нарисуй на мне ножом

— Я не вижу его машины здесь. Джерард промахнулся и лес здесь все-таки был. Холодный, мертвый лес. Ветер завывал угрожающе, что казалось еще немного и деревья повалятся на тот маленький домик, к которому они приехали. Зимой светает очень поздно, поэтому только сейчас улица совсем слегка озарилась голубоватым светом, но наверху все еще висела черная ночь, только уже без звезд. Боялся ли Тайлер? Очевидно, да. Они приехали в шесть утра к дому, где произошло убийство. К дому около леса, где нет ни души. И если здесь не окажется придурка, которого они с Фрэнком ищут, то Тайлер задушит сначала Фрэнка, а потом найдет Джерарда и задушит и его. Ведь сейчас Тайлера трясло больше, чем когда-либо его трясло от своей паники. И он какое-то время стоял около рычащей машины, мотор которого они оба договорились не глушить, чтобы потом сразу уехать, если что. — Давай, Джозеф, не будь трусом, — Фрэнк уже стоял у двери, жестом зовя Тайлера пройти с ним. — Иди один, — буркнул Тайлер, зябло топчась на снегу. — Одному идти в дом опаснее. И одному стоять на улице тоже. Я не доверяю тебе свою машину. — Ты сам виноват, что взял такую обузу как я, — хныкнул Тайлер, все-таки шагая вперед по дряхлым ступенькам крыльца. — Я обязательно припомню тебе это. — Ага, не забудь записать в заметку. Когда Тайлер говорил, что в жизни не может все быть так, как в фильмах ужасов, то он ошибался. Фрэнк толкнул дверь и тогда уже в виски Тайлера ударился адреналин, а сам он инстинктивно перестал дышать, бешено оглядывая открытый перед ним дом. Только разглядывать было нечего — кромешная тьма. На черном полу лежала лишь полоса света с улицы, а дальше ничего. Все это разбавлял еще и скрип двери, на ветру раскачивающуюся в разные стороны. — Ты первый, — сделав один шаг назад, Тайлер глянул в лицо Фрэнка. Айеро дерганный, но это было видно только в его трясущихся руках и плечах. Лицо Фрэнка всегда оставалось невозмутимым, но сейчас его взгляд был беглым, а губы раскраснелись от постоянных укусов. Айеро кивнул, смирившись, что Тайлера заставить пройти первым не сможет. Да и он затейник всего этого, а Джерарда там может и не оказаться. Бессмысленная смерть, перед которой они даже не выполнят свою цель. Хотя нет, лучше уж умирать бессмысленно, чем с лицом Джерарда перед собой. Может, если бы сейчас был жаркий день, лето, и они шли сюда забавы ради, на спор — кто продержится в этом доме дольше всех, то они бы и не заметили, как сильно скрепят доски под ногами и насколько этот дом затаившийся. Казалось, что наружи целая буря, а вот в этом доме живет гробовая тишина. В каждом ли доме такое происходит после смерти? — Куда бы ты пошел, если бы был Джерардом? — полушепотом спросил Фрэнк, когда они уже находились в доме, где свет проблескивал лишь в плотных занавесках. Айеро настоял на том, что входную дверь нужно закрыть — если сюда кто-то еще захочет прийти, то они хотя бы услышат шаги раньше и спрячутся. — О, то есть я тут с ним общаюсь добрых три года? — Тайлер сделал круг вокруг своей оси, разглядывая все возможны комнаты. И в итоге: слева от него окно — есть немного лунного света, видно стоящие засохшие цветы — спереди дверь — старый и ржавый замок, вряд ли попасть внутрь будет легко — справа вход в пристрой без двери — там больше всего света. — Ну, я Тайлер, и я знаю, что хочу побыстрее отсюда уйти. А так, нам лучше посмотреть здесь все, обойти дом снаружи и вернуться домой ни с чем. И когда я отойду от этого шока, задушу тебя. Фрэнк проигнорировал слова Тайлера и свернул направо — где было больше всего света. По идее, это единственная комната в которую они могли зайти. В пристрое почти со всех сторон их окружали окна. Мебель довольно старая и ее здесь не так и много. Шифоньер — в который обычно ставят сервиз или книги, двухместная дряхлая кровать — скрипит и покачивается с неприятным звуком, стол — ободранные или обгрызенные ножки, старая грязная скатерть — тумба с телевизором — вряд ли он работает. Еще здесь было гораздо больше шума — чем в остальных комнатах. Возможно, из-за того что пристрой строили по-другому и звукоизоляции здесь меньше. В окна так вообще завывал ветер, из-за чего становилось даже не холодно, а жутко. Пока Тайлер рассматривал погоревшие рюмочки шифоньера, под Фрэнком провизжала кровать, а он ухом прислонился к стене. Джозеф вздрогнул от этого визга, резко оборачиваясь. — Какого черта?! — даже слишком громко для шепота возмутился Тайлер. — Гнездо. — Что? — Осиное гнездо, — Фрэнк постучал по дощатой стене, слезая с кровати. — Оно либо между стенами, либо сверху. — Мы сюда не за осами пришли, — Тайлер все еще вел себя слишком громко. Конечно, пока сердце пытается вылезти через глотку и не так кричать будешь. Фрэнк хотел что-то ответить, уже открыв рот и сделав для этой язвы подходящее лицо, но зубы просто ударились друг об друга, когда сверху они услышали скрип досок. — Чердак, — одними лишь губами произнес Айеро, пока шаги уходили куда-то в право, а распахнутые глаза парней не моргая смотрели наверх, будто бы могли проглядеть этого некто через потолок. Но на самом деле их глаза следовали за шагами, у которых явно была цель. Нужно было что-то предпринять. Но Тайлер отдал свою жизнь в руки Фрэнку еще когда выходил из машины, однако Айеро тоже не шевелился. Может быть, Тайлер бы что-нибудь и придумал, если бы его тело не онемело, а мозг не отключился от шока. По его позвоночнику рассыпались мурашки, но вряд ли к тому моменту он их уже чувствовал. Ножи. В этот момент он почему-то резко начал думать о ножах. Слишком банально, но это всерьез было всем, что занимало его голову сейчас. И когда что-то скрипнуло уже не на чердаке, Тайлер думал лишь о том, что в руке человека, который идет сейчас, обязательно есть нож. Нож, который врезался бы в кожу, легко преодолевал не толстый слой и распарывал вверх, добираясь до… — В вечерних сказали, что это было самоубийство, а не убийство, — с любопытной улыбкой, будто бы эти трое сейчас не в лесу, в тихом доме где случилась смерть, а просто собрались поболтать - появился Уэй, заводя свои руки за спину и оставаясь в проходе. — Мудак, — со всей злостью рыкнул Фрэнк, когда его отпустил тот холод страха, но навалилась тряска. — Не мог пораньше явиться? — Я уснул. — А не мог бы для сна выбрать местечко покомфортнее, скажем, дома до которого надо ехать час на машине? О, ну и еще тут произошло убийство, совсем забыл. — Самоубийство, — поправил Джерард, дрогнув концами губ. Фрэнк и Уэй ругались из-за поведения Джерарда, а Тайлер все никак не мог отойти. Не то, чтобы от этого момента, где показалось, что до старости уже не дожить, он дрожал и уронил свои слова еще тогда, когда его разум охватили странные мысли, которые он даже и не мог контролировать. Что даже хотелось взяться за голову и вырвать ее с корнями. И даже самые волнительные ситуации ушли на второй план, пока Джозеф пытался очистить свои мысли от тех мыслей, которые пугали больше всего. Наверное, он просто устал. — Ты… Псих, — Тайлер вернулся в реальность только тогда, когда, уже двое парней исчезли из его поля зрения, и их голоса заглушено звучали в пределах этой комнаты. — Если ты откроешь ее, Джерард, я обещаю, ты лишишь моей нервной системы меня, а потом лишишься и моего присутствия в твоей жизни. — Правдоподобно, — бубнил в ответ Джерард, щелкая скважиной в замке. — Но не достаточно. Тайлер поджал губы. Про него забыли. Не настолько сильно, чтобы оставить его здесь одного и уехать, но настолько сильно, чтобы забыть про то, что его как бы разбудили в пять часов утра, чтобы втянуть в эту затею, и как бонусом подарить тряску и головокружение. Джозеф глубоко вдохнул, падая на стену позади него и закрывая глаза. Ноги подкашивало, а он, кажется, начинает желать сбить все свои рекорды жизни без слез, не выдерживая и ударяя кулаком около себя. Вместе с грохотом в пристрое до Тайлера донесся голос Фрэнка, только вот первое его волновало больше. — Боже… Какая вонь. Под голоса своих друзей Тайлер оттолкнулся от стены, уже, кажется, ничему не удивляясь и снимая выпадающую доску из стены. Тайник. — Дерьмо, — даже ругающийся Джерард интересовал не так сильно, как потрепанный и пожелтевший ежедневник в стене пристроя. Джозеф разглядывал кожаную обложку, проводя по ней пальцем и смахивая накопившеюся за это время пыль. Много записей, то маленький и аккуратный, то неряшливый и нервный почерк. Точно больше года. Держа в руках, набрасывается насторожение и ужас, а проводя по краям страниц — сожаление и боль. Личный дневник? В любом случае, для чтения это было неподходящим местом, но интерес все же захватывал с такой же силой, что и остальные ощущения от этого ежедневника. Тайлер колебался, быстро пробегая по строкам первой страницы и тут же роняя из памяти прочитанное, пробегает еще раз. Нет, он и слова не понял. Торопливо запихивая дневник под ремень, и застегивая куртку, Тайлер все-таки откликнулся на крики его имени. Он как можно бесшумнее вернул доску на место и поспешил выйти из пристроя. Фрэнк был на улице, нагибаясь через перегородку крыльца и издавая звуки, от которых лицо Тайлера перекосило. Этого парня просто выворачивает. — Слушай, если ты слабонервный, лучше не надо… — предупредил Джерард, когда Тайлер заметил валявшийся на полу замок и прошел в комнату. Вонь и вправду была ужасной. Джозеф чуть не вскрикнул, хватаясь за грудь и делая шаги назад. Увиденное в голову ударило так же, как и писк разбитого окна, или взрыв. Белые, но в темноте черные стены были украшены животными головами. Головами, не похожими на те, которые можно купить за огромные деньги для украшения голой стены над камином. Головами, которые казались сырыми. Будто недавно умершие, застывшие в страданиях. На веревках повешены птицы, изогнутые в позвоночниках и иссушенные в глазницах. Под ними, на полу, валялись грязные неряшливые перья, а сами крылья просто безжизненно пали, не двигаясь. И трупы даже немного покачивались, треща своими веревками. Тайлер говорил о том, что истории про расчленения уже не дают тех эмоций, которых он испытывал раньше, но вряд ли он хотел бы увидеть детеныша медведя на столе, связанного и распоротого в животе. Джозефа не тянуло блевать. Он не чувствовал отвращения. Он чувствовал лишь острый и холодный страх, сожаление, которое кололо глаза и сердце, заставляя его трястись и всхлипывать. — Джозеф? — его тело с подкошенными ногами поймал Джерард со спины, прижимая его к стене и пытаясь заглянуть в глаза, но их затуманивали острые слезы, заполнившие глазницы до краев и вытекающие ручьями. Тайлер бился, защищаясь непонятно от чего и почему. Он боялся. Чертовски боялся чего-то. Устал. Ужасно устал. Когда страх и интерес захватывает тебя, то не особо волнуешься о том, чтобы сбежать. Но после комнаты, которую Тайлер увидел, он бы просто хотел со всех ног рвануть куда-нибудь подальше, разорвать свои легкие и, если будет надо, умереть. — Мудак, — теперь за рулем был Джерард, а Фрэнк устало покоил свою голову на стекле окна, устало и уныло бормоча. — Просто скажи, ты хотя бы немного понимаешь, как отвратительно себя ведешь? Уэй молчал, а Тайлер на заднем сидении потерял всю связь и все ниточки их разговора, потеряв, кажется, и половину своей жизни. Ему неудобно упирался в живот дневник, но он не обращал внимания, пряча свой потерянный и пустой взгляд на свою обувь. Ему не хотелось взвешивать и обогащать каким-то особым смыслом все увиденное. Не хотелось ничего, поэтому то и в голове ютилась пустота. Поэтому он не слышал то, о чем говорят его похитители. Не чувствовал того, как края ежедневника тычутся ему в живот. Поэтому не заметил, как за все это время нахождения в доме на улице посветлело. — Я написал Заку, — Фрэнк забрал Тайлера к Джерарду, так не услышав от Джозефа и слова о том, что он хочет вернуться домой. Он не слышал вообще ни одного слова. — Он отмажет тебя перед родителями. Тайлеру уступили место в комнате Джерарда, а он особо и не задумывался об этом, просто следуя указаниям. Хотелось бы ему выдавить простое «спасибо», но все слова просто вылетали из головы, а голос у него будто бы отняли и как бы он не пытался, он не мог извлечь из себя и звука. — Хочешь поговорить об этом? — с каким-то трепетом выгнул бровь Фрэнк, облокачиваясь об косяк двери. Он просто чувствовал вину за то, что втянул Тайлера в это, не больше, не меньше. — Айеро не тупи! — закричал Уэй из гостиной. — Он не хочет разговаривать, оставь его в покое. После слов Джерарда Айеро оставил Тайлеру лишь взгляд полный сожаления, а ушел со взглядом полным ярости и злости на хозяина дома. И приглушенно Тайлер слышал эту ругань, но она была больше похожа на гудение воды в трубах. Такая же незначительная и безразличная для Тайлера, который изо всех сил пытался уснуть и забыть об случившимся лишь на время. — Как ты себя чувствуешь? Тайлера совсем немного задело то, что вопрос ДЖ звучал не подходяще под его подтекст. Это интонация выражалась больше как — «что ты чувствовал тогда, когда увидел это?» Но Тайлер старательно это игнорировал. Должно быть, у Джи правда есть связи с друзьями Тайлера, иначе у него нет других источников знать о том, что происходит с Джозефом. — Я не могу есть, — только и сказал Тайлер, сворачиваясь в клубок и поворачиваясь к стенке. К вечеру того же дня Тайлер уже был дома. Родители были даже не удивлены, они были ошеломлены состоянием своего сына, а он пытался ссылаться на безобидное плохое самочувствие. Он не ест уже, должно быть, сутки, но совсем не чувствовал голода. Это его загоняло в угол настолько, что он уже планировал, что будет делать, если заболеет анорексией. Ему и без этого для нормы к его росту не хватает три килограмма. — Тай, — как, наверное, и у остальных у Тайлера была маленькая неприязнь к своему имени, а про сокращения он вообще молчал. Кому кроме его семьи понадобиться использовать такие глупые сокращения? Так вот. Голосом ДЖ эти сокращения звучали настолько чудесно, что Тайлер бы мог и влюбиться в этого «Тая», имя которого Джи произносит с таким волнением, — ты не должен. Ты сможешь, только не выматывай себя окончательно. Отдохни и расслабься на каникулах, ладно? — Ладно, — ворчливо кивнул Тайлер, прикрывая глаза. Когда он закрывал глаза, то перед ними плыло одно и то же. Только под голос ДЖ он мог про это забыть. Обычно происходило так, что когда Тайлеру было плохо или тоскливо, то Джи позволял ему просто молчать, а сам же безостановочно рассказывал о чем-то или пытался поддержать, не останавливаясь и не проверяя, здесь ли Тайлер вообще. Он знал, что для Тайлера это стало зоной комфорта, где его сущность кролика успокаивалась и из тряски превращалась в сопение. Он просто помогал. Ему нравилось помогать. А Тайлер просто не верил, что за такую короткую жизнь у ДЖ есть столько интересных историй. — Хочешь поговорить об этом? — это не удивляло. Люди часто похоже выражают беспокойство. От «как ты себя чувствуешь?» до «хочешь поговорить об этом?». И не удивляло, что он слышит это, наверное, раз третий за эти два дня. Это нормально и даже совсем немного приятно. А Чед всегда был излишне заботлив. Но Тайлер молчал. — Мне жаль, что они втянули тебя в это дерьмо, — придирчиво высказался Брендон, приостанавливая свою трапезу. Его вздох был предвещающим, а он складывал руки замком и подпирал ими подбородок. Сейчас должно быть что-то важное. — Джерард долго отсутствовал. Его направляли в психбольницу. У него мания. Мания и не здоровый интерес к убийствам и подобному месиву. Брендон получил пинок под столом за упоминания убийств и месива от Чеда. Но ради Тайлера Ури проигнорировал это и не стал возмущаться, принимая свою ошибку. — Он стоит на учете. Просто, чтобы ты знал. Предупрежден — вооружен. В любом случае, теперь ты знаешь, что лучше не утягиваться за ним и Фрэнком в такие дела. Они повидали много дерьма, а для тебя такое было слишком. Тайлер по-прежнему молчал, утыкаясь взглядом в пол — как мальчишка, которого отчитывали за глупый поступок. Может быть, это и вправду было глупо — пойти на это. Но кто его спрашивал? Чед заметил слабость Тайлера и его унылость, и заметил, каким взглядом он смотрит на свое мясо в обеде. А точнее пытается не смотреть. — Хочешь, я отдам тебе свой салат? Тайлер не особо планировал есть, поэтому, когда он так ничего и не выбрал и его спросили, что же он все-таки будет, он ответил — «что-нибудь». И это «что-нибудь» не особо его радовало. Но и за это время какое-то чувство голода пробило чувство страха и отчаянья, а поэтому Джозеф неуверенно кивнул, меняясь с Чедом тарелками. Когда Брендон закончил, он покинул этих двоих, оставив их в тишине. Тайлер не говорил, Чед боялся начинать. Тайлер безрезультатно тыкался в салате, Чед уже доедал порцию. В рот Тайлеру попало лишь пару кубиков огурцов, но это уже была какая-то победа, а Джозеф продолжал бороться. С Фрэнком его познакомил Джерард, когда тот вытащил Тайлера на улицу из школы, ведь ему захотелось покурить. Уэй постоянно впихивал Тайлера во что-то, что Джозефу не нравится. С первого дня их знакомства. Брендон просто постоянно пытался открыто намекнуть на то, что Уэй ведет себя ужасно. А потом к нему присоединился и Айеро, который в тот же день встречи с Тайлером встал между этими двумя, ругаясь на Уэя, за то что вытащил, а на Тайлера, за то что послушал. Фрэнк учился в другой школе. Только вот Фрэнк сам очень сильно нагрешил этим, из-за чего Тайлер полностью потерял аппетит, а за спиной так и шагало холодное чувство страха и преследования. Это чувство всегда присутствовало, но раньше оно будто бы ходило с полотном на голове, прячась. А теперь оно его скинуло и в наглую продолжило шагать за Тайлером. Могут ли за ним следить после той ночи? Тайлера слишком легко уломать. Сначала он страдает от скуки и временного одиночества, а потом из неоткуда появляется Уэй, улыбчивый, дикий. И Тайлер думает, что лучше набрать себе пару проблем, чем гнить на больших переменах в коридорах. Но теперь он поклялся, что вчерашнее составление компании было последним. Джозеф не винил Фрэнка, Тайлер бы на его месте сам один не поехал туда. Ему нужна была помощь, а Тайлеру как чертовой матери Терезе сложно отказать, слыша один лишь только дрожащий вздох, раздирающий легкие. — Кто-то рылся в нем? — рюкзак Тайлера всегда висел позади него — на спинке стула. И пока он думал о своем, то не особо заметил то, как сзади кто-то стоял и шумел молнией. Чед посмотрел на него непонимающе, пожимая плечами. Хотя сам только что пялился туда, где ранее кто-то стоял. — Ты видел, — продолжал настаивать Тайлер, сжимая ладони в кулак. — Я никого не видел, — Чед обеспокоенно приложил руку ко лбу Тайлера, нагибаясь через весь стол. — Ты какой-то дерганный. Может, стоит вернуться домой? Тебе не мешало бы отдохнуть… — Пожалуй, — выдохнул Джозеф, снимая свой рюкзак и ставя себе на колени. Тайлер не помнил, чтобы оставлял его открытым. По пути к выходу из столовой, Тайлер увидел Джерарда. Он тоже явно был не рад тому, что приключилось вчера. А ему не был рад кто-то еще. Синяк под глазом. Тайлер так и не узнал у этих двоих, почему всю гадость, что они нашли, не убрала полиция и что будет, если они вернутся и их отпечатки найдут. Будут ли допрашивать? От каждой такой мысли сердце Тайлера пропускало удар, но он не особо уделял этому внимание, желая очиститься от всего, что заставляет его волноваться. Но пока получалось слишком плохо. А Фрэнк наверняка не разговаривает с Джерардом. Так что Уэй получил вполне так неплохую карму. Когда-то Тайлер мог успокоиться, исповедуясь в церкви и замаливая то, что очерняло его руки. Сейчас же его не успокаивало ничто, кроме ДЖ. Он валялся на кровати, прячась под одеялом и под темнотой. Он пытался успокоиться и избавиться от ужасных мыслей, и ему даже удалось. Только вот, удалось это лишь в результате того, что его телефонный друг не отвечает на звонки. Впервые. Так бывает. Ужасные мысли о том, что ты видел в жутком доме, заменяются мыслями о том, что твой чудесный друг вдруг пропал. И не было бы такой паники, если бы Тайлер не был дерганным трусом после всего, что произошло. Ведь сзади иногда скрипело окно, а спина покрывалась мурашками. Самовнушение. Подумай о чем-то несколько часов, и уже будешь чувствовать, как до твоей спины касаются. — Бесполезно. Вряд ли что-то измениться за это время. Зачем полиции возвращаться сюда? — Ну, необязательно полиции, — Джерард снова уронил замок на пол, а Фрэнк заранее отвернулся, вдобавок еще и прикрывая глаза ладонью. — Однако, кое-что изменилось. — сказал Джерард, открывая перед собой, теперь, совершенно пустую дверь. Как когда что-то в темноте мерещится, а на утро исчезает. Только вот, всем троим не может померещиться одно и то же. А перед Уэем сейчас было чистое ничего. Не осталось даже никаких пятен или следов. — И что изменилось? — Фрэнк медленно разжимал пальцы на глазах, делая для себя маленькую щель и аккуратно поворачиваясь к Джерарду. — Все.