За всё время их общения Женька Михаила с незнакомцами, особенно девушками, ни разу не видел. Не то чтобы тот был замкнутым и нелюдимым, просто не очень общительным, наверное. Поэтому девушка в комнате Михаила, да ещё в столь позднее время (ну, скажем, относительно позднее) невольно наводила на размышления. Вдруг Женька заявился к Михаилу совсем не вовремя и чему-то такому помешал?
— Это Маша, — успокаивающе шепнул ему на ухо Михаил.
Про Машу Женька не только слышал, но и видел её как-то мельком, на бегу, поэтому сразу девушку он и не узнал. Следовало бы, наверное, успокоился, ведь Михаил часто говорил, что Маша — его самый хороший друг, но что-то слабо Женьке верилось в дружбу между парнем и девушкой. Тем более, его ПАРНЕМ! Коварный червячок сомнения противно закопошился у Женьки в душе, побуждая его к активным действиям. Но парнишка временно отбросил прочь сомнения, пообещав себе приглядеться к поведению этих двоих внимательнее и, в случае чего, принять меры.
*
Маша между тем развила бурную деятельность по согреванию и растиранию основательно промёрзшей Женькиной тушки. Вытряхнув его из куртки, посадила на кровать и заставила снять ботинки и носки. Решительно засунула его окоченевшие ноги в неизвестно откуда взявшийся таз с горячей водой. Сопротивляться крепкой и рослой девушке Женька не рискнул, поэтому безропотно терпел все её манипуляции, лишь изредка умоляюще поглядывая на Михаила.
Но тот на помощь не спешил. Наоборот, одобрительно кивал головой, наблюдая за действиями Маши. Только когда Женька испуганно дёрнулся и стал отстаивать в неравной схватке свою футболку, парень вмешался. Но не остановил Машу, а сам сдёрнул спорный предмет одежды. Потом они с Машей в четыре руки растирали Женьку чем-то жирным и вонючим.
После этого Женьки стало уже совершенно всё равно что с ним делают. Хотят мучить — пусть мучают. А уж после выпитого едва ли не залпом кипятка, который Маша почему-то называла чаем, его глаза стали неуклонно слипаться. «Наверняка, чего-то подмешала», — лениво подумал Женька. Злиться на девушку сил просто не было. Еле дождался, пока его ноги вытащат из подостывшей воды, разотрут той же вонючей дрянью, что и тело, засунут в большие колючие шерстяные носки и оставят в покое.
Свернувшись калачиком под тёплым пледом на кровати, Женька сквозь сон слышал, как Маша прощалась с Михаилом. Как напоминала парню несколько раз после Женькиного пробуждения смерить ему температуру и напоить лекарством. Стука осторожно прикрытой двери парнишка уже не слышал, потому что крепко спал.
Проснулся он часа через два. По крайней мере так сообщили настенные часы, которые попали в поле его зрения. Женька осторожно повернул голову и заметил дремавшего рядом на стуле Михаила. Парень выглядел усталым, но каким-то умиротворённым что ли. Захотелось вдруг протянуть руку и коснуться его. Что Женька не преминул и сделать.
От осторожного Женькиного прикосновения к щеке Михаил тут же проснулся, встряхнул головой и поинтересовался у парнишки его самочувствием.
— Да вроде всё нормально, — насторожённо прислушиваясь к своему толком не проснувшемуся организму, ответил Женька.
— Это хорошо. Сейчас лекарство выпьешь и ещё поспишь. А утром будешь, как огурчик.
Градусник упорно показывал 37 и 2. Но чувствовал себя Женька действительно вполне нормально. Куда лучше, чем когда уходил из отцовского дома. Безропотно проглотив какие-то горькие таблетки, Женька откинулся на подушку. Хорошо, что он пришёл к Михаилу, а не поехал к матери. И замерз бы сильнее, и мать бы до смерти перепугал своим пришибленным видом.
— Вот мы и местами поменялись, — слабо улыбаясь, попробовал пошутить Женька. — Теперь я простыл, а ты — меня лечишь.
— Спи, — сказал, присаживаясь рядом и укрывая его пледом Михаил, — Как говорила мне мама в детстве, сон — лучшее лекарство.
— Не уходи, — тихо попросил Женька, вцепившись в руку Михаила, как утопающий в соломинку. — Рядом с тобой тепло и уютно.
— Хорошо, я рядышком посижу. Только спи.
Но сидеть на краешке кровати было неудобно, и Михаил осторожно прилёг рядом, решив дождаться, когда Женька заснёт, а потом уйти на пустующую кровать соседа. Женька привалился к тёплому боку своего парня и снова заснул. Вскоре пригревшись, задремал и Михаил. О пустующей кровати и своём намерении перебраться на неё он и не вспомнил.
***
Пробуждение было жёстким, поскольку кто-то решительно стянул Женьку с кровати при этом уронив на пол. Встреча с полом отозвалась в расслабленном теле тупой болью. А громогласный голос отца (откуда здесь отец?) отозвался в голове противными молоточками, стучащими, казалось, прямо по черепу.
Пока Женька пытался разлепить глаза и соскрести себя с пола, решительные действия в комнате продолжалось. Хлёсткий звук пощёчины и Михаил, схватившийся за щёку, заставили парнишку проснуться окончательно и вникнуть в происходящее.
— Не трогай его! — решительно заявил отцу Женька, всё ещё сидя на полу.
— Я этого гомика ещё не так сейчас потрогаю! — громко возмущался отец. — Хотя, нет. Не буду руки об него марать, вдруг это заразное. Я ему такие условия в университете создам, что он сам через неделю сбежит!
— Не смей! — Женька поднялся и сделал шаг по направлению к отцу. — Михаил тебе ничего плохого не сделал, чтобы ему жизнь портить!
— А ты вообще молчи! — сурово прервал его отец. — Сбежал из дома к любовнику! Выставил меня перед гостями полным идиотом! Собирайся живо! И домой!
Спорить с отцом и что-то ему доказывать было бесполезно. Да последствиями чревато. Женька, виновато покосившись на Михаила, торопливо оделся. Коротко кивнув Михаилу на прощание, Женька последовал к двери за сердитым отцом. Что сказать своему, теперь уже, по-видимому, бывшему парню, он не знал. Да и не всё ли равно, если виделись они, скорее всего, последний раз?
Ехать на машине от общаги до дома отца было всего ничего. Отец и Женька всю дорогу молчали. Отец, по-видимому, уже высказал всё, что хотел. А Женька напряжённо думал. Когда отец заглушил мотор, Женька решительно сказал:
— Я сделаю всё, что ты хочешь, только Мишу не трогай.
— Настолько хорошо? — язвительно усмехнулся отец. — Ладно, не стану из избы сор выносить. Само рассосется.
***
На часах уже было без пятнадцати три, а Женька всё ещё не спал. Он сидел на подоконнике и, не мигая, смотрел на возвышающееся через проспект здание. Его окна то загорались, то гасли, то снова загорались. Студенческая жизнь кипела без перерывов на сон. Где-то там, за одним из окон, был и Михаил. Женька изо всех сил напрягал зрение, пытаясь найти его окно. Вот это или соседнее? А может следующее?
Женьке на миг показалось, что в одном из рассматриваемых им окон мелькнул силуэт Михаила. Но, наверное, это только показалось, потому что набежавшие опять слёзы, которые Женька решительно стёр уже мокрым рукавом, не дали сфокусировать зрение и рассмотреть толком.
«Показалось!» — сам себя одёрнул Женька и отправился спать. Школу никто не отменял.
