Завтра будет лучше. Я обещаю.

      Нас доставили в зал суда всех вместе. Еще утром, за завтраком, у меня было время ознакомиться с сегодняшним «Ежедневным пророком». В принципе, это было ожидаемо, что вся первая полоса была посвящена моей семье. Суд будет публичным, а это значит, что зал будет заполнен до отказа. Помимо журналистов, свидетелей, судьей и дознавателей будет множество просто любопытных и жадных до мести обывателей.       Все было так, как я и думал. Как только мы вошли, сразу защёлкали колдокамеры, а из зала послышались возмущенные крики, которые призывали к расправе. Я старался не обращать на это внимание, но легче было сказать, чем сделать. Нас проводили в центр комнаты, где на небольшом подиуме стояли три, на вид довольно удобных, стула. Не было ни цепей, ни наручников, просто три стула. Я с осторожностью уселся туда, куда мне указал один из авроров и обратил внимание на толпу зевак.       Первыми, кого я увидел были семья Гринграсс в полном составе, что не было удивительным. Наши семьи дружили, если можно использовать этот термин среди чистокровных. С самого детства я знал, что одна из сестер Гринграсс будет моей женой. С Дафной мы были очень близки, так как были ровесниками и общались в одном круге. Но она была скорее моей сестрой, чем женой. Я не мог представить себе без отвращения наши поцелуи или, еще хуже, секс между нами. Астория же, хоть и была рядом с нами все детство, никогда не была моим другом. Она всегда была капризной и высокомерной, поэтому я очень мало с ней общался. У нее была своя компания в Хогвартсе, она всегда знала себе цену, считая себя принцессой и все ее желания должны исполняться моментально. Я хмыкнул от своих размышлений, когда понял, что она была женской версией меня. Неужели для всех я производил такое же впечатление? Снова посмотрев на семью Гринграсс я поймал взгляд Дафны. Она печально мне улыбнулась и я постарался вернуть ей улыбку, но вряд ли у меня это получилось, потому что в этот момент в ее глазах появились слезы. Мистер и миссис Гринграсс смотрели очень внимательно и были сосредоточенны на моих родителях, а Астория рассматривала весь зал с равнодушием и полным отсутствием интереса, казалось, она сама не понимала, почему она должна присутствовать тут, скорее всего так и было.       Следующими кого я увидел, были мои друзья, Панси, Блейз, Грег, Тео и Милли. Панси и Милли явно нервничали и поэтому постоянно оглядывались. Девчонки смотрели на меня с таким сочувствием и жалостью, что было больно, поэтому я посмотрел на парней. Тео был как всегда собран, с вечной маской уверенности на своем лице, поймав мой взгляд, он уверенно кивнул. Для всех это выглядело просто приветствием, но я знал, что Нотт, этим жестом, выражает мне поддержку. Грег был угрюм, он смотрел больше в пол, чем куда-либо еще, казалось он был испуган самим присутствием тут. Блейз постоянно оглядывался, как будто пытался кого-то найти, но видимо этого человека здесь не было, потому что он разом помрачнел. Я попытался понять, что с ним происходит, но он даже не смотрел на меня. Раньше Блейз был душой компании, вечный балагур и шутник, но прошлый год его изменил. Он изменил каждого из нас, но Блейза больше всего, и что-то мне подсказывало, что дело было не только в Волан-де-Морте, профессорах Кэрроу или войне, тут было что-то личное…       Я снова посмотрел на толпу в зале и заметил множество знакомых лиц. Вот профессор Макгонагалл, как всегда собранная и сосредоточенная, Хагрид, немного нелепый и огромный, профессора Вектор, Флитвик, Стебель и даже мадам Помфри. С другой стороны зала я увидел своих однокурсников из разных факультетов. Финниган, Томас, Браун, Лавгуд, близняшки Патил, Лонгботтом и многие другие. Я не понимал, что они все тут делают, неужели все так хотят посмотреть на позор семьи Малфоев?       Я отвлекся от наблюдения, когда снова защёлкали колдокамеры. Сначала я не понял, что произошло, но потом увидел их — «Золотое трио» магического мира. Они шли уверенно, не обращая внимание на вспышки камер, на аплодисменты и крики из зала. Только Грейнджер немного поморщилась, когда какой-то идиот из толпы крикнул, что любит ее. В этот же момент, Поттер подхватил ее локоть, а Уизли приобнял за талию, и та снова расслабилась. Они уселись в первом ряду прямо напротив нас, и я не мог не посмотреть на них.       Уизли изменился. Он окреп и раздался в плечах, взгляд был сосредоточен и серьезен, в нем больше не было мальчишеской глупости, это был взгляд мужчины и защитника. Он посмотрел прямо на меня и почему-то я не выдержал и первый отвел глаза. Что за бред, я хоть и нахожусь сейчас в роли побежденного, а он победителя, но это же Уизли… В какой вселенной он стал лучше меня хоть в чем-то?       Поттер тоже смотрел внимательно, и я приложил огромные усилия, чтобы не повторить свою ошибку, как с Уизли, но казалось, он именно этого и ожидал, мы еще попереглядывались какое-то время, после чего он осторожно кивнул. Я не понял его жеста, и был удивлен им, но было ясно, что в нем не было издевки или насмешки, поэтому я ответил тем же.       Грейнджер же не смотрела на меня вообще, и судя по движению ее губ она что-то читала в своем блокноте. Рядом с ней оставалось пустое место и она часто смотрела на часы, как будто ожидая кого-то.       Судьи уже заняли свои места, все понемногу успокаивались, даже министр поднялся на трибуну. Он сам будет проводить заседание (об этом я узнал из газеты), но суд не начинался. Я посмотрел на родителей, и мама ответила теплой поддерживающей улыбкой, все эмоции отца были скрыты под маской непроницаемости. Я вздохнул поглубже, пытаясь успокоиться, а потом наступила оглушительная тишина. Я быстро посмотрел на дверь и увидел крестного, который как раз зашел в двери и именно он вызвал эту тишину, но через мгновение послышались возгласы и вопросы: — Директор Снейп, вы живы? — Как вы смогли выжить? — Мистер Снейп, это правда, что вы были шпионом? — Директор, почему вы притворялись мертвым? Вам есть что скрывать? — Министр был в курсе, что вы живы? — Почему мистеру Снейпу выдали орден посмертно?       Пресса сходила с ума, задавая вопрос за вопросом, колдокамеры не прекращали снимать, перья летали над блокнотами журналистов, но Северус, все так же молча, прошел к месту рядом с Грейнджер и сел, делая вид, что его абсолютно не волнуют всеобщие волнения.       Министру пришлось заклинанием заставить всех замолчать, после чего он прочистил горло, усилил свой голос чарами и ответил: — Прошу всех успокоиться, мы сегодня собрались по другому поводу. Что же касается мистера Снейпа, то я отвечу на ваши вопросы после заседания, но если вкратце, то он был ранен и не мог сразу явиться в министерство, мы считали его погибшим, поэтому, и его суд, и его оправдание, и его награждение проводилось посмертно, остальное после заседания — безапелляционно заявил министр.       Я смотрел на крестного и впервые в жизни видел его таким. Он был собран, но при этом во всех его движениях скользили легкость и расслабленность, он как будто сбросил неподъемный груз со своих плеч. Он наклонился к Грейнджер и сказал той что-то на ухо, она же в ответ немного хихикнула, но через секунду серьезно кивнула, что заставило Северуса улыбнуться, и если бы я не увидел этот момент сам, вряд ли бы поверил, потому что я был абсолютно уверен, что крестный не умеет улыбаться. Через секунду он перевел взгляд на меня и подмигнул, я даже моргнул от неожиданности. — Итак, начнем, — услышал я голос министра, и мое сердце остановилось, но тот продолжил. — сегодня, двадцать восьмого августа, одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года слушается дело Люциуса Абраксаса Малфоя, его жены Нарциссы Друэллы Малфой (урожденная Блэк), а также Драко Люциуса Малфоя. Каждый из них обвиняется в принадлежности к группе «Пожирателей смерти», использованию непростительных заклинаний, попытках убийства, и пытках. Главный дознаватель — министр магии Кингсли Бруствер, приговор выносят уважаемые заседатели суда. Первой на рассмотрение суда вызывается Нарцисса Малфой.       Мама поднялась и вышла на трибуну, какой-то аврор передал ей флакон с «сывороткой правды» и она без раздумий его выпила. — Миссис Малфой, — начал допрос министр. — вы входили в число группы под названием «Пожиратели смерти»? Отвечайте только «да» или «нет», если нам нужны будут пояснения, мы уточним. — Нет, я не состояла в данной группе. — Но вы поддерживали его идеи? — Да. — Услышал я ответ матери, вечь зал загудел, но мама продолжила — Нет. — Что означает ваш ответ? — Недоуменно спросил Кингсли. — Я не знаю как ответить на ваш вопрос, министр. Потому что разрешенные варианты не могут дать точный ответ. — Поясните, миссис Малфой, что вы имеете в виду? — Когда Темный Лорд только начинал, у него были вполне здоровые и гуманные идеи. Он не хотел уничтожать магглов, и магглорожденных, он пропагандировал за дополнительное и более раннее обучение для них, чтобы они могли быть на равных с детьми чистокровных, ведь наши дети приезжали в Хогвартс уже зная основы многих предметов. Он также ратовал за сохранение традиций и знаний. И да, в тот момент, я была близка к его идеям. Но потом, все изменилось. Он стал злым и жестоким, начал пытать не только своих противников, но и соратников. Все становилось хуже и хуже, а когда у него появились идеи о геноциде магглорожденных, я отказалась от поддержки этого монстра. — У вас есть метка, миссис Малфой? — Нет, министр. Для Волан-де-Морта я не была важным членом его общества, так, всего лишь жена и средство манипуляции для моей семьи. — Какие чувства вы испытывали к Воландеморту? — Я его боялась. — Тихо прошептала мама, ей было тяжело признаваться в своих страхах. — Тогда почему вы не ушли? У вас могла быть другая жизнь, более спокойная. На это замечание мама разозлилась. Она подняла пылающие гневом глаза на министра, и ей понадобилось время, чтобы заговорить без эмоций: — Верите вы или нет, но мы с мужем любим друг друга. Это не просто договорной брак. Мы связаны магическими клятвами, а не просто министерским браком, что говорит о искренности наших чувств. Я никогда не покинула бы свою семью. — Я верю вам, миссис Малфой, но неужели вас устраивала такая жизнь? Своим уходом вы могли бы спасти не только себя от пыток и унижений, но и оградить своего сына от взаимодействия с Волан-де-Мортом. — Настаивал министр.       Мама рассмеялась в голос. — Министр, можно задать вам встречный вопрос? — Все еще улыбаясь спросила она. — Конечно. — Вы чистокровный?       Этот вопрос вызвал в зале ажиотаж, раздался гул недовольных, кто-то крикнул «расистка», но темнокожий министр только озорно улыбнулся: -Да. Чем вызван ваш вопрос? — Мой вопрос вызван вашими вопросами, господин Бруствер. Потому что каждый чистокровный знает, что магический брак скрепляет магия, его нельзя разорвать или развестись, как при министерском. Мы никогда не сможем быть друг без друга. — Да, я знаю это, миссис Малфой, — министр снова улыбнулся — но многие в этом зале не знают, и не понимают почему вы не покинули своего мужа, когда у вас была такая возможность, теперь мы это прояснили. — Ой. — Удивленно произнесла мама и как-то рассеянно улыбнулась в ответ. — Итак, продолжим… — Перешел на серьезный тон дознаватель. — Я снова прошу отвечать «да» или «нет». Вы ненавидите маглов? — Нет. — Вы хотели бы, чтобы они исчезли? — Нет. — Вы принимали участие в убийствах маглов или волшебников? — Нет. — Вы принимали участие в пытках маглов или волшебников? — Нет. — Вы применяли непростительные заклинания к маглам или волшебникам? — Да. — Призналась она. — Тогда суду требуется пояснение, когда, где и при каких обстоятельствах это происходило?       Мама как-то затравленно посмотрела на меня и отца, но сыворотка правды не позволяла ей промолчать: — Первый раз это произошло на шестом курсе Драко. Люциус был арестован из-за происшествия в отделе Тайн. Темный Лорд поселился в нашем доме, вместе со своими соратниками.       Мне было ужасно слушать маму, посмотрев на отца, я заметил как он был напряжен и неестественно бледен. — Я всегда накладывала множество разных чар на двери в свою спальню, потому что боялась именно таких ситуаций. Пожиратели вели себя отвратительно, пили, насиловали пленных, почти из каждой комнаты разносились крики и стоны… — Продолжила мама. — В тот вечер я устала, но должна была изображать радушную хозяйку. Вечером Северус принес мне новость, что мой сын был ранен и я просто забыла о защите. — Она замолчала и тихо всхлипнула, я снова окунулся в оглушающую тишину, казалось весь зал ждал продолжения. — Я проснулась от того, что кто-то лапает меня потными огромными руками… Я сопротивлялась… Я правда сопротивлялась! — Мама почти кричала, и при этом смотрела на отца с таким отчаянием, что отец не выдержал, и наплевав на все запреты подбежал к ней. Он бережно обнимал ее, как будто боясь причинить очередную боль, а мама цеплялась за него и только повторяла — Прости меня…прости…прости…       Никто даже не шелохнулся, все смотрели на эту сцену со смесью жалости и недоверия. Отец пытался сдержать свои слезы, но в его глазах была такая огромная боль и отчаяние, что даже авроры растерялись и позволили родителям окунуться в эту боль. Я же не скрывал своих слез. Я не мог поверить, тому что сейчас узнал. Моя мама, добрая, нежная мама была подвергнута насилию. Наверное, кто-то посчитает это справедливым, ведь в ее доме также насиловали других женщин, а иногда и детей, но они просто не знают ее. Она самый добрый и самый светлый человек во всем мире. Она этого не заслуживала!!!       Министр прочистил горло, тем самым нарушив тишину: — Мне очень жаль, миссис Малфой, но мы должны продолжить. В этот же момент авроры подошли к отцу, но не нарушили личного пространства, а просто подождали, когда он отошел от мамы и сам вернулся на свое место. — Я понимаю, и прошу прощения за эту сцену. — Уже немного успокоившись, произнесла она. Я гордился ей в этот момент, все-таки леди — всегда остается леди. — Если кто-то не знает, то измена при магическом браке невозможна, но если все же происходит, то виновник будет наказан, вплоть до потери магии. Может быть магия учла, что это не было добровольным актом, или может быть мне просто повезло, но у меня был только физический откат, мои магические способности не пострадали. — Что значит физический откат? — Кто-то выкрикнул из зала. — Я ощущала сначала сильную боль во всем теле, но она постепенно проходила, а потом была такая сильная слабость, что я не могла подняться с постели. — Вернемся к вопросу, миссис Малфой, в какой момент и при каких обстоятельствах вы применили непростительное? — Бруствер еще раз спросил маму. — Это случилось когда я пришла в себя. Мне снова нужно было изображать хозяйку. Тёмный Лорд и так был очень недоволен, что я пренебрегала своими обязанностями. Он либо не знал, что случилось со мной, либо это было ему безразлично. В один из вечеров, когда у пожирателей была в разгаре очередная пьяная вечеринка, я осталась с моим насильником наедине. Я этого не планировала, но в тот момент, я поняла, что это мой шанс отомстить. Он был пьян и почти не мог оказать сопротивления, но мне было все равно. Я хотела пытать его, но заклинание не получалось, хотя я пробовала раз за разом. Я знала, что убить точно не смогу, поэтому оставалось только «Империо». — Что вы ему приказали?       В этот момент мама подняла глаза и очень твердо и ничуть не раскаиваясь ответила: — Я велела ему вывести всех пленных из поместья и отпустить их. В зале снова послышались удивленные вздохи, никто не ожидал такого от жены пожирателя. — Я также наложила на него «Обливейт», чтобы тот не помнил, в случае разоблачения, что это я ему приказала. — Вы можете назвать имя своего насильника? — Да, это был Кристофер Флинт.       Я помнил отца Маркуса Флинта, он был довольно ярым сторонником Темного Лорда, хотя и не входил в ближний круг, но всячески пытался заслужить это доверие. Он был особенно жесток, не знал пощады или жалости, его боялись даже пожиратели. Он был убит самим Волан-де-Мортом за предательство, и показания мамы пролили свет на его неожиданную гибель. — Хорошо, вы сказали, что был только первый раз, когда вы применили «Империо», были и другие? — Да. — Просто ответила мама. — Сколько раз и при каких обстоятельствах? — Я не могу ответить на этот вопрос, потому что не считала, но это было довольно часто. Я накладывала заклинание каждый раз, когда я могла. — Могли что? — Освободить кого-то из пленников — ответила она. — Я пыталась сделать это незаметно, так чтобы меня никто не видел, потому что боялась, что пострадает Драко или Люциус. Я всегда пряталась, а когда приходил кто-то из этих садистов со своей новой жертвой, я просто насылала на него заклинание и он, вдруг, вспоминал, что забыл выполнить какой-нибудь приказ Темного Лорда, а потом выводила девочек из поместья. — Она лжет. — Вдруг послышалось из зала. — Она жена пожирателя, и участвовала во всем этом безумии по собственной воле. — Я напоминаю всем, — заговорил министр ледяным голосом. — что миссис Малфой находится под сывороткой правды и не может лгать в данный момент. — Она не лжет, — еще один голос прорезал тишину в помещении и со своего места поднялась молодая девушка. — Она спасла меня. — И меня. — Поднялась еще одна девушка. — И меня.        Все смотрели на этих девчонок в полном неверии и шоке, пытаясь обработать новые факты, даже судьи, казалось не знали верить или не верить этой информации. — Вы можете принять «сыворотку правды» и подтвердить эту информацию под присягой? — Спросил самый старый из судьей.       Их истории были на удивление похожи. Двое из них были магглорожденные волшебницы, а одна полукровкой. Их поймали просто, на улице, и притащили в Менор для посвящения новых пожирателей. Их мучали и истязали неделями, пока их не спасла мама. — Я пришла сюда, — говорила одна из жертв, обращаясь к моей матери. — чтобы поблагодарить вас, миссис Малфой. Если бы не вы, меня…нас бы убили. И я очень надеюсь, что суд учтет все обстоятельства и освободит вас. — Спасибо. — Прошептала мама со слезами на глазах. — Хорошо, теперь вернемся к основному допросу. — Снова заговорил министр, когда девушки рассказали свои истории. — Миссис Малфой, к вам применяли непростительные. — Да. — Вы подвергались пыткам? — Если вы имеете в виду «круцио», то да. — Почему? — Чаще всего, чтобы заставить Драко или Люциуса сделать что-либо. — Что именно он заставлял их делать?       Видно было что мама не хочет отвечать на вопрос, но зелье еще действовало, поэтому ей пришлось ответить: — Пытать людей. — Хорошо, миссис Малфой, я думаю достаточно. Есть ли у кого-либо вопросы к обвиняемой? — Да, у меня есть вопрос, — послышался голос одного из судьей. — миссис Малфой, вы считаете себя виновной в предъявленных вам обвинениях, и какого наказания вы заслуживаете?       Ответить мама не успела, потому что со скамейки поднялся Поттер. — Разрешите мне ответить на ваш вопрос, Ваша честь? — Но, мистер Поттер… — Судья явно растерялся от вмешательства героя, но через мгновение взял себя в руки и с каким-то высокомерием и насмешкой продолжил: — суду нужно понять, чувствует ли свою вину в произошедшей войне наша подсудимая. Ведь, несмотря на вскрытые факты, она была на другой стороне. Именно в ее доме пытали и убивали людей, и то что она спасла несколько девушек не меняет того, что она виновна. И, несмотря на ваши подвиги и достижения, вы не можете мешать суду вынести справедливое решение.       В этот момент произошло сразу несколько событий…       Во-первых, новоявленный герой, вдруг, как-то подобрался и через секунду на его месте стоял победитель Волан-де-Морта, сильный и очень опасный. Он так посмотрел на этого судью, что тот сразу сник и опустил голову.       Во-вторых, в помещении стало невыносимо душно. Напряженность ощущалась каждой клеточкой тела.       В-третьих, рядом с ним мгновенно, образовались его друзья.       В-четвертых, Северус тоже поднялся, он что-то тихо сказал Поттеру, но тот либо не услышал его, либо не хотел слышать, но крестный положил руку ему на плечо и легко сжал и вновь склонился к его уху. Что он там говорил было известно только им, но шрамоголовый глубоко вздохнул, и на секунду закрыл глаза, а когда открыл всем стало легче дышать, но сила Поттера не исчезла. — Я и не пытаюсь повлиять на суд, Ваша честь. — Сарказма в его голосе было хоть отбавляй. — Но все-таки я прошу слово, потому что мне есть, что рассказать. — Вы согласны выступить как свидетель? — Раздался спокойный голос Амелии Боунс. Я знал ее, потому что она состояла в попечительском совете вместе с отцом. — Да, Ваша честь, — совсем другим голосом ответил ей Поттер. — Свидетель обвинения или защиты? — Уточнил секретарь. — Защиты, разумеется. — Ухмыльнулся тот и прошел на трибуну, а я вздохнул с облегчением. — Хорошо, — заговорил министр. — миссис Малфой, присядьте пожалуйста, пока мы опрашиваем мистера Поттера. Мама с едва заметной улыбкой вернулась на свое место рядом с нами, и мы не сговариваясь, с отцом взяли ее за руки. Мы все еще не пришли в себя от того что она рассказала. А между тем, Поттер начал показания. — Мистер Поттер, вы выступаете как свидетель защиты, и во избежание разных проблем, вы должны выпить «сыворотку правды», вы согласны?       Тот даже не ответил, просто взял флакон с зельем, протянутый аврором, и без разговоров выпил. — Хорошо, отвечайте на вопросы максимально коротко, если нам понадобятся уточнения, мы спросим дополнительно. — Попросил Шеклболт, дождался ответного кивка и начал допрос. — Мистер Поттер, какие отношения вас связывают с миссис Малфой? — Долг жизни, — ответил герой, а мы с отцом озадаченно переглянулись. — Когда именно вы заработали этот долг? — В ночь битвы за Хогвартс. — От кого она вас спасла? — От Волан-де-Морта. — Как именно? — Она солгала ему, тем самым не дав убить меня. — Вы сейчас даете показания, в пользу этого долга? — Нет, миссис Малфой, не требовала выплаты долга. — Вы даете эти показания, по собственной воле, или кто-то просил за нее? — Я здесь по собственной воле. — Тогда я прошу объяснить суду какие именно обстоятельства привели вас сюда? — Разрешил министр. — В этом зале есть множество людей, которые участвовали в той битве, и они слышали, что Волан-де-Морт выдвинул мне ультиматум. Я должен был явиться к нему в Запретный лес, иначе битва снова начнется. К тому моменту были убиты многие, и я просто не мог позволить умереть кому-то еще. И если был хоть малейший шанс, на то что он сдержит слово, я хотел этим воспользоваться. Да и тогда я настолько устал, что хотелось уже поскорее покончить с этим. Я появился перед ним на поляне, и не сопротивлялся когда он бросил в меня «аваду», я должен был умереть, на этом был завязан план Дамблдора… — Поттер погрузился в воспоминания, а мы слушали затаив дыхание. — Но я не умер, опять… Я очнулся через некоторое время и понял, что и сам Волан-де-Морт все это время был без сознания. Не знаю, может он испугался того, как его собственное заклинание подействовало на него, но он не стал проверять меня сам, а отправил миссис Малфой сделать это. Я честно пытался не дышать, но мое сердце билось так громко, да и пульс ведь не спрячешь, правда? Миссис Малфой поняла, что я жив сразу, но громко крикнула, что я мертв, ну, а дальше была решающая битва, которая окончилась нашей победой. Но, если бы не миссис Малфой, все закончилось бы по-другому. Если бы Том, послал любого другого пожирателя, тот бы не солгал и Волан-де-Морт мог еще раз меня убить, и на этот раз я бы не выжил. Миссис Малфой спасла не только мою жизнь, она спасла всю магическую Британию, именно ей мы обязаны окончанием войны.       Мы с отцом слушали и не верили. Нарцисса Малфой всегда была кроткой, нежной и доброй. Она никогда не пыталась выделиться, всегда и во всем поддерживала отца и соглашалась с ним, даже если имела другое мнение, но сегодня, мы поняли, что абсолютно не знали этого человека, ее сила, ее верность, ее мужество и героизм были поразительными. — Спасибо, мистер Поттер, вы можете вернуться на свое место, а суд отправляется на совещание.       Все судьи вышли из зала, а нас вывели в отдельную комнату, и мы сразу бросились друг другу. Мы плакали, боясь, что это наши последние моменты вместе. Нас прервал кашель и мы обернулись, и увидели министра и Северуса. — Мне жаль вас прерывать, но нам нужно кое-что обсудить, пока не вернулись судьи, и я не думаю, что они будут долго совещаться. — Мы слушаем вас, — холодно сказал отец. Он пока не знал, как относиться к Северусу, сначала им нужно было поговорить с глазу на глаз. — Люциус, Драко, ваш суд будет перенесен на завтра, сегодня, к сожалению, не успеем. — Что будет с мамой? — Спросил я. — У нас есть все основания предполагать, что она будет освобождена в зале суда, но все зависит от судьей. — Ответил крестный. — Ты думаешь ее оправдают? — Отец с надеждой смотрел на них. — Мы надеемся на это, Люциус. — Мы постараемся вытащить всех вас. — Улыбнулся Северус. — Почему? — меня действительно интересовал этот вопрос. Мы действительно были виновны, так почему они хотят спасти нас? — Об этом мы поговорим сразу после вашего освобождения, сейчас не думайте об этом. — Просто ответил Бруствер. — Я оставлю вас, мне нужно проверить судьей. Министр вышел, а мы остались с крестным. Мама первая бросилась к нему и крепко обняла его. Ей было плевать, что Северус предал их доверие, для нее он был просто друг, и она была счастлива, что тот жив. Крестный крепко обнял ее в ответ и как-то облегченно вздохнул. Он хоть и не показывал этого, но боялся, что его друзья отвернутся от него. — Люциус… — Начал было крестный, но тот его перебил. — Нет, Северус. Я не хочу с тобой разговаривать, не сейчас точно. Пока есть более важные дела. — Отец пытался быть отстраненным, но видно было, что это давалось ему нелегко. В конце концов, он не выдержал и продолжил: — Если все закончится так, как ты сказал, то мы сядем и ты мне расскажешь все! Ты понял меня? Абсолютно все! — Да, Люц. У нас будет время для разговоров. — Северус явно чувствовал себя неловко. Он не привык, когда с ним разговаривали в таком тоне. — Крестный… — Позвал я его и подошел к нему ближе. Я так много хотел ему сказать, попросить прощение за свое поведение, объяснить свои поступки, выразить свою радость от того факта, что он жив, но тот не стал слушать, он просто меня обнял, и я, в который раз за день, заплакал. Он утешал, обнимал, а я рыдал, как маленький ребенок.       Нас снова прервал министр, сообщив, что судьи вернулись и готовы вынести свой вердикт. Нас проводили на наши места. — Что ж, — начала Амелия Боунс. — мы готовы озвучить приговор, он был принят единогласно, а значит не подлежит обжалованию.       Мы все внимательно слушали. После разговора с крестным и министром у нас всех появилась надежда, но больше всего я боялся за маму. Она не заслуживала этого.       Между тем мадам Боунс продолжала: — Нарцисса Друэлла Малфой (урожденная Блэк) по первому пункту обвинения — принадлежность к террористической группе, именуемые себя «пожиратели смерти» признается невиновной; по второму пункту обвинения — убийство маглов или волшебников признается невиновной; по третьему пункту обвинения — участие в пытках над маглами или волшебниками признается невиновной; по четвертому пункту обвинения — использование непростительных заклинаний против маглов или волшебников признается виновной. — Суд выносит решение освободить Нарциссу Малфой в зале суда, но обязал выплатить репарации в пользу фонда пострадавших в войне в размере одного миллиона галеонов. Также на палочку миссис Малфой будет наложено отслеживающее заклинание на год. Приговор зачитан! — Закончила мадам Боунс, но тут же добавила: — Суд над Люциусом Малфоем и над Драко Малфоем переносится на завтра.       Я вздохнул с облегчением, мама была свободна. Конечно, один миллион галеонов — это огромные деньги, но мы были богаты и эта сумма была лишь небольшой платой за свободу мамы.       Нас с отцом быстро увели, мы едва успели попрощаться с мамой. Но я вернулся в камеру с улыбкой на лице, ведь теперь у меня появилась надежда…