Несбывшееся пророчество

Волнами пошёл воздух в арке портала, ведущей в обитель чтиц, скрытую где-то в горах империи Алданаи. Треснула магическая пелена и явила взору юную чтицу Мореллу, сразу же заключённую в кольцо вооруженными воинами. В ушах девушки до сих пор звенел раскатистый говор предводителя этого разномастного сброда: он требовал, и немедленно, подать ему чтицу, ибо «князь Дейрос, благороднейший и сильнейший из демонопоклонников, желает получить предсказание». И настоятельница сдалась. Жалобно потрескивали фитили свечей, а ковры, устилавшие переходы обители, заглушали топот грязных сапог наёмника, забравшего с собой одну из пророчиц. Карета с узкими окнами уносила её прочь от места, которое на протяжении шести лет она считала своим домом, где в уюте и тишине маленьких келий училась слушать и слышать, впадать в транс и выходить из него, понимать и быть понятой. А теперь перед ней расстилается дорога во взрослую жизнь — жизнь без наставницы, жизнь вне стен обители. И осознание этого наполняло Мореллу новыми чувствами, ранее неизведанными эмоциями: предвкушением, приятной дрожью и покалыванием в кончиках пальцев. В особую музыку сливалось лошадиное цоканье по летней подсохшей дороге, бряцанье сбруи наёмников, их смешки и ругань. Постепенно Морелла расслаблялась: никто не заглядывал в карету, не приставал к ней с нескромными намёками. Наёмники всегда славились изрядной верой в предрассудки, поэтому к чтицам относились настороженно, с опаской, как к ядовитой змее: никогда не знаешь, когда её острая головка с раздвоенным языком покажется из травы. Для Мореллы это была поездка в неизвестность. Её даже не удосужились предупредить, как быстро они доберутся до владений князя Дейроса. И теперь, в минуты относительного спокойствия, чтица пыталась вспомнить то, что ей преподавали в обители. Но в голове всплывали лишь отрывки из учебников географии и истории. Очевидным оставалось то, что отряд движется прочь от империи Алданаи, на юг, где выход к морю контролирует Союз княжеств Дэммор. Конечно, союз — это громкое название для небольших наделов, поделённых между многими князьями. В междоусобных войнах они перекраивают карту Союза, стирая с лица земли одни рода и возвеличивая другие. «Почему же так?» — спрашивала Морелла наставницу. И ответ поразил её: «Все князья — одержимые демонами Ада. И каждый из них жаждет получить титул Князя Ада, а потому не терпят они конкурентов и уничтожают друг друга в непрекращающихся братоубийственных войнах». И в этот край держит путь Морелла! На минуту ей захотелось распахнуть дверцу кареты и выскочить наружу. Но страх быть затоптанной копытами лошадей оказался сильнее страха перед демонами, заставляя девушку замереть на сиденье кареты. Пока разум чтицы метался между этими двумя крайностями, капитан наёмников скомандовал привал. Карета резко затормозила, и Морелла неуклюже завалилась на обитое бархатом сиденье. Зашуршало её платье, звякнули простенькие серёжки в ушах. Сумрак кареты прорезал тусклый свет заходящего солнца, и в нутро экипажа просунулась голова лысеющего наёмника:  — Эй, красотуля, вылазь-ка давай наружу. Морелла помедлила: разумом она понимала, что чтице ничего не сделают, но сердце заполошно стучало о рёбра.  — Э, ну как хочешь, крошка. Тогда останешься ночевать в карете, — этому наёмнику не было никакого дела до комфорта ценного груза. Захлопнув карету, он проорал, — кто сегодня на похлёбке? Чур, порция девчонки моя!  — Что ты несёшь, Плешивый! Да князь тебе всё поотрывает и скормит своим псам, если не довезём чтицу, — голос был властный, но грубый. И после секундного молчания:  — Драгос, Ирис, присмотрите-ка за девочкой.  — Да, капитан. Уже идём, капитан. Дверь в карету снова распахнулась. Теперь в проёме показался другой наёмник. В его облике сквозили хищные черты, на висках, словно впаянные в кожу, отливали бирюзой несколько чешуек.  — Госпожа чтица, — стараясь спрятать рычащие нотки, обратился он к Морелле. — Позвольте представиться. Я — Драгос, правая рука нашего капитана. Ну, а вы?.. Морелле пришлось заполнить эту многозначительную паузу:  — Морелла, чтица, — она почувствовала, что волнуется, говоря о себе столь очевидные вещи: наёмники прекрасно знали, кого сопровождают.  — Эге, госпожа Морелла, но вы всё же вылезайте из кареты: скоро поспеет похлёбка, а там, глядишь, и ночь на дворе, — наёмник протянул ей руку в кожаной перчатке без пальцев, желая поддерживать, и предсказательница покинула карету. Морелла несмело оглядела своих конвоиров: большинство из них были мужчинами. Однако среди них она заметила и пару женщин, но и те — воинственного вида. К Драгосу и чтице тут же приблизился совсем молодой паренёк. Облачённый в длинную куртку со стоячим воротником, узкие брюки и высокие сапоги, он отличался от остальных наёмников некой субтильностью.  — Драгос, позволь я позабочусь о нашей… спутнице.  — Ладно, Ирис. Я пока пойду устрою на ночлег лошадей. А Вы, госпожа Морелла, не волнуйтесь: Ирис — парень смирный, хоть и магик недоучившийся, — Драгос усмехнулся. Ирис переступил с ноги на ногу и попросил чтицу следовать за собой. Они подошли к костру, разожжённому в небольшом углублении, и оказались в самом центре лагеря. Огонь приятно потрескивал, лизал жадными золотистыми языками пламени хворост. Мажонок бросил на землю какую-то дерюгу, чтобы чтице было куда присесть. Когда огненные блики падали на русые волосы Мореллы, казалось, что на голове у девушки разгорается пожар. И Ирис залюбовался. Но когда чтица повернула к нему лицо и огненные блики пропали, оказалось, что перед ним обычная крестьянская девочка: невысокая, плотная, но ухоженная и отвыкшая от тяжёлой работы в деревне. Пусть ореол тайны ещё окутывал предсказательницу, но Ирис немного осмелел, спрашивая:  — Ты не устала с дороги, Морелла?  — Нет, благодарю. Я путешествовала… с комфортом. — Морелле не хотелось признавать, что последний раз она вот так выбиралась куда-то в далёком детстве, когда ей было всего двенадцать. Последние шесть лет она провела в обители. И что карету немилосердно трясло на ухабах, а сиденья были жесткими. — Скажи, как долго нам ещё ехать? — несмотря на необычность ситуации, чтица не давала больше волнению или страху завладеть собой. Наставницы накрепко вбили в головы своих воспитанниц, чтобы те в любой ситуации сохраняли достоинство и уверенность в собственных умениях и предсказаниях.  — Ммм, — задумался Ирис, — пожалуй, ещё пару-тройку дней мы будем двигаться по дорогам империи, а затем всего день пути останется до замка князя Дейроса.  — А зачем я понадобилась князю?  — Мы, то есть я, не знаю. Только слышал, что он планирует очередной поход на своего соседа. Собрал со всей округи наёмников. Даже из империи Аладанаи к нему нанимаются.  — Что же, понятно, — Морелла предположила, что этот Дейрос хочет получить предсказание по поводу предстоящего нападения. Обычная практика для чтиц. Пока они так разговаривали, поспела похлёбка, и наёмники сгрудились около костра. Застучали ложки, полилось пиво, зазвучали разговоры. А потом наёмники запели: Привыкший сражаться не жнет и не пашет: Хватает иных забот. Налейте наемникам полные чаши! Им завтра — снова в поход! * Сейчас, под неусыпным взглядом своего командира, они старались не обращать внимания на девушку, но каждый из них жаждал спросить: «Что ждёт меня? Слава, али забвение? Богатство, али скитания? Злато, али дерюга?» Но рядом сидел Драгос, по другую руку — Ирис, потому наёмники лишь косились в сторону чтицы. Признаться, Морелла не сразу заметила присутствие старшего наёмника: он бесшумно появился с той стороны, откуда слышалось ржание коней, и одним слитным движением опустился рядом. Засиживаться долго не стали: на завтра планировалось двинуться в путь с первыми лучами солнца. Сейчас в империи было спокойно, но разбойничьи шайки всё же иногда попадались. Также, говорят, последнее время кладбища стали неспокойны, а потому капитан счёл нужным распределить ночные вахты. Драгос и Ирис должны были приглядывать за предсказательницей, чтобы никто не донимал её, а остальные — за лагерем. Где-то вдали заухал филин, треснула ветка. Морелла вздрогнула: ночной лес наполнился странными звуками и шелестом. Но её проводили в карету, и всё стихло. По обе дверцы от неё устроились Драгос и Ирис, который вызвался дежурить первым. Он вглядывался в ночную тьму и прислушивался к шорохам, доносившимся из кареты: там готовилась ко сну чтица. Юному магу хотелось задать девушке несколько вопросов и, конечно же, испросить предсказания, как и многим в засыпавшем лагере. Но всем было известно, что было платой за это: самая дорогая вещь для спрашивающего, а иногда и огромная сумма денег. Что заставляло чтиц соглашаться на ту или иную плату, было неведомо обычному человеку. И Ирис боялся, что ему будет нечем заплатить, но, что и греха таить, не был уверен, что хочет знать свою судьбу — боялся. Подобного нельзя было сказать про командира отряда наёмников. «Клык», — подумал Ирис, когда увидел того подходящим к карете.  — Пододвинься-ка, мажонок, — нетерпящим возражений голосом скомандовал Клык. Он постучал в дверцу кареты. Внутри сразу всё затихло. Можно было представить, как вздрогнула чтица, как судорожно решает: притвориться спящей или открыть дверь. Командир решил за неё:  — Я знаю, Морелла, ты не спишь. Открывай, дело есть. Девушка подчинилась. Она всё также была одета в дорожное платье, только распустила волосы, вероятно, собираясь переплести их перед сном. Её юность была полной противоположностью зрелым годам Клыка, чистая кожа — загару наёмника, а русые волосы — жгучей тьме шевелюры командира отряда. Только глаза у обоих были серого, стального оттенка.  — Что вам надо, господин? — неуверенно спросила чтица.  — Очевидно, Морелла, очевидно, — и он залез в карету.