Юное сердце на Розе Ветров

Очередная остановка метро. Одни пассажиры покидают залитые желтоватым светом вагоны, другие остаются сидеть на своих местах, скучающе глядя в черные окна поезда, либо же уткнувшись в экраны телефонов, но всё равно томясь в ожидании, когда их доставят на место. Рабочий день остался позади и в это время вагоны набиты работниками офисов, спешащими по домам или надеющимися хотя бы добраться до специального отеля и заночевать там, а завтра снова отправиться на работу. Два молодых человека, совсем еще юных, наряду со всеми вышли из вагона поезда и неспешно двинулись по перрону. В отличие от всех этих мечущихся людей, этим двоим совершенно некуда спешить, только это вовсе не значит, что нужно оставаться на месте. Скорее наоборот. И посему в толпе незнакомых, чужих лиц два школьника продолжают идти: один с прекрасными переливающимися светлыми вьющимися волосами, выдающими в юноше иностранца — впереди; другой, более соответствующей серой, безликой толпе, но с четко выделяющимися изумрудными лучистыми глазами, отставая всего на пару шагов — сзади. Один уверен и непоколебим, даже тени сомнений не возникает на его гордом, дерзком лице в неправильности отчаянного поступка, совершенного ними, второй же не может похвастаться решимостью. На его лице блуждает сомнение, опасение, практически полная непредсказуемость дальнейших событий. В отличие от спартанского спокойствия своего непоколебимого спутника, его душу терзают многочисленные факторы и события, которых, по его убеждению, вполне можно было бы и избежать, если бы они попытались задать иной тон. Ситуация, в которой они ненароком очутились, была чудовищной, чудовищной ошибкой, и он сам под конец потащил за собой брата в ночь, даже не зная, куда им теперь деться. Но спустя полчаса, час… Все время их утомительной и долгой поездки, пока они не оказались чуть ли не в другом конце города, колебания и сомнения по поводу избранного пути стали резче впиваться иглами в черепную коробку. Юичиро уже не мог с уверенностью утверждать, что сделал правильный выбор, поддавшись минутной истерии Микаэля. Понятно, любовник исходил из их общих интересов, старался спасти их обоих от гнева родителя, всерьез вознамерившегося развести их по разным углам. Иного выхода не было. Для Юу задержаться в тот миг в доме на дольше — это полная гарантия остаться инвалидом, если вообще не быть задушенным в порыве ярости взрослым мужчиной. Само их положение вдруг обернулось таким образом, что кроме как сбежать не оставалось ничего иного. Но в то же время Юичиро сожалел об этом, убеждая в первую очередь самого себя, что можно было найти другой способ решения проблемы. И, тем не менее, несмотря на свою убежденность, он почему-то безмолвно продолжал следовать вместе с любовником по шумному перрону метрополитена. Полная неразбериха, стрессовая ситуация, поспешное решение сбежать — все это очень драматично отдавалось в сознании Амане. Он находился в шоковом состоянии от пережитого ужаса и от страха перед неизвестностью, ожидающей их в большом ночном городе. Он тяжело вздохнул, в этом вздохе изливая все свои гнетущие чувства, которые только мог испытывать. — Ты что-то сказал? — оглянувшись через плечо, спросил Микаэль. Это были первые слова, обращенные к брату за все время их путешествия, в результате которого они оказалась вдали от дома. Каким-то образом им удавалось без слов координировать движения и следовать скорее по интуиции, не обмениваясь фразами. — Я прикидываю, как нам теперь быть, — отозвался Амане, которого в самом деле серьезно заботило их нынешнее положение. Двое несовершеннолетних, еще учеников школы, ночью, в другом конце города. Разве не веский повод для беспокойства? — А что тут думать? — Мика остановился и обернулся. Его взгляд был серьезен, как никогда. Видимо, в отличие от брата, он придерживался несколько иной точки зрения, что впрочем Юу сразу почувствовал. — Разве у нас есть выбор? — Не уверен, — Юичиро отвел взгляд в сторону. — Постой, — зрачки Шиндо в момент сузились. — По-твоему следовало поступить как-то иначе? Юу резко обернулся и хотел уже было рьяно парировать, но Мика заговорил с такой привычной злой иронией в голосе, что он предпочел промолчать: — Если считаешь иначе, пожалуйста, возвращайся обратно. Мой отец с удовольствием придушит тебя, как только ты ступишь на порог, а я следующим же утром вернусь обратно в Голландию. А что, неплохое решение проблемы? Рискнем? Возможно, отец к тому моменту, как мы вернемся обратно, немного успокоится, да и мама проведет с ним беседу, благодаря которой он не станет изливать на тебя свою злость, но все равно увезет меня. Тогда конец всем твоим бедам. — Остановись, — махнул рукой Амане, не желая слушать такие вызывающие, провокационные слова. — Я не говорю о возвращении. Есть масса других проблем, над которым будет неплохо задуматься сейчас, когда мы оказались в такой дурацкой ситуации. Я не заикался о своем сожалении, я сам принял это решение. — Так или иначе, право выбора остается за тобой, — сказал Микаэль с тонкой усмешкой, пристально глядя на брата. — Не знаю, думал ли ты, что нам теперь делать или нет, но меня не оставляет эта мысль с тех пор, как мы миновали станцию Нишиоджи. «Надо подумать… Как нам теперь быть…» — Я хочу пить, — вдруг сказал Микаэль, оборачиваясь по сторонам в поисках какого-нибудь автомата. — А знаешь, — к удивлению Юичиро, он вдруг заулыбался. — Мне даже немного нравится, что все так обернулось. Разве не чудесно оказаться вот так далеко от дома лишь вдвоем? Отчего-то вдруг Мика в самом деле ощутил окрыляющую радость. Чувство свободы наполнило легкие, и он с наслаждением потянул носом воздух. Словно невидимые цепи, так долго удерживающие его без движения, наконец с лязгом спали. Хрупкий силуэт этой самой свободы, решения всех мучивших его проблем, забрезживший вдруг где-то впереди, посетил его за миг до того, как Микаэль решился на отчаянный шаг. Собственно именно он и заставил его схватить нож, произнести эти слова, а потом умчаться, прихватив с собой Юичиро. Это были доли секунды, веление подсознания, но такое точное и четкое, будто бы это было спланировано изначально. — Скажи, Юу, ведь тебе тоже нравится это? Юу был бы и рад также безмятежно сказать: «Да, я счастлив. Никого рядом нет из тех, кто мог бы нам помешать», — но в связи с какими-то внутренними угрызениями, язык не поворачивался произнести эти слова также легко, как это удавалось Микаэлю. — Конечно, — с натянутой улыбкой, отозвался он, не желая загружать голову любовника такими мелочами, как самое банальное выживание на улице. — Так что насчет попить? — напомнил Шиндо. — Ах, да, подожди, — Юу пошарил по карманам куртки. — Слушай, такой вопрос, — он поднял глаза на сводного брата. — У тебя случайно не завалялись какие-нибудь деньги? — Деньги? — переспросил Мика и также проверил карманы. — Ну. Вот. — Он протянул Юу найденную мелочь. — А что у тебя? — Порядок, — подбадривающе усмехнулся Амане. — Значит, нам хватит на пару стаканчиков горячего шоколада? А вообще, я не прочь и чего-то посущественнее. — Ты в школе хоть в столовую ходил? — мягко спросил Амане. Вместо ответа Мика лишь передернул плечами, рассеяно оглядевшись по сторонам. — Понятно, — вздохнул Юичиро, сжимая в одной руке мелочь, взятую у Шиндо, а другой — жалкие крохи тех денег, которые каким-то образом оказались в его куртке. И почему все получилось так спонтанно? Знай он, что их ожидает, он бы прихватил денег из своего тайника, а так… Что теперь делать? Как бы там ни было, но первым делом, выйдя из станции метрополитена, они отправились к ближайшему круглосуточному киоску и, приобретя там каких-то аппетитных на вид булок, а затем отыскав автомат с напитками, они устроились со своим добром за одним из столиков подле захудалого кафетерия. В обычное время Микаэль не мог похвастаться хорошим аппетитом, но сегодня он быстро проглотил свою половину добычи и теперь с наслаждением допивал испускающую пар жидкость. Конец января, ночью на улице, особо зябко и неприятно. Можно легко подхватить простуду. Сжимая покрасневшими от холода руками спасительную баночку, Юичиро смотрит, как Микаэль доедает отданную ему половину своей булочки, которой он поделился, сославшись на отсутствие голода. В метре от них сидит полупьяная компания мужчин, и шум их веселья разносится по пустеющим улицам. Не самое приятное времяпрепровождения, особенно когда за спиной то и дело звучат бранные слова, от которых уши заворачиваются в трубочку. Очередной взрыв хохота низкосортной компании из-за дежурной грязной шутки по поводу их малолетних соседей, одним из которых является весьма привлекательный парень, больно смахивающий на девицу, заставляет обратить на себя внимание прохожих. Микаэль отвел равнодушный взгляд от компании, будто совсем не слышал фраз этой пьяни, и произнес: — Нужно бы где-то переночевать, если остаться здесь то, пусть насмерть и не замерзнем, а простуду схватим наверняка. Есть идеи? Успев ранее пересчитать имеющиеся у них в запасе средства, Юичиро сказал: — Нам вполне хватит на скромную гостиницу. « И причем очень скромную. Я ума не приложу, что нам делать дальше. Денег хватит только на ночлег и то если удастся отыскать настолько дешевое место. В крайнем случае, можно будет занять места в малогабаритных гостиницах для неуспевающих попасть домой. Главное, чтобы там не оказалось дорого, а то и впрямь придется ночевать на улице» — Неплохо складывается, — усмехнулся остающийся в неведенье Микаэль и живо огляделся по сторонам. Казалось, недавняя нервотрепка никак не отразилась на нем, а подкрепив силы, он и вовсе казался жизнерадостным и довольным их положением. — У тебя есть при себе телефон или что-то еще в таком роде? Про деньги я уже спрашивал, хотя был бы рад, если бы ты поискал тщательнее по карманам, — произнес Юичиро. — Я удивлен, что в этой куртке оказалась мелочь, не то что телефон, — хмыкнул Шиндо. — Даже хорошо, что мы оказались лишенными связи. — Это еще почему? — поднял брови Амане. Он-то как раз считал иначе. — А потому что, окажись у кого-то из нас мобильный, нас бы смогли по нему рано или поздно вычислить, — пояснил Микаэль, пользуясь положением превосходства в догадливости. — Тут ты прав, — согласился с ним Юу. — Ты категорически отказываешься возвращаться, да? — Мне не нравится, когда ты задаешь такие вопросы, — тотчас нахмурился Микаэль. — Я тебе уже всё сказал на станции. Можешь возвращаться сколько влезет, только один. — Я просто подумал, вдруг ты изме… — Нет, — твердо ответил Мика. — Я не изменил решение. — Будь по-твоему, — кивнул Амане. — Я не представляю сам, что будет, если мы сейчас пойдем обратно. Пожалуй, для нас в самом деле единственный выход — это пока не возвращаться домой. Хоть он и кажется безумным. — Если сделать это сейчас, — мрачно начал Микаэль. Редко, когда Микаэль говорил откровенно и серьезно. Сегодня был тот самый вечер, когда он изливал напрямую свои мысли. — Прежней жизни нам не видать. Он всё увидел и, зная его, я могу гарантировать, что так легко он с этим не смирится. В прошлый раз он просто увез меня, не спрашивая, хочу ли я этого или нет, потом точно также он вернул меня в Японию, опять же не спросив моего желания, засунул в эту школу и слышать не хотел о том, что я не могу в ней учиться. Директором был его старый друг, и он хотел оставить меня под его началом. Как надсмотрщиком в тюрьме, где сновали патрули. — Он же хотел как лучше, — высказался в защиту Натана Юу. Кто бы еще другой стал терпеть замашки его сына, кроме как старый друг? У Натана не было другого выхода, кроме как держать позиции и оставлять Мику в этой школе, даже против его воли. — Не важно, — отвернулся Мика. — Важно только, что он не дал бы нам объясниться и теперь. Сделал бы все по-своему и на том дело кончилось. Юу молчал. Ему нечем было выступить против этого совершенного справедливого довода, о котором он и сам успел подумать не раз и не два за время их длительной поездки. — Только будь у нас хоть какая-то связь, мы могли бы обратиться за помощью к кому-то из знакомых, — сказал он минуту погодя, решив закончить свою прошлую мысль. Микаэль угрюмо вертел в руках опустевшую и быстро теряющую тепло баночку. — Но, — продолжал Юу, будто бы разговаривая сам с собой, — если мы не хотим быть найденными, уж кого-кого, а друзей нам стоит избегать в первую очередь. Именно там, у них, нас и будут искать в случае чего. Как ни прискорбно, но о друзьях, в которых можно было бы отыскать хорошее подспорье в такую трудную минуту, пришлось забыть. — Как думаешь, сколько потребуется времени? — задал вопрос Юичиро, подняв взгляд на возлюбленного, последние пару минут предпочитавшего безмолвие. Шиндо смолчал и на сей раз. Вздохнув, Юу провел рукой по волосам, собирая мысли. — Пойдем, незачем сидеть тут и замерзать окончательно, — Юичиро встал из-за стола и жестом пригласил последовать его примеру Мику. Вместе они двинулись прочь от забегаловки, чтобы подыскать место для ночевки. Однако на полпути Мика остановился. Юу с удивлением взглянул на него. Позади все еще слышались глумливые смешки в их адрес. Круто развернувшись на месте, Микаэль со всей своей яростью и живостью неукротимого характера, крикнул этому пьяному скопищу: — Уроды, хоть бы постыдились. Сидите, жрете вонючее, дешевое пойло и нагло обсуждаете других! Это омерзительно! Ха, впрочем, такой швали и отбросам как вы, ничего другого и не остается! — Ты с ума сошел! — воскликнул Юичиро, бросившись к Мике, чтобы заставить его замолчать. — Ты что сказал, недоносок?! — взревел один из пьяниц, еще способный держаться на ногах, услыхав обидное высказывание. — Я тебе сейчас все кости пересчитаю! — он попытался выбраться из-за стола. К нему были готовы присоединиться и другие. — Бежим, быстро, — Юу толкнул Мику в спину и вместе они снова понеслись по улице, а позади еще несколько минут слышались крики, ругань и угрозы. «Господи, чуть не нарвались. Да если бы эти психи могли передвигаться чуть быстрее, нам пришел бы конец» — Что на тебя нашло? Зачем ты их трогал, они же могли нас покалечить? — набросился на Мику Юу, когда они оказались в безопасности. — Сами виноваты, — тяжело дыша, ответил Мика, не глядя на брата. — Невозможно, — Юу схватился за лоб. Сердце все еще билось о грудную клетку и ужасно болела нога. Мика совсем не выглядел виновато. Он не сомневался в своих действиях. — Прошу, — взмолился Юичиро. — Постарайся держать себя в руках, чтобы не происходило. Иначе нам придется туго. Шиндо лениво кивнул, но означал ли этот кивок полное согласие?.. — Идем, кажется, даже такое приключение пошло на пользу, — глядя на противоположную сторону улицы, со вздохом изрек Амане. — В конце концов, мы оказались напротив гостиницы. Темноволосый юноша направился к ближайшему переходу, Мика последовал за ним, с интересом разглядывая место, где им по всей видимости предстоит остановиться на ночь. Пока два брата скитались по улицам в поисках прибежища, дома происходили свои весьма драматические события. Натан был в ужасе от поступка, совершенного детьми. Не сумев их догнать, утратив след практически в самом начале, он возвратился в дом. Понадеявшись на удачу, он попытался позвонить сначала на телефон сына, затем — Юичиро, но оба рингтона прозвучали в пределах дома, что давало понять — с ними не связаться. Обессилев, мужчина упал в кресло. Случившееся казалось чудовищным и невероятным. Даже осознать это было чрезвычайно тяжело. Снова. Снова эта страшная история повторилась. Снова его сын подвергся чужому воздействию, а он не сумел этого увидеть. Как и в прошлый раз, он оказался полностью слеп к проблемам и жизни своего чада. Не заметил, не уследил, мало того, еще сам толкнул на совместное проживание в одной комнате. Что могло быть ужаснее, чем самолично внедрить в жизнь собственного ребенка врага? Боже, какой же он отец после этого?! В оправдание Натана нужно заметить, что он помыслить не мог, что его сын когда-нибудь сумеет принять Юичиро настолько, что подпустит к себе. С самого начала, с самого совместного принятия этого решения с Эрикой, двое взрослых надеялись только на восстановление более-менее мирных отношений между двумя мальчишками, с детства рвущими друг другу глотки. На тот момент это был единственный шанс немного сблизить их. Только кто же мог предполагать, что сближение окажется настолько вопиющим. Тут вступало в силу уже не только личное уничижение от того, что в который раз пропустил такую важную истину мимо себя, а и поведение сына, ничуть не изменившегося спустя годы. Он снова промолчал. Ни разу ни обмолвился и словом о своих взаимоотношениях с Юу. Да стоило бы только намекнуть, Натан тут же принял бы контрмеры и навсегда избавил Мику от чужого влияния. Правда… оставалось одно «но» и очень серьезное «но». Как бы Натан не любил сына, не желал ему счастья и избавления от всех бед, оставалась еще одна проблема, решение которой заняло бы долгое время и весьма мучительно отозвалось бы в душе. Эрика. Расстаться с ней не так уж легко, даже во благо сыну. Если ко второй жене он практически не испытывал чувств, а узнав, что сотворил ее отпрыск, он и подавно ее возненавидел. Если после всего случившегося у него не осталось даже пресловутой жалости к этой женщине, то с Эрикой все было совсем иначе. Потерять ее было бы не так легко, как случилось в прошлый раз. В первую секунду, только увидав эту жуткую картину воочию, он, конечно же, решил во что бы то ни стало разорвать все нити, сжечь мосты и увести сына как можно дальше, туда, где он больше не столкнется с насилием, однако поразмыслив, абсурдность этой идеи не заставила долго ждать своего появления. Натан вспылил, поддался чувствам, враз нахлынувшим на отцовское сердце, и не придумал ничего лучше, как вслух заявить об этом, спровоцировав побег детей. Теперь же он страшно сожалел о своей несдержанности. Разбирая ситуацию, он понял, что связь между Юу и его сыном тянется не один день и что она по своей природе не являлась равнозначной прошлой. Микаэль все это время не был удручен, молчалив и скован, скорей наоборот — в нем чувствовалась радость жизни. Он жил, не чувствуя ни в чем ущемленности. Поначалу между ним и Юу возникали всякие разногласия, но потом, к радости родителей, они все меньше и меньше конфликтовали, находя все больше точек соприкосновения для мирного существования. Натан не знал, чем спровоцировано такое изменение в отношениях братьев, но был полостью доволен положением дел и не вдавался в лишние разбирательства. И сегодня, застав их за этим, похоже, привычным для обоих занятием, он увидел, что Микаэль вел себя в разрез тому, как поступил в прошлый раз. Тогда он, отмалчиваясь и снося издевательства Эндзая, в итоге пырнул обидчика ножом, а когда появился Натан и попытался оказать помощь раненому, пребывал в недоумении, открыто желая смерти своему палачу. В этот раз все было совсем иначе и, почуяв, что Юичиро грозит опасность и их намереваются развести по разным сторонам, он, не думая ни секунды, стал между ним и братом, а потом, улучив момент, просто сбежал вместе с Юу. Микаэль, прежний, считающий себя жертвой, никогда бы не совершил ничего подобного из страха перед силой, превышающей его собственную. Он уже не поддался бы угрозам того же Юичиро и не стал бы выгораживать его без веской на то причины. А причиной в данном случае может быть только одно… — Не может этого быть… Микаэль, неужели ты сумел сделать это, — пробормотал Натан, находясь в глубоком эмоциональном трансе. — Сумел проникнуться к кому-то настолько сильно… после всего… Много лет он наблюдал за этим странным, непокорным судьбе и людям ребенком, замечал его слабости, видел недостатки, примерно складывая по крупицам приблизительное будущее этого дитя природы, совершенно не научившегося защищаться и приспосабливаться к нелегкой жизни вокруг, но имевшего поразительный дар выживать в любых условиях и невероятный природный магнетизм. Он рос не осознавая своей красоты, чисто и невинно, до того самого дня, когда этот хрупкий цветок не сломали. Вот тут-то Микаэль и ощутил впервые свою силу, способную повелевать другими. Понемногу он стал извлекать пользу из своего неосознанного умения притягивать чужие взгляды. Только увидев плоды этих трудов, мощному развитию которых поспособствовала жизнь в стране вседозволенности и отсутствия каких-либо моральных аспектов, Натаниэль без промедлений увез сына оттуда, где мальчик явно в скором времени ступил бы на кривую дорожку. Только, увы, этого оказалось недостаточно. Даже тут, в строгой, отчасти пуританской Японии, Микаэль сумел поселить хаос, внеся в эту устоявшуюся, блюдущую мораль прошлых поколений, жизнь волну бунтарства и несоответствий. В некотором роде Натан не сомневался, что именно такая жизнь ожидает его сына в будущем, но он всеми силами старался не допустить, чтобы такое когда-нибудь случилось. По чистой случайности он допустил в дом к сыну врага, которому было предначертано судьбой занять особое место в сердце его сына. Хотя, с этим Натан еще не мог смириться. Более того, он пока не думал о таком глобальном моменте. Куда как больше его волновал вопрос, как теперь быть? Что делать с двумя подростками, сбежавшими в неизвестном направлении? Что он думал о Юу? Об этом пока сложно сказать, но нужно отметить, что при всем уважении к темноволосому мальчику, как две капли воды походящему на свою мать, роль его пасынка устраивала мужчину гораздо больше, нежели роль возлюбленного его сына. Пожалуй, это пока все, что можно было сказать об отношении Натана к Юичиро. О ненависти речи не шло и желание поквитаться поутихло, но и о симпатии заикаться не следовало бы. Во всяком случае, пока. То, что беспокоило его в данный момент не менее, чем все остальное, — так это вопрос о том, что скажет и как отнесется ко всему его жена. Она ушла в магазин и совершенно ничего не знает о произошедшем в доме за эти несчастные последние пять-десять минут. В этот самый миг щелкнула дверь. Ничего не подозревающая женщина, а потому вполне довольная, вернулась домой с покупками. Натан продолжал сидеть в кресле гостиной, глубоко погруженный в тревожные раздумья, что как черные тучи нависли над ним. — Где дети? — появившись на пороге, полюбопытствовала Эрика с улыбкой в голосе, от которой мужу стало невыносимо горько. — Их нет, — словно доносящийся из глубины колодца прозвучал его голос. — Хочешь сказать, они на улице, гуляют? — оставив пакеты в кресле, Эрика стала раздеваться — сначала размотала шарф, а после одну за одной стала расстегивать пуговицы пальто. По времени дети давным-давно уже должны были возвратиться и она как раз собиралась приступить к приготовлению ужина, совершенно не подозревая, что это действо придется отложить на долгое время. — Они сбежали… Эрика не сразу поняла значение этих слов. Женщина двинулась в прихожую, отнести верхнюю одежду, но замерла, не успев выйти из комнаты. — Постой, что значат твои слова? — она обернулась к мужу, вмиг побледнев. — Натан! — Это моя вина, — мужчина сокрушенно закрыл глаза. — Натан… — взволновано позвала Эрика. — Ты знала? — он устремил твердый взор на жену. — О чем? Натан, умоляю, скажи, где дети. Не заставляй меня волноваться, скажи, что они где-то поблизости и с ними все хорошо. — Прости, — он встал с кресла и подошел к жене, глядящей на него с мольбой. — Ответь на мой вопрос — ты знала? — Господи, о чем ты? — непонимающе покачала головой женщина. — Ты знала о том, насколько наши дети близки? — его голос был до странности холоден. — Натан… — Говори! — он схватил ее за руки. Эрика вздрогнула и отвела взгляд. О, как же она этого не хотела, как боялась. Она знала характер мужа, знала трагическую историю, которую уже однажды пережил тот, кого она теперь любила, и давно предвидела такой исход, а посему старалась как можно дольше держать в неведенье мужа. Но, похоже, каким-то образом он все узнал сам. И теперь… — Дети, где дети?! — воскликнула женщина. — Что с детьми? — Я не знаю, — он отпустил ее руки и отошел в сторону. — Что значит — ты не знаешь?! — Они сбежали, как я и говорил, — с виду он казался хладнокровным, но внутри был самый настоящий ад. — Куда? — Понятия не имею. — Почему ты тогда стоишь? — выдохнула женщина. — Нужно скорее отыскать их! Догнать, вернуть! Попытаться связаться! — Ты думаешь, я не пытался! — не выдержав, крикнул Натан. Когда он в ярости обернулся, Эрика вздрогнула от вида ужаса и душевной боли, что запечатлелась на лице супруга. — Натан… — она попятилась назад. — Ты думаешь, я не пытался их остановить?! — продолжал неистовствовать мужчина. — Думаешь, не хотел вернуть их?! Они сбежали. Твой Юу и мой сын! Они сейчас на улице, непонятно где! Они скрылись, и я не сумел вернуть их домой! Они даже не успели взять телефоны! Они просто взяли и сбежали! А ты даже не потрудилась довести до моего сведения, насколько сильно за последние месяцы развились отношения наших детей, хотя все прекрасно знала. Да, знала, — утвердительно сказал он, видя, что Эрика готова протестовать. — Я увидел это в твоем взгляде. Ты все знала, но не посчитала нужным мне сообщить, и теперь мой сын оказался зимой, ночью на улице, причем вместе с твоим сыном! И я не могу быть уверенным в том, что у них есть с собой деньги, все, что у них осталось, это твердое убеждение сбежать из дома и не возвращаться! — Хочешь обвинить в том, что они сбежали меня?! Боже мой, — Эрика закрыла лицо руками и расплакалась. — Боже, если бы я только знала. Бедняжки. Что же вы наделали? Зачем? — Если бы ты сразу все мне рассказала, я не оказался бы в такой ситуации! Они бы не испугались и не решили сбежать! — Что ты сказал им? — Уже не до этого, — отмахнулся Натан, которого всего трясло от волнения. — Что ты сказал им?! — крикнула Эрика. — Ничего. Только то, что заберу Мику обратно в Голландию. — И после этого они сбежали, — кивая, прошептала Эрика, утирая слезы. — Почему ты молчала? Ничего этого могло не быть, заикнись ты мне хоть словом об их взаимоотношениях. Когда я увидел, как твой сын… — Натан не мог произнести этого вслух. Из его груди вырвалось какое-то гневное клокотание. — Мы должные немедленно отыскать их, а не стоять и бросаться упреками. К тому же, ты и сам мог заметить, что они любят друг друга, если бы хотел! — в отчаянии выдохнула Эрика. — Что? — Ты ведь видел их, — дрожь из голоса слабой женщины вдруг исчезла. Внезапно она стала необычайно собранной и прямо взглянула на мужа. Слова Натана слишком сильно задели ее, она знала, что невиновна, по крайней мере не во всем. — Видел в то самое утро. Как раз после того, как они чудом спаслись с завода. Ты видел их вместе, но предпочел не замечать. А вскоре забыл и даже не подумал понаблюдать за ними, а наши дети… Да, они полюбили друг друга! — крикнула она. — Я сама была в ужасе, я сама не хотела в это верить долгое время, старалась не замечать, не хотела потворствовать, потому что знала, как тяжело это обернется в будущем нашим детям, но что я могла поделать, если уже так случилось?! Если они света белого не видят друг без друга! Если они могут существовать только рядом, что мне прикажешь?! Насильно разбить и обречь на страдания? Пойми, что бы мы не делали, даже если бы и попытались их развести, погубив наши собственные жизни, это ничего бы не изменило! Ни твой Мика, ни мой Юу уже не слушали бы нас, они рвались бы друг к другу до конца! И что бы мы не делали, а не смогли бы разорвать их связь. К сожалению, она оказалось более крепкой, чем можно было предполагать! — Они дети, какие еще связи, уже тем более крепкие? — с ноткой презрения напомнил Шиндо. — Самые обычные! Тянущиеся из далекого прошлого, еще с тех времен, когда они были детьми! Неужели ты сам не видел, как крепко они связаны между собой! Как сильно их тянуло друг к другу с самого детства?! Как безумно они ненавидели друг друга и все только потому, что не знали, как объяснить и с чем отождествить свои чувства! Это было неизбежностью… — Эрика опустила голову. Слезы большими каплями текли по ее щекам. — И не смей упрекать меня в том, что я смолчала. Я сделала это только ради них, наших детей, которые были счастливы, пребывая рядом друг с другом и только так… — Значит, из-за моей тирании ты избрала молчание? — прищурился Натан, которого кольнули слова супруги по поводу его поверхностного отношения к детям, что на его глазах предпочли девушкам друг друга. — Я не это хотела сказать, — содрогаясь, ответила Эрика. — Как бы ни было, — внимательно поглядев на нее, Натан приблизился и нежно обнял ее за плечи. Эрика без сопротивления прижалась к его груди. — Сейчас самое главное — вернуть наших детей домой, — более мягко заговорил мужчина. — Мне не важно, по какому пути они решили следовать, это их выбор и их право, лишь бы только они живыми вернулись домой. А зная Мику… — он прикусил губу. — Прости, — он отстранил от себя жену. — Что ты хочешь? — Позвоню в полицию, сообщу о пропаже, — по пути из гостиной, сказал Натаниэль. — Мика и Юу не могли далеко уйти. Их отыщут и вернут домой, может быть даже сегодня ночью, а нет — к утру, непременно. — Тогда я позвоню друзьям Юичиро, очень возможно, что мальчики сбежали к кому-то из них, — заламывая руки и лихорадочно соображая, вдруг сказала Эрика. — Давай, это хорошая мысль. Итак, муж и жена разошлись по разным сторонам, с одной единой целью — вернуть обратно детей, или хотя бы узнать, что они в порядке и заночевали не на улице, а у кого-то из знакомых. Ссоры и разногласия, возникшие на почве волненья, исчезли точно не бывало, имея столь мощную доминанту, напрочь выбивающую из головы все лишнее и ненужное — во что бы то ни стало вернуть детей.