Кати уже битый час крутилась с боку на бок, пытаясь уснуть. Но сон, как назло, не шёл. Девушка снова погружалась в воспоминания об Этьене, словно в топкое болото, задавая себе вопросы, на которые вряд ли когда-нибудь найдутся внятные ответы: почему он так поступил? откуда взялась эта модель, от которой её жених — теперь уже бывший — потерял голову? почему Этьен не поговорил с ней тет-а-тет, а трусливо позвонил из аэропорта за несколько минут до окончания регистрации на рейс в Хельсинки?
Девушка, чтобы не разбудить мирно спящих подруг, пыталась сдержать стон, который так и норовил сорваться с сухих губ. Сердце было сковано болью, омыто нескончаемыми слезами, укрыто отчаянием, оно билось лишь желанием броситься вслед за человеком, которого любила больше жизни. И отпускала навсегда, искренне желая ему счастья.
Кати утёрла слёзы и взяла с тумбы часы, подставив циферблат под луч света, который проникал в комнату благодаря фонарю напротив окна. Стрелки показывали начало первого. Понимая, что заснуть вряд ли удастся, девушка тихо встала, сделав шаг, бесшумно открыла дверцу шкафа, достала платье, туфли и плащ и прошла в ванную, по дороге захватив с туалетного столика тушь и помаду. Быстро привела себя в порядок, оделась и, стараясь не шуметь, выскользнула из комнаты.
Девушка вышла и мгновенно поёжилась от прохладного ночного ветра. Достаточно было лишь дуновения, чтобы заставить её плотнее запахну́ть плащ. Кати огляделась и медленно пошла по освещённой редкими фонарями дорожке, ведущей в парк. Она не знала, куда направлялась, зачем и чего хотела от этой прогулки, но уверенной походкой углублялась в тёмный парк.
Ей неожиданно захотелось веселья — танцев, смеха, шампанского. Кати понимала, что это желание — лишь защитная реакция воспалённого стрессом мозга, ведь отчаянно пыталась выжить после падения в пропасть, где смешались любовь и фальшь, слёзы и натянутые улыбки, страх дальнейшей жизни и попытки сделать вид, что всё хорошо.
Кати недолго блуждала по ночным улицам Парижа, вскоре остановившись перед входом в ночной клуб «Нэли». Она заворожённо смотрела на сияющие неоном буквы вывески, прислушивалась к шуму, доносившемуся изнутри, и, наконец решившись, толкнула тяжёлую дверь и оказалась в полумраке небольшого зала, задыхавшегося от сигаретного дыма и исполосованного лучами разноцветных огней. Танцпол был до отказа забит людьми. Девушка протиснулась между танцующими и села на свободный стул у барной стойки. Перед ней мгновенно возник бармен.
— Бокал шампанского, — попросила Кати и отвернулась, с улыбкой впитывая царившую вокруг атмосферу беззаботного веселья.
Она неспешно цедила холодный напиток, разглядывала пузырьки газа в бокале и медленно забывала Этьена. Ей казалось, что любовь была лишь сном — ярким, будоражащим кровь, но несбыточным. С каждым глотком из памяти стирались детали, а потом и целые события. Кати училась жить без Этьена.
Она допивала третий бокал шампанского, когда почувствовала на обнажённых плечах чьи-то горячие ладони. Повернулась и тут же рассмеялась, увидев перед собой удивлённо улыбающегося Жозе.
— Не смотри на меня так. Я просто решила расслабиться.
— Одна? — оглядываясь в поисках Элен и Джоанны, Жозе сел на стул рядом с Кати.
— Девочки спят, а я не могла уснуть. Решила прогуляться.
Громкая музыка вынуждала их сидеть совсем рядом, чтобы слышать друг друга. Впервые с момента их знакомства Кати вдруг ощутила пронизывающий трепет от близости Жозе. Да и никогда они не были так близки, как сейчас, — прижимаясь плечами, вдыхая аромат друг друга, смешанный с сигаретным дымом, при разговоре случайно касаясь губами мочки уха. По телу Кати пробежала нервная дрожь, и она, пытаясь скрыть смущение, спросила:
— А Бене не с тобой?
Жозе поморщился.
— Мы здорово поругались, и она уехала к себе. А я пошёл сюда…
— …чтобы найти девочку, которая тебя утешит, — перебила Кати, прекрасно зная друга-ловеласа.
Она ждала ответа, глядя в кофейного цвета глаза Жозе, и чувствовала, как сердце трепетало от необъяснимой, странной, совершенно неуместной ревности. «Это я переживаю за Бенедикт, — убеждала себя девушка. — Просто не хочу, чтобы он снова обманул мою подругу!»
— Нет, Кати, — Жозе покачал головой, — я просто хотел выпить. Дома в одиночестве скучно, да и мысли всякие в голову лезут. А здесь можно отвлечься, забыться.
— Забыться… Вот тут ты прав.
Парень поднял руку и попросил у подоспевшего бармена ещё шампанского и виски. Дождавшись заказа, протянул Кати бокал и поднял свой.
— За тебя.
— Почему за меня? За нас.
Кати почувствовала лёгкость в теле и неуёмное желание танцевать. Она пыталась забыть свою боль, пережить предательство любыми способами, воскресить умершую душу, вернуть сердце, рванувшее следом за Этьеном.
Уже под утро девушка в изнеможении опустилась на стул и затуманенным взглядом обвела изрядно опустевшее помещение. Усталость валила с ног, которые гудели от бесконечных танцев и напрочь отказывались слушаться. Жозе неуверенной походкой лавировал между несколькими оставшимися на танцполе людьми и, пошатываясь, подошёл к Кати.
— Устала?
— Безумно.
— Проводить тебя до общежития?
— А тебя потом кто проводит? — усмехнулась Кати. — Вам, месье, тоже сопровождающий не помешает.
— Я в гараже посплю. Там смогу спать хоть до вечера — Николя и Кристиан отменили репетиции, пока будем искать нового басиста… — Жозе осёкся и виновато взглянул на девушку. — Чёрт! Прости.
— Да всё нормально. Пошли?
Они вышли из клуба в едва забрезживший над Парижем рассвет, но ночь не торопилась уступать ему место, всё ещё обволакивая улицы мраком, который был уже серым, негустым. Шли молча, слушая шелест листьев под ногами, шорох ветра в деревьях и гулкие шаги по мостовой. Но когда Кати прошла мимо общежития, Жозе удивлённо покосился на неё, сбавив шаг.
— Ты куда?
— С тобой. Не хочу будить девочек. Найдётся мне местечко, чтобы вздремнуть?
— К-кон-нечно, — оторопел от неожиданности Жозе.
— Вот и хорошо.
И Кати, ускорив шаг, пошла к гаражу, который предназначался для репетиций ребят. Она хотела войти туда, где всё напоминало об Этьене, и почувствовать, как отпускает прошлое, предаёт забвению свою любовь и отношения, казавшиеся чем-то нерушимым.
Сидя на колонке в гараже, девушка с хмельной улыбкой на губах наблюдала за Жозе, который пытался соорудить для неё более-менее пригодное для сна место — застелил маленький, видавший виды диван невесть откуда взявшимся пледом, вместо подушки аккуратно сложил её плащ, а свою куртку, которая была призвана выполнить роль одеяла, бросил на спинку дивана. Парень повернулся к Кати, улыбнулся и виновато развёл руками.
— Это всё, что я могу тебе предложить.
Девушка пересела на диван, скинула туфли и с ногами забралась на импровизированную постель.
— А ты куда ляжешь?
— Да прямо здесь.
Жозе уселся прямиком на пол и положил голову на край дивана, показывая, что подремлет и так. Он дождался, когда Кати ляжет, поднялся, выключил свет и, вернувшись на место, устроился поудобнее, насколько это было возможно. Но близость девушки, которая всегда ему безумно нравилась, не давала покоя. Кати притягивала словно магнит, а когда положила руку на его густые волосы, Жозе не сдержался. Он встал на колени и склонился над Кати. Девушка обвила его шею руками, притягивая к себе.
Поцелуй был страстным, напористым. Пальцы Кати путались в длинных волосах Жозе, не давая тому оторваться от её губ. А он и не пытался, наслаждаясь их сладостью и податливостью. Мыслями Кати завладела Бенедикт, но у девушки не было ни сил, ни желания бороться с собой и обстоятельствами. Она прекрасно отдавала себе отчёт, чем закончится эта ночь, и намеренно сделала для этого всё, что могла. Кати думала о подруге, когда Жозе, слегка покусывая, покрывал жаркими поцелуями шею и плечи, когда, расстегнув молнию, проник под платье и горячими ладонями исследовал трепещущее от возбуждения тело, когда она, дрожа и задыхаясь от страсти, срывала с парня рубашку, расстёгивала ремень брюк. Но когда Жозе, оказавшись между её бёдер, всем телом прижал Кати к дивану, она, громко застонав, забыла обо всём.
Она чувствовала, как Жозе заполнял каждую клеточку тела, даря новые ощущения. Кати ощущала, как голова становилась совершенно пустой, память тушила огонь воспоминаний, от чего лишь яростнее разгоралось пламя страсти. Девушка догадывалась, что её друг был умелым любовником, но даже предположить не могла, каким нежным, чувственным, внимательным. От наслаждения она терялась во времени и пространстве, не отпуская Жозе.
Наконец, уставшие, они тесно прижались друг к другу на маленьком диване. Жозе уснул. Кати же лежала без сна. Сейчас, когда алкоголь выветрился и страсть утихла, девушку захлестнула волна стыда и отчаяния. Она только сейчас осознала, что предала Бенедикт — подругу, которую сама же с Жозе и познакомила. Но в ещё больший ужас повергло то, что Кати не сомневалась: встреть ночью Николя или Кристиана, она сделала бы то же самое, предав и Элен, и Джоанну. Из глаз покатились слёзы. Девушка до смерти ненавидела себя, Этьена и всю жизнь.
Кати выскользнула из объятий Жозе — тот даже не пошевелился, — оделась и вышла на улицу. Утро уже окончательно развеяло сумрак, над Парижем поднималось яркое осеннее солнце, играя робкими лучами в листве деревьев, на стёклах витрин и тёмном асфальте. В другой день Кати непременно бы залюбовалась этой красотой, но сегодня видела лишь неясный образ Бенедикт — немой укор в ярких голубых глазах и лёгкую усмешку, за которой скрывалась боль и ненависть.
Остановившись перед входом в общежитие, Кати тяжело вздохнула, понимая, что избежать вопросов девочек не получится. Она была уверена: несмотря на то, что занятия сегодня начинались с третьей пары, Элен и Джоанна уже проснулись и обнаружили отсутствие подруги. Третья пара… Кати вдруг вздрогнула и бросилась к университету. Её совершенно не заботил внешний вид, который однозначно оставлял желать лучшего: растрёпанные волосы, потёкшая косметика, помятое платье, прикрываемые плащом следы страсти на шее и плечах. Девушка, не замечая косых взглядов преподавателей и перешёптываний и насмешливых улыбок студентов, поднялась в деканат и, едва войдя в кабинет, выпалила:
— Я хочу забрать документы.
— Что? — подняла глаза от лежащих на столе документов секретарь — молодая женщина по имени Ивонн Вебер. — Мадемуазель Андриё, с вами всё в порядке?
— В полном, — кивнула Кати, дрожа от нетерпения и ненависти к себе. — Простите, мне некогда, и хотелось бы побыстрее закончить процедуру отчисления.
— Но…
— Пожалуйста, мадам Вебер…
— Пишите заявление, — Ивонн протянула девушке лист бумаги и ручку.
***
Жозе, просыпаясь, прислушивался к себе. Что-то было не так, тревожило, не давало покоя. Ожидаемо с похмелья болела голова и мучила лютая жажда, но воспоминания о минувшей ночи согревали, отодвигая на второй план физические ощущения последствий от выпитого виски. Но чего-то точно не хватало. Жозе пошевелился и наконец осознал — слишком свободно он себя чувствовал на маленьком диване, не ощущая рядом Кати. Парень открыл глаза и сел, озираясь. Нечаянной любовницы в гараже не оказалось. «Сбежала!» — усмехнулся Жозе, натягивая джинсы.
Залпом осушив бутылку воды, он убрал постель, заметая «следы преступления», чтобы у Кристиана и Николя не возникло вопросов. Все так привыкли к похождениям Жозе, что тому не составило бы труда солгать, с кем он провёл ночь, но говорить о ней не хотелось в принципе. Парень сел на диван, который ещё хранил жар необузданной, вулканической страсти, терзавшей тела и души его и Кати, и, запустив пальцы в волосы, закрыл лицо руками. Сердце в груди бешено билось, и причиной тому было отнюдь не похмелье. Кати… Именно она занимала мысли Жозе, а воспоминания о её трепетавшем теле сбивали дыхание, громкие стоны, наполненные сладостной негой, до сих пор, казалось, витали в воздухе.
Жозе знал, что теперь никогда не будет «как прежде». Он прекрасно понимал, что эта ночь была для Кати лишь отчаянной попыткой немного притупить боль, забыть предательство Этьена хотя бы на время. Жозе всегда нравилась Кати, но он запрещал себе даже думать о невесте друга. Потом появилась Бенедикт, и он влюбился. Да, Жозе изменял, но любил Бене, как бы странно это ни звучало. Любил, да! А значит, должен был забыть эту ночь и в присутствии Кати вести себя так, будто ничего не произошло. Конечно, если она не захочет иного…
Чтобы не думать о ней, не вспоминать, Жозе бросился к синтезатору и легко пробежал пальцами по клавишам. Играя динамичную мелодию, совсем недавно написанную Николя, он забыл и похмелье, и Кати. Музыка всегда помогала ему отвлечься, поэтому сейчас он с упоением самозабвенно ударял по клавишам, ощущая, как притуплялась головная боль и забывалась безумная страсть, давая телу и душе временный, но такой необходимый отдых.
***
Чтобы уладить все формальности, у Кати ушло добрых два часа, но из университета она вышла, прижимая к груди личное дело. Решение вернуться в Тулузу, к родителям, казалось ей самым верным и своевременным. Девушка медленно шла к общежитию, словно пытаясь отсрочить встречу с подругами, но понимала, что это глупо. Ну не могла же она сбежать, даже не попрощавшись с девочками.
Едва она вошла в комнату, Джоанна и Элен бросились к ней.
— Где ты была? Мы с ума сходили от беспокойства.
— Всё в порядке, — попыталась улыбнуться Кати.
Больше ничего говорить не хотелось. Под пристальными взглядами подруг она молча бросила на стол папку с документами, разделась и легла в постель. Отвернулась и закрыла глаза.
— Кати, — услышала она голос Джоанны, почувствовав, как та присела на край кровати и робко коснулась кожи на шее, где виднелся след бурной ночи с Жозе. — Что произошло? Что с тобой?
— Я хочу побыть одна, — шепнула та и закусила губу. Кати лукавила — больше всего на свете ей сейчас хотелось прижаться к Джоанне и, не сдерживая слёз, рассказать всё, что терзало сердце.
— Идём, — Элен потянула Джоанну за собой. — Оставь её. Пусть отдохнёт, пока мы на занятиях.
— Но я не могу уйти, когда моя лучшая подруга в таком состоянии!
Но в конце концов Джоанна под натиском Элен сдалась, бросила обеспокоенный взгляд на Кати и вышла, тихо закрыв за собой дверь. Едва щёлкнул замок, из-под сомкнутых ресниц Кати закапали частые слёзы. Они душили, заставляли в кровь кусать губы, а память беспощадно возвращала её в гараж, вынуждая ещё больше жалеть о страстной ночи и до одури ненавидеть себя.
Так и не уснув под натиском беспокойных мыслей и мучительного стыда, Кати приняла душ, надеясь смыть прикосновения пальцев и губ Жозе, которые кожа, казалось, запомнила навсегда, оделась и вышла из комнаты.
Париж встретил её невесть откуда взявшимися серыми тяжёлыми тучами и холодным ветром. Но девушка ничего не замечала, погрузившись в свои мысли. «Я должна это сделать, — думала она. — Обязана! Ведь я так виновата. Виновата! Виновата…» Слёзы застилали глаза, но она уверенно шла знакомой дорогой. Оказавшись у квартиры подруги, Кати стёрла со щёк влагу, вздохнула и нажала на кнопку звонка. Бенедикт мгновенно распахнула дверь, словно ждала подругу.
— Привет, — удивлённо вскинула брови Бене. — Какая приятная неожиданность.
— Нужно поговорить, — Кати, не дав подруге опомниться, шагнула в прихожую.
