Мы знаем, что у тебя есть сын

- …таким образом я хочу сказать, что омегам, независимо от их положения в обществе, должна оказываться помощь. Можно много говорить, что они были не против, но, каждый знает, что это влияние течки. Они не контролируют себя также, как и не контролируют своих случайных партнёров. Подверженные насилию они не знают что делать, как дальше жить, во многих случаях губя свою жизнь абортом, - мужчина выдержал паузу, переворачивая листок с планом доклада. – В наши дни полиция мало обращает на это внимание из-за многих факторов, например, у омеги просыпаются материнские чувства, говорящие ему или ей оберегать своего ребёнка, не отдавать его никому. Поэтому насильники остаются безнаказанными, а омеги - с детьми от них. Время вышло, мужчина закончил говорить, покидая кафедру. Для человека, говорящего о таких темах, он был слишком несерьёзным на вид: растрепанные длинные волосы, немного мятая рубашка, джинсы, что чудом держались на его бёдрах, а пиджак валялся на его стуле: в помещении было много людей, а кондиционер не справлялся со своей работой в силу возраста. Александр, выступающий сейчас, прошёл на своё место, уступая кафедру другому человеку, свою работу он выполнил, в данный момент нужно дожидаться решения от людей выше. Он боролся за благое дело, так что ожидал лишь положительного ответа. - Неплохое выступление, Гамильтон, - наклонившись к уху мужчины, прошептал Джефферсон. Рядом послышалась усмешка Мэдисона. – Думаешь, твои слова хоть что-то значат? - Ох, а ты боишься попасть за решётку? – прошипел в ответ парень. - А ты хочешь стать жертвой? – похабно усмехнувшись, мужчина отстал, возвращаясь на прежнее место. За спиной Гамильтона послышались переговоры Томаса и Джеймса. Он вздохнул, смотря на бумаги в своих руках, Александр уже который раз пытается добиться своего, но будто долбится об стену, стену непонимания со стороны альф. И правда, в зале в основном сидели альфы и беты, омеги представляли собой журналистов и иногда помощников, но не больше. Даже сам Александр скрывал личность за подавителями, чтобы попасть сюда. - Всё в порядке? – широкая рука Джорджа Вашингтона легла на его плечо, омега поморщился от своих мыслей, но руку не скинул. - Не думаю, что в этот раз меня услышат, - тихо, чтобы не привлекать внимания, ответил он. *** Когда всё закончилось, Гамильтон немедля покинул зал, чуть не теряя все свои вещи. Очередной провал, которого он не ожидал, но противные мысли всё-таки мелькали. Нужно больше работать, нужно приводить реальные истории, нужно сделать всё, что в его силах. Мужчина быстро добежал до парковки, останавливаясь около своего старенького авто, на который долго копил ещё с детства. На часах уже шесть двадцать три, а ему ехать в другую часть города, чтобы не разочаровать своего прекрасного Филиппа. Первая постановка в средней школе, где у мальчика была не последняя роль, Александр должен был успеть на две трети спектакля. *** - Папа, ты успел! – бросаясь в объятия отца, кричал мальчишка. - Конечно я успел, ты смеешь сомневаться во мне? – посмеиваясь, Алекс растрепал тёмные, торчащие во все стороны, волосы сына. - Ну, с твоей работой…, - протянул он, намекая на занятой график Гамильтона и на его вечное стремление сделать больше. Филипп много что понимал, переняв острый ум папы, он давно перестал задавать вопросы, предпочитая самому искать ответы. - Знаю, виноват. Но сегодня я успел, как и обещал, - пара уже дошла до машины, занимая свои места. *** - Нам удалось сегодня получить эти фотографии, - положив на стол конверт, Джеймс откинулся на спинку стула. – Он не афишировал о том, что имеет сына. Видимо, раньше ему помогали, а когда мальчик подрос, то стал самостоятельным, и няньки не нужны. - Занимательно, он скрывает свою личную жизнь, в то время как наша на виду у всех, - рассматривая фотографии, Томас пытался понять, что же такого в этом ребёнке, что Гамильтон его скрывает. - Из-за влияния Вашингтона вполне возможно, что это скрыли, - Мэдисон закашлялся, сразу доставая платок. – Если он так скрывает это, то мы можем использовать этот фактор против него. - Когда следующая конференция? - Через три дня. У нас есть время подготовиться. *** - На сегодня всё, все свободны, - с кафедры сошёл Джордж Вашингтон, присоединяясь к Гамильтону. – Ты молодец, я видел сомнение в их глазах. Мужчина, указав взглядом на толпу, кивнул головой в сторону выхода. Они не спеша покинули зал, направляясь в сторону кабинета Александра, там хоть и был вечный беспорядок, но люди реже совались туда, предпочитая обходить комнату стороной так же, как и его хозяина. Многие окружающие его люди просто не принимали его идеи, считая наивным простачком, что мыслит поверхностно. Самого Гамильтона не волновало мнение окружающих о нём, он защищал свои идеи, боролся за них, пытаясь сделать хоть что-нибудь для будущего поколения. - Сколько им ещё надо объяснять важность принятия такого решения? Я уже готов приводить реальных людей с реальными проблемами, - взъерошив волосы на затылке, Александр устало упал в своё кресло. Вашингтон присел на небольшой кожаный диванчик у стены, рассматривая заваленный рабочий стол, пол, даже не представляя где компьютер, который до этого стоял на столе. - Возможно, они бы прислушались к омеге, пережившей такое, но никому это не нужно: альфам сложно понять омег. Будь среди них хоть один омега, дело бы могло продвинуться. - Когда ещё среди нас будут омеги, да и кто решится раскрыть такую тайну? - Знаю я одного такого омегу, только он немного не понимает своей значимости, потому-то и не делает этого. - Хех, знать бы и мне его, - усмехнулся Александр, понимая к чему клонит Вашингтон. Он бы мог это сделать, запросто, но он просто не хотел всеобщей огласки факта, что у него есть сын. Да и случай не самый приятный. – Я, пожалуй, отправлюсь домой. Доброй ночи, сэр. Быстро собрав нужные вещи, мужчина покинул свой кабинет, стремясь быстрее выйти из здания. Хоть ему можно было не спешить, но омега чувствовал себя нехорошо в этой обстановке. Он всегда был лишним, а сейчас это чувствовалось особенно чётко, омег не принимают равными, уж так сложилось, что они нужны лишь для потомства, впрочем, как и женщины. Являясь омегой, но скрываясь за личиной беты, Гамильтон хотел добиться равных прав, при этом воспитывая ещё маленького сына, не без помощи друзей, конечно. *** Быстро шагая по коридору, мужчина даже не заметил, что он был не один, а освещение позволяло смотреть только под ноги. Гамильтон же не смотрел ни под ноги, ни вперёд, всё внимание было приковано к экрану телефона, где высвечивалась переписка с Джоном, который сегодня забирал Филиппа из школы. Увлечённый перепиской, он не заметил преследующей его тени, что почти сразу же схватила его, закрывая рот широкой ладонью. Александра нагло потащили в абсолютно другую сторону; быстро заблокировав телефон, омега запихнул его в карман пиджака, хватаясь руками за запястье похитителя. Через пару минут они оказались в просторном светлом кабинете, совершенно не похожем на его. Александр щурится: тут слишком яркое освещение, осматривает помещение и встречается взглядом с Мэдисоном, омега сразу понимает что к чему, а похититель за его спиной – Джефферсон. Тот наконец отпускает его и отходит, чтобы закрыть дверь на замок. Гамильтон, конечно, мог бы попробовать сбежать через окно, но оно не открыто достаточно широко, поэтому он стоит, непонимающим взглядом сверля Джеймса. - Ну и зачем вы меня схватили и притащили сюда? – он смотрит на наручные часы, радуясь, что Джон ему сегодня помог. – У меня есть дела, и, если вы не возражаете, я хочу закончить их. Излишняя вежливость мужчины никогда не приводила ни к чему хорошему. - Смею предположить, что ты спешишь к сыну, Гамильтон, - усмехается Джефферсон, подходя к своему столу и усаживаясь прямо на него, и наблюдает за эмоциями на лице Александра: недовольство меняется непониманием и шоком, тот пытается вернуть спокойный вид, но это у него не получается. - Пхах, смешная шутка, Томас, - омега пытается отшутиться, но под внимательным взором двух пар глаз сложно оставаться спокойным. - Мы знаем, что у тебя есть сын, - отвечает ему Джеймс, отходя от Томаса и вручая мужчине конверт. – Отнекиваться бесполезно. Гамильтон с опаской смотрит на мужчину, поджимает губы и забирает конверт, слишком медленно для себя открывает его и смотрит на содержимое. Куча фотографий, на которых он забирает Филиппа из школы, на которых он гуляет с ним в компании Лафайета, с которым его часто путали из-за волос, но француз не мог быть его отцом по многим причинам. Гамильтон даже не подозревал, что за его личной жизнью велась слежка, слежка, которую организовал Джефферсон. - Какие же вы отвратительные, боже, за мной велась слежка несколько месяцев, - истерично усмехнувшись, Гамильтон присел на ближайшую поверхность, а именно на кресло, что стояло дальше всего от этой стрёмной парочки. – И что теперь? Шантаж? - Для начала мы хотели бы услышать полную историю. - Давай, расскажи же нам, кто же тот омега, что прогнулся под бету, - Джефферсон явно не звучал как политик. - Если никто не узнает об этом, я расскажу, - глубоко выдыхая, чтобы успокоиться, проговорил омега. *** - Добрый день, дамы и господа. Думаю, я успел надоесть вам, но сегодня я предлагаю нам познакомиться заново. Меня зовут Александр Гамильтон, и я омега, - зал ожидаемо затих, послышались даже удивлённые вздохи, мужчина за кафедрой продолжил. – До этого дня я скрывал свою природу, ради своей безопасности и ради достижения своих целей, так как я отлично понимаю, что общество не станет слушать омегу. Теперь я стою здесь и выступаю перед вами, и на этот раз я намерен идти до конца, потому что… - Он действительно решился на это, он расскажет всё, что мы с таким трудом достали, - шептал Джеймс. - Знаешь, у меня может появиться проблема серьёзнее. - Что ты имеешь в виду? - Четырнадцать лет назад я стал жертвой изнасилования, мне было шестнадцать, и я ничего не мог поделать с тем альфой, что напал на меня. Всё случилось около моего дома в подворотне, мне не хватило двух минут, чтобы оказаться в безопасности, к тому же не все могли позволить себе таблетки в те времена, - быстро сделав глоток воды и облизав губы, Александр продолжил. – Меня изнасиловал незнакомец, что просто оказался поблизости в это время. Я частично запомнил его лицо, поэтому после я обратился в полицию, где написал заявление. Прошло четырнадцать лет, а моим делом даже не интересовались. А я был вынужден вынашивать ребёнка от человека, которого ненавижу. Властям не интересно как чувствуют себя жертвы изнасилования, какого им после этого, как сложно вынашивать ребёнка от таких монстров, а те при этом остаются безнаказанными, повышая вероятность повторения ситуации. - Ты считаешь, что это он? - Если верить числам, то да, это он, да и ты же видел его сына. - Напрашивается вопрос: почему же омеги должны пихать в себя таблетки, убивая свой организм, а альфы нет? Почему наш мир несправедлив к слабому полу? Почему же в нашем мире нет больше рабов или почему женщины имеют равные права с мужчинами? Мы прошли через это, но омег, которых намного меньше чем бет или альф, вы принижаете? – активно жестикулируя, Гамильтон закончил. На него сразу же волной посыпались вопросы разной степени углублённости. Омега был готов ответить на все, стойко принимая любой косой взгляд, любой каверзный вопрос, любое грубое слово. На всё ушло не больше тридцати минут, время – деньги, тем более в этой сфере. Под внимательные взгляды из каждой точки зала Гамильтон покинул кафедру, а после и помещение, вслед за ним никто не пошёл, многие ещё переваривали сказанные слова. Встав с места, Джефферсон кивнул Мэдисону и поспешил выйти, пока люди не ломанулись по своим кабинетам. Джеймс лишь молча проводил его взглядом, чувствуя новый прилив кашля. - Гамильтон, - догоняя омегу, кричал альфа, - Гамильтон, стой, Гамильтон! - Ты слишком шумный, - он остановился резко, Джефферсон врезался в него, не успев остановиться. – Что ты хочешь? Люди узнали об этом, какие бы планы у тебя не были, они провалились. - Давай поговорим в твоём кабинете, это важно. - Что ж, пойдём, - Александр замолчал, ведя Томаса в свой кабинет в тишине, разбавляемой лишь топотом ботинок и приглушёнными голосами где-то вдалеке. Открыв дверь, омега вошёл первым, включая свет и приглашая Томаса. Тот был здесь впервые и почти сразу понял, что он здесь лишний: тут настолько всё пропиталось Александром, который питал к нему не самые приятные чувства, что даже аура кабинета была не слишком приветливой, от слова совсем. Томас поёжился, но лицо не выдавало лишних эмоций, на которых смог бы сыграть Гамильтон. - Так что ты хотел сказать, - опустившись в своё кресло, омега глотнул холодный чай, что стоял здесь с утра. - Не хочу спешить с выводами, но, мне кажется, что я тот самый альфа. - Ага, спасибо за поддержку, я другого не ожидал, - Александру было по большому счёту плевать, что там говорил Джефферсон, пытаясь задеть его. – А теперь прошу покинуть мой кабинет, мистер Джефферсон. - Ты серьёзно думаешь, что я стал бы шутить на такую тему? - А почему бы и нет? Вы пытались избавиться от меня, ведя слежку за мной и моим сыном. А сейчас, когда ко мне реально прислушались, Вы просто боитесь потерять свободу действий, которая позволялась альфам, - непривычно было видеть такого Гамильтона: тот говорил тихо и спокойно, не жестикулировал, а в глазах не было привычного блеска. На Томаса смотрел омега, прошедший через многое, чтобы сейчас выглядеть и говорить так, мужчина, который стойко принял испытания судьбы, Джефферсон почувствовал себя ещё ничего не понимающим подростком, утверждающим, что он взрослый и самостоятельный. - Но я не шучу. - Хах, тогда ты только что признался в преступлении, - усмехнулся Александр, поднимаясь со своего кресла. – Наверное, мне стоит бояться тебя, никто не даёт обещаний, что такое не повторится снова. Или я должен сдать тебя в полицию. Не знаю с чего начать, - с издёвкой проговорил Гамильтон. Тот факт, что сейчас, возможно, перед ним стоял его насильник и отец Филиппа, омегу не волновал, или он ещё не понял происходящее из-за недавнего признания. - Во-первых, ты мог бы познакомить меня с сыном, а потом… - То есть, ты признался в том, что изнасиловал меня, и сейчас ставишь условия, - взбесился омега. – Ты хоть понимаешь в какой заднице можешь оказаться, если я напишу заявление? Господи, если ты действительно тот самый альфа, как хорошо что Филипп не знает этого. Как хорошо, что ты сбежал тогда. - Слушай, дай мне встретиться с сыном, - Томас сделал шаг навстречу, - давай сделаем тест на отцовство. – Альфа не был уверен, что готов принять на себя такую ответственность, если это действительно его сын, но так он пытался найти подход к Александру. - Не смей называть его своим сыном! И даже близко не смей подходить к нему или ко мне! А теперь выметайся из моего кабинета! – Гамильтон кричал, не владея собой. – Просто уйди. Он поджал губы, сложил руки на груди и просто молчал, молчал до тех пор, пока Джефферсон не сдался под напором и не вышел из кабинета. Психанув, омега повернулся к столу и одним движением смахнул бумаги со стола, кружка разбилась с громким звуком, проливая остатки содержимого. Оставив всё как было, мужчина в спешке покинул кабинет, буквально выбегая из здания. Спина была напряжена, руки тряслись, а взгляд метался из стороны в сторону, пытаясь найти то, за что можно было бы зацепиться. Садясь в машину, омега пару раз приложился головой об руль, чтобы успокоиться. Это явно помогло. *** Последующие дни как бы Джефферсон не пытался поговорить с Александром не получалось, тот игнорировал его, избегал, делал вид, что того и вовсе не существует, да и того признания не было вовсе; в общем Томаса не существовало для омеги, тот к тому же был завален работой, журналисты каким-то образом узнали про Гамильтона и теперь пытались узнать больше подробностей. А сам омега был рад тому, что смог привлечь внимание со стороны СМИ, да и был настолько занят, что в голову не закрадывались мысли о возможном отце Филиппа. *** - Я не знаю что делать, Гил, он буквально признался в том, что изнасиловал меня четырнадцать лет назад, я не могу в это поверить, - сидя в кофейне напротив француза, омега рассказал о том, что произошло несколько дней назад. – И что теперь делать? Не уверен, что его сразу же арестуют и осудят, в конце концов он не последняя личность в стране, да и при деньгах. Я не хочу, чтобы Филипп узнал, а этот ублюдок попытается с ним встретиться. - Так, так, не спеши, mon ami, откуда такая уверенность, что это был именно он? – задал вполне логичный вопрос Лафайет, делая глоток своего карамельного латте. – Может всё-таки позволишь сделать ему тест на отцовство? Нельзя быть уверенным на сто процентов, что он тот самый альфа. Может это совпадение? - Да, ты прав, я спешу, но слишком уж много совпадений: дата, время, место, - это Гамильтон узнал от Мэдисона, - да даже Филипп становится похожим на него! Я дам согласие на тест. - В конце концов, если люди узнают о том, что твой насильник найден, у Томаса появятся проблемы, mon chéri.