Юное сердце на Розе Ветров

«Как он мог такое сказать?» Заложив руки за голову, Юичиро глядит на проплывающие по небу облака. День близится к закату. Желтеющая на пологом склоне трава кажется такой приятной и мягкой, что после всех физических усилий юноша не отказывает себе в удовольствии немного отдохнуть на ней. Мика сбежал, он так и не сумел его найти, сколько не пытался. На звонки брат тоже не отвечал. Разгоряченный и уставший, он копил силы на лоне природы для своего возвращения домой. Посчитав, что, скорее всего, Шиндо отправится домой, Юичиро не особо озаботил себя его длительным поиском. В конце концов, ему был неприятен поступок братца. Он не сделал Мике ничего такого, за что тот мог бы ударить по самому больному. «И почему он такой… — Юу закрывает глаза, — беспокойный что ли?.. — он снова устремляет взгляд в небо. — Порой совершенно неадекватен. Собственно, что такого я сделал ему? Пригласил поиграть. Не хотел бы — отказался. Я же не настаивал. А что если его утомило ожидание? Он не рассчитывал, что придется долго ждать, вот и заскучал. А от длительной скуки часто портится настроение. Но опять же, я ведь его не держал возле себя. Сказал бы, что ему надоело. А так же нет. Ни грамма недовольства, на всё согласен, а потом на тебе, вот такие вот выпады. И как раз потому, что я видел, что он заскучал, я и позвал его, а он все равно остался недоволен. Ничего не понимаю… А может быть дело совсем не в моем приглашении и его скуке? Ведь все эти непонятки длятся уже не первый день. Гораздо дольше… Я бы сказал с момента того инцидента с преступниками. Мы с Микой вроде бы пришли к соглашению, но я вижу, как что-то все равно не дает ему покоя. Он относится ко мне с настороженностью. Возможно, он злится, обижается. Когда я нашел его на том заводе и попытался помочь, он очень разозлился. Он вовсе не хотел видеть меня там. Его это задело, и конкретно, он изо всех сил пытался прогнать меня, показывая, как сильно я нарушил его планы. Тогда он едва успокоился. Что если его поведение такое как раз от того, что он все еще держит в себе обиду за тот случай? Бред, конечно. Но… это было в его стиле. Черт, и даже если так, когда это было и что дало ему право говорить мне такое в лицо сегодня?! В конце концов, я извинился, хотя моя вина была лишь в том, что я не сумел оставить его одного, когда ему было плохо. Папа, любовь к кому-то всегда так неспокойна?.. Переживал ли ты подобное в дни своей юности?.. Как жаль, что ты не оставил мне ничего, чтобы я мог узнать, как проходила твоя молодость и как складывались твои отношения с моей мамой. Мика… Чего же ты хочешь от меня?..» Так и не ответив на свой вопрос и не дождавшись ответа извне, Амане тяжело и устало вздохнул. Быстро сгущаются сумерки, становится холоднее, надо возвращаться домой. На улицах уже горят фонари, когда Юу входит в дом. Отчим и мать сидят в гостиной и смотрят телевизор. Когда на пороге комнаты появляется сын, оба обращают на него внимание. — Как хорошо, что ты вернулся, я уже начинала беспокоиться, — произнесла Эрика, после обмена приветствиями. — Как ты себя чувствуешь, милый? Мне кажется, ты бледен. — Отлично себя чувствую. Устал чуть-чуть, но не более. А бледность, — Юу пожал плечами. — Наверное, освещение такое, тебе кажется. — Возможно, — согласилась женщина. «Они не спрашивают о Мике, — думает Амане. — Должно быть он в самом деле вернулся домой» — Юу, с тобой точно ничего не случилось? — снова осведомляется Эрика, потому как Юичиро остается стоять на пороге. Натан также вопросительно глядит на пасынка. — Абсолютно. Сейчас перекушу и пойду к себе. Там от ужина что-нибудь осталось? — усмехается он, дабы рассеять последние подозрения семьи. — Да, разумеется. Там, в кастрюле. Еще и остыть не успело. — Прекрасно, умираю с голоду, — воодушевленно говорит Амане, хотя на самом деле голод беспокоит его в наименьшей степени. Останавливаясь в холле, Юу бросает взгляд на второй этаж. — Эм, а Мика вернулся? — возвращаясь в гостиную к родителям, спрашивает он. — Да, — кивает Эрика. — Ах, кстати зови и его к столу. Он, как пришел, тоже не ужинал. Наверное, не хотел без тебя садиться. «Не думаю. Тут другое совсем. Ох, да что ж такое-то!» — всплеснул руками Юу и быстро направился к себе в спальню. Его охватывала некая злость на брата, который не только вел себя странно, но еще и, наговорив ему всяких гадостей, теперь нарочно отказывался от ужина. Юичиро растворил дверь их с Микаэлем комнаты. Как Юу и думал, Шиндо был там. Однако Юу вовсе не ожидал увидеть его с книгой на подоконнике, в каком-то душевном покое. Словно выплеснув злость на Юу, он почувствовал некоторое облегчение. «И почему ты такой… ? Как тебя понять вообще?» При виде этого внешнего благодушия, Юу почувствовал, как его самого вдруг ощутимо кольнула злость на Микаэля. — И что ты себе думаешь? — чуть сдвинув брови, осведомился он у Мики. Оторвав взгляд от строчек, Шиндо обратил его на брата. Юичиро вдруг осознал, что благодушие в чарующем облике сводного брата ему только привиделось. «Обидев меня, ты сам еще продолжаешь обижаться? Разве это справедливо?» — Разве мама не звала тебя ужинать? Почему ты сидишь здесь?! Мика не отвечал, но при этом продолжал из-под лба глядеть на рассерженного его поведением Юичиро. — Не хочу ничего слышать в оправдание, вставай и немедленно пошли есть! — бросив эту гневную фразу, Юу вышел из комнаты. «Это было грубовато, — просыпающееся чувство вины, заставило его оглянуться, пока он направлялся прочь от спальни. — Послушается ли теперь? Кто знает. Как бы там ни было, а сам виноват» Не будучи уверенным, что Микаэль спустится после такого выпада, Юичиро все-таки разложил оставшееся рагу по двум тарелкам. Держа их в руках, он развернулся, чтобы поставить еду на стол, когда увидел стоящего в дверях Микаэля. Все такой же молчаливый, он, прислонившись плечом к дверному косяку, наблюдал за действиями Амане. — Садись, еще не совсем остыло, — сказал Юу, лишь внешне не придавая его появлению значения и, поставив тарелки на стол, сел за него. Скромный, но сытный ужин двух членов семьи проходил в безмолвии. Из гостиной слышались звуки телевизора и диалоги между персонажами фильма заменяли братьям их собственные. «Спросить ли? — Юу незаметно поглядывает на Мику. — Только станет ли он объяснять? Скорее будет как обычно, чуть потревожишь и исчезнет. Нет, лучше не разговаривать. Все-таки мы за столом. Но… мне хочется понять тебя. Боюсь только, что даже если ты и расскажешь мне что-нибудь, это нисколько не сблизит нас. Ты так далек. Твои мысли и поступки для меня всегда будут оставаться загадкой. И стоит ли пытаться их разгадать?..» — Что-то ты непривычно молчалив, — слабо улыбается Мика, отворачиваясь от своей постели и поднимая глаза на Юу, готовящего свою постель для сна на другой половине комнаты. — А что ты хотел от меня услышать? — через плечо спросил Юу. «Ждешь извинений? Так для того, чтобы принести их, нужно хотя бы знать, в чем провинился. Тебе так не кажется, Мика?» — Не знаю, обычно ты делишься планами на завтра. Или вспоминаешь забавные случаи на тренировках. — Планы все те же, завтра в школу. Из-за тренировки пропустил биологию, взял у Шиньи конспект, а там черт ногу сломит. Куча сведений с разных уроков, плюс личные заметки и, поди разбери, что там учить надо. — А почему ты взял конспект именно у Шиньи? — сдавленно улыбнулся Микаэль. Сухость ответа Юу и его поведение вечером в целом действовали на него удручающе. «Мало того, что ты холоден со мной, так теперь ты и вовсе отгородился стеной» — А у кого еще? — Юу обернулся к брату. — Ну, — Мика перевел взгляд на стол, где лежала его сумка с тетрадями, а потом снова на Юичиро. Проследив за его взглядом, Юичиро сдержанно произнес: — Ты их не ведешь. С чего я должен просить у тебя? — Верно, куда проще попросить у друзей? — сокрушенно усмехнулся Шиндо. — Они всегда рядом, всегда помогут, поддержат. С ними всегда весело, да? — спросил он, подняв саркастичный взор на Юичиро. — Хорошо тебе с ними, Юу, время проводить? — Что ты несешь? — нахмурился Юу. «Черт, ты мне еще претензии кидаешь?» — Хорошо, я знаю. Тебе там, в их компании, куда веселее, чем со мной. — С чего ты это взял? — Хах, а ты думаешь, что я слепой и не видел, как ты сразу расстроился, когда я отказался пойти вместе с вами в кафе и ты был вынужден вернуться со мной? Видел-видел. Я все видел. Зря не пошел с любимыми друзьями, — горделиво фыркнул Микаэль, став в позу. — Тебя никто не вынуждает за мной таскаться. И без такой зануды я прекрасно обойдусь. А ты можешь проваливать к своим друзьям сколько угодно. Мне плевать. Видеть тебя не хочу рядом! — С этими словами Мика улегся в постель и отвернулся к стене. — Прогоняешь меня?! — в конец разозлился Юичиро, задетый новыми провокационными речами брата. — Обойдешься, значит? Ну и отлично! — выдохнул он, не встречая никакой реакции со стороны Шиндо. — Пусть так! Не желаешь и не надо! Я все равно не понимаю, что тебе от меня нужно! — Мальчики, у вас там все нормально? — послышался из-за двери голос Эрики. — Да, мам, спать ложимся. На ночь прощаемся, — стараясь скрыть раздражение в голосе, отвечает Амане. — Хорошо, спокойной ночи, Юу, Мика, — говорит из-за двери Эрика и уходит. Когда ее шаги стихают, Юичиро обращает рассерженный взгляд на Шиндо, который делает вид, будто спит. «И возвращайся к своим дружкам. Уж они тебя куда больше устраивают, чем я. Хотя, ты наверно и не уходил от них» Юичиро выключил свет и улегся в постель, также отвернувшись к стене. В комнате повисла мертвая напряженная тишина, и, если бы не приглушенные голоса снизу и вой ветра за окном, можно было бы услышать, как неспокойно бьются два уязвленных сердца, чьи хозяева и не помышляют о сне. Эрика вернулась в гостиную с озабоченным видом. — Что-то наши дети снова не ладят, — она присела на диван. — Ты слышала, как они ссорятся? Из-за чего в этот раз? — спросил Натан. — Не поняла, но мне казалось, их конфликт был исчерпан после того дня. Они были такими уставшими, измотанными, даже уснули вместе. После этого проблемы должны были окончиться. Тогда они выглядели как настоящие, любящие братья, они же спасли друг друга, ну к чему опять размолвки? — Дети… — вздохнул Натан и привлек к себе жену. Оба молчали, ведь обоим сказать больше было нечего. Кто поймет этих подростков, с их чувствами, вечными проблемами личного и социального характера? В особенности тогда, когда они не желают делиться ними со взрослыми. Половину ночи Микаэль пролежал без сна в тягостных раздумьях и ожидании каких-нибудь слов от брата и, когда не получивший облегчения ни в мыслях, ни в жизни, он погрузился в беспокойный сон уже под утро и его разбудил будильник, юноша был вне себя от злости. Сначала он просто не реагировал, решив дождаться пока треклятый звонок разбудит того, кого обязан был разбудить — Юичиро никак не желал пропускать свои утренние пробежки. Но секунды шли и часы продолжали изводить своей монотонной мелодией чувствительную нервную систему Микаэля. — Юу, — позвал он, когда терпеть уже стало невыносимо. Однако и на этом его мучение не окончилось. Будильник продолжал трезвонить и никто не стремился его отключать. — Черт возьми, да выключи ты его! Я спать хочу! — возмутился Мика и швырнул одну из своих подушек в сторону прикроватной тумбочки. Перелетев довольно приличное расстояние, подушка угодила в цель, сбив с поверхности не только будильник, но и какие-то другие мелкие предметы, создавшие шум. Ударившись о пол и оставшись лежать там, упрямый будильник и тогда продолжил исполнять свою функцию подъема. Юичиро не предпринял никаких действий даже после такой весьма внушительной попытки пробудить его. Ситуация казалась безвыходной, и Микаэлю пришлось покинуть свою теплую постель. — Юу, ты что, оглох?! Просыпайся! — Шиндо подбежал к постели спящего брата и потряс его за плечо, одновременно он поднял с пола часы и отключил их. — Юу! — еще раз гневно позвал он. — Ты что издеваешься надо мной?! Я такое пробуждение не заказывал! Еще раз, и я их в окно выброшу! — однако возмущение Микаэля никак не подействовали на Юу, чьи веки были по-прежнему сомкнуты. — Юу, ты меня игнорируешь? Снова нет ответа. Все еще злой, Мика вгляделся в лицо парня. Странное тяжелое и хриплое дыхание сопровождало сон его брата. — Юу, — Мика потряс его за плечо. «Что с тобой?» — с беспокойством подумал он. Вдруг Юичиро вздрогнул и застонал, но глаз так и не открыл. Мика в страхе отшатнулся от его постели. Ему только показалось, что Амане лежит без движения, на самом же деле тот метался в постели, стонал и что-то бормотал себе под нос. В общем шуме и спросонья белокурый юноша просто не сумел этого заметить. Теперь же, когда он видел, как трясется и мечется во сне Юу, как его удлиненные пряди челки прилипают к вспотевшему лбу, как искажается в мучении его лицо, Шиндо наполнялся паническим страхом за жизнь Юу. — Юу, очнись! — он бросился к нему и попытался привести в чувства. Но как бы он его не тряс, сколько бы не просил прийти в себя, ничего не помогало, Юичиро продолжало бить в лихорадке и он по-прежнему не открывал глаз. «Юу, постой. Подожди, я сейчас!» — бледный, как смерть, и перепуганный Шиндо оставил постель Амане и кинулся к двери. Первым делом он побежал в спальню родителей, однако она оказалась пуста. «Нет, нет, только не это», — трясясь от страха и паники, замотал головой встревоженный Мика, и тут до его слуха донесся хлопок дверцы холодильника. Не думая ни секунды, он бросился бежать на первый этаж. Натан рано утром ушел в офис, как делал это последнее время в связи с одним очень важным и прибыльным делом, которым они занимались со своим старым другом Адрианом, надеясь на большой успех по завершении, а он гарантирован, ведь уже только за то, что они занялись этой работой их назначили главными в отделе, то что было говорить, если дело выгорит. Итак, понимая важность дела, сулящего им хорошую прибыль, Эрика, проводив мужа, теперь готовила завтрак для детей. И именно у плиты, пока она вбивала яйца, к ней подбежал испуганный пасынок. — Мама, мама, скорей, — в отчаянье обратился к единственному оставшемуся в доме члену семьи Микаэль, не на шутку испугав его своей бледностью и страхом, читающимся во взгляде. — Юу. Ему плохо. — Успокойся, Мика, — произнесла Эрика, держа себя в руках, дабы еще больше не пугать Мику. — Все будет хорошо. Я посмотрю, что с ним. Не нервничай, — с этими словами Эрика направилась наверх. Буквально с полминуты позаламывав руки на кухне, младший Шиндо, не выдержав нахождения в неведенье, устремился вслед за мачехой. Когда он вбежал в спальню, Эрика успела осмотреть сына и понять, что, пусть радоваться нечему, ведь ее сын болен, но все оказалось не так трагично, как ей подумалось вначале, когда она увидела, с каким лицом выбежал к ней Микаэль. — У него сильный жар, — наткнувшись на требующий ответа взор Мики, сказала Эрика. — Сбегай в ванную, смочи полотенце, а я сейчас. Она прошла мимо Микаэля. Но внезапно тот схватил ее за руку и с непониманием воззрился в лицо женщины, намеревающейся оставить их в такой критический момент. — Не бойся, я на минуту. Просто побудь с ним пока, — мягко сказала Эрика. Доверившись ее словам, Микаэль отпустил руку и женщина быстро вышла из комнаты. Бросив озабоченный взгляд на Юу, что-то неразборчиво говорившего в бреду, Мика поспешил в ванную, исполнить поручение мачехи. «Юу, Юу, что же ты… — протирая лицо брата кончиком влажного полотенца, мысленно проговаривает Микаэль. — Почему? Зачем ты так пугаешь меня? Почему ты молчал, что тебе так плохо? Я же видел, спрашивал, еще с того дня, с того ливня я заподозрил, что тебе нездоровится, но ты так тщательно скрывал все это время недомогание, что я поверил, будто бы это и впрямь было от волнения… Юу, Юу, ты дурак, ты просто дурак. Ты не доверяешь мне» — Юу, — Мика аккуратно провел влажной тканью по лицу Амане, не спуская с него взволнованного взгляда. И словно услышав этот тихий зов, словно ощутив сквозь тяжесть жара прикосновения, Юичиро поморщился и растворил веки. Микаэль с особым волнением и трепетом поймал на себе этот затуманенный взгляд, исполненный нежности. — Зачем ты ушел?.. Я так много хотел тебе сказать, так много… услышать, — дрожащим голосом проговорил Юичиро, и в уголках его глаз блеснули слезы. — Ты ничего не оставил мне, кроме боли… — Юу? — поразился Микаэль, восприняв это как упреки в свой адрес. В груди словно резанули невидимым лезвием. Юноша весь сжался. «Нет, нет, это не так. Я не уходил, я был здесь, Юу…» — Теплые воспоминания… о нас… Их больше не будет… — Юу, замолчи! — вцепился в его руку Микаэль, как вдруг заглянув в эти глаза, он понял, что брат не видит его, не осознает, что это он рядом с ним в эту минуту. Юу смотрит, но видит кого-то другого, неизвестного Мике человека. И вся эта любовь во взгляде, боль и сожаление в словах предназначаются не ему. «Кому ты это говоришь, Юу?..» Пока Микаэль пребывает в этом двойственном состоянии, в комнату возвращается Эрика. — Ну вот, врачи скоро приедут, — сообщает она, подходя к постели сына. — А пока мы должны позаботиться о нем вместе. Как он? — ласково спрашивает она, переводя взволнованный взгляд со склонившего голову пасынка на сына, который снова погрузился в забвенье, когда она вошла. — Без изменений, — глухо ответил Микаэль и, поднявшись с постели, двинулся из комнаты. — Мика? — Уже теплое, — не оборачиваясь, сказал Микаэль и, показав мачехе полотенце, вышел. Снова подставив полотенце под холодную струю из крана, Шиндо задумался. «О ком он говорил? Чей образ увидел? О расставании с кем он так жалеет? Может, у него был кто-то, о ком я не знаю?..» Появившаяся в сердце тревога не позволила исчезнуть волнению за состояние Юичиро, и, наспех ополоснув полотенце в воде, Мика поспешил вернуться. Вскоре подъехала и «скорая». К тому времени Юичиро пришел в сознание и даже сумел поговорить немного с матерью. Но разум его был слаб, дыхание тяжелое и частое, так что это были обрывчатые, короткие фразы. Но даже они требовали от него явных усилий. Эрика пошла открывать, а Мика остался с Юу один на один. Шиндо стоял у окна и смотрел на то, как выходит из машины врач, как его мачеха встречает их и ведет к дому, по пути рассказывая необходимые детали. Обернувшись к Юичиро, Мика снова ловит на себе уже осмысленный, но вялый взгляд зеленых глаз. — Кто там? — тихо проговаривает Юичиро. — Помощь, — переводя взгляд на садовую дорожку, отвечает Мика. — И почему ты такой болван? — Что? — недоумение проходит тенью по измученному продолжительной лихорадкой лицу. — Болван ты, вот что, — резко бросает ему Микаэль и выбегает из комнаты. Забегая в другую комнату, Мика закрывает за собой дверь как раз в тот момент, когда на этаже появляются Эрика и врач. Шиндо не появлялся в спальне все время, пока Юу осматривали и делали назначения. Только когда Эрика заперла за доктором дверь, к ней подошел Мика. — Юу спит, — безрадостно сказал мальчик. — Да, должно быть ему стало легче после препаратов, вот он и уснул, — подтвердила женщина. — Не нужно его будить. Пусть отдыхает. Врач сказал, что ничего серьезного, хоть болезнь и в запущенном состоянии, словно он долгое время боролся с ней. «Это так, недели полторы», — сжал уголки губ Микаэль, в душе коря Юу за глупость. — Но, слава богу, ни во что серьезное это не вылилось. Он предложил, конечно, отвезти Юу в больницу на более тщательное обследование, но я не позволила. Дома он оправится куда быстрее, верно? — улыбнулась парню Эрика. Шиндо кивнул. Его мрачный вид не ускользнул от взора мачехи. — Не волнуйся за него, милый. Юу у меня сильный мальчик и справится с такой мелочью как простуда, пусть даже осложненная бронхитом и запущенная. Эта сила — стойко переносить болезнь и держаться — у него в крови. Так что дай ему немного времени накопить сил и увидишь, как он быстро пойдет на поправку. — У него был бред, — отвел от нее взгляд Микаэль. — Да, я знаю, он бормотал себе под нос, даже пока его осматривал доктор. А в чем дело? — она пристально вгляделась в лицо пасынка. — Он тебе что-то сказал? — Нет, ничего, — мотнул головой Мика. — Хорошо. Мика, — позвала Эрика, и мальчик обратил к ней лицо. — Ты-то как? — она коснулась его лба. — Не чувствуешь недомогания? Ты тоже мог подхватить вирус. — Я здоров, — ответил Шиндо и после этого отправился к себе в комнату. «Хочешь побыть с ним? Не мудрено, — улыбается Эрика, провожая взглядом Мику. — Ведь ты так переживал и не успокоился даже теперь. Ты действительно любишь его, хотя между вами стоят многие годы вражды» Любовь и ненависть, они так похожи между собой. Такая тонкая грань, переступить которую невозможно, но если переступишь, она вывернет все твои чувства наизнанку и усилит их в стократ… Когда по-настоящему ненавидишь кого-то, это значит, что ты уже его любишь, ведь иначе тебе не за что будет его ненавидеть… «Просто вы не поняли этого с самого начала и пошли по другому, неверному пути, в душе постоянно желая быть вместе, но отталкивая друг друга. Ведь вы все еще дети и не можете понять своих истинных чувств» Когда шаги наверху стихли, Эрика вышла во двор, прихватив с собой мобильный телефон. Она сообщила Натану о том, что Юу заболел и ему пришлось вызывать доктора, высказала свои опасения насчет здоровья Мики. — И ты знаешь, что? — ее голос дрожал, она прикрыла губы рукой, ведь той улыбки, что появлялась, не было места на лице женщины, чей сын плохо себя чувствует. Но она не могла сдержаться. — Мика. Он назвал меня мамой. Впервые. Он был так взволнован состоянием Юу, что, я думаю, он сам не понял, как сказал это. Но… для меня это так важно, я хотела это услышать. И вдруг… — ее голос сорвался. — Пожалуйста, успокойся. Я очень рад, правда, рад, что Мика наконец признал тебя. Это еще одна твоя победа. Но постарайся взять себя в руки. — Да, конечно, сейчас не время поддаваться сентиментальности. — Поздравляю тебя, милая. Я постараюсь приехать сегодня пораньше, помочь, но не уверен, что удастся. — Нет, нет. Не думай о нас. Я справлюсь, Мика мне поможет, если что. Так что работай спокойно. Мы справимся, — с улыбкой произнесла женщина и, попрощавшись с мужем, поспешила возвратиться в дом. Неслышно пробравшись к спальне и приоткрыв дверь, она улыбнулась, увидев сидящего на постели ее сына Микаэля. Не выдав своего присутствия, она спокойно закрыла дверь и ушла, понимая, что этот мальчик не станет нарочно поднимать шум. Быть может он и не осознает, что больному нужен покой и от его количества будет зависеть скорость выздоровления, но оставаясь рядом, Микаэль, опираясь на свою интуицию, будет ревностно оберегать чужой сон. Спустя несколько часов Юичиро проснулся. Его мучили ужасные кошмары. Чудилось, что те уголовники, угрожающие Мике, вовсе не погибли, а, оставшись в живых и затаившись от полиции, теперь снова преследовали Мику, требуя от него заоблачные суммы, и прямо на его глазах ублюдок по имени Эндзай избивал Шиндо, намереваясь забить до смерти. А тот безропотно терпел издевательства, позволяя калечить свое тело, не смея позвать на помощь. Юу пребывает тут же, но он не может помочь, его ноги словно вросли в бетонный пол, не пошевелиться. Даже крикнуть он не может. Голос пропадает, не слушается, и сколько бы он не звал, сколько бы не пытался сдвинуться с места, все напрасно, повсюду лишь грязный смех мучителей и затухающий взор голубых глаз, устремленных на него в последние минуты своей жизни. Амане пробуждается в холодном поту, и лицо, что он видит перед собой, кажущееся поначалу жутким, изуродованным шрамом, приобретает черты его матери. — Мика… Где Мика? — судорожно дыша, бормочет Юичиро в полузабытье. Страх от того, что тот еще может быть в опасности в эти секунды не отпускает. — Тише-тише, все в порядке. Тебе приснился дурной сон, — успокаивает его мать, гладя по голове. — Мика здесь. В комнате. Юу поворачивает голову и сквозь белесую пелену смотрит на летящий к нему призрак, чьи волнистые локоны отливают солнцем. «Словно ангел спустился с неба… Ты ли это? Или меня снова мучает кошмар? Если так, так пусть же он будет вечным…» Юу вытягивает дрожащую руку, дабы уловить этот эфемерный легкий образ, так похожий на его Микаэля, ощутить, что это не облако, а что это осязаемый, живой Мика в самом деле рядом, и с ним ничего не случилось. Светлый образ неземного существа невесомо опускается рядом, занимая место матери. Глубокий, встревоженный взор синих глаз, сомкнутая линия губ, олицетворяющая силу духа. — Юу… — как довершение звучит нежный голос, не лишенный твердых ноток мальчишеского тона. Кажущуюся протянутой руку, на самом деле лежащую поверх одеяла, накрывает теплая ладонь. — Ты здесь?.. — недоверчиво и удивленно шепчет Юу, и как доказательство его руку сжимают крепче. Слабая улыбка озаряет лицо Юичиро, когда он всем естеством ощущает близость с этим человеком. «Мы с тобой как одно целое. Нас невозможно разделить… Мы не выживем в одиночку… Ты это я, а я — это ты… Мы отражение друг друга… Как свет и тьма. Куда ты, туда и я…» «Так сложно, мне едва хватает сил… — Микаэль крепче сжимает руку Юу, открыто глядя ему в лицо. — Мы как одно целое, но в то же время и нет… Ты не даешь мне того, что поистине сделает нас одним целым… Ты довольствуешься тем, что есть, и ты счастлив, а мне этого мало… Я хочу быть с тобой, вместе сгореть и никогда не проснуться… Раствориться друг в друге… А ты… Ничего ты не понимаешь… Уходишь только… » «Полагаю, я здесь уже лишняя. Они сами справятся…» — думает Эрика. Она подходит к Мике и осторожно кладет руку ему на плечо. Вздрагивая, мальчик оборачивается к ней. — Как ты себя чувствуешь? — ласково спрашивает мать у сына, также обратившего на нее внимание. — Более-менее. Только… — Юичиро не договорил, его начал душить сухой кашель. Он забрал у него много силы, и после того, как откашлялся, Юу откинулся на подушки и тяжело задышал. — Ах, Юу, — с жалостью взглянула на него мать. — Как же ты так?.. — Ничего, все нормально, — слабо улыбнулся Амане. — Прямо как отец, — печально усмехнулась мать, вспоминая мужа. — Температура немного спала, должно стать легче. Потерпишь? Юноша кивнул, и тогда мать обратилась к пасынку. — Я принесла суп. Ему нужно поесть, чтобы набраться сил, — шепнула она ему, — а потом дать вот эти лекарства на столике. Она вышла, оставив детей наедине, чувствуя, что ее присутствие тут излишне. — Тебе лучше уйти, а то и сам заразишься, — посмотрел на Мику Юу с улыбкой. — А тебе лучше не командовать, — мрачно заключил Микаэль и, поднявшись, прошел к столу. На секунду Юу испугался, что Мика намеревается уйти и уже приподнялся на постели, но брат ушел не так уж далеко. Всего-навсего к столу, с которого забрал поднос с едой и сразу же возвратился обратно. — Тебе надо поесть, — он поставил его на постель рядом с Юичиро, который не стал ложиться обратно, а просто сидел, опираясь на подушки. Беспокойство, что читал Амане на лице Микаэля, заставляло его внутренне улыбаться. — Почему ты остался дома со мной? — мягко спросил он Шиндо, когда тот опустился на край его постели. «Ты всегда норовишь убежать, прикрываясь какими-то неотложными делами, о которых я боюсь тебя спрашивать, а сегодня ты остался, не пошел в школу… Ты переживаешь? Заботишься обо мне…» — Чем тратить силы на глупые вопросы, потрать их на суп, — хмуря брови, ответил Микаэль, а потом ласково усмехнулся: — Хорошо? — Да, только сказать по-правде, меня ужасно тошнит и совсем не хочется, — с улыбкой говорит Юу. Ему тяжело даются эти разговоры. Очень тянет лечь в постель. Временно снизившаяся температура снова начинает давить на голову и туманить разум, но юноша старается победить болезнь, не дать ей нарушить столь трепетный момент, в котором присутствует элемент игры. — Тебя потому и тошнит, что ты не ел со вчерашнего вечера, — спокойно говорит Мика, копируя текст и интонацию услышанной некогда в телепередаче фразы, но при этом его кроткий, нежный взгляд пронизывают болеющего насквозь, заставляя забыть обо всем. — Поешь и перестанет. «Мой ангел… Мой прекрасный хранитель… Я чувствовал тебя, знал, что ты находишься где-то рядом все время, что я был без сознания, и когда я очнулся… ты так же был здесь… Как же мне отблагодарить тебя? Спасибо тебе, спасибо, что ты со мной…» — Ну же, почему ты не ешь? — подталкивает его Микаэль. Его взгляд такой чарующий, такой манящий и такой обеспокоенный. Юу не в силах сдержаться, особенно теперь, когда контроль ослабел из-за болезни. Он берет Мику за запястье. Тот поднимает на него взгляд — серьезный, ожидающий, жаждущий, но не верящий. Приблизившись, Юу накрывает его губы своими, закрывая глаза. Столь чувственный и нежный миг трепетного поцелуя двух юношей, чьи живые сердца мечутся в постоянном поиске блага и счастья, не смеет нарушить никто. Замирая, Микаэль боится шелохнуться, с наслаждением отзываясь на прикосновения чужых губ, столь желанных, столь волнительных, что кажется будто дыхание вот-вот оборвется навсегда. Робкий, невинный поцелуй. Он так хрупок, так нежен. Одни лишь соприкосновения губами, но и в этом Мика видит радость и надежду, что пронизывают каждую клеточку его трепещущего тела. Он готов углубить поцелуй, жаждая более чувственного итога, но Юу смущенно отстраняется, оставляя его сердце отчаянно биться и беспомощно пылать в агонии неудовлетворения. Юу смущенно опускает ресницы. Он понимает, что не должен был так поступать. Он совершил, быть может, роковую ошибку, опустился до плотского, хотя множество раз обещал себе, что не посмеет зайти дальше, оставит свои чувства на уровне платонической любви, что он питает к Мике. «Он не девушка… Он мой лучший друг, любимый и дорогой брат… Я не могу опуститься и возжелать его как они все, как бы он меня не склонял. Ведь это игра, он проверяет меня…» — Юу… — усмехаясь, Мика касается кончиками пальцев губ и отводит глаза в сторону, в то время как Юу вздрагивает и со страхом поднимает на него глаза. — Сейчас это не было похоже на дружеский и даже братский поцелуй… Так что же это, Юу? Что за чувство ты хотел мне показать? — Прости, я просто не знал, как поблагодарить тебя за то что ты есть, вот и не сдержался… — едва слышно проговаривает Юичиро, стыдливо опуская ресницы, не выдерживая немного удивленного взора Шиндо. «Только не убегай, прошу… Прошу, будь рядом…» Вздохнув, Мика обращает взор на Юичиро. В его улыбке, которая отвечает Юу, скрывается тень неудовлетворенности, но вместе с тем и нежности, ибо сейчас Мика рад и такому слабому проявлению чувств. Ведь он и не рассчитывал получить такое, несмотря на то, что это не первый в их жизни поцелуй. «Глупец, ты извиняешься и оправдываешься за то, что впервые сделал что-то правильно?» — Мика, ты что? — Юу распахивает глаза от удивления, когда Микаэль теперь уже сам целует его. Зажмуриваясь, Юу охотно отвечает ему, хотя в его голове оживает множество «против», но он не в силах совладать со столь притягательной силой, коей обладает его сводный брат. Он касается щеки Микаэля рукой и аккуратно спускается к шее. Разорвав сладкий поцелуй, они несколько секунд просто смотрят друг на друга, а потом Шиндо говорит с едва уловимой укоризной в интонации: — Не смей извиняться за то, что уже сделано. Склоняя голову, Юу тихонько смеется. — Ты ведь посидишь тут, пока я буду есть? — спрашивает он. Улыбнувшись, Мика одобрительно кивает в ответ. Вечером возвращается Натан и первым делом наносит визит Юичиро. Равно как и Эрика, он не без удовольствия отмечает, что у больного появился тот, кто станет приглядывать за ним в их отсутствие. Также взрослые, уединившись, уже более подробно обговаривают случившееся, принимая некоторые решения насчет детей и их посещения школы, не забывая и о том важном признании со стороны Мики, которое продолжает греть сердце Эрики. — Я переживаю только за то, что, сделав это неосознанно, Мика больше не назовет меня так, когда его волнение за Юу пройдет, — призналась Эрика мужу. — Мы снова вернемся к прежней манере общения, где он будет звать меня госпожой Шиндо. Это хрупкое доверие, сверкнувшее между нами, как искра, в момент его страха, вдруг он забудет о нем? — Даже если и забудет, — мягко произнес Натан, привлекая ее к себе, — ты сумеешь сделать все так, что он назовет тебя "мамой" под влиянием не спонтанных чувств, а осознанных — созданных принятием любви и заботы, которые ты проявляешь к нему каждый день, хотя порой он заслуживает иного обращения. Ничего не бойся и доверься своему инстинкту, как ты делала всегда. — Я верю, что с нашими мальчиками всё будет хорошо, — сказала Эрика, поглядев в окно спальни, за которым уже стояла ночь. — Если они сумели сойтись после стольких лет вражды, преодолеть любые другие невзгоды им не составит труда. «Я верю в это… И верю в них, обоих… Чтобы не выпало на их долю, они все преодолеют, ведь у каждого из них уже есть самый дорогой для него человек… Я бы хотела, чтобы ты осознал это как можно скорее, Натан… и не злился, а принял чувства своего сына, какими бы ужасными они тебе не казались» После принятия душа Микаэль прислонился к двери ванной. Непонятные, волнительные оттенки окрашивали его душу самыми разными цветами. Он не мог в них разобраться, не мог осознать, чтобы избавить себя от столь терзающих чувств. — Юу… — проговорил он, устало глядя вверх. — Никогда не оставляй меня… Особенно теперь… когда я начинаю чувствовать твою любовь… «Кто был тот человек, которого ты увидел вместо меня?» Пускай родители особо не вторгались в мир маленькой комнатки на втором этаже, однако прежней идиллии от уединенности уже не дано было повториться. К тому же, один из двух обитателей спальни был слаб и большую часть времени пребывал во сне, так что, даже оставаясь наедине, обменяться фразами или взглядами не получалось. Зато когда весь дом погрузился в сон, покой и раскрепощенность влились в неплотно сомкнутые створки окна. Взрослые ушли к себе и невольно Мика считал своим долгом присмотреть за братом. Хотя его никто об этом не просил. Эрика как могла сама ухаживала за своим больным сыном. Юу снова плохо спал и, казалось, что часы бодрствования ему куда более полезны, нежели пребывание в мире грез, где ему мерещатся одни только кошмары. Мика толком не ложился в постель, потому что стоило ему только отойти, как Юу начинал стонать и метаться в постели, и находиться далеко Шиндо уже не мог. Он подходил к нему, садился рядом и легкими касаниями пытался успокоить брата, усмирить болезнь, пожирающую тело Юичиро. В итоге, усталость взяла верх над беспокойством, его свалил сон и вот так, сидя на полу и положив лоб на скрещенные на постели Юичиро руки, Мика встретил рассвет. От сна его пробуждают осторожные прикосновения и поглаживания. Когда он поднимает сонный взор, то встречается взглядом с Юичиро. Проснувшись, он увидел прикорнувшего подле него Мику и не смог удержаться, чтобы не коснуться его шелковых волос. — Ты просидел тут всю ночь? — с нежностью во взгляде спрашивает Юичиро. — Ты все время бредил, тебе снились кошмары… — Мика, — благодарно глядит на него Амане, не веря, что между ними была способна возникнуть такая связь. — Тебе холодно? — спрашивает Мика, заметив, что Юу как-то поежился. — Немного. Одеяло спало, я замерз и проснулся, — с улыбкой признался Юичиро. Подумав, Мика поднялся и сел рядом с Юу на постель. — Ложись, — прошептал он. Юу удивился, но послушно лег и тогда, Мика улегся рядом и, обняв его, прижался всем телом. — Мика? — Амане слегка удивлен, но он не может отказаться от такого неожиданного, но долгожданного удовольствия. Мика закрывает глаза и засыпает буквально сразу. Юу еще какое-то время лежит, осознавая реальность, в которой они уже сознательно лежат в одной постели, Мика обнимает его, пытаясь согреть своим теплом, он слышит его дыхание, стук сердца совсем рядом. Так близко… «Так тепло… Это тепло его тела?.. — засыпая, думает Юу, хотя мысли спутаны и их так трудно удержать. — Так хорошо… Быть рядом, чувствовать друг друга…» — Так спокойно… Находиться рядом с ним… — тихонько проговаривает Амане, проваливаясь в сон и тогда же будто бы слыша эти слова, Мика крепче вцепляется в Юу, хотя его уже одолел сон, и на его губах появляется легкая беззаботная улыбка. Сильный кашель Юичиро заставляет обоих прервать свои сладкие грезы. Юноша буквально заходится от удушающегося приступа, пугая тем самым Мику, который приподнявшись с опаской глядит на него. — Ничего… — говорит Юу, когда приступ проходит и он, тяжело дыша, откидывается на подушки. — Все хорошо. Прости, что напугал, — снова кашель, но в этот раз не сильный. — Спи… — Там лекарство, я принесу, — произносит Микаэль, но Юу останавливает его. — Нет, не надо, прошу, спи, еще рано вставать. Ты и так полночи не спал, — мягко говорит Амане опуская ладонь на щеку брата и, проводя большим пальцем по темной тени залегшей под глазами. — Спи, пожалуйста. Шиндо не возражает и опускается обратно. — Я сам возьму. Все равно мне нужно выйти, — шепчет, склоняясь над полуспящим Микой, Юичиро. Затем он вылезает из постели так, чтобы не потревожить Мику и, захватывая по пути микстуру со столика, уходит в ванную. Оказывается, все уже давно встали, Натан ушел на работу, но поскольку в доме находится больной, никто не решился заглядывать в комнату утром, боясь нарушить целительный сон. Сегодня Юу уже ощущает себя намного лучше, у него, по крайней мере, есть силы добраться до ванной комнаты, а после спуститься вниз к матери, которую безмерно радует заметное улучшение состояния ее сына, но она все же, опасаясь перенапряжения, отправляет его обратно в комнату. — И почему ты не уснул? — усмехается Амане, когда войдя в двери, видит, что Мика лежит на спине и глядит в потолок. — Не хочу. — Ладно, я тоже уже вроде выспался, — Юу подходит и садится на кровать. Мика сразу отодвигается, давая возможность Юичиро прилечь, как тот и поступает. Пускай его состояние уже не такое, как вчера, но он не выздоровел окончательно, а потому силы быстро расходуются даже от малейших нагрузок. — Тебе уже лучше? — спрашивает Шиндо. — Пожалуй, во всяком случае, чувствую себя сносно, если сравнить со вчерашним днем, — кивает Юу. — Родители уже встали. Натан успел уйти на работу, мама пока на кухне, но, наверное, скоро зайдет проверить как мы тут. — Что ты хочешь этим сказать? — насторожился Микаэль. «Тебя это пугает что ли?» — Да ничего, просто рассказываю, — улыбнулся Амане. — Мика, — обращается он к задумавшемуся брату. — Ты и сегодня останешься дома? — А почему ты спрашиваешь? — Просто подумал, что у тебя могут быть дела в школе. Если ты хочешь, если тебе нужно, ты можешь идти. Дома мама, она присмотрит за мной. Да и мне уже не так плохо. — Нет у меня никаких дел, — резко ответил Шиндо и отвернулся. — И почему ты все время на меня злишься? — усмехнулся Юичиро. — Разве я сказал что-то не то? Ведь я только не хотел обременять т… Он не договорил, потому как Мика, подавшись вперед, накрыл его губы поцелуем. Юу опешил. Пусть они и целовались вчера, но сегодня это уже воспринималось иначе. Его охватило смущение и неловкость. — Это чтобы ты больше не болтал, — улыбнулся тем временем Микаэль и спрыгнул с постели. — Мика! — возмущенно воскликнул Юу, но тот, смеясь, уже покинул комнату. — И о чем ты только думаешь? — усмехается он, качая головой. — Сам запрещаешь мне прикасаться к себе, но тут же сам провоцируешь, сам целуешь.