***
Когда в палату входит врач справиться о самочувствии Юичиро и осмотреть все еще спящего Микаэля, он застает Амане сидящим на своей постели, точно стражник оберегающий покой любимого, и обеспокоенно следящим за братом, чтобы не пропустить ни единого движения на дорогом лице. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не беспокоит? — спросил темноволосого юношу доктор, смерив оценивающим взглядом. — Нет, со мной все хорошо, — покачал головой Амане. — А он как? — кивнул Юу на брата. — С Микой все будет в порядке? — Ну, еще бы! — хмыкнул мужчина. — Организм крепкий, несмотря на то, что с виду не скажешь, что здоровьем пышет. Так что волноваться не о чем. О том, как вести себя с ним дальше, конечно, станет известно только после пробуждения. А пока все показатели в норме. Юичиро склонил голову, чувствуя, как у него немного отлегло от сердца после приободряющих слов врача. — Это же твой брат, как я понимаю? — спустя минуту размышления, осведомился доктор. — Сводный, — кивнул Юичиро, подняв глаза. — Что же ты не следишь-то за братцем своим? — с ноткой укоризны в голосе, покачал головой мужчина. — Вон до какого состоянии довел и его, и себя. И о чем только думают нынешние дети? Что внешний мир это райские кущи, бегай себе по облачкам и плоды с деревьев срывай, а они все прибывают. А там тебе и речка чистая, и травка мягкая на склоне холмов, и птички своими песнями слух услаждают, так? Юу ничего не ответил, а лишь потупил взгляд. — Эхе-хе, — протянул врач, заглядывая в медицинскую карту и делая там какие-то записи. — Совсем о родителях не думаете. Полагаете, что все обойдется, а о последствиях не печетесь. Сумасшедшая юность, никакой ответственности и чувства долга, одни амбиции и жажда самоутвердиться. Доказать свою независимость. А потом локти кусаете, да только поздно… — И что же делать? Мужчина пожал плечами. — А что тут поделаешь. Пора такая. Каждый должен ее пережить, набить свои шишки. Только помнить надо, что лично для тебя есть самое важное, — мужчина поглядел на парня. — Доказать свою ответственность или оберегать людей, которые тебе дороги. Вот каждый для себя и выбирает, что ему важнее. Юичиро задумался над сказанным. — А что делать, — тихо спросил он, — если счастье дорогого человека возможно только через независимость и боль по отношению к другим, но тоже близким? Что тогда? Как быть? Врач удивлено поглядел на Юичиро, а потом на Микаэля. — Нелегкий вопрос и я, глядя на тебя и твоего брата, немного удивлен тому, что он прозвучал, — с легкой улыбкой, произнес врач. "Конечно, — подумал Юу, — ведь Вы не знаете всего того, что произошло у нас с Микой, кто мы друг другу. Вот и говорите так…" Доктор хотел уже было что-то сказать, как вдруг дверь растворилась и вошел Адриан. Амане, вздрогнув, вскинул взгляд на дверь. Он также со страхом думал все это время, как ему объяснять причины возникновения следов насилия на теле сводного брата. Но старался гнать эти мысли, а когда дверь раскрылась, он решил, что это отчим и сейчас начнутся расспросы. Облегчение прокатилось расслабляющей волной по позвоночнику, когда он увидел, что посетителем их палаты является не Натаниэль, а всего только его лучший друг. — Здравствуйте, сенсей. Как тут дела? — поинтересовался он у врача, который, оставив мальчиков, кивком дал понять Юу, что разговор лучше отложить, пошел докладывать о ситуации с обоими. Затем мужчина в белом халате вышел, так как у него помимо Мики и Юу были еще пациенты, а Адриан остался. — Ну как вы? — мягко осведомился он, приблизившись к постели Юичиро и, остановив взгляд на лежащем в постели сыне друга. — Мика еще не просыпался, а я… Я в порядке. — Врач сказал, что беспокоится не о чем. — Мне он сказал то же самое. — Значит, в самом деле тревожиться не о чем. Микаэль пережил сильный стресс, возможно, подхватил простуду, плюс недоедание, проживание в жутких условиях. Впрочем, не мне тебе рассказывать, ты не хуже меня знаешь. Иными словами, он просто измотался. — А ему ничего не угрожает? — с опаской поглядел на мужчину Юичиро. — Хозяин, у которого мы снимали комнату, сказал, что возможно Мика серьезно болен и ему нужна срочная помощь. — Все верно, — серьезно ответил Адриан. — Сначала врачи также предполагали нечто более опасное, но по ходу обследования выяснилось, что это самое обычное изнеможение. Реакция организма на стресс, как я уже сказал. — Слава богу, а то я боялся… — Юичиро облегченно вздохнул. — Теперь нечего бояться, все позади, — опустил ему руку на плечо Адриан. — Спасибо, — поблагодарил Юу и устремил взгляд на Микаэля. Вдруг он подумал о том, что до сих пор не видел Натана, хотя он должен был быть в палате с самого начала. До этого он радовался отсутствию отчима и как-то не задумывался о нем, но теперь, когда он ожидал увидеть старшего Шиндо, вместо него первым пришел его друг. — Скажите, где Натан? Почему его нет? Я хотел бы с ним поговорить. — О, не волнуйся, — улыбнулся мужчина, словно ожидавший этого вопроса. — Скоро он придет, и ты сможешь сказать ему всё, что пожелаешь. Просто вы, ребятки, изрядно заставили понервничать своего старика, а после того, как вы нашлись, все, что он пытался удержать в себе, чтобы не пасть духом и найти вас, вырвалось наружу. — Ему плохо? — ужаснулся Амане. — Нет-нет, уже нет. Уже не о чем тревожиться. Просто вчера он потерял сознание, когда ему сообщили, что все обошлось и с вами все будет хорошо. Врачи сказали, что это сердечный приступ на фоне стресса, но все уже прошло, просто чтобы в будущем состояние не усугубилось, ему также назначили курс поддерживающих общее состояние средств. Он придет, как только снимут капельницу. «Это ужасно. Я подверг опасности не только Мику, но и Натана и маму… Что же я наделал?!» — Юу закрыл лицо руками и задрожал. — Ну-ну, чего ты? — потрепал его по плечу мужчина. — Не стоит убиваться. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но это не повод винить себя. Тогда вы поступили так, как сочли нужным при тех обстоятельствах, что сложились. Тут скорее вина Натана, что он не сдержался, напугал вас, а вы ведь дети. Обычные испуганные дети. Я всегда говорил Натану быть сдержаннее, больше жалеть Мику, уделять ему внимание. Он всегда так отчаянно в нем нуждался, что был готов искать этого участия где угодно, любыми целями добиваться любви и нежности от родителя. «Он прав, Мика в самом деле готов на все, лишь бы его заметил человек, которого он выбрал себе. Он не побрезгует никакими методами, лишь бы только обратить на себя внимание», — сказал себе Амане. — Только мой друг не мог переступить через себя. Считал себя обязанным быть строгим по отношению к сыну. Хотел воспитать его сильным, стойким, выносливым, чтобы он не сломался под тяготами жизни, — Адриан смотрел на Микаэля, которому вовсе не мешали спать их разговоры, ведущиеся в полтона. — И, как мне кажется, ему это удалось. Пусть причиной тому и послужил его замкнутый и строгий характер. Но, полагаю, Натан знал, что именно должен дать своему сыну, чему научить в первую очередь. Привить ему независимость. Хотя в важные минуты жизни сам принимал решения, не слушая никого. Такой уж он человек. «Он, наверное, оберегал Мику от Мори, вот и был вынужден порой вести себя с ним строго, — подумал Юичиро. — Хотел, чтобы Микаэль научился противостоять своему одиночеству и когда-нибудь, когда встретится с настоящим отцом, не пошел за ним, а смог оценить ситуацию трезво, без эмоций» — Я сам не раз осуждал Натана за его действия, но также я всегда знал, что он все делает правильно. Он растит сына, закаляя его характер, не давая ему превратиться в тряпку и пытаясь привить ему то, что, по его мнению, необходимо Микаэлю — силу духа и силу воли. Но он считал, что для полноценного формирования личности ему нужно обеспечить материнскую любовь и ласку. Первый раз он ошибся, эта ошибка стоила ему истинной трагедии и послужила рождению разрозненности между ним и Микой, но выбор, который он сделал в последствие, несомненно, оказался верным. Твоя мать лучшая из женщин. Она смогла залечить раны Натана и сумела найти подход к его неуправляемому доселе сыну. Я рад, что они встретились. Рад, что вы стали одной семьей. И думаю, Натан тоже безумно рад появлению в своем доме такой женщины, как Эрика, и такому замечательному сыну, каким являешься ты, Юу. — Вы так думаете? — робко спросил Юичиро. — Я в этом уверен, — улыбнулся Адриан. — Он гордится своей семьей. Я вижу это по его глазам. С того самого дня, когда вы стали жить все вместе. — Но теперь, — Юу опустил глаза, — когда по моей вине произошло столько бед. Я не думаю, что он станет гордиться мною теперь. — О, дурачок, — засмеялся Адриан. — Ты плохо знаешь своего отчима. Он суров, но справедлив. И поступок, которым вы оба доказали, что значат для вас ваши отношения, на что вы двое готовы пойти ради них, поверь, достигнет его сердца и заставит принять правильное решение. — По-вашему, Натан простит меня? — Он уже простил. Разве он не назвал тебя своим сыном вчера, на квартире? Юичиро содрогнулся. Да, в самом деле. Вчера Натан назвал его сыном, исходя из этого, несложно сделать вывод, что он не злится и не ненавидит Юу. Стало быть, он простил. — Вот именно, — улыбнулся Адриан, угадав мысли юноши. — Так что оставь свои переживания. Они излишни и подумай лучше над тем, что твоя мама жаждет услышать своего сына. — Мама? — распахнул глаза Юичиро. Это самое важное, самое сокровенное на фоне всех событий почему-то осталось в стороне. — Натан, конечно, еще вчера позвонил ей, успокоил, но как по мне, было бы совсем не дурно, если бы сегодня вчерашние слова ее мужа подтвердил ее родной сын. — Да, да, — встрепенулся Амане. — Я позвоню ей. Непременно, прямо сейчас, — поднявшись с постели и собравшись выйти, он вдруг остановился. — Только… Лишь в это мгновенье он осознал, что совершить звонок не удастся, ибо при себе нет ни денег, ни мобильного телефона. — Воспользуйся моим, — произнес Адриан, протягивая мальчику свой телефон. — Благодарю, — улыбнулся Юичиро и, приняв из рук мужчины телефон, быстро вышел из палаты. Адриан остался. Присев на постель Юу, он смотрел на младшего Шиндо и видел в чертах этого юноши другого парня, поражаясь тому, как сильно в его облике проявились черты его школьного друга. От его глаз не ускользнуло ничего, ни одна ссадина, не один случайный тяжелый вздох. — Что же ты никак не повзрослеешь, беспокойная твоя душа? Намучился из-за тебя отец… — покачав головой и вздохнув, Адриан встал и также покинул палату, поскольку надо было еще позаботиться о завтраке для двух своих подопечных, пребывающих в сознании.***
Юичиро несколько волновался перед звонком. Несомненно, он хотел услышать голос матери, хотел сам сказать ей о том, что любит и скоро будет дома, однако груз содеянного, осознание того, сколько треволнений принес он ей своим поступком, не мог сделать этот звонок легким и безмятежным. Но когда он услышал в динамик голос матери, узнавшей его, сомнения и колебания растаяли тотчас. Лишь собственную вину не так просто было искоренить. Она продолжала сидеть где-то глубоко и напоминать о себе. — Мам, мам, не волнуйся, — говорил Юичиро, стараясь успокоить Эрику. — Все хорошо. Скоро мы будем дома. — Как я рада, как я рада, Юу, мой малыш. Я так боялась, что больше никогда не услышу твой голос, столько дней… Столько дней… — слезы заглушили ее дальнейшие слова. С тяжелым сердцем Амане слушал всхлипы и каждый раз у него сильнее сжималось в груди. Наконец он произнес: — Мама, пожалуйста, прости меня… Прости за то, что сбежал… — Что ты, милый, не извиняйся. Ты ни в чем не виноват, — запротестовала мать. — Это мы с отцом допустили ошибку и поплатились за нее. Я не представляю, не могу даже вообразить, как вы жили там одни, совершенно одни в этом огромном и чужом городе. Бедные мои дети. Сколько же вы натерпелись из-за нас. — Мам, я прошу тебя, не плачь. С нами ничего не случилось. Мы живы и совсем скоро будем дома, — попытался улыбнуться Юичиро. «Она наверняка знает про состояние Мики, как глупо убеждать ее в обратном» — Да, да. Прости, я не должна была. Натан говорил мне то же самое, и я сама хотела сдержаться. Просто… я безумно счастлива слышать твой голос. Я так долго ждала твоего звонка. Вот и не сдержалась. А при мысли, что скоро я увижу вас. Вы вернетесь домой… Ах, сынок. Возвращайтесь, я прошу, возвращайтесь как можно скорее. Я так хочу снова увидеть тебя, и Мику, и Натана. Вас всех. Ведь вы мои любимые мальчики, и я не мыслю своей жизни без вас. — Мы обязательно вернемся. Все вместе, — мягко произнес Юичиро. — Просто дождись нас. — Я буду ждать. Я буду ждать столько, сколько нужно, только бы вы вернулись здоровыми и невредимыми. Окончив разговор с матерью, Амане еще некоторое время не трогался с места. Он чувствовал, что сделал правильно, не помедлив с этим звонком. Эрике он сейчас был просто необходим. Да и ему самому стало легче, услыхав голос любящего и растившего его с детства человека, нисколько не осуждающегося его за проступок. Увидеть отчима, тоже в некотором роде близкого ему человека, который вдобавок появился в самый подходящий момент на пороге их комнаты и спас их от гибели, так или иначе было совсем не то, что услышать голос, утешающий его с младенчества, вселяющий в душу покой и тепло. И пусть он давно вырос и уже не так остро нуждался в материнской защите, где-то в глубине души он оставался тем самым ребенком, жаждущим услышать ласковый голос матери и с радостью бегущим на ее мелодичный зов. После этого Юичиро возвратился в палату, где ожидал его, а точнее где сидел подле своего сына Натаниэль. Адриана в палате не было и Юу это несколько смутило. Почему-то ему было бы спокойнее, если бы друг его отчима также пребывал в палате, но тот как на грех куда-то запропастился. В любом случае встреча с Натаном была неизбежной, и чем дольше оттягивать ее, тем будет сложнее потом. Исходя из этого, Юичиро смело вошел в палату, притворил за собой дверь и, сдавленно поздоровавшись, сел по другую сторону постели Микаэля, все еще пребывающего во власти Морфея. Натаниэль неотрывно смотрел на сына и когда вошел Юичиро, лишь слегка повернув голову, что-то коротко ответил ему. Последовав примеру отчима, Юу также направил все свое внимание на лежащего в постели, ибо его не менее чем Натана беспокоило состояние брата. Несколько минут прошло в тишине, где каждый собирался с мыслями. Юичиро был бы рад заговорить, но ком стоял в горле. Он сознавал, что после всего им устроенного будет лучше, если он будет помалкивать. К тому же, множество всяких опасений и страхов теснилось в его душе. В первую очередь, он опасался гнева человека, гнева взрослого мужчины, не являющегося ему родным отцом, чьего сына он довел до такого жуткого состояния. Сначала забрал его из дома, а потом, не сумев обеспечить должное существование, в конце концов чуть было не свел его в могилу. Юу заранее страшился вопроса Натана о том, что же на самом деле произошло с Микой. Он не имел совершенно никакого представления, как отвечать на этот вопрос. Также его пугало и то, как отнесется к нему Натан. Прошлый раз, увидав их с Микой вместе, он чуть было не бросился убивать его, и, если бы между ними не стал сам Микаэль, еще неизвестно, чем бы закончилась лично для Юу эта история. Поэтому невозможно предугадать, как он теперь отреагирует, отыскав своего сына в таком жалком положении в той лачуге? Что он скажет на это? То, что Натан отнесся к нему сдержанно и миролюбиво вчера, вовсе не значит, что он будет вести ту же политику сегодня, более-менее оправившись от стресса. А что если он все еще лелеет планы увезти Мику? Тем более после того, что увидел своими собственными глазами. Также еще одним нерешенным вопросом остается сам Микаэль, чье желание остаться с Юу или забыть о нем навсегда станет известно лишь после его пробуждения. Еще много всяких мыслей копилось в голове Юичиро, вынуждая его быть молчаливым и робким в присутствии того, кто имел полное право осуждать его и даже не желать его возвращения домой. В итоге, господин Шиндо первый нарушил тишину. — Ты не должен винить себя в случившемся с Микой, и в целом, с вами. Я представляю, что ты сейчас чувствуешь, о чем думаешь, чего боишься, — Натаниэль обратил на юношу свой умный, проникновенный взгляд. — Господин Шиндо, — весь сжался Амане, чувствуя как раскаянье наполняет каждую клетку. — Я прекрасно знаю, что ты сейчас думаешь обо мне. Ты боишься меня. И только из страха передо мной вы так долго не могли решиться вернуться. Я прав? Юичиро хотел было возразить, даже набрал в грудь воздуха, но будучи не в силах оспаривать правду, закусил губу. — Не надо, можешь не отвечать — произнес Натан, заметив все эти движения. — Я даю себе отчет, что сам виноват в случившемся. — Вашей вины нет! — выдохнул Юичиро. В ответ на это Натан горестно усмехнулся. — Спасибо, что пытаешься меня поддержать и оправдать моё поведение. Ты добрый мальчик, я всегда это знал, но я знаю и то, что эта трагедия целиком на моей совести. Я осознал свою ошибку в тот самый миг, когда вы выскочили за дверь. Я понял, что погорячился только тогда, когда уже было слишком поздно. Вы уже были далеко, и я не сумел остановить ваше безумство.— Вздохнув, мужчина продолжил. — Я до последнего момента не знал о том, что происходит в моей семье. Какие свершаются перемены. Сам я не видел очевидного и никто не поспешил открыть мне глаза. Должно быть, это мое личное проклятье, — добавил он, полагая, что Юу не знает об истории с Эндзаем. Но Юичиро знал и принял эти слова в правильном свете. — Я никого не виню, не пытаюсь оправдаться, — говорил господин Шиндо. — Я жил, считая, что у меня прекрасная жена, двое сыновей, которые наконец-то после долгих лет вражды пришли к пониманию. И мне в голову не приходило, что это не просто дружба, а нечто иного рода. Юичиро затаил дыхание, ибо когда тема коснулась столь щекотливых вещей, его страх и волнение усилились в несколько раз. Как неловко было слышать такие речи от Натана. Как долго они пытались скрыть это от родителей, и вот настал день, когда все открылось, и тема всплыла сама собой. И нужно было с достоинством выдержать этот бой, быть может, самый важный в их с Микой судьбе. — И мне, как отцу, увидеть, насколько я заблуждался… Насколько я не сведущ в делах моей же семьи… — Вы осуждаете нас? — тихо спросил Юичиро. Натан повел плечом. — Как отец и мужчина, без сомнений, я не могу этого принять, но… — Но? — с волнением отозвался Амане. — Но как человек понимающий, что порой жизнь может сыграть с нами злую шутку и заключить наше единственное счастье в того, кого общество не привыкло воспринимать лояльно — нет. — Натан произнес эти слова таким странным тоном, что Юу ощутил двоякий смысл в этом высказывании. Но, разумеется, он не мог проникнуть в тайны чужой души и постигнуть второй смысл фразы, и не стал расспрашивать, вместо этого он устремил тяжелый взгляд на Микаэля. — Я люблю его. Это правда, — негромко, но уверено сказал он. — Скорее всего, Вы не поверите моим словам. Подумаете, что я еще слишком мал, чтобы понимать, что такое любовь. Возможно и так… Я люблю кого-то так сильно впервые в своей жизни, не исключено, что я заблуждаюсь, но сейчас я знаю, что готов пойти на что угодно, лишь бы оставаться с ним. Мои чувства к нему так сильны, что я не верю в их мимолетность. Я очень долго не мог понять, что на самом деле испытываю к нему, а когда понял и принял, — он устремил твердый и решительный взор на мужчину. — Простите, но даже Вы не заставите меня отказаться от него. И куда бы Вы не решили увезти его, я отыщу Мику где угодно и заберу. Потому что если его нет рядом, мне незачем жить. Эти слова, сказанные с непоколебимой уверенностью, вызвали легкую усмешку на губах отца. — Ты в самом деле такой, каким я увидел тебя впервые. И пусть сейчас ты уже не ребенок, но твое сердце осталось прежним — сильным и способным на настоящие чувства. Ты можешь ненавидеть от всей души, но ты же можешь и любить так, как мало кто умеет. «Ты доказал своим поступком непоколебимую решимость и даже теперь не думаешь пасовать. Твое сердце открыто и ты без страха позволяешь читать в нем все свои мысли и чувства. Наверное, именно это, именно желание любить и делиться этой любовью с другими почувствовал в тебе мой сын, раз так привязался к тебе» — Я не стану никуда увозить Микаэля. Его дом, как собственно и мой, здесь, рядом с тобой и твоей мамой. — В самом деле? — воскликнул Юичиро, ощущая, как эти слова вливают в сердце надежду и радость. — Это значит… — Юу не сумев подавить волнение, распиравшее его изнутри, опустил глаза. — Это значит, что как только Мика придет в чувства, мы все возвратимся обратно. И уже потом будем решать дела, поднакопившиеся в нашей семье за последние месяцы. А до этого, я надеюсь, вы будете держать себя в рамках приличия, — Натан испытующе поглядел на своей пасынка. — К-конечно, ничего такого, — пробормотал Амане и сжал кулаки на коленях. «У меня бы даже мысли не возникло сделать что-либо компрометирующее в твоем присутствии» — И я также надеюсь, — продолжил Натан, — что ты, как и прежде, станешь обращаться ко мне на «ты» и называть своим отцом, которым я являюсь тебе и по душе, и по документам. — А, прости, — замялся Юичиро. — Я просто думал… Не был уверен… — Незачем объяснять. Я все понимаю, — слегка улыбнулся Натаниэль и обратил взор на сына. «Да, как отец, я желал бы для тебя иной судьбы. Но тебе пришлось выбирать свой путь самому и, выбрав его, ты уже не отступишь. И твоя интуиция, твой природный дар, сила духа, которая ведет тебя по жизни, возможно, привели тебя к тому, кто наконец залечит твои раны… Как немыслимо, что этим человеком, должен был оказаться твой извечный злейший враг…» Успокоенный, хотя бы тем, что Натаниэль принял их отношения с Микой, беснующиеся чувства в душе Амане не утихли все равно. Ведь оставалось последнее, ключевое. Решающее всю его дальнейшую жизнь — приговор, который вынесет Микаэль.***
Звучавшие сначала в отдалении, затем нарастающие голоса, звучавшие тихо, но в пустоте палаты, все равно различимые, наконец, пробудили затерявшееся в сладких грезах сознание Микаэля. Просыпался он неспешно и признаки пробуждения стали заметны присутствующим в палате. Когда Мика открыл глаза, первое, что он увидел помимо незнакомой, пылающей белым, пугающей комнаты, был озабоченный Юичиро, придвинувшийся к нему поближе, когда заметил, что тот просыпается. Спровоцированная страхом незнакомого места и странных звуков и запахов, наполнявшим больничное помещение, внезапно вспыхнувшая в Шиндо нежность и привязанность, испытываемая к своему избраннику, заставили Мику вскочить и обхватить Юичиро за шею. — Юу! — выдохнул он, прижавшись к сводному брату так сильно, будто существовала опасность более никогда не встретиться с ним, как порой грезилось ему в кошмарах, вызванных бредом и высокой температурой. Юичиро без колебаний, инстинктивно принял Мику в свои объятия, но также и с опаской поглядел на Натана, ощущая неловкость такого положения. — Где мы? — чуть отстранившись, спросил Микаэль и, обведя непонимающим взором комнату, отшатнулся, когда увидел отца, сидящего по другую сторону его постели. — Папа? — прижавшись к Амане, в страхе выдохнул младший Шиндо. Он вспомнил, как ему примерещился в одном из кошмаров отец, забирающий его из квартиры. Теперь же он видел Натана не во сне, а наяву и эта явь испугала его, ибо несла страх разлуки с Юу, которую мог обеспечить ему родитель. Вообще увидеть Натана здесь оказалось для Микаэля шоком. В отличие от Юу он пребывал без сознания, его память представляла собой сплошные отрывки, и он не сумел, как Юу, постепенно свыкнуться с мыслью, что их нашли, посему он пришел в такое взволнованное состояние. — Всё хорошо, — улыбнулся ему Юичиро, мягко взглянув в лицо любовника. — Не волнуйся, Мика. Все в порядке, ничего страшного. Я позже тебе все расскажу. Потрясенный Микаэль, услыхав его слова, обернулся и, всмотревшись в лицо Амане, вдруг проникся доверием, и воспылавшее в нем пламя как-то заметно утихло. На эти движения души ушли считанные секунды, однако они не ускользнули от внимания Натаниэля, убедившегося окончательно, что его сын обрел того, с кем чувствует себя спокойно и безопасно. Это открытие немного ранило отцовское сердце, но в то же время вселило уверенность и такое же спокойствие за будущее сына. — Раз-разве это был не сон? — белокурый юноша снова перевел удивленный взгляд на родителя. — Мика, — обратился к нему отец, придавая голосу как можно больше мягкости. — Дорогой, как ты себя чувствуешь? У тебя ничего не болит? — в его голосе, несмотря на привычную сдержанность, слышались волнение и нежность, не ускользнувшие от слуха Мики. — Нет, — все еще находясь в объятиях Амане, он качнул своей светлой головой. В то же время Юичиро не спускал глаз с мужчины. С одной стороны он был смущен тем, что вынужден прижимать к себе Микаэля в его присутствии, но с другой — не мог отпустить Мику, зная, что тем самым оказывает ему необходимую поддержку. Юичиро не пришлось долго терзаться от неловкости положения, ибо произнеся последнее слово, Микаэль ровно сел на постели, с каким-то любопытством поглядывая на родителя, будто все еще колеблясь относительно их с Юу безопасности и одновременно ожидая чего-то. «О чем он сейчас думает?» — спрашивал себя Юу, наблюдая за этой сценой. — Ты уверен, сынок? — уточнил Натаниэль, помня лихорадку, ужасные раны, которые покрывают тело мальчика и его изнеможенный внешний вид. Несмело он коснулся тонкого запястья, следы от ремней на котором были наименее заметны и к теперешнему моменту стали почти не видны. — Уверен. — Как хорошо, — выдохнул Натан и, не сумев сдержаться, осторожно потянув Мику за руку, привлек его к себе. — Как хорошо, мой дорогой, мой любимый мальчик, что я нашел тебя. Прости меня, родной, — прошептал он и, нежно прижав сына к груди, поцеловал его в макушку и уронил две скупые горючие слезы в его волосы. Зажмурившись и сдерживая в себе рвущиеся наружу чувства, Натан продолжал лихорадочно крепко прижимать к груди сына, которого так долго пытался отыскать, ради которого оставил Киото и приехал вместе со своим другом в Токио, узнав, что следы детей обрываются где-то на пути их следования в столицу; ради которого они обходили сотни домов и заведений с фотографиями, изображающими пропавших мальчиков; ради того, в чьем пребывании среди живых успел не раз усомниться за этот долгий месяц, чей след он находил и терял несколько раз; в успехе поиска сомневался не единожды, а когда каким-то чудом нашел, его сын был в таком жутком состоянии, что смотреть на эти мучения без боли мог только человек с окаменевшей душой. И только доставив Мику в больницу, только после заверений врача о его благополучии, Натан подвергся тому, что постигает людей долгое время находящихся в напряжении и удерживающихся только на силе духа и энтузиазме неоконченного дела. Зато когда эти мощные стимулы покидают тело, оно обмякает, теряя подпорки. И тогда же наваливаются беды. Постигший Натана сердечный приступ, о силе которого из сострадания умолчал Адриан в беседе с Юичиро, как раз поспособствовал тому, что Юичиро не наблюдал его в их палате часть вечера и утром. Теперь, когда Микаэль был здесь, рядом, в его объятиях, когда ему не угрожала никакая видимая опасность и он был с ним, чтобы оградить его от новых бед, отцовское сердце нашло успокоение. Юичиро смотрел на них и легкая улыбка в какой-то момент тронула его губы. Он был рад тому, что происходит. Рад, что Натаниэль наконец нашел их и теперь ему станет легче, рад был и за Мику, чье выражение лица говорило об умиротворении, хотя он все равно еще забавно и по-детски удивлялся лояльности к нему родителя. Все эту сцену Юу наблюдал с искренним простодушием, радуясь, что отношения Мики и Натана сегодня лишены обычной скованности и ледяных пик. Тем не менее, в уголках его губ таилось что-то грустное. Нечто горькое, что делало его улыбку слегка печальной. Он не знал, почему, глядя на них двоих, его сердце испытывает странную тоску. Всеми силами он старался выбросить ее из глубины души, но она не желала уходить. Воспоминания о матери, находящейся сейчас за сотни миль, об отце, навсегда покинувшем его, который уже никогда не привлечет его к себе, заставляли его сердце медленно кровоточить. — Юу, сынок, иди сюда. Произнесенные чужими устами слова, заставили Юичиро содрогнуться. Он поднял глаза на Натана, заметил призывающий его жест и взгляд и, робко поднявшись со стула, несмело обогнув кровать, остановился подле мужчины. Одной рукой прижимая к себе Микаэля, второй Натан привлек к себе и Юу. Амане был ошеломлен и поначалу боялся шевельнуться и лишний раз вздохнуть. Лишь спустя некоторое время он сумел расслабиться и почувствовать тот забытый трепет, когда тебя обнимает сильная, надежная рука отца, исполненная особой исключительно мужской нежности, позволяющей тебе чувствовать не только родительскую любовь, а и настоящую поддержку. — Какие же вы глупые, — шептал Натан. — Зачем было сбегать, прятаться, голодать? Вас же никто не выгонял… Вроде и не маленькие уже, а совершаете такие детские поступки. Юноши только помалкивали, не смея подать голос. Даже Мика, привыкший все оспаривать, и тот словно проникся ситуацией и не желал рушить ее, либо же просто наслаждался таким редким, а в их случае первым моментом вот такого семейного воссоединения. Юу удивлялся его спокойствию и радовался одновременно. У палаты стоял Адриан и с едва заметной улыбкой наблюдал за семейной сценой, внезапно разыгравшейся в палате. Нарочно задержавшись подольше, он теперь наслаждался делом собственных рук. А когда примирение окончилось, как ни в чем не бывало, будто ничего не видел до этого, вошел в палату с обещанным завтраком, который, к слову, подоспел очень кстати, ибо как взрослые, так и дети ввиду пережитых событий не слишком уж занимали себя такими делами, как полноценные приемы пищи. Так что даже больничная стряпня сейчас была в радость, не считая того, что Адриан побывал в соседних магазинах и к общей стандартной трапезе добавил кое-что более сытное и вкусное, принесенное из супермаркета. — Даа, мальчики, ну вас и угораздило, — произнес Адриан, лукаво взглянув на двух мальчишек, что устроившись на постели Микаэля, поедали принесенные лакомства. — Всех умудрились на уши поднять. Сидевший подле друга Натан спокойно заметил ему: — Надеюсь, впредь это послужит обоим моим сыновьям хорошим уроком, — и многозначительно посмотрел на детей, под гнетом этих слов ниже склонивших головы. — И может быть некоторых родителей заставит кое-что и себе на ус намотать, — якобы невзначай бросил Адриан. Однако после этого непрозрачного намека и Мика, и Юу разом украдкой поглядели на Натана. Обычно такие замечания дурно действуют на людей с характером их отца, и оба ожидали резкого ответа. Однако, как ни странно, но Натан и ухом не повел, оставшись таким же спокойным и строгим, как обычно. — Если так, то пережитые ужасы в самом деле того стоили, — только и заметил он. — И жалеть не о чем. Трое сотрапезников обменялись удивленными взглядами. Юичиро, чтобы как-то сменить тему, да и привнести кое-какую ясность в сознание Шиндо, которого так и не удостоили пока объяснениями, поинтересовался, обращаясь к взрослым: — Простите, а как вы нас отыскали? — О, — воскликнул Адриан, обрадовавшись, что есть куда свернуть в разговоре. — Тут целая история, в конце которой, приблизительно узнав у одного хозяина заведения о двух его работниках, недавно уволившихся с работы, что живут где-то поблизости, мы вместе с вашим отцом стали прочесывать дома один за другим, пока не вошли в один захудалый район, где оказался не менее захудалый дом, чей хозяин только увидав на пороге моего друга, — Адриан хлопнул по плечу Натана, — без лишних вопросов, указал нам комнату на самом верхнем этаже, оказавшейся в итоге той, ради которой мы сюда прибыли. И теперь вы оба здесь. — Получается, — задумчиво проговорил Юичиро, — наш хозяин вас даже расспрашивать не стал? — А что тут расспрашивать? — усмехнулся Адриан. — К чему лишние вопросы, если сходство очевидно. Не будь Микаэль копией своего отца, этот тип может бы еще поартачился, а так он даже на фото толком не взглянул, сразу отправил нас наверх. Все же, тут тебе повезло, — он поглядел на Микаэля, — быть как две капли воды похожим на своего отца. Забавно, какие порой чудачества вытворяют с людьми гены. Будь ты больше похож на Хиро, нам пришлось бы дольше повозиться с вашим хозяином. Ведь известно, что такие люди не спешат распространяться о своих постояльцах. А если бы он отказался выдавать вас и скрыл ваше присутствие, не поверив нам, еще неизвестно, как бы все окончилось тогда. Ведь тебе, Мика, требовалась срочная медицинская помощь. Юу заметил, как мрачная тень, не понятная никому из присутствующих кроме него, промелькнула по лицу возлюбленного. Даже Натан оставался спокойным, хотя сам был в курсе ситуации больше них всех вместе взятых. Но, видимо, он настолько привык к собственному обману, что уже не реагировал, когда о нем вспоминали другие. — Мика? — шепнул Юичиро, незаметно толкнув локтем сводного брата. — Молчи, ни слова об этом, — также тихо шепнул ему Микаэль и его взгляд при этом был таким холодным, что Юу не осмеливался говорить дальше. Одно он понял, Микаэль не хочет пока рассказывать отцу о том, что знает о существовании Мори, и его взгляд показал, что если он сам проболтается Натану, Мика ему этого не простит. «Ладно, так и быть… В конце концов это дело только твое и твоего дяди. Я не имею права вмешиваться, — сказал себе Юичиро. — Скажешь сам, когда посчитаешь нужным» Также незаметно, как они перебросились словами, он кивнул Микаэлю в знак одобрения его решения хранить тайну. — Нам крупно повезло, что моему сыну вздумалось позвонить мне, — произнес Натаниэль. — Иначе мы бы потратили куда больше времени. А так, у нас появился ориентир. — Так… Вы нашли нас только потому, что Мика позвонил? — распахнул глаза Амане. — Именно, — улыбнулся Адриан. — А разве ты не по этой причине опасался звонить домой, а передавал сведенья через своего школьного друга? — А, эм, ну да, — смутился Юичиро. — Так и было. — Вот видишь. Правда, даже появление зацепки все равно оттянуло развязку на несколько дней. Так или иначе, а сразу вас найти не удалось. — Так вы и в ресторане побывали? — спросил Юичиро. — Да, Натан ходил туда, — кивнул на друга Адриан. — А за что это вас уволили? Чем не угодили местному начальству? — Полагаю, что вопросы тут излишни. У них был повод, — произнес Натан, бросив первым делом взор на своего сына. — И, как мне кажется, увольнение, это еще малая плата за ущерб. — О, — удивился Адриан и поглядел на Амане. — Это так? Юичиро передернул плечами. Он сам до сих пор не мог понять, почему их выгнали с работы. Были кое-какие мрачные рассуждения, но он старался об этом не думать. Не хотел связывать в одну кучу грязные домогательства к Шиндо со стороны местного мафиози и директора ресторана, которого просто заставили уволить их с работы, тем самым подтолкнув Микаэля к пропасти, поселив в его сердце безысходность. — Пожалуй, — ответил он и украдкой взглянул на Мику, но тот вел себя так, будто его не касаются эти разговоры, хотя Юичиро был убежден, Мика слышит каждое слово и замечание в их адрес, просто почему-то предпочитает помалкивать. — Хорошо, давайте завершим поскорее завтрак, — проговорил Натан и обратился к Микаэлю. — Мика, скажи, ты в самом деле себя сносно чувствуешь? Может быть, есть недомогания или еще что-то в этом духе? — Я в порядке, — ответил Шиндо. — Если всё так, то, пожалуй, сегодня вечером мы сможем вернуться домой. Я еще поговорю с врачом, что он скажет об этом. — А как по мне, можно и не говорить, — потерев подбородок, заметил Адриан, оценивающе разглядывая Мику. — К моему удивлению, твой сын выглядит абсолютно здоровым, несмотря на случившееся. Поэтому с легкостью перенесет поездку домой. — Да, Мика с детства отличался выносливостью и поразительной способностью к быстрому выздоровлению даже после тяжелых болезней. Выспится, и на следующий день словно ничего не было. «Это он верно подметил, — подумал Юу и поглядел на любовника, — как бы мы не дрались, сколько бы он потом не терпел издевательств от Эндзая, а буквально через несколько дней приходил в школу, как ни в чем не бывало, полностью готовый к новой стычке со мной» — Тогда решено, — кивнул Адриан. — Вечером, если ничего не помешает, отправимся домой. А теперь, давайте в самом деле закончим с завтраком, а то скоро сюда уже врачи нагрянут. И все принялись доедать, больше не прерываясь на беседы.