с высоты лондонского балкона

— Не дергайся, ладно? — мягко просит Марк. Мирон неразборчиво мычит в ответ, но сохраняет неподвижность, только веки часто-часто подрагивают от напряжения. Марк нежно проводит ладонью по его щеке, успокаивая, а потом раскручивает тушь и подносит кисточку к левому глазу Мирона. — Я этого не делал раньше, надеюсь, не выткну тебе ничего, — неуклюже шутит он. У Мирона дрожат ресницы, и немного страшно прикасаться к ним, сперва краска ложится неуверенно, рука у Марка ходит ходуном, но в итоге получается приноровиться. Длинные, совершенно фантастические ресницы Мирона темнеют и становятся еще длиннее. Со вторым глазом дело продвигается быстрее, и они оба перестают дрожать. Мирон послушно поворачивает голову, повинуясь прикосновениям. Конечно, у Марка не получается идеально, и вокруг глаз остаются размазанные следы. Часть он пытается стереть пальцем, но тушь реально стойкая. В итоге Марк решает оставить все как есть — выглядит еще более похабно, чем если бы глаза были просто накрашенными. Марк как зачарованный смотрит на то, что глаза Мирона стали еще выразительнее, два кубика льда в обрамлении черного бархата. Свои сравнения Марк держит при себе. — Тебе идет, — говорит он хрипло вместо этого, и Мирон недоверчиво щурится, требует зеркало. — Ого, — только и выдыхает он, перед этим долго и пристально себя изучая. — Да, — Марк сам слышит, как хрипнет и садится его голос. — Еще не все. — М-м, — Мирон снова садится ровно, расправляет плечи, вскидывает голову. Марк улыбается и достает помаду.