё доверие? — Пап, прости... – я был готов заплакать и выскочить из машины. Однако я обещал отцу подобных глупостей больше не делать. Едва усидел. Отец продолжал молча следить за дорогой. Всё–таки я не выдержал и разревелся. В свои семнадцать лет я оставался плаксивым (хотя «мокрая» проблема, мучившая меня до десяти лет, прошла). Это подействовало на отца и он, наконец, смилостивился. — Ладно, не реви, всё решаемо. Только попробуй с ним переспать до восемнадцати лет. Скажи спасибо, что я не запрещаю сопровождение течки. Пусть твой альфа сам справляется с этим геморроем и берёт ответственность на себя, раз пометил. Но, пока ты не повзрослеешь, пусть лучше руки не распускает. Иначе сам оторву ему кое–что лишнее. — Пап, совершеннолетие, это скорее условность. Я уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно брать ответственность и вину за содеянное на себя. Да, Валя взял меня, пометил. Но, разве я сам был против? Он не принуждал меня ни минуты, а я даже не колебался. — Может это условность, сын мой, только не забывай, что тебе ещё на учёбу уезжать. А если бы ты залетел? — Не залетел бы. Валя всё для этого сделал. Думаешь он совсем без мозгов? Извини за подробности, он презервативы взял в достаточном количестве и вынул сразу, как судорога пошла. — Хоть на это ума хватило... – пробурчал отец. — Пап, ну, не сердись, пожалуйста. — Папе Лёше что скажешь? — Не знаю. Я вообще переживаю, что он в шоке будет. Метку он сразу почует. А не почует, так увидит. Боюсь представить, что будет. — Не переживай, я его на себя возьму. Но, ты должен пообещать, что до совершеннолетия не подпустишь альфу дальше поцелуев и помощи во время течки. — Это будет мука. Папа, тебе ли не знать, как альфа реагирует, когда омега рядом, а прикоснуться к нему не может. — Переживёте, – коротко ответил отец. – Обещай мне, Саша. — Обещаю, – вздохнул я, немного помолчав. Меня посетило гадкое чувство, что нам Валентином ещё придётся туго. — Надеюсь, моё доверие ты больше подрывать не будешь. — Постараюсь.       Когда мы подъехали к дому, папа Лёша вышел на встречу, чтобы обнять меня. Зря я надеялся, что он не заметит изменений запаха и метку. — Саша, ты спал с Валей? – спросил папа Лёша прямо в лоб, без всяких прелюдий, когда обнял меня. — Да, мам. Я сам этого хотел. Прости, – я виновато опустил голову. На моё счастье, папа Лёша был готов к такому повороту событий и дёрнув меня за ухо спросил. — Надеюсь, не залетел. А то твоя учеба в консерватории встанет под большим вопросом. — Не встанет, я не залетел, – ответил я тихо, но так, чтобы папа Лёша мог слышать. — Хорошо, если так. А теперь заноси вещи в дом, сразу всё в стирку, – скомандовал папа Лёша. Я посмотрел на папу Илью, он выдохнул. Ему не пришлось успокаивать мужа, как он этого ожидал. Меж тем, папа Лёша добавил, отходя от меня. – На обед не опаздывать.       Вскоре начались выпускные экзамены. Так как мы с Валей подорвали доверие отцов, папа Лёша возил меня на экзамены, дожидался и забирал. Валентин приезжал со своим папой Виталей, дожидался меня с экзамена и нам давали немного пообщаться в присутствии взрослых. Нет нам доверия и всё тут! Дальше держаний за руки и лёгких поцелуев для прощания или приветствия не шло, нам просто запретили. Пуритане, блин. Не, ну что такого мы можем снова учинить? НИЧЕГО! Однако папа Илья чётко дал мне понять, что обмануть его доверие ко мне он уже сам не позволит. Вот и настоял, чтобы папа Лёша везде следовал за мной. Как я и предполагал, будет туго.       Потом я уехал в соседний город учиться. В консерваторию я поступил быстро. Папа Илья нашёл и снял для меня отдельную квартиру, ради моей безопасности. Заявил, что никаким общежитиям он не доверяет, мало ли кто позарится на его омегу – сына. Мои аргументы, что я уже меченый омега, папу не вдохновили и он, оставив мне денег на проживание, уехал домой. Правда, перед этим потребовал звонить ежедневно. Если хоть один день пропущу, он сразу приедет. Проверять, не случилось ли чего. Одним словом, обложили со всех сторон.       Про еженедельные визиты ко мне Валентина я вообще молчу. Его обычно привозил отец. Давал нам меньше двух суток на общение и увозил сына домой. А я опять оставался один со своими конспектами и репетициями с гитарой. Кроме этого, Валя являлся ко мне по первому зову, когда начиналась течка, будь она не ладна. Его тогда папа Виталя привозил. До приезда, если не успею вызвать, мы держали связь, и Валя словами меня успокаивал по телефону. А кроме этого, он снабжал меня каждую неделю ношенными футболками. И звонки, и футболки позволяли с наименьшими потерями для моей психики дождаться Валю с папой Виталей. Как только они приезжали, мне становилось легче. Валя приезжал и каждый раз ругался, почему я забываю пить угнетающие лекарства. А мне с моей учебой вообще некогда об этом думать. Я порой поесть забывал, не говоря уже о лекарствах.