***
После отречения от престола, Текно вызвал к себе своего верного слугу, мудрого защитника и самого дорогого сердцу человека — Кла. Какое-то время парни просто молча наблюдали друг за другом, не решаясь что-либо сказать после того, что произошло пару часов назад. — Что… — первым тишину нарушил принц. — Что нам делать дальше? Я отрекся, не подумав, а теперь боюсь. Пару часов назад так рад был этому, а сейчас боюсь, как какой-то двенадцатилетний мальчишка, ей-богу. Текно опускает голову на сложенные перед собой руки на низком столике, зарывается, не желая поднимать голову и наплевав, что он принц. Был когда-то, по крайней мере, сейчас он лишён этого всего. Сейчас он жутко устал, потому незачем следовать правилам, что никогда не будут прежними. Кенгкла опускает глаза вниз и вытягивает из длинного рукава своих одежд сложенный в несколько лист. Когда Кла кладет его рядом с рукой Текно, тот приподнимается: — Что это? — Ответ на прошение, — просто отвечает Кенгкла и перехватывает ладонь парня напротив, слегка его сжимая и смотря на Текно с неимоверной нежностью в глазах. — Что за прошение? — не понимает возлюбленного Но, пока тот не раскрывает лист перед ним. Бывший кронпринц перехватывает бумагу, быстро пробегаясь по строчкам. Этот почерк он узнает из тысячи, потому что он принадлежит его отцу. — КЛА! Что это значит? Это ведь почерк… Здесь написано… Я не понимаю, что происходит, Кенгкла. — Я попросил об отставке. Эти слова бьют по сердцу Текно. Он не хотел, чтобы всё так обернулось, чтобы Кла ушел за ним следом. — Кла… — Ты ведь понимаешь, что я не смогу быть в этом дворце без тебя? — спрашивает уже бывший главный стражник и ластится, как котенок, к раскрытой ладони Но, изредка еле касаясь мягкой кожи, что не знала до этого момента тяжёлой физической работы, в трепетном поцелуе. — Мне здесь всё чуждо… Я и держался на месте, если честно, только из-за того, что ты рядом, под моим постоянным присмотром. Я понимал, что если уйду, возможно, больше не увижу тебя, не смогу смотреть на тебя по утрам, по вечерам, когда проходит осмотр территорий. Я ведь люблю тебя, как я могу остаться с людьми, что отказались от тебя. — Я сам отринул отца и мать, — шмыгает носом в ответ тот. У Текно нет сил ответить на все слова до последнего предложения. Сердце слишком громко бьётся. — Это не важно. Главное, что эти люди позволили тебе сделать это, будто ты ничего для них не значишь. — Кла! Следи за словами, пока ты со мной и в дворце, тут всюду уши императорской семьи, — шикает парень. В ответ раздается фырканье. — Что, понял, что больше не страж, а я не кронпринц, и решил вести себя свободно? Не забывай, у меня всё ещё королевская кровь в жилах. — О да, конечно, этого точно у тебя не отнять. Как и острый язычок, которому я прямо сейчас найду применение! — с улыбкой произносит Кенгкла и увлекает Но в поцелуй, не давая ему отстраниться. Когда заканчивается воздух, он, задыхаясь, продолжает: — Всё у нас будет отлично. Мы ещё докажем всем, на что способны, и точно не пропадем, если будем держаться вместе. Текно соприкасается с возлюбленным лбами, прикрывая глаза. В голове только глупые мечты; грёзы о том, какой на вид небольшой домик у них будет, какое хозяйство они заведут, чтобы и не скучно, и для пропитания, как они будут проводить вечера после тяжёлой работы. Всё обязательно будет одно на двоих, а пока им следует только собрать вещи, выйти из этой территории, а за воротами уже будет иная жизнь. Текно её не боится, не теперь, когда его ладонь сжимает другая ладонь, как бы поддерживая и даря веру в будущее.***
После того, как закончился процесс коронации и официального входа принца в звание короля государства, у парня оставался открытым достаточно важный вопрос, который не терпел больше отлагательств. Пит очень боялся, что может потерять родного человека. Он знал, что невеста бывшего короля уже в курсе последних событий, потому следовало поспешить и сделать то, что так хотелось. Поэтому сразу же после того, как его отпустили, он направился в покои своего личного счастья. По дороге его все поздравляли с назначением и желали личного счастья, Пит в силу воспитания мило улыбался в ответ. У него перед глазами стояла одна цель, и он к ней практический бежал, окрыленный счастьем. Конечно, около покоев его встретил Кан, который склонил голову перед новым предводителем. — Доброе утро, ваше величество. Госпожа в покоях. Ждёт вас, — Кан улыбнулся и ещё раз отдал честь низким поклоном. — Спасибо, Кан. Пит улыбнулся стражу и разрешил сообщить о своём приходе. Кан тут же открыл дверь и вошёл внутрь: — Госпожа Енэ, к вам пришли. Его величество король. — Как? Уже? Сам король, — Эй боялся даже думать о том, что Пит мог к нему прийти. — Хорошо… Скажи, что он может войти. Кан вышел из покоев, и тут же в открытую дверь вошёл тот, из-за кого в сердце поселилась вечная весна и любовь. — Доброе утро, ваше величество, — парень наклонился в глубоком поклоне и опустил взгляд в пол. — Доброе утро, — Пит не мог скрыть улыбку, рассматривая человека, от которого сердце учащало стук. — Поздравляю вас с назначением. Вы достойны быть королём. Наши люди пойдут за вами. — Пит сделал ещё один шаг к будущей жене или — лучше сказать — мужу. Его уже давно не волновала эта деталь, раз сердце сделало выбор. — Благодарю вас, госпожа Енэ, — Пит решительно сократил расстояние и приобнял за талию. Эй дёрнулся, и руки Пита немного сдвинулись ниже. Парень в женском платье шумно выдохнул и замер в ожидании. Его страшило будущее, но не хотелось быть там без принца. Пока мысли одолевали голову парня, Пит встал напротив и, приподняв за подбородок, впился в манящие губы поцелуем. Это действие было и нежным, и настойчивым одновременно, однако тот не стал настаивать на продолжении и давить заранее. — Госпожа Енэ, после того, как я вас посмел трижды поцеловать, как порядочный человек, а теперь уже и правитель, я обязан на вас жениться. — Ч… Что? — заикаясь спросил Эй. — Ваше величество. Как же? Я не достойна такого предложения. С вами должна быть рядом принцесса! — все лицо и уши густо покрылись краской и глаза автоматически уставились в пол. — Госпожа О Енэ! Мне не нужны никакие принцессы, графини, дочери министров и так далее. С тех пор, как вас увидел и смог узнать ближе, я понял, что хочу быть рядом лишь с вами. Эй хотел было возразить, но Пит не дал такой возможности: тут же стерев остаток пространства между ними, опять впился в его губы, и на этот раз он требовал большего. Его губы скользили по чужим, изучая и маня. Руки лежали на талии, но пальчики, не спеша, начинали двигаться то вверх, то вниз. Ему безумно хотелось большего, но осознание не давало покоя, ведь непорядочно и неправильно. Поэтому поцелуй пришлось прекратить и отстраниться. С губ Эя сорвался стон разочарования, но, как только пришло осознание, он тут же отскочил от Пита и спрятал лицо в руках. — О Енэ, теперь я точно обязан на вас жениться. Ведь я вас «лишил» мужа, поцеловал четыре раза, и ваша семья лишилась наследника из-за того, какие законы написаны нашей семьей, — Питу до сумасшествия хотелось открыть информацию о том, что он раскрыл дочь генерала, но вместо этого пришлось сказать про законы и придумать про вину своей семьи. — Вы не виноваты, ваше величество. Вы же не убивали моего брата. Ваша семья никакого отношения не имеет к этому. Наш отец задолжал одной влиятельной семье из нашей страны… Дальше вы знаете. Поэтому не смейте даже брать на себя вину! А насчёт вашего отца… это в прошлом. Я переживаю, что брак со мной на вас отразится пагубно. Ведь с вами должна быть не испорченная девушка, а я уже как бы. — Эй боялся смотреть на Пита, опасаясь, что не сможет ему отказать. — Енэ, меня не интересует, кто что думает и кто чего боится. Если вы скажете да, я сделаю все, чтобы наш брак состоялся. Эй повернулся лицом к Питу и осмелился заглянуть в глаза напротив. Для него это был омут, в котором он просто тонул, стоило лишь взглянуть. И этот раз не исключение, несколько секунд — и его сердце уже стремится в объятия любимого. — Я… согласна… Надеюсь, что я вам не наврежу. — Ваше согласие меня окрыляет. Остальное меня не интересует. Я думаю, что церемония состоится через три дня. Не стоит откладывать, вы и так слишком долго у нас в роли гостьи. После этих слов Пит обнял Эя и увлек в очередной крышесносный поцелуй. Ему очень хотелось пойти дальше, но он не смел пока себе такое позволить. Но ведь никто не запрещал целовать до сноса крыши и нехватки воздуха в лёгких. Пит не мог насладится прикосновением, сладостью губ, сплетением языков и одним дыханием на двоих, а после того, как воздух иссяк, Пит отошёл от избранника и, подарив прощальную улыбку, вышел из покоев. На следующий день во дворце было шумно, все готовили к свадьбе Енэ и сам свадебный зал, конечно же, в том числе. Только вот по приказу Пита около Енэ был только Кан, и только ему было позволено готовить невесту к церемонии. Кан в свою очередь догадался о том, что принц в курсе пола невесты, поэтому полностью поддерживал его решение. Эй не узнавал себя, его бил мандраж, словно он девушка, а не парень. Он хотел жениться на Пите, но приходится выходить замуж. Но пугало больше всего, что в первую их совместную ночь Пит узнает, кем он является на самом деле. И вот тут явно придётся прощаться с жизнью. В голову закрадывались неправильные мысли: самоубийство, побег и даже честное признание. Однако, каждый раз Кан, словно прослеживая мысли, приходил и помогал успокоить нервы. В итоге, долгожданный день наступил. Все радостно выкрикивали имена молодожёнов, слуги в красивых нарядах, зал украшен в бело-голубых оттенках. И вот: в зал входит новоиспеченный император в свадебном шелковом красном ханбоке с шикарным драконом на спине. Пит прошёл до трибуны и встал лицом ко входу. И вот тот самый момент, от которого замирает сердце. По проходу слуги ведут избранницу правителя. Эю было жутко неудобно вот так всех обманывать, но этот шикарный свадебный ханбок в персиковых оттенках полностью соответствовал внутреннему миру парня и его чистоте. Все это в сочетании с красотой «невесты» заставляло сердце Пита биться чаще. В его голове загорелась ещё одна галочка, говорящая о том, что этот человек только его. Церемония была незабываемой и красивой. Пит не мог оторвать глаз от невесты, а та, в свою очередь, пару раз даже прослезилась. Или он прослезился, только Пит и Кан знали правду, но упорно это скрывали. Пит был уверен, что надо открыть эту тайну, когда они будут наедине. Почти весь день подопечные не отпускали новоиспеченную семью, но в итоге рано или поздно это было необходимо сделать. И вот, Пит поклонился в знак благодарности всем и, взяв под руку избранницу, удалился теперь уже в их общие покои. Как только за ними закрылись бумажные двери, стражи тут же попросили всех слуг удалиться, а сами отошли на расстояние, понимая, что эта ночь тихой не будет. Пит был готов начать, но Эй отходил назад словно опасаясь будущего. — Пит, подождите. Я больше… Я… Я больше не могу врать. Это затянулось, и я гот… Готов принять любое наказание! Такое невозможно простить и понять, — Эй снимает головной убор, парик женский и уже тянется к банту, чтобы платье снять. — Еще рано, подожди, Эй! — Пит схватил его за руку и остановил действие. — Я уже знаю, что под платьями скрывается не хрупкая девушка Енэ, а сильный и отважный брат Эй. — Ка… как давно? Почему тогда я тут? Ваше величество… А наши… — Эй свободной рукой прикрыл губы, пытаясь спрятать стыд. — Эй, мне не важно, парень ты или девушка, моё сердце выбрало тебя ещё при нашей первой встрече в библиотеке. После этого, при втором поцелуе, я понял, что ты парень, а когда ты рассказывал историю про семью, я окончательно убедился в догадках. Но сейчас не об этом. Мы уже пара, хоть и не совсем официальная, но мне не важно! Именно сейчас произойдёт то, чего так давно хотим мы оба. Эй пытался оттолкнуть принца, но это было бесполезно. Как только их губы соприкоснулись, пропало все желание к борьбе. Пит прижал тело Эя к себе одной рукой, а второй взял за голову и впился в эти манящие губы. Это был не самый нежный поцелуй, их желание уже было ощутимым. Пит провел языком по нижней губе и, как только Эй приоткрыл ротик, язык короля тут же проник внутрь, изучая пространство, пока не нашёл второй язычок и сплелся с ним в танце страсти. Неизвестно сколько длился этот порыв, но когда воздух в лёгких стал заканчиваться, Пит разорвал поцелуй и переключился на шею, потом ключицы, а как только руки Эя сомкнулись на шее старшего, тот сразу оттолкнул парня к кровати, но прежде, чем уложить Эя, помог тому снять платье. У Эя сразу покрылось лицо густым румянцем, ведь он стоял перед правителем в юбках, которые заменяли нижнее белье у девушек, в то время, как сам наследник все ещё был в свадебном ханбоке. — Я люблю тебя, Эй! Ты — моя судьба, и я никуда тебя не отпущу. Несмотря на то, что мы нарушили законы дворца. Губы Пита блуждают по телу Эя, даря тому нежность, тепло и ласку. Каждый миллиметр тела покрывается лёгкими почти невесомыми прикосновениями. Не долго думая, он помогает снять любимому нижнее платье, обнажая грудь парня и оставляя на нем лишь паджи, попутно снимая с себя всю лишнюю одежду. Парень повторяет дорожку из поцелуев и, когда доходит до двух коричневых горошин, которые так давно хотелось попробовать, тут же делает то, что хотел. Да, Пит не был девственником, ведь зачастую на праздниках приходилось веселиться с придворными кисэн*, одна из них оказалась проворной и все сделала сама. Поэтому отчасти, но он знал по ощущениям, что такое женская грудь, но не более. Пит прихватил губами одну горошину и провел несколько раз по оси языком, потом прикусил зубами и, услышав возмущение, тут же зализал. Следом проложил дорожку поцелуев ко второй горошине и проделал тоже самое. Немного погодя, его поцелуи сместились ниже до резинки паджей. Эй шумно выдохнул, глядя на Пита. Тот не стал ждать и, проведя ладонью по пока ещё не вставшему члену через тонкую ткань брюк, кинул взгляд на Эя и помог снять последнюю деталь. Обоим парням было страшно, но желание оказалось сильнее. Пит кладёт руку на член парня и начинает медленно по нему водить. Эй закрывает глаза, потому что ему приятно и стыдно одновременно. Пит же изучает свою реакцию на происходящее. Как только с губ любимого слетает полустон, Пит на пробу берет «дружка» в рот и начинает неспеша лизать, сначала головка, потом лёгкие движения по всей длине. Все это было дико для тех времен, но их это не волновало. По покоям разлетались стоны и всхлипы. Пит развёл ноги парня и, сев между ними, провел пальцем по краю ануса, тело под ним напряглось, поэтому Питу пришлось хорошенько смочить палец слюной прежде, чем ввести. Как только палец был введен, Эй зажался и не хотел продолжения, но Пит взял в руку член Эя и сделал несколько движений, одновременно водя пальцем. Как только палец свободно двигался, Пит извлёк его и попытался ввести уже два, но Эй вскрикнул и парни поняли, что надо что-то такое, что облегчит движение. Благо в покоях Пита была вазелиновая мазь, которая стала спасением. Пит тут же выдавил содержимое на ладонь и растер, как следует. После чего с грубым поцелуем ввёл одновременно два пальца в тело Эя. Парень издает писк и тут же тонет в поцелуе. В то время, как пальцы изучают мягкие стенки и иногда надавливают на какую-то точку, от чего тело Эя выгибается на встречу. Пит извлекает пальцы и как можно быстрее снимает с себя нижнее белье. Как только его изнывающий орган тщательно смазан мазью, Пит склоняется над Эем и увлекая его в жёсткий поцелуй с привкусом металла, резко входит на всю длину. Он замирает, не позволяя себе никакого движения, потому что парень под ним чуть ли не кричит от боли. Эю кажется, словно его разорвали изнутри. Пит же терпит боль, ведь его орган зажат словно в тисках. Он начинает что-то шептать, чтобы отвлечь, гладит по щеке, потом проводит по груди и берет член мужа в руку. Достаточно быстрыми движениями он его разогревает и как только тело начинает расслабляться и двигаться в такт руки, Пит выходит из тела, но ненадолго. Уже через несколько секунд он повторяет процедуру, но уже не так грубо. Входит постепенно, поглаживая низ живота Эя. Потом приподнимает бёдра руками и проникает полностью в узкое и такое горячее местечко. Он начинает медленно толкаться, но со временем ускоряет движения. И, когда он наконец находит заветную точку, Эй издает громкий стон и сам начинает насаживаться на член своего возлюбленного. — Пит, я люблю тебя! Ещё! Ещё! — Я тоже тебя люблю, Эй! Ты мое счастье! После этих слов оба парня издают громкий стон, который разносится по комнате… И резко все исчезает…***
Тин смотрел на свадебную процессию нового императора с нескрываемой завистью. Всё-таки его любовь сложилась успешно, это было видно по горящим глазам, по поведению, по жестам и мимике, да и не сказать, что Пит и Ёнэ плохая пара. Наоборот. И от этого сыну чиновника ёще хуже. Он скашивает взгляд на то место в углу, которое полагается прислуге. Канталуп стоит ровно. Если бы Тин увидел его просто как прохожего на улице, обязательно подумал бы, что тот выходец из знати. У него были эти черты: осанка, стать, умение в любой ситуации держаться гордо и смело. Кан был тем ещё озорным мальчонкой, несмотря на всё вышеперечисленное, этим он Тина и покорил с первой секунды. — Вам ещё что-нибудь нужно? — Кан каким-то образом успел незаметно подойти к возлюбленному, теперь выжидающе глядя на него. — Нужно. — И что же? — Ты. Кан смущается, легонько толкая коленом Тина, когда тот начинает хохотать сильнее. Смотря на такое лицо слуги, Тин вспоминает самое важное, что происходило пару дней назад — он пришел с просьбой к тогда ещё второму принцу. Она заключалась в том, чтобы принц спустил с рук побег одного из подчинённых. За себя парень как всегда не переживал. Нужно было уладить дела только с Канталупом, а он-то уже потом обдумает остальное. Мысли даже в этот момент бегают от простого хватать возлюбленного и бежать — плевать куда, главное, чтобы они были только вдвоем — заканчивая чем-то вроде: красиво приехать на коне и увезти любимого как настоящую принцессу в замок. За первое побьет Пит, за второе сам Канталуп, а тут не знаешь, что страшнее. Через несколько часов Питу разрешили выйти из-за праздничного стола, за ним тихо последовал и Тин. — Кан, — позвал рядом стоящего друга Э. — Куда они? — Понятия не имею, господин, самому интересно, что эти двое замышляют, — тихо отвечает тот, удивлённо вглядываясь вглубь двора, где скрылись только что эти двое. — Впервые вижу, чтобы Тин и его величество так хорошо ладили. Они никогда не заходили дальше простых приветствий, тогда это ещё более странно. Э щурится, размышляя. Рядом возникает другой слуга, наливая ему немного вина, он кивает в знак благодарности, но гнетущие мысли, что тут что-то нечисто, продолжают давить даже когда он отпивает алкоголь. Вскоре два беглеца с праздника возвращаются. Кан тут же подлетает к Тину, видя, что тот не может сдержать улыбки. Неужели произошло что-то хорошее? Или он узнал что-то? Причем-то, что не мог спросить у Кана… — Что вы делали и когда ты вообще успел сблизиться с его величеством? — по тону парня слышно, что он возмущен. Тин усмехается, отходит, так и не ответив внятно, и присаживается на своё законное место рядом с отцом. — Узнаешь, — внезапно одними губами произносит он. — Нужно иметь капельку терпения. Хорошая вещь, главное, нужная. Да и чуть позже оно вознаградится сполна, Канталуп. Кан не любил, когда Тин называл его полным имени, но делать было нечего.***
Работы у прислуги довольно много, особенно после такого большого празднества как свадьба императора, потому найти Кана Тину было довольно проблематично, но он смог это сделать. Ничего не понимающий Канталуп шел, ведомый, прямо за своим возлюбленным. Вокруг была такая волшебная атмосфера ночи, что слуга боялся ее нарушать даже дыханием. в конце концов, он доверяет Тину, тот не заведет его в какие-нибудь дебри, так зачем спрашивать? Однако, когда уже оставалось пару шагов до каменной стены ограды, сын чиновника таки обернулся и пронзительным взглядом уставился на парня. — Вообще-то мои мысли были просто увести тебя, но… Я должен спросить еще раз, уже последний. Канталуп, — опять этот серьезный тон, что всегда пугал слугу, — пойдешь ли ты со мной? Я хочу сбежать, с тобой. Отец не примет моих отношений со слугой, тем более парнем, так зачем здесь оставаться, Кан? Я не вижу смысла для себя оставаться в этом… гадюшнике. И тебе не позволю тут быть и дальше, даже если откажешь, я… — Почему ты так много говоришь? — смеется Кан. Тин тоже растягивает губы в полуулыбке. — Так заткни меня. Так, как я позволяю только тебе. — Давай мы переберемся сначала на ту сторону за дворцом, и я уже там этим всем займусь, м? Идет? — Конечно, идет, мой Канталуп. — Тин! — Хорошо-хорошо, просто моя дынька, — соглашается парень, не сдерживая своего смеха. — ТИН!***
Одновременно издав громкие стоны, не сговариваясь, оба парня открывают глаза, но кроме темноты ничего не видно. Сон как рукой сняло, а ведь дыхание и вправду сбито, а в пижамных штанах тесно. Никто ничего не говорит, они оба просто сидят и молча смотрят в темноту. Как-то все очень странно и не ясно. Императоры, ханбоки, измены, слуги и вообще Корея, а не Таиланд… Спустя какое-то время, как только глаза привыкли к темноте и можно было разглядеть черты лица сидящего напротив человека, Эй тут же провел ладонью по лицу Пита, выдыхая облачко напряжения. — Тебе тоже это снилось, Пит? — Да, я император, а ты… ты, — парень замялся, сказать такое в лицо своему любимому ему казалось верной смертью. — Не важно, Эй, я тебя очень люблю. — Я знаю, что ты меня любишь, это взаимно. Не важно, кто кем был, но сейчас я, пожалуй, хочу отыграться за неравноправие! — после этих слов парень сгреб в охапку «принца» и подмял под себя. — Эй! Не стоит! Это же не я. Это сон! — Пит пытался сопротивляться, но с учётом физиологии, отказываться было бесполезно. Руки Эя скользят по пижаме, губы оставляют невесомые поцелуи на лице, шее. На несколько минут Эй отдаёт всего себя столь родным и таким мягким губам. Он просто тонет в ощущении любви к парню под ним, который пытается ещё сопротивляться, хоть и знает, что уже не отвертется. Слабые попытки лишь ещё больше распаляют желание его парня. Этот поцелуй, как и все предыдущие, уже в списке любимых. Поэтому Эй смело проникает языком в чужой рот и во всю орудует с чужим, сплетаясь в ритме танго. А его шаловливые пальчики в это время расстегивают пуговицы на пижамной кофте и сразу ладонью проводит дорожку по груди, задевая пальцем горошинку соска. Пит моментально откликается и издает полустон в губы любимого. Эй отпускает уже опухшие губы и переключается на грудь, не менее манящие соски. Он осторожно поддевает его губами и немного прикусывает, сразу зализывая. Он повторяет это до тех пор, пока горошина не приобретает коричневый цвет, поэтому он переключает внимание на второй сосок, проделывая те же манипуляции. Только вот рука уже тянется к штанам и буквально через секунду оказывается под нижним бельём, беря в плен безоружного воина. Одно движение — и Пит уже стонет. Теперь с губ уже слетают просьбы другого направления. — Эй, я больше не могу. Войди в меня! Я хочу тебя! Но Эй словно назло тянет время, ведь они оба готовы и можно было бы без прелюдий. — Ещё немного, Пит, ещё чуть-чуть. Эй наклоняется и берет член Пита в рот, но не полностью, а только лишь головку. Легкое прикосновение языка к уздечке — и Пит готов взвыть от желания и боли, которая таится в налитом кровью органе. — Эй, пожалуйста, возьми меня! Я больше не могу терпеть! — Если ты так просишь, — как хорошо, что темнота скрывает хитрый прищур Эя. — Тогда повернись ко мне спиной. Пит безропотно подчиняется и, опираясь на коленки, поворачивается к любимому спиной. Эй ещё немного разводит ноги Пита и прикасается к заветной дырочке языком. Похоже он действительно фетишист, если его умоляют сделать ЭТО, а он продолжает такие сладкие мучения. Несколько движений языком по аналу, и проход становится влажным, а значит можно входить. Эй несколько раз проводит по своему члену рукой и, сделав пару кругов вокруг входа, толкается внутрь сразу на всю длину. Пит выдыхает и ждёт продолжения. Вот оно. Эй двигается и внутри становится жарко, ствол его парня немаленький, поэтому стенки ануса словно обнимают член Эя, заглатывают в себя. Эй хватает воздух носом, издавая шумные звуки, но при этом гладит спину своего парня, затем аппетитные булочки, не переставая толкаться в столь любимое им тело. — Эй, ещё! Быстрее! И Эй не может отказать парню, который так настаивает. Каждый раз, когда он задевает комок внутри, Пит громко стонет и прогибается в пояснице. Это сводит сума и хочется проникнуть ещё глубже и ещё сильнее. Но Эй и так уже глубоко. И это касается не только страсти и любви, нет, просто Пит уже давно поселился в каждой клеточке, в каждом уголочке тела и сознания Интача. Он живёт там и нужен ему как воздух. Возможно именно поэтому Эю всегда мало Пита, и с каждым разом хочется ещё больше. Видимо Питчайа стал для него особенным видом наркотика, без которого не будет счастья. Ему чертовски хорошо, когда Пит стонет как сейчас. И он сделает все, чтобы эти стоны были громче. Эй выходит полностью из Пита, но ненадолго, уже через несколько секунд он входит опять. Задевая заветную точку, его рука, найдя член Пита, начинает движение, но «принц» перехватывает инициативу для облегчения действия своему парню и начинает сам себе дрочить. Когда парни понимают, что их сейчас накроет, Эй выходит из лона Пита и кончает на его спину, а Пит выплескивает семя на кровать. Оба запыхавшиеся, но жутко счастливые, они падают на простынь. Эй дотягивается до влажных салфеток и обтирает тело своего парня. — Знаешь, Пит? — Что, Эй? — дыхание ещё не восстановилось, и Питу сложно говорить, это единственное, что получилось выдавить из себя. — Всё во сне было странно, но идея со свадьбой мне нравится… Ты ведь станешь моим мужем, когда мы будем совершеннолетними? — Ч… Что?! Эй, ты не шутишь?! Ты делаешь мне предложение, сейчас? — Можно и так сказать. — Эй улыбается в темноту, представляя себе лицо Пита. — Конечно, я согласен! — Пит тянется к Эю и обнимает за шею, прижимаясь к нему как маленький котенок. Вместо слов Эй дарит своему парню самый нежный и тёплый поцелуй, а Пит понимает, что этим дело не закончится, ведь дружок его парня уже готов к новому раунду. *Примечание: Кисен — это девушки, которые развлекали придворных мужчин сопровождая их песнями, играми, этикетом принятия алкоголя, а иногда и сексом.