***
С Робертом, одетым в оранжевую лёгкую водолазку со старым синим жилетом поверх, красные клетчатые бриджи и коричневые шнурованные берцы, Бен столкнулся прямо возле конечной остановки. На улице давно стемнело, а в небе мерцали звёзды, правда, они слабо выделялись из-за подсветки ночного Нокфелла. Трассу, где вдалеке маленькими силуэтами виднелись два автомобиля, окружало несколько возвышенностей, за которыми с трудом проглядывался город, залитый будто светлячками — огоньками витрин, зажжённых окон домов и разноцветных уличных фонарей. Бен глянул вверх на выступающее мощное ограждение вокруг парка. Кажется, где-то рядом находился дом Дэвида, но он смутно помнил окрестности, ибо видел их мельком только в Новый Год. Молчаливый Роберт шёл, как обычно, размеренно и чуть впереди. У него не было с собой ничего, видимо, багаж оставил в одном из автомобилей. Вряд ли Роберт увозил много вещей, поэтому Бен не удивился, что у того была лишь одна сумка на плече. — Дракон, — первое хриплое слово Кэмпбелл еле выдавил после тяжёлого кома в горле из-за недавнего выступления. Он откашлялся и попробовал снова: — Дракон! — Что? — Роберт едва обернулся. Хорошо, что не курил. — Я обязательно сделаю всё, чтобы мы как-нибудь увиделись в будущем! — говорил увереннее Бен, хотя понимал, что вряд ли ему удастся приехать в ближайший год-полтора. Он покосился на едва заметную оранжевую Ямаху, стоявшую у обочины рядом с автомобилями красного и чёрного цветов. Бен слабо разбирался в моделях машин, но мотоцикл Роберта узнавал везде. — Поедешь на байке? На его вопрос Роланд по какой-то причине не ответил. Бен подумал, что он не услышал его. Возле обочины также стояли знакомые лица: почему-то со странным чёрно-синим оттенком волос Сал, одетый в чёрную футболку, серые джинсы и кроссовки, и рядом коричнево-жёлтым пятном — Ларри, с которым Бен толком так и не пообщался. Ещё были два странных парня, один из которых довольно много матерился и клацал золотыми зубами, а второй, с чёрными неопрятными дредами, постоянно держал руку возле кармана брюк. Бен только фыркнул. Он едва ли знал знакомых Роберта, разве что Тодда помнил, но никогда не общался, а видел однажды издалека. — Йо, чувачелло! — знакомый и неожиданно громкий голос Дэвида напугал Бена, заставив подскочить с криком. — Да что ты так кричишь?! — Кэмпбелл переводил дыхание из-за внезапного появления барабанщика прямо позади. — Мог бы просто подойти, блин! — А я же подошёл, Бенни! — весёлый и дружелюбный Дэвид развёл тощими руками в стороны. — Как дела, приятель? Как выступление? — Гхм… — Бен отвернулся, потупив взгляд на асфальт, — хорошо. — Слышал от знакомой, что там все ревели, ха-ха, вот это ты выдал эмоции, чувачелло! — Дэвид легонько похлопал Бена по спине. — Так держать! Роберт, идущий впереди, начал идти медленнее. — Всё хорошо? — вдруг спросил он как-то обеспокоенно, поворачиваясь к Бену. Правда, лица его всё равно оказалось не видно из-за чёлки на правой стороне. — Да? — Бен ответил вопросительно, хотя был уверен, что всё в порядке. Поднявшийся ночной ветер принёс приятную прохладу. Самым удачным стечением обстоятельств оказался тот факт, что Кэмпбелл теперь мог заявляться домой, когда ему вздумается. Однако его тяготила ночная улица, и он чувствовал, что должен хотя бы написать маме сообщение. Может, это остановит от навязчивой мысли уцепиться в Роберта и уехать с ним хоть на край земли — больше Бен никому здесь не доверял. Ни Салу, ни Ларри, ни уж тем более тем странным типам у дороги. Появление весёлого Дэвида, правда, немного облегчило тяжесть в груди. — Отлично, наконец, мы готовы, — ещё один чёрный силуэт вышел из тени. Бен отчётливо видел его ярко-красные глаза и будто бы рожки на голове. — Хм, сколько времени понадобится? Алекс уже в машине. — Немного, — спокойно ответил красноглазому силуэту Роберт. Бен глянул на незнакомца. Его вид внушал одновременно страх и почему-то уважение из-за рассудительной манеры речи и приятного тембра голоса. Незнакомец не мерещился каким-то дьяволом, хотя внешне был очень близок. Диалог показался Бенджамину слишком серьёзным, словно от этого уезда зависела жизнь Роберта, а не, как он думал, поездка за новыми ощущениями. Бен даже подумал, что этот красноглазый и некий названный Алекс — будто секретные шпионы из фильмов про Джеймса Бонда. И всё-таки что-то было не так с атмосферой данного уезда. Бен отчётливо увидел это в фиолетовых глазах Роберта, который, наконец, посмотрел на него. — Сначала хотел уехать, не попрощавшись, — начал Роланд. Голос его был низким, как и всегда, но тихим. — Потом подумал, что ты рассердишься. Дэвид, — он пронзительно глянул на улыбающегося барабанщика, — если что… — Я понимаю, чувачелло, не оправдывайся передо мной! — подмигнул ему Дэвид и подтолкнул Бена вперёд, отчего тот охнул. — Вот кто точно заслуживает сейчас всего твоего внимания, дружище. Бен неловко потёр плечо и глупо уставился на Роберта. Он уже не мог сказать «останься, прошу!» или «я передумал, не уезжай!», ведь нарушит тогда обещание. На улице так приятно свежило, а в голодный желудок словно налили кипятка до состояния тошноты. — Ты ведь оставишь мне что-нибудь на память, Дракон? — вырвалось сипло изо рта. Бен неосознанно шагнул вперёд, будто собирался бежать самый длинный марафон в жизни. Но больше он не двигался. — У тебя же осталась моя бас-гитара, — Роберт добродушно улыбнулся с прищуром, и у Бена ком застрял в горле, а глаза словно остекленели. — Оставь её. Остальные инструменты я распродал. Хотел бы Бен возмутиться, но что он мог сказать? Разве что схватить какую-нибудь цепь от собачьего поводка, обвязаться ею возле столба и протестовать с громкими лозунгами — в воображении это выглядело безумно героично, но он понимал, что реальность отнюдь совершенно другая. Бен ступил ещё шаг навстречу. Спокойно стоять в удобной обуви на ровном асфальте ему было невыносимо тяжело. Однако, Роберт сам решил подойти. Он присел на корточки и силком потащил Бена в объятия. Кэмпбелл повис на его шее, потому как чуть не свалился, но выстоял и встал коленями прямо на асфальт. Зато с каким трепетом он обнимал в ответ — наверное, СиДжей бы удавился от зависти, а Аманда — от ревности, как думал Бен. Ему пришлось сильно жмуриться, чтобы не разреветься навзрыд прямо на плече, но он поклялся, что не будет этого делать. Иначе Роберт подумает, что он жалкий сопляк, а не крутой рокер-певец, а теперь ещё и басист. Тонкую бледную шею обжигало поистине огненное дыхание. Бену казалось, что эмоции сейчас сожгут его дотла, однако находил крайне противоречивой мысль, что из-за «огня Дракона» у него из мокрых глаз вот-вот польётся водопад, который вполне может наполнить не один океан соленой водой. Кажется, Бен уже начал думать текстами песен, которые он хотел написать, но понимал, что ему надо пережить, пожалуй, самый душераздирающий момент за всю свою жизнь, чтобы не превратиться в раненого мореплавателя, который мог галдеть только о морских судах. Он хотел доносить другие, противоположные войне и одиночеству, мысли. — Мы обязательно встретимся, — шептал в проколотое смуглое ухо Бен. Ему показалось, что Роберт дёрнулся, но, может, из-за неудобной позы. — Я сделаю для этого всё, что в моих силах, уж поверь мне. Иначе я не я. — Тебе только шестнадцать, побудь ещё ребёнком, — отвечал Роберт. Его руки сжались сильнее за спиной Бена. — А то превратишься в зануду меня, у которого всё детство пролетело в сольфеджио и музыке, хотя я этого не просил. — А мне нравится. Нравится музыка, — Бен схватил Роберта за широкие плечи, понимая, что если сейчас не отцепится, то уже никогда. Лицо Роланда выглядело печальным, но Кэмпбелл улыбнулся. — Ребёнком я могу быть и в тридцать два, и даже в шестьдесят четыре. Его фраза заставила Роберта искренне улыбнуться. — И то верно, — он выпрямился во весь свой двухметровый рост и пронизывающе глянул сверху вниз. — Тогда до встречи. — До встречи, Роберт. Бен смутно помнил, что происходило дальше. Он неотрывно наблюдал только за Робертом, вслушивался в каждую фразу. При разговоре Роберта с Ларри и Салом Бен хотел очень сильно ударить Фишера за то, что тот не отказался забрать Ямаху, которую Роланд решил оставить Ларри. — Я не могу её взять, это ж целый мотик! — Ларри пожимал плечами и отнекивался от такого неожиданного подарка. — А я бы взял, — встрял занозой Сал, — у меня опять мотоцикла нет, например. — Тебе Фелпс столько бабла дал, что ты можешь купить новую Хонду, как у меня, или даже недавно вышедшую Кавасаки! — Ларри махнул на матерящегося возле обочины золотозубого блондина. — Оставлю эти деньги на чёрный день, вдруг пригодятся, — не уступал Сал, нагло ухмыляясь. — Ларри, я не смогу никуда деть мотоцикл, — прозвучал напряжённый голос Роберта. — Он уже старый и не годится на… Бен нервно сглотнул, когда Роберт сделал паузу в речи. — … заезды. Нужно многое переоформлять, а это запарно, сечёшь? Последнее слово Роланда улыбнуло Бенджамина. Он понимал, что Роберт точно не ошибался в своих действиях. Глубокий судорожный вздох больно резанул по лёгким. Бену последняя мысль не понравилась, и улыбка с лица исчезла. Хотел бы он, чтобы Роберт на самом деле ошибся и передумал, но вряд ли это случится. — Эх, — Ларри почесал затылок, — ладно. Сал со своим противным донельзя надоедливым видом, конечно, вклинился и победно выдал: — Отлично! — Только я тебе его в руки не дам! — Ларри воинственно встал между Робертом и Салом. — Уж лучше ты разобьёшь мою Хонду, чем я тебе позволю гонять на Ямахе! Уважение к Джонсону у Бена моментально выросло в геометрической прогрессии. Роберт уезжал слишком быстро — Бен попросту не успевал запоминать каждое его движение, фразу, выражение лица. Он понимал, что не прощался навсегда, но внутри ощущение было именно таким. Мысленно Бен успокаивал себя, что время пролетит быстро, особенно если сильно удариться в учёбу, что он и делал последние дни. Его вдруг накрыла злость. Почему он вообще должен оставаться один в этом чёртовом городе? Бена ведь ничего не останавливало: ни мать, которая то и дело горевала по отцу, ни сестра — та уже самостоятельная, ни Ной, который в последнее время стал слишком молчаливым, и уж тем более ни кто-либо другой. Если Роберт обернётся или окликнет его, то Бен точно не даст ему уехать. Уверенность в плане заставила Кэмпбелла вытянуться, казалось, выше собственного роста. Красная и чёрная машины заработали, и Роберт молча сел на заднее сиденье последней. Ни слов, ни оборачиваний. Остались только постепенно исчезающие вдали красные фары. Всё исчезло. — Ну что, чувачелло? — Дэвид звучал дружелюбно, однако Бен слышал заискивание в его голосе. Как же его колотило из-за этой несправедливости. — Он просто взял и уехал… Взял и уехал! Ноги, которые не могли спокойно стоять на асфальте, сами понесли его вперёд. — И даже не обернулся! Ничего не сказал!!! Не позвал!.. Меня!.. Дышать стало невыносимо уже после жалкой десятисекундной пробежки. — Ну и кати-и-ись, Драко-он!!! — истошный сорванный крик с эхом прокатился по ветренной трассе. — Я всё равно сдержу своё слово, а ты!.. В ушах звенел такой тёплый мелодичный ветер, гуляющий во вспотевших тёмно-каштановых волосах. Бен захлебнулся в собственном истеричном вздохе. Дикий стыд, холод и чувство брошенности сковали моментально. Хотелось упасть и разбить татуированными кулаками землю в щепки, а их размолоть в муку и рассеять по ветру, лишь бы оно всё прекратилось, но Бен стойко хмурил брови, кривил губы и ждал, пока волны слёз прекратят наваливать и без стеснения лить вниз. Никогда в жизни он не чувствовал себя настолько жалким, одиноким. Ничего теперь не сдерживало в желаниях, и, услышав очередной бодрящий порыв ветра, который задорно разгуливал меж возвышенностей, он ощутил дух абсолютной свободы. Теперь есть время и цель в жизни. И не осталось никаких ограничений. Обратно Бен вернулся не сразу, а как только в одиночестве излил слёзы на асфальт. Он не знал, сколько ушло на это времени, но, судя по одному оставшемуся Дэвиду, довольно много. — Чувачелло, заглянешь ко мне? — Дэвид всё также улыбался, но теперь Кэмпбелл не чувствовал у себя странной ревности из-за Роберта. На душе было одиноко, однако Бен мысленно проговаривал своё обещание. — Там Николь с девчонками недавно купили крутяцкую приставку! — Дэвид махнул рукой в сторону дома. — Помнишь этих пятерых малышек? — Ага, помню, — всё ещё ноющим голосом ответил Бен. Правда, будто не на вопрос Дэвида. — Ну вот! Развеешься, повеселишься, почумим, поговорим! — подмигнул Дэвид. — Расскажу много чего про всякие штуки-дрюки, если спросишь, не стесняйся! А ещё, пока время есть, успеешь и СиДжея поздравить — у него сегодня день рождения, я ему утрецом завёз вкусных подарков целый пакет! Так что есть повод для праздника, Бенни! Бен вытер ладонью оставшиеся слёзы с глаз, со вздохом глянул на окончательно стёртые стрелки, размазанные теперь на кисти, и кивнул. Кажется, Роберт действительно знал его лучше, чем он сам.***
За окном постепенно исчезал чёрный силуэт Нокфелла. По стеклу бегали отражённые холодные белые огни уличных фонарей, но свет от них не проникал в теневой салон чёрного БМВ. Марк сидел на переднем сиденье справа от Алекса, который вёл автомобиль. Красная Мазда Шнайдера с кучей багажа ехала впереди. Гробовая тишина с момента уезда длилась меньше минуты, но Роберту она казалась вечностью. Для него последние несколько дней стали такими тягуче долгими, что хотелось убежать в лес, правда, желание остаться в живых стало весомее. — Держи, — Марк кинул непрозрачную плотную папку через спинку переднего кресла. — Пришлось повозиться с начальником Паркинсоном, отдав ему взамен кучу информации о Фелпсах и Джонсонах. Хм, я даже удивился, что ты стоял в смольной грязи почти по горло, а не по колени. Сожжёшь перед границей штатов и будешь чист и без чужого дула у виска. Метафоричная фраза про грязь была ясна Роберту. Очевидно, что Марк знал не всё, пока не раскопал окончательно. — Спасибо, — тихо ответил Роберт. Он не стал трогать папку, лежащую рядом на сиденье. Прекрасно знал, что в ней. — Хуже, чем у меня, Ирокез? — Алекс, сидящий слева за рулём, усмехнулся и стрельнул соколиным взглядом в зеркало в салоне. — Ты сбил насмерть пешехода по неосторожности, а он, пусть и косвенно, медленно убивал зависимых из-за денег, — Марк приоткрыл окошко с правой стороны салона. Внутрь залетел приятный майский ветер, занёсший запахи цветов и прохладу. — Забудьте теперь об этом. — С хера ли ты такой добрый? — Алекс вёл машину спокойно. В голосе слышались нотки радости. — Мы же оголтелые преступники, Марк. — Интересует процесс перевоспитания без судебного вмешательства, — со стороны Шнайдера прилетел неожиданный сочувствующий вздох. — Лоуренс, ты идиот. Я последний раз спросил без наездов. — Ты думал, что он поехал бы после всей нервотрёпки? Не заливай чуши. — Ты снова просил Ларри уехать? — вклинился в разговор Роберт. Марк молча прочесал свои волосы пальцами, после чего сухо ответил: — Это была необходимость. Последний шанс. Но он успешно его слил в унитаз, впрочем, как и всегда. — Разве это не Пожар послал тебя нахер? — спросил Алекс. — Сал Фишер? — у Марка в голосе звучало удивление. — Этот несносный мерзавец меня совершенно не интересовал. Но если он так важен Лоуренсу, то мне плевать на его характер. Алекс сразу усмехнулся: — Всё время думал, что ты просто ревнуешь. — Хм, ни Лоуренс, ни этот клоун с синими волосами меня не интересовали с момента приезда, — спокойно отвечал Марк. — Разве что поначалу, но скотское поведение Джима Джонсона, который связывался со мной через посредников — нищих дворников, ставших после забастовки для него глазами и ушами по всему Нокфеллу, — отчётливо послышался недовольный вздох и выдох, — вот это оказалось самым настоящим цирком. Поэтому я начал свою небольшую сезонную игру. Мотив Марка для Роберта всё равно оставался неясен даже после таких объяснений. Возможно, Шнайдер сам строил теории и путался, как Тодд, ведь именно Моррисон рассказывал ему о своих догадках. В салоне стало некомфортно. — Почему ты не сказал Ларри, что его отец жив? — Роберт старался не вмешиваться в разговор, но чувство вины из-за Бена сгрызало его изнутри и нужно было хоть на что-нибудь отвлечься. — Он побежал бы к своей матери или испугался и закрылся. Джим для него — тот ещё ночной кошмар. — Ха, ну безопасно бы отсиделся в доме, пока убийца не будет найден, — высказался Алекс. Роберт отчасти был согласен с его мыслями. Марк снова замолчал, на этот раз минуты на три, и пристально сверлил взглядом ярких красных глаз зеркало заднего вида. — Я поговорил с детективом Уайтом, Роберт, — обратился он, продолжая пристально смотреть через зеркало. — Чтобы он приглядел за Бенджамином Кэмпбеллом, если я не ошибся в имени. Тема перевелась так внезапно, что по всему телу Роберта пронеслась волна холода. — Кто он? Твой брат? — спросил с долей заинтересованности Марк. — Можно и так сказать, — Роберт сполз по сиденью и поник головой. Вспоминать взгляд Бена ему было невероятно тяжело. — Очень близкий друг. В прохладном ветре, что дул в салон через приоткрытое окно, будто заиграла та самая болезненная песня. Роберт знал, о чём пел Бен на выступлении, ведь слышал, как он репетировал у Сандерсона. Никто из группы не подозревал, что Роланд дописывал часть мелодий на студии Германа и чувствовал там себя в наибольшей безопасности до момента уезда. На стекле всё ещё мелькали огни, словно рядом уезжал поезд, длиной в бесконечность. — Хотел бы остаться, но… — невероятно тяжело было говорить с будто бы пережатым горлом, хотя весь кошмар и остался позади, — самое худшее, что он мог увидеть — это заголовок в Faux News с моим трупом. Я уехал ещё и ради Бена. В глубине души Роберт хотел, чтобы Бен оказался постарше. Тогда, возможно, взял бы его с собой без всяких оговорок. Он представлял их действительно крепкую дружбу, совместные треки, простые разговоры и посиделки — Бен был бесконечным потоком идей и иногда правильных мыслей, несмотря на свой возраст и ужасно истеричный характер. Роберт жалел, что стал для него слишком чёрствым и бесчувственным в последнее время. Но Бен не жаловался, а находил забавным, что его друг «Дракон» превратился в некую ходячую каменную скульптуру. Он действительно менял Роберта, делал лучше и никогда — в худшую сторону. За это Роберт готов был перетерпеть любые истерики, ведь, в конце концов, его вина, что он так много ошибок своей жизни скрывал от Бена. Прошлое остаётся в прошлом, но не в случае Роланда. До появления Марка ему некуда было бежать, поэтому он молчал и старался не вспоминать, а то и вовсе игнорировать происходящее. Смерть Карла Пакертона, так похожего на Бена, заставила многое в жизни переосмыслить. Хотел бы Роберт извиниться перед Ларри за то, что струсил и решил уехать, предав его доверие и не объяснив толковых причин. Он знал, как Джонсон относился к Марку. Но больше Роберт боялся, что Ларри окончательно разочаровался бы в нём, если узнал, что в полиции ещё зимой, в декабре, детектив Вэйн втайне ото всех предложил перекрыть старательно забытое десятилетней давности дело Роланда с контрабандой наркотиков для «эндов» — зависимых наркоманов, часто ошивающихся в недостроенных зданиях, ночных клубах и старой оранжерее заросшего теперь сада. За это грозило несколько лет строжайшей местной тюрьмы, которая кишела драчливыми боевыми отбросами, похожими на широкоплечего Роя, жестокими маньяками, террористами и настоящими убийцами. От одной подобной мысли бросало в дрожь, поэтому зимой Роберт выступил анонимным свидетелем во многих делах, связанных с Джимом Джонсоном, тем самым закрепив за ним статус привидения Нокфелла и окончательно запутав расследование Тодда Моррисона про серийного убийцу на трассе.