Актриса моих снов

Кажется, из меня душу вытрясали, а я все никак не могла открыть свои глаза. — Ты что, с Блейк связалась? Ух, она у меня попляшет, если еще раз напоит тебя. Вставай, Кларк, или мне придётся самой тебя отнести в душ. Я завозилась. Вообще подниматься не хотелось, а тут еще и это похмелье. — Встаю-встаю, — пробурчала я и направилась в душ. Время было всего полшестого утра, я могла бы еще часок поспать, ведь есть я не хотела, а голова раскалывалась на миллион частичек. В кафе Октавия протянула мне две таблетки обезболивающего, им я была очень рада. Я запила их водой, вот это и был мой завтрак. Еще бы поспать, совсем было бы прекрасно. Но Анья сонную меня потянула на площадку. Мы не успели дойти, как ко мне подбежала Тернер... Ее только не хватало. Честно, я думала, она меня убьет, ведь у нее из глаз даже искры сыпались, но Анья преградила ей дорогу. — Что ты ее защищаешь? В отличии от нее, я ее не трогала, а она посмотри, что сделала? — Костия начала показывать свое красное от ожогов лицо. — Это ни одним гримом не заделается, и как я сегодня встречу Лексу, она подумает, что у меня болезнь. Анья взглянула на меня и недовольно покачала головой, а потом повернулась к Костии. — Заделается гримом, вот увидишь. А вот с Лексой я поговорю, и она не будет думать, что у тебя болезнь, — пыталась оправдаться за меня, Анья. Похоже, она чувствовала себя виноватой за то, что не доглядела за мной. Я глубоко вздохнула, понимая, что второй раз прибавила шатенке проблем. — Я расскажу все Лексе об этой девчонке! Да, похоже Тернер была шестеркой. Черт меня дернул, и я показала ей язык. Вообще детский сад... Я от себя такого не ожидала. — Смотри, она мне еще и язык показала... — Костия, иди уже, загримируй свои красные пятна. Та недовольно клацнула зубами и ушла. — А с тобой я разберусь вечером, — проговорила она, добавляя: — И с твоей подругой. Похоже, она поняла, что одна я до такого бы не додумалась. Я села в свое кресло, как неожиданно почувствовала на себе взгляд и стала оборачиваться, пока Кинг что-то объяснял актерам. Там стояла Лекса и смотрела на меня. Она была слишком далеко, но, думаю, крик своей истерички она слышала и оттуда. Мы начали снимать главу «Рейес» и, к нашему удивлению, Костия играла нормально, даже если я где-то ее разок и поправила, то она восприняла это спокойно. Тут я и догадалась, это наиграно специально для брюнетки, а все эти дни она выводила меня из себя. Бесит! Надо было ей и в трусы наложить зубную пасту. В какой-то момент я просто отключилась. Это как смотришь телевизор, никто тебя не отвлекает, и ты засыпаешь. Так и со мной было, пока на своем плече я не почувствовала чью-то руку и маленький разряд тока. Я подскочила в кресле и обернулась. Там стояла брюнетка, которая уже отдернула свою руку. Отвернувшись от НЕЕ, я посмотрела на экран, где как раз заканчивали снимать главу. ОНА что, решила меня разбудить, пока меня не заметил еще кто-то? Тут я терялась в догадках. — Так, обед на час. После обеда снимаем главу «Нежданчик», часть первая. Я пошла к себе в вагончик, отказалась от обеда и завалилась спать. Наверное через час Анья меня разбудила и дала бутылку с водой. — Ты не была на обеде... — Я не хотела. — Так всегда с перепоя, пошли. Ой блин, сидя в кресле, я вспомнила, что это за глава... Как раз с первыми романтическими подробностями. Я вся покраснела, пока Кинг вещал мне, как будет снята «туалетная сцена». Кстати, я придумала пластмассовые трусики на завязочках, их вчера только привезли, и я даже их еще не распаковывала. Для чего они? Ну, чтобы во время нахождения пальцев в трусах или языка около промежности соприкосновений не было. Пусть даже большинство актеров в отношениях, но настоящие элементы интимной страсти не для экрана. Настоящий актер должен уметь отыграть и оргазм как положено, без всяких прелюдий. Все отыграли быстро, похоже, Тернер очень старалась для Вудс. Показывая, какая она хорошая актриса. И вот настал момент «туалетной сцены»... — Так, перерыв пятнадцать минут, пока девочки одевают пластмассу. Все разошлись, а Костия и Лекса пошли за мной. Я быстро им выдала аксессуары и зашла в вагончик попить воды. Неожиданно я почувствовала, что кто-то вошел. Обернувшись, увидела брюнетку и, честно, опять испугалась. Подумав, что ОНА пришла разбираться по поводу своей истерички. Жесть... Я отшагнула от НЕЕ к столу. А ОНА с невинным видом протянула мою упаковку трусиков. Я от удивления округлила глаза: ОНА что, пришла сказать, что одевать их не будет? — Я не могу сама одеть их. Одень ты. Тут меня бросило в жар. Это знаете ли, что? Увидеть ее снизу, голой... Руки затряслись, сердце вместо положенных восьмидесяти ударов в минуту отстукивало все сто пятьдесят ударов. Кажется, началась тахикардия, и дыхание стало прерывистым. Но спустя минуту я все же попыталась взять себя в руки. — Твоя девушка Костия, вот и иди к ней одевать. — Напомни мне, чья это книга и чьи эти штуки? Почему я должна идти к Костии? Это все твое, вот и разгребай. Я замялась, она была по сути права, но как ей было не стыдно... Я не сдавалась. — Нууу, спроси ее, как надеть... Пожалуйста. — Никого я спрашивать не буду. Одевай ты! Черт, я не понимала, она издевается или это какая-то очередная проверка... Единственный способ понять это — взять упаковку. В любом случае, если она издевалась или проверяла, дальше раскрытия упаковки дело не должно зайти. Я глубоко вздохнула и взяла из ее рук упаковку, руки по-прежнему тряслись, как тремор при Паркинсоне. Раскрыв упаковку, я подождала секунд десять пока меня остановят, но меня не остановили и, подняв голову, я увидела то, от чего мои глаза полезли на лоб, а сердце ушло в пятки. Брюнетка стояла со спущенными штанами и трусиками-стрингами, ноги были расставлены широко, насколько это позволяли штаны. Ноги у меня тоже затряслись, я присела на колени, а может, и плюхнулась, стараясь не смотреть на ее промежность... Но как вы думаете? Конечно, любопытство и возбуждение брало верх надо мной. Я посмотрела... А там... между двух больших половых губок: красно-розовые малые губки, небольшой вход во влагалище и розовый клиторок, еле выглядывающий. Хотя, мне казалось, что он увеличивался незначительно, но все же. При таком шоке мне могло привидеться все, что угодно. Одну веревку или шнурок телесного цвета я обвязала вокруг талии девушки. От него шла пластмасса (также телесного цвета, не прозрачная), закрывающая лобок (кстати, у Лексы он был чисто выбрит), которая заканчивалась на перешейке между влагалищем и анусом (просак, промежность, как еще ее называют). Эта пластмасса имеет выпуклости, где клитор и в области больших половых губ. У многих людей клитор и малые половые губы выглядывают наружу, точнее крупнее больших губ, так что пластмасску нужно было еще сопоставить, чтобы ничего не натерло и не было больно во время прижатия. Я быстро сопоставила, один раз все же дотронувшись до больших губ, и чуть сама не издала стон, а вот Лекса тяжело дышала. Я решила, что это из-за некомфортности ситуации. Но она и не подгоняла меня. Далее опять шнурок обвязывается вокруг талии, и еще одна пластмасска располагается сзади в виде стринг, полностью входя между ягодиц. Я аккуратно раздвинула ее ягодицы, помещая между ними пластмассовую полоску. Кажется, она издала стон... Но мне же это показалось, да? И последние шнурки связываются на перешейке между анусом и влагалищем, связывая эти две пластмассовые штуковины. От этого трусики становятся универсальными, подходят для людей с разными размерами. Быстро все сделав, хотя скорее всего у меня это заняло минут десять, не меньше, я убрала руки от Лексы, отворачиваясь от нее и переводя дыхание. — Всё, — проговорила я и услышала, как за спиной хлопнула дверь. Славу Богу ОНА ушла. Я быстро умылась, привела себя в порядок. Хотя какой там порядок? Я была вся на нервах... Вышла и пошла к площадке. Все прошло на удивление быстро, трусиков было не видно. Сначала тело Вудс закрывало ее руку в трусах Костии, затем голова Тернер закрывала обзор на трусы Лексы. Правда, оргазм Костии был наигран, и я все же сказала «стоп». Встала со своего места, зная, что рыжая не будет рычать при Лексе, и подошла ближе. — Костия... Оргазм слишком наигран, да, возможно, тебе и хорошо от прикосновений, но в первую очередь тебя насилуют, в глазах должна быть злоба... А не закатывание глаз... Стоны – да, но не сильно громкие. Тут тонкая грань между наслаждением и унижением, поэтому постарайся ни туда, ни туда не переступать. После моих слов она сыграла лучше, и через полчаса мы закончили и эту главу. Кстати, было уже часов двенадцать ночи, вот теперь-то я и поняла, почему полгода. Постельные сцены очень трудно играть, а их в книге много... В этой главе постельная сцена была самой маленькой, и то прокопались до ночи. — Все молодцы! Завтра жду всех в десять. Спокойной ночи, — проговорил Кинг и повернулся ко мне. — Умничка, Кларк. Потрепав по моей белокурой макушке, отправился к своему вагончику. Ну, а я к своему, по дороге слушая возмущения Костии о том, что у нее все болит и, похоже, там даже ссадины есть. Одевать нужно правильно, там инструкция есть, тупая коза! Мямлила я себе под нос. Позевывая, сходила в душ и, выходя из него, увидела сидящую брюнетку на моей кровати. Сказать, что я перепугалась, это ничего не сказать... Хорошо, что я уже оделась, а не вышла в полотенце. Девушка встала и проговорила уставшим голосом. — Сними... их. Я тоже очень устала и пререкаться не стала, ибо это опять растянется, а спать-то охота. Она спустила штаны с трусиками, и я начала развязывать все шнурки в обратной последовательности от той, когда завязывала. Да, пришлось немного раздвинуть пальцами ее ягодицы, чтобы высунуть полоску, а также со своей неуклюжестью задеть губы. Она лишь тяжело дышала. Сложив все в мягкую коробочку, я отдала ей это и всунула инструкцию. В надежде, что в следующий раз ОНА ее прочитает, вспомнит, как я делала, и оденет их сама. Она ушла, а как только я дотронулась головой подушки, то провалилась в царство Морфея.