Новое поколение путешественников

Прошло две недели с того дня, как Антон вернул Флинна из прошлого. Травмы заставили парня надолго задержаться в бункере. Не возвращаться же, в самом деле, в своё время с гипсом и вновь успокаивать семью, убеждая, что ничего страшного не произошло. Все эти дни он старался держаться ближе к отцу. Антону было интересно всё, чем занимался Гарсия, начиная от тренировок с оружием в тире и заканчивая чтением толстенных фолиантов в библиотеке. К большому удивлению Флинна оказалось, что их юный гость, благодаря своему увлечению историей, довольно хорошо знаком с древнеарабскими языками. Эти знания оказались весьма кстати. Незадолго до возвращения Гарсии Уайетт совершил вылазку в штаб-квартиру Риттенхауса. Вместе с Руфусом и Дениз он приволок оттуда гору жестких дисков с их компьютеров. Долгое время Коннор с Джией пытались разобраться, какого рода информация скрыта на этих винчестерах. Обойти защиту они смогли, но расшифровать данные не удалось. Они были записаны странным арабским языком, который не числился ни в одном справочнике. Вернувшийся в бункер Флинн подключился к решению этой загадки, но дело пока не двигалось. В течении нескольких дней Антон наблюдал как его отец, обложившись горой книг по арабским языкам, пытался что-то прочесть. Судя по тихой ругани, постоянно доносившейся из библиотеки, попытки оказывались провальными. Парню стало интересно, что же Гарсия изучал и он подошёл посмотреть. Пробежавшись взглядом по первому листу, Антон даже присвистнул от удивления. — А чего это тут во всех абзацах каждое предложение написано на разных языках? — недоуменно спросил он.  — Как на разных? — опешил Флинн.  — В каждом абзаце нет даже двух предложений, написанных на одном языке. Все на разных. Здесь пять предложений — пять языков, здесь семь предложений — семь языков.  — Ты хочешь сказать, что понимаешь написанное? — спросила Дениз. Она только что вошла в библиотеку и наблюдала за ними, прислонившись к дверному косяку.  — Не всё конечно, я же не лингвист, но общую суть понимаю. Это похоже на журнал или дневник. Каждый абзац — это отдельная запись, — ответил ей Антон, не отрывая взгляда от арабской вязи.  — Они вели учёт миссий своих действий в каждой из них.  — А что это за язык? Или языки? — вмешалась в разговор Люси. Она подошла, нежно поцеловала Гарсию в висок и ласково потрепала волосы сына. Этот жест не укрылся от внимания Флинна.  — Это древние арабские языки, — пробормотал Антон. — В древности, на Ближнем Востоке образовалось много мелких государств и за каждым из них был закреплён свой родной язык. Теперь команда получила ключ к записям Риттенхауса и их расшифровка была лишь вопросом времени. Произошедшие недавно события заставили Люси и Флинна в корне пересмотреть своё поведение по отношению друг к другу. Они раз и навсегда уяснили для себя, как глупо скрывать свои чувства и эмоции, во всяком случае, друг от друга. Слишком свежи ещё были их воспоминания о том, к чему эта скрытность может привести. И потому Люси и Гарсия часто пребывали в состоянии «в обнимку». Не важно, были ли они при этом вдвоём или на стратегическом совещании. Они не желали расставаться ни на минуту. Об участии этих двоих в миссиях по борьбе с Риттенхаусом пока не могло быть и речи: Флинна настолько подкосило пребывание в прошлом в своей временной линии, что он пока едва выдерживал на ногах больше пары часов. Люси после перенесённого нервного срыва так же была очень слаба, чтобы отправляться в прошлое. Однако это не мешало им обнимать друг друга, держаться за руки. Их вечный идиотско-счастливый вид постоянно мешал всем сосредоточиться на сути совещаний. В какой-то момент Дениз Кристофер заявила, что пока эти двое не смогут участвовать в миссиях, их нельзя вместе пускать на совещания. Как ни странно, в течении этих двух недель Эмма и весь Риттенхаус затаились и не предпринимали каких-либо попыток изменить историю. Это сыграло на руку команде, так как в строю остались только Уайетт и Руфус, в крайнем случае к ним могла присоединиться Джия, но всё равно команда была неполной. И вот десятого января их спокойной жизни пришёл конец. В восемь утра на весь бункер вдруг оглушительно завыла сирена. В это время почти вся команда сидела в общей зоне и только Антон, как истинный представитель клана сов, продолжал сладко спать. Вой сирены моментально разбудил его. Спросонок парень решил, что кто-то пытается угнать одну из машин времени прямо из бункера. За два дня до этого с него сняли гипс и велели регулярно тренировать плечо. Так что теперь он мог двигаться совершенно свободно. И потому, наспех одевшись и мысленно кляня идиота, которому вдруг взбрело в голову бороздить пространство и время в столь ранний час, Антон вылетел из комнаты и помчался по коридору в общую зону. — Какого лешего такой шум в такую рань? — недовольно спросил он, влетев туда. — Риттенхаус снова взялся за старое, — коротко пояснил Логан. — И у нас проблема, — мрачно добавил он. — Какая именно? — Эти двое, — вмешалась Дениз Кристофер, показывая на Люси и Флинна, стоявших немного в стороне, — пока не могут никуда лететь и у нас не хватает человека в команде. — А что мешает вам или Коннору отправиться с ними? — удивлённо подняв брови спросил Антон. — Дата, в которую нужно отправиться, — вмешался Коннор Мейсон: — 13 мая 1970 года, а мы оба уже жили в это время. — Так что, молодой человек, — суровым тоном произнесла Дениз, — придётся лететь Вам! — Что? Ой, нет! Я же не знаю ничего о 70-х! Кстати говоря, а куда именно лететь-то нужно? И что, ёлки-палки, Риттенхаусу нужно в этом времени? — Амстердам, скорее всего, сессия МОК, — подала голос Люси. — Решение о выборе столицы Олимпийских Игр 1980-го года? — удивлённо подняв брови, поинтересовался Антон. — Похоже на то. — Ну и зачем им это? — Когда мы последний раз подслушали разговор Эммы с Кэрол и Николасом, они собирались внедрить в верхушку управления СССР члена Риттенхауса, — вмешался в разговор Уайетт. — Похоже, они до сих пор не отказываются от идеи захватить весь мир. — Боюсь, что да. — Вот шизики! — простонал новоиспечённый охотник на Риттенхаус. — Ладно, Волчонок, пора двигаться, а то они точно что-нибудь успеют изменить! — хлопнул Антона по спине Руфус. Первым Волчонком Антона назвал Логан, а остальные, кроме Люси и Флинна, подхватили. В ответ на удивлённый взгляд Флинна Уайетт пояснил: — Ну он же хочет стать экспертом, волком в путешествиях во времени, а поскольку до волка он пока не дорос, значит будет Волчонком. Истинную причину он назвать не решился, так как Гарсия не знал, что на самом деле приходится отцом их гостю из будущего. Люси попросила команду пока не говорить Флинну об этом. — Так, Волчонок, ты что-нибудь знаешь о Советах, их истории, спорте? Особенно меня интересует последнее, — произнёс Уайетт, поднимаясь с кресла. — Нам важна любая мелочь. — Вот если бы ты спросил про их древнюю историю и культуру, я бы тебе всё об этом рассказал. Но XX век — брррр…. терпеть не могу этот исторический период! Со спортом в СССР я плохо знаком. Занимаюсь серьёзно плаванием и русских и советских пловцов знаю, их технику плавания, гребка, прыжка и так далее, но с остальными видами спорта, кроме, может быть, футбола и хоккея, у меня полный швах. Кристофер внимательно глянула на Антона. — Мы можем внедрить тебя к ним в олимпийскую сборную, как спортсмена. — Интересно, как вы себе это представляете? — саркастически заметил младший Флинн. — Это же не работника в дом к олигарху пристроить. Там система отбора многоуровневая. Чтобы туда попасть, нужно быть под контролем специалистов лет с пяти. Ну или у меня должен вдруг проснуться какой-то уникальный талант. И всё равно, меня придётся внедрять на уровне школы, где постоянно следят за результатами тренеры районных и городских сборных. Придётся проторчать два — три года, чтобы меня заприметили тренеры олимпийской сборной. — Было очевидно, что парню совсем не по душе эта идея. — Если только … — в голове Антона мелькнула мысль, — можно попробовать в лоб выйти на этого тренера и засветиться перед ним. Так! Стоп! Какие тогда были рекорды и нормативы? Ребята, как у нас тут с Инетом? Надо всё это посмотреть и понять, потяну ли я эти рекорды за пару недель тренировок. — Пойдём, посмотрим, что нам скажет великий Google, — усмехнулась Джия, — и ещё, думаю, тебе не помешают ручка и блокнот.  Вся команда направилась к компьютерам мучить вопросами крупнейший в мире поисковик. — Эй! — возмущённо крикнула Люси вслед всем четверым. — Вас ничего не смущает во всём этом? Вы всерьёз хотите заслать в СССР пятнадцатилетнего подростка? Вы хотите сказать, что он обведёт всю их службу безопасности? Тем более, он не говорит по-русски! — Сердито заметила Люси. — Кто сказал, что я не говорю по-русски? — свободно переходя на требуемый язык, возмутился Антон. — Люси права, — заметил Флинн. — У Советов служба безопасности очень серьёзная. КГБ и СМЕРШ из тебя котлету сделают, если ты попадёшь в их лапы. — Ну да, конечно, — фыркнул Антон. — А кто тогда внедрится? Может Уайетт? Никто из вас ни черта не знает про Советы, о русском языке и о том, что никто из вас не имеет ни малейшего отношения к спорту я вообще молчу. — Люси, он прав, — вздохнула Дениз. — Никто из нас, кроме него, не сможет внедриться к русским. Люси вздохнула и взглянула на Гарсию, отчаянно моля его взглядом о поддержке, но тот только хрипло произнёс: — Они правы, Люси. — Ладно, хорошо, будь по-вашему, — сдалась она наконец. Флинн же был озадачен двумя странными обстоятельствами: почему Люси проявляет такую странную, практически материнскую заботу о малознакомом парне из будущего и почему, черт побери, этот парень так странно похож на него самого: тот же характер, тот же авантюризм, то же упрямство. И почему, когда он смотрит на Антона, то как будто видит самого себя в юности: те же изумрудные глаза, но только с примесью доброты во взгляде что очень похоже на Люси; высокий рост, черные волосы и короткая прическа, с которой Грасия проходил не один год в университетские годы. Все эти непонятности он был намерен обсудить со своей любимой женщиной, когда обновленный состав команды отправится в Амстердам 1970-го года. Гарсия поднял взгляд на Люси и увидел, с какой трогательной заботой, беспокойством и материнской любовью она смотрела на Антона. Так Лорена когда-то смотрела на Айрис. Флинн ошеломлённо взглянул на Люси.  «Антон — её сын!», — потрясённо думал он. «Но как же она решилась, в такое сумасшедшее время…» — Ну вот и хорошо, — облегчённо выдохнул Уайетт. — У нас всё готово, пора лететь! Эй, — поторопил он интернет-любителей, — давайте быстрее. — Сейчас, — ответил Антон. — Мне только нужны ещё данные о политике Советов, чтобы быть убедительнее. Все четверо заняли места в шлюпке и она с грохотом исчезла. Дениз и Коннор ещё несколько минут постояли в общей зоне, а потом разошлись по своим делам. Когда Люси и Флинн остались наедине, он тут же подошел к ней и нежно обнял за плечи. — Люси, мы можем поговорить? — Да, — тихо выдохнула она. Тело отозвалось на его касания лёгкой дрожью. — Скажи, почему ты так беспокоишься за нашего юного гостя из будущего? Ему хоть и пятнадцать, но, похоже, его не так-то просто будет раскусить любой контрразведке мира, в том числе и советской. — Боже мой, Гарсия, — застонала Люси. — Только представь, какого будет его родителям, если он погибнет или пострадает в прошлом?! Будь мой сын путешественником во времени, я бы сходила с ума от страха всякий раз, когда он отправлялся бы в прошлое! — прошептала она, повернувшись лицом к мужчине и заглядывая ему в глаза. — А Антон, он склонен к опасным авантюрам! Ты знаешь, откуда он к нам попал?  — Кажется, он что-то говорил про 2035 год, — пробормотал Гарсия, вспоминая подробности их с Антоном разговора в 2012 году, когда парень всеми силами пытался убедить его вернуться к команде. — Нет, 2035 год — это стартовая точка его путешествия, он живёт в этом времени. А я говорю о том, откуда он возвращался, когда по ошибке приземлился в нашем бункере двадцать четвёртого декабря 2019-го, — проговорила Люси слегка дрожащим от волнения голосом. — Нет, — покачал головой Флинн. — Об этом он мне не рассказывал. — Гарсия, он перемещался в Раннее Средневековье, на территорию нынешней Швеции. Сказал, что хотел посмотреть как жили викинги! Ты можешь себе представить, что с ним там могло случиться? — воскликнула Люси. — Хм, а парень фанатично увлечён древней историей! — усмехнулся Флинн. — Прямо как ты, — добавил он серьёзно. — И любитель приключений, такой же, как ты, — осеклась Люси и увела взгляд в сторону. — Да, а ещё он внешне похож на меня и на тебя, — прошептал Флинн, целуя её шею. — Люси, ты ничего не хочешь рассказать мне? Это ведь твой сын! Наш с тобой сын! Верно? После этих слов Люси слегка отстранилась. — Гарсия! — ответила она, глядя в его зелёные глаза. — Пожалуйста, ради нас, ради нашего общего будущего, прошу, не спрашивай меня сейчас об этом! — с этими словами Люси крепко прижалась в груди Флинна. Он начал гладить её плечи, пытаясь успокоить. — Ты всё очень скоро поймёшь. — Она продолжила бормотать ему в грудь: — обещаю, ближе к концу этого года, а может даже и немного раньше. Но сейчас, прошу, не спрашивай меня ни о чём!  — Но почему? — недоумевал Гарсия.  — Пожалуйста! — Хорошо, родная! — тихо прошептал он, прижимая Люси к себе. — Идём, тебе нужно меньше нервничать и больше лежать в постели. Флинн подхватил Люси на руки и понёс в её комнату. Что ж, Люси просила не трогать эту тему ради их счастья. Флинну её слова казались странными, было очевидно, что Антон их сын, почему она так боялась признать это? Но раз она просила, значит он не станет ни о чём её расспрашивать. Один раз он уже спросил, «Что такое Риттенхаус?». Это любопытство стоило жизни его жене и дочери. Войдя в комнату, мужчина аккуратно положил Люси на кровать и прикрыл одеялом. Он уже собирался уходить, когда Люси обхватила пальцами его запястье, не желая отпускать, — Гарсия, останься, не уходи, пожалуйста! — попросила она, дрожа всем телом. — Люси, что случилось? — Я боюсь! Не знаю почему, но мне очень страшно! Обними меня! Он лёг рядом с Престон и, поцеловав её, нежно обнял за плечи. — Так легче? — Да…спасибо. — Засыпай, Люси… Тёплые и нежные объятия Гарсии сделали своё дело — постепенно дрожь прошла и через некоторое время Люси погрузилась в сон, а вскоре и сам Гарсия заснул чутким сном. Спустя несколько часов Престон проснулась первой. Впервые за последнее время её сон не был омрачен кошмаром. Казалось, крепкие руки Флинна защищали от всего зла мира и Люси поймала себя на мысли, что ей очень хотелось просыпаться в его объятиях каждое утро. Она повернулась к нему лицом, ласково провела рукой по небритой щеке, а затем нежно коснулась его губ своими. Флинн тихо застонал и проснулся. Сонно улыбнувшись, он погладил её щеку большим пальцем. Гарсия посмотрел на Люси с нежностью, она улыбнулась ему и вновь нежно коснулась своими губами его губ. От этого прикосновения сонливость Флинна как рукой сняло.Он подпер рукой голову, любуясь ею, а затем потянулся за очередной порцией поцелуя. Пальцы Люси проникли под его рубашку, мягко коснулись груди и провели дорожку от ключицы до пояса, щекоча кожу своей прохладой. Гарсию бросило в жар. — Люси … — тихо начал он. Она продолжала целовать его и поглаживать его грудь. — Люси… пожалуйста… — Гарсия, не надо, не говори сейчас ничего… — Люси, ты уверена, что хочешь этого? — Да… Их первая ночь была прекрасна. Они наслаждались друг другом практически до рассвета. Наконец-то рухнула последняя невидимая, но крепкая преграда между ними. Наконец-то Люси была в его объятиях не потому, что было страшно, плохо, больно или одиноко, а потому, что она сама стремилась к этому, потому, что всем сердцем любила его. В её объятиях Гарсию перестали мучить ночные кошмары, в которых раз за разом он видел лица мёртвых людей, которых погубил, пытаясь отомстить Риттенхаусу за гибель Лорены и Айрис. Сейчас же он был счастлив, по-настоящему. Люси тоже не могла скрыть своего счастья. И теперь для полного спокойствия им осталось только дождаться возвращения команды из прошлого. Через несколько дней оглушающий грохот оповестил весь бункер о возвращении шлюпки из 1970 года. Джия, Руфус и Антон вышли из материнского корабля смеясь и подшучивая друг над другом, и только Уайетт был откровенно чем-то не доволен. Люси выглядывала сына, и когда он последним вышел из корабля, она по-матерински тепло улыбнулась, а затем перевела взгляд на руку и ужаснулась тому, что он снова был ранен. Запястье Антона было туго перетянуто испачканным в крови бинтом. Несмотря на желание Люси немедленно услышать рассказ о результатах миссии, Дениз настояла на том, что путешественникам нужен душ и короткий отдых. Уже через час все слушали подробный отчёт команды. — Мы пробыли там почти шесть месяцев, — сообщил Уайетт. — Нам не удалось сорвать планы Риттенхауса в Амстердаме, они всё равно своего добились и внедрили человека в спортивный комитет Советов. Так наш Волчонок, — сказал он, сердито глянув на Антона, — решил дальше задвинуть план Б и устроил экспромт. — Ну да, конечно, — возмущённо фыркнул младший Флинн. — Если бы я ждал, пока ты соизволишь придумать этот план Б, делегация Советов уже давно бы уехала и чёрта с два мы попали бы тогда на олимпийскую базу в Новогорске. А так я нашёл одного из их спортсменов, познакомился, разговорил, узнал всё о базе, о распорядке тамошней жизни, о том, как и где живут пловцы. Ещё он рассказал, что на базе могут тренироваться не только члены сборных команд. Очень часто там работают отдельные спортсмены, которые по ряду причин не могут заниматься в своих клубах. Так я туда и попал, представился спортсменом из Латышской ССР. Сказал, что мой тренер порекомендовал мне готовиться к новому сезону здесь, в Подмосковье, так как в моём родном клубе беспрецедентный наплыв новичков, и нет возможности тренироваться в полном объёме. Пришлось подделать кучу справок, разрешений и рекомендаций. Но оно того стоило, я смог спокойно попасть на базу и тренироваться вместе со всеми. И уже через два дня меня заметил главный тренер сборной и пригласил работать с основным составом. Потом я начал побеждать на соревнованиях и в итоге поехал на Чемпионат мира по плаванию, и выиграл там несколько золотых медалей. Кстати, — он запустил руку в карман брюк, выудил оттуда одну из медалей, счастливо улыбаясь, и передал её Люси. Все обитатели бункера, не участвовавшие в миссии, с восторгом уставились на Антона. — В результате я таки обратил на себя внимание Риттенхауса и они попытались меня убить. Люси побледнела, а Уайетт сердито посмотрел на Антона. — Меня спасли Уайетт и Руфус. Они не дали одной рыжей стерве, Руфус сказал, что это была Эмма, сделать точный выстрел, в результате её пуля только слегка задела мою руку, — сказал Антон, благодарно глянув на них. Рядом раздался облегчённый выдох. Люси выглядела непривычно бледной. — А ещё помогло то, что я вдруг стал «надеждой советского спорта» и ко мне было приковано всеобщее пристальное внимание. Нападавших и их подельников быстро задержали, Эмма и четверо её помощников оказали серьёзное сопротивление, но всё равно, их арестовали, как и остальных. Флинн при этих словах удивлённо присвистнул. — Ты в этом уверен? — спросил он. — Абсолютно! — ответил Антон. — Своими глазами видел. — А что насчёт Кэрол и Николаса? — тут же спросила Дениз старших участников операции. — Мы их ни разу не видели, — ответил за всех Руфус. — Ну и чем, в итоге, кончилось всё дело? — нетерпеливо спросил Гарсия. — Значит так: Эмма, ещё двое членов Риттенхаус и четырнадцать бандитов были арестованы, а потом в СССР начались массовые аресты предателей Родины. И вот тут мы поняли, что пора уносить оттуда ноги, пока нас самих КГБ не взяли в оборот. — Мда, — потрясённо протянул Флинн. — Ну ты, малой и авантюрист! — заметил он Антону. — Ага, — буркнул Логан. — Прям как ты! Да, Флинн? — Уайетт! — укоризненно сказала ему Люси. — А в чём я не прав? — возмущённо фыркнул тот. — Победителей не судят, Уайетт! Во всяком случае, Риттенхаус серьёзно обескровлен и лишились своего оружия, — спокойно сказал Антон.  — Думаю, у них сейчас серьёзные проблемы. А я пойду отдохну наконец-то! Через некоторое время Люси осторожно постучала в его дверь. Антон практически сразу открыл ей. Он уже успел переодеться. На нём были джинсы и футболка, в которых он прибыл из раннесредневековой Скандинавии. — Проходи, — улыбнулся Антон матери, пропуская её внутрь своей комнаты. — Нам нужно поговорить! — начала Люси. — Мама, я прошу тебя, не надо мне сейчас объяснять, что я был не прав, когда занялся самодеятельностью! Я сам это знаю! Но Уайетт так тормозил, что пришлось принимать меры, а то мы упустили бы свой шанс. — Я очень испугалась, когда ты отправился в прошлое! Если бы не поддержка твоего отца, я бы с ума сошла… — Прости, — виновато опустив голову, прошептал Антон. — Но кроме меня туда внедриться действительно никто из вас не смог бы. — Я понимаю, — вздохнула Люси. — Ты знаешь, твой отец понял, что ты наш сын. — Немудрено! Ты всегда говорила, что я как две капли воды похож на него. Сильно сомневаюсь, что отец мог этого не заметить! Кстати, он выкинул из своей головы мысли о том, что ты он недостоин твоей любви и счастья и о том, что ты любишь Логана? — с некоторым сомнением спросил Антон. — Кажется, да. По крайней мере, Гарсия знает, что скоро снова станет отцом и, надеюсь, это удержит его от всяких глупостей! — Ну и отлично! Теперь я могу со спокойной душой вернуться домой и надеяться, что по возвращению не наткнусь на какой-нибудь исторический парадокс, — радостно хлопнул он себя по колену. — Благо собираться мне не нужно. Кстати, как ты думаешь, я смогу сегодня улететь? — Думаю, да. — Класс! Надо будет у Руфуса уточнить, что там с Материнским кораблём. Через час все собрались в общей зале, чтобы проводить Антона. — Ну что, Волчонок, — усмехаясь произнес Уайетт, — счастливого пути! Давай кулак! — и легонько ударил своим кулаком по подставленному кулаку Антона. — Береги голову! — посоветовала, обнимая его Джия. — Освоишь программирование на JAVA и PHP и цены тебе не будет! — Смотри там аккуратнее с древними европейцами, — улыбнулся Руфус. — И лесом! — со смехом добавил он и протянул руку. — Не волнуйся, — ухмыльнулся Антон, пожимая её, — в следующий раз я посажу корабль прямо у ворот. Ну или на ближайшем побережье, — добавил он, поймав на себе испуганный взгляд матери. — Счастливо оставаться, агент Кристофер, мистер Мейсон! — весело попрощался Антон с Дениз и Коннором, стоявшими около корабля. Те в ответ кивнули и улыбнулись. Подойдя к Флинну Антон пожал его руку, крепко обнял и тихо шепнул на ухо: — Береги маму, отец! Затем распрямился, выразительно посмотрел на подвеску, висящую на груди Гарсии и пристально посмотрел отцу в глаза. Флинн кивнул и уверенным голосом произнёс: — Обещаю! Последней с Антоном прощалась Люси. Она нежно обняла его и ласково поцеловала в лоб. — Пожалуйста, береги себя! — попросила Престон. — Будь осторожен и в настоящем, и, особенно, в прошлом! — Я постараюсь, мама! — улыбнулся он. — Но и ты тоже особо не нарывайся на неприятности, особенно во время миссий. — Хорошо…сынок, — было так непривычно произносить это, Люси смутилась и улыбнулась в ответ. Уже через минуту Антон сидел в корабле, в кресле пилота, и набирал нужную дату. Люк закрылся, двигатель взревел и через пять секунд корабль исчез. Члены команды ещё немного постояли в общей зоне, а потом разошлись по своим делам. Гарсия подошёл к Люси, заключил её в объятия и поцеловал в макушку. — Moja Draga!* — шепнул он на хорватском. — С ним всё будет хорошо! Наш сын будет в порядке.