Халява

С остальными пунктами плана по экстенному соблазнению собственного парня Женька благоразумно решил пока не торопиться. Слишком уж они опасные и откровенно пошлые были. И если он даже довольно простую ситуацию не смог, чтобы на самом деле не подавиться, что уж об остальном говорить. Да и куда ему в самом деле торопиться. Не горит же? Женька осторожно прислушался к своим ощущениям. Нет, не горит. Значит, не столько в желании дело, сколько в элементарном любопытстве. Интересно попробовать, каково это. Но ведь и потерпеть можно? Немного. Он валялся на Мишкиной кровати, изучающе рассматривая пристроившегося на другом её конце Михаила, который досадливо морщась, листал какой-то толстенный учебник. Подозрение Женьки зародилось внезапно, поэтому треповало немедленного подтверждения. А как о таком спросить? Только прямо в лоб, наблюдая потом за реакцией на свой весьма щекотливый вопрос. — Миш, скажи только честно. У тебя вообще с кем-нибудь секс был? Михаил изумлённо вскинул брови и уставился на Женьку, думая, видимо, что ему просто послышалось: — Что? — Ну секс, интимная близость, совокупление. Как ещё это можно назвать? — когда Женька смущался, то всегда включал режим «дурочка». Говорить откровенно на столь скользкую тему Женьке было откровенно неловко. Но если это для дела нужно, то можно ведь и потерпеть? — Назвать-то по разному можно, — усмехнулся Михаил, с интересом рассматривая взъероженного и порозовевшего Женьку. — Не увиливай! — упорствовал Женька. — Не было, — Михаил отвел взгляд от Женьки и пристально уставился куда-то в сторону, словно пытаясь высмотреть там что-то очень важное. Женька закрутил головой, пытаясь понять, что же так пристально рассматривает Михаил, но ничего интересного в комнате не оказалось. Раздосадованный, он повернулся обратно к Михаилу и не сразу понял, что же ему отвечают. — Чего не было? — переспросил, недоумевая, Женька. — Интимной близости у меня ни с кем не было, — предельно понятно ответил Михаил. Женька, который в свои восемнадцать мог похвастаться парочкой спонтанных «интимных близостей» с не особо заморачивавшимися моралью девушками, изумленно выдохнул: — Как же так? — Да вот как-то так получилось, — пожал плечами Михаил, по прежнему пялясь куда-то в угол. Неловкое молчание повисло между ними. Женька уже пожалел, что и планы там всякие напридумывал, и разговор этот завёл. Но впадать в уныние было не в его характере. Из любого положения всегда есть несколько выходов. Здесь же выход напрашивался сам собой. — Так! Это срочно надо исправлять! — Женька даже с кровати соскочил и по комнате забегал, настолько ему прямо сейчас действовать захотелось. — Как? — удивлённо приподнял брови Михаил, продолжая смотреть в сторону. — Как, как. Можно раком, можно ещё как. Поз разных много. — Да я не про то, — Михаил отвлекся от созерцания чего-то видимомо ему одному и весело посматривал на Женьку, видимо, удивляясь его наивности. — А я при то. До каких пор мне при живом парне в девственниках ходить? И тебе, ксати, тоже! — Женька остановился и пристально уставился на Михаила. — И что ты предлагаешь? — прозвучало спокойно и даже как-то равнодушно. — Я тебе себя уже почти открытым текстом предлагаю! Думаешь, легко мне вот так об этом говорить? — злился Женька, явственно аллея скулами и кончиками ушей. — Что, прямо сейчас? — брови Михаила поднялись уже совсем немыслимо высоко. Женька замер и прислушался к себе. Отступать, когда столько сил потратил, чтобы Михаила на секс раскрутить, стыдно. Но и особого желания расстоваться с анальной девственностью у него не было. Вот может быть когда-нибудь потом. Да, так и поступим: — Нет, прямо сейчас я не в настроении. Давай в следующее воскресенье? Михаил облегчённо рассмеялся, а Женька показательно обиженно надулся. Не понимают его здесь и не ценят. Но в глубине души он был спокоен и счастлив. Только показывать это своему парню он совсем не собирался. Пусть думает, что Женька на него обиделся, и ищет способы примирения и убеждения. А Женька уж так и быть его немножко помучает, а потом простит. Михаил действительно весь вечер пытался задобрить Женьку, а тот капризно отворачивался, продолжая играть обиженного. А один прекрасный момент Михаилу это надоело, и он прибегнул к испытанному средству — щекотке. Женька яростно отбивался, потому как щекотки очень даже боялся, но силы были не равны. И пришлось горе-манипулятору просить пощады. Примирившись, они ещё какое-то время посидели в однимку, потом Женька засобирался домой. — Может, останешься? — предложил Михаил, с тревогой поглядывая на расшалившуюся за окном метель. Женька уже не раз ночевал у Михаила, благо что вторая кровать в комнате так и оставалась свободной. Но сегодня, после его показательного демарша, несмотря на нежелание мёрзнуть на остановке, почему-то Женька почувствовал себя весьма уязвимым и от предложения отказался. А вот от провожания до остановки и подконтрольной посадки в автобус отвертеться ему не удалось. И глядя через заднее окно на удаляющуюся фигуру Михаила, Женька чувствовал себя почти счастливым, вспоминая, как тот согревал дыхание его замёрзшие ладони. Как здорово, когда кто-то о тебе думает и заботится. Но для полного счастья ему по-прежнему чего-то не хватало. До воскресения оставалось ещё четыре дня.