Юное сердце на Розе Ветров

Когда Микаэль в очередной раз вышел из комнаты, он услыхал доносящиеся снизу приглушенные голоса, а спустившись с лестницы, увидел в гостиной родителей, о чем-то взволнованно разговаривающих с другом семьи — Адрианом. — Он что здесь делает? — справился он у Юу, как раз подошедшего к перилам и намеревающегося пройти мимо брата. С утра он был неразговорчив и мрачен, собственно, как и сам Микаэль. Вообще в доме царила угнетающая, напряженная атмосфера, не ощутить которую не мог не один оказавшийся здесь человек. — Не знаю, приехал десять минут назад, теперь вон общаются. Думаю, все из-за того же, — Юичиро с грустью поглядел на Мику. — Глупости какие-то. То же мне, великое событие, — нахмурившись, фыркнул Шиндо и обратил взгляд в сторону гостиной. — Зачем для этого всех близких и родственников собирать? — Возможно, Натану необходима поддержка в такой особенный день? — Какой такой день? — угрюмо бросил Мика. — А то ты сам не понимаешь… — Юичиро прямо воззрился в подавленное лицо Микаэля. Шиндо смолчал. Посмотрев на него еще пару секунд, Амане двинулся мимо по ступеням. — Юу, ты-то хоть чего? — склонив голову, спросил Шиндо. — Игнорируешь меня все утро? Не разговариваешь? — А что говорить-то, разве мои слова что-то изменят? — коротко взглянул на него Юу. — О, сколько иронии, — слабо усмехнулся уголком рта Микаэль. — Ошибаешься, это не ирония, — мрачно заключил Юу. — Это банальное осознание собственной беспомощности, — и с этими словами он ушел наверх. — Тогда сегодня ты в нем не одинок, Юу… — грустно улыбнулся Мика, оставшись сам. Время неумолимо неслось вперед, и каждый член семьи кожей ощущал приближение момента расставания. — Юу, ты хоть звони мне… — Шиндо подошел к столу, за которым сидел Юичиро, и стал со спины. — Мне будет легче, если я буду слышать твой голос… Словно ты рядом… — Мика… Шиндо заметил, как сжал кулак брат. — Не надо. Я с трудом сдерживаюсь. Не провоцируй меня. — Юичиро резко поднялся из-за стола и прошелся по комнате, а потом стал у окна, сунув руки в карманы. — Почему ты так холоден со мной? Разве я сделал что-то плохое и заслужил такое твое поведение? — белокурый юноша опустил глаза. «Мне и самому не сладко, а еще видеть тебя таким… Зачем ты причиняешь мне эту боль?» — Да как ты не поймешь! — всплеснул руками Юу. — Я просто не хочу, чтобы ты уезжал. Не хочу и всё. Не хочу отпускать тебя к нему. Не хочу оставаться в комнате один! Что же в том удивительного, что я держусь обособленно. Мне тяжело. Я боюсь сорваться, вот и всё! — Сорваться? — содрогнулся Микаэль. — Да. Сорваться, — выдохнул Юу, развернувшись к брату. — Сорваться и применить силу, чтобы не пустить тебя… Я боюсь коснуться тебя, боюсь собственной слабости. Это ужасная затея. Я чувствую какой-то подвох и мне страшно отпускать тебя. — Юу, но это же не навсегда. Всего лишь неделя. — Знаю, но ты сам-то в это веришь? — Я верю, — повел плечом Микаэль. — Ни на минуту, ни на секунду я не останусь в том доме дольше, чем положено. Вздохнув, Юу покачал головой. А после подошел к любовнику и взял его за запястье. — Мика, прости, я веду себя как эгоист, а ведь это ты уезжаешь к нему, а не я. Тебе неловко и страшновато. Извини, ничего не могу с собой поделать. Но я правда очень боюсь. Мори… он… Он не договорил, Микаэль накрыл его губы. — Ничего не будет. Обещаю… Зажмурившись, Амане сжал Мику в своих объятиях, с жаром приникнув к его губам. Долгий, порывистый поцелуй, в котором растворяются мысли. — Ну вот, — растянул в соблазнительной полуулыбке губы Микаэль, — теперь ты больше похож на себя прежнего. — Я непременно буду звонить тебе, — прошептал Юичиро, с волнением глядя на человека, вновь ускользающего от него в тень. — Даже попробую приехать. Если Мори придется не по душе мой визит, я пообщаюсь с тобой тайно. Как угодно, мне все равно. Шиндо кивнул, и как раз в этот момент с улицы донесся гудок остановившейся у ворот черной машины. — Вот и он, — упавшим тоном сказал Юу, обратив взгляд на часы, показывающие без пяти десять, и одновременно ощутив, как пальцы Мики на секунду судорожно вцепились в его одежду. — Да… — донеслось в следующий миг. Для сопровождения Микаэля к машине в прихожей столпились все. — Будь осторожен. Помни, что мы всегда рядом и ждем тебя, — прижав Мику к себе, прошептала Эрика. — Ни о чем не беспокойся. Она осталась дома, в то время как двое мужчин и двое детей вышли на улицу. Небо было затянуто серыми тучами. Начал срываться мелкий снег. Микаэль с сумкой, перевешенной через плечо, шел первым по тропинке от дома, за ним следовал Юичиро, а после шли Натан и его друг. Выйдя из ворот, все остановились. Три враждебных и один равнодушный взгляды были устремлены на мужчину в черном одеянии, ожидающему у машины со стороны пассажира и ничуть не смутившегося при виде такого количества сопровождающих его сына. — Наконец-то, я уже начал беспокоиться, — произнес Мори и, подойдя к группе людей, властно приобнял Микаэля за плечи, при этом будто не замечая присутствующих. – Нам уже пора. — Ты все-таки не отступаешь, да? — сдвинул брови Натан. — Столько лет прошло, а ты в своем репертуаре, — с презрением глядя на Мори, произнес Адриан. — А с чего, собственно, я должен отступить? — с вызовом взглянул на Натана Шино. — Моя цель — это сын, — он крепче сжал плечо мальчика. — Больше мне ничего не нужно. Идем, Мика, — и он хотел уже было развернуться. — Подожди, — воспротивился Мика. — Я еще должен попрощаться с Юу. — И, высвободившись из стальной хватки, отбежал в сторону, к брату.  "Черт", — процедил про себя Мори. — Не все так легко, как хотелось бы, верно? — заметив эту тень досады, пробежавшую по лицу врага, насмешливо бросил Натаниэль. — Это сущие пустяки, в сравнении с тем, что я получу позже, — благодушно ответил Мори. — Предупреждаем, — выступил Адриан. — Если с мальчиком хоть что-нибудь случится, пока он будет у тебя… — На этот счет можете быть спокойны. Я не намерен вредить собственному сыну. — Мори, — чувствуя свой проигрыш, произнес Натан. — Еще есть время и можно все отменить. Оставь его в покое. — Увы, Натан, начало положено. Дальше, все будет зависеть уже далеко не от меня, — тонкая улыбка скользнула по губам мужчины, когда он устремил свой холодный взор на белокурого парня, прощающегося со своим возлюбленным. — Он же не интересует тебя. — Полно. Я так долго ждал этой возможности, что теперь просто не вправе отступать. Скажи им, чтобы заканчивали поскорее. Нам пора, — с этими словами он прошел к машине. — Черт, глядя на него, я все больше хочу послать всё и снова сбежать с тобой, куда глаза глядят, — сказал Юичиро, отведя взор от взрослых и устремив его на Мику. — Боюсь, это все равно вернет рано или поздно к началу. Если не сделать этого сейчас, он всю жизнь будет преследовать меня, — ответил Шиндо. — Пожалуйста, если вдруг что-то пойдет не так, сразу сообщи, и я приду к тебе. Я буду очень переживать, — взволновано произнес Юу. — Совсем скоро мы увидимся, и тогда, наконец, наступит наша долгожданная La Vie en Rose, — поцеловав Юичиро, шепнул ему на ухо Микаэль. — Мика, — к ним подошел отец, — очень жаль, что приходится прерывать вас… Взглянув на него, Юу смекнул, что он тоже хочет сказать пару слов сыну перед его отъездом и, еще раз горячо попрощавшись с Микой, вернулся к Адриану. — Мика, сынок, — обратился к мальчику отец, — как уже сказала мама, ничего не бойся. Мы будем ждать твоего возвращения. Помни, ты всегда можешь отказаться и уехать обратно. Я заберу тебя в любую секунду. — Да, папа. Я понимаю. Все будет хорошо. — Ах, Мика, — мужчина прижал сына к груди. Все это время Мори, надо отдать ему должное, смиренно ожидал, не позволяя себе торопить прощание. Он спокойно наблюдал за всем из машины. С присущим ему хладнокровием следил за дядей и племянником, так похожими друг на друга, что просто диву даешься. Простившись с отцом, последний раз нежно взглянув на Амане, Микаэль уже подходил к машине, уже даже собрался открыть дверцу, когда к нему подошел Адриан. — Мика, чуть не забыл, — произнес полушепотом мужчина и вынул из кармана белый конверт. Младший Шиндо с удивлением взглянул на него и на мужчину. — Возьми. Это от твоей мамы. — От мамы? — дыхание на секунду перехватило. — Да. Спрячь пока, прочтешь, как будет возможность. Когда останешься один.  — Откуда оно у вас? — быстро пряча заветное письмо во внутренний карман куртки так, чтобы никто, особенно Мори, не заметил этого жеста, спросил Микаэль. — Хиро отдала мне его перед смертью и приказала никому не говорить и хранить до тех пор, пока это письмо действительно не понадобится ее сыну. Я подумал, это время пришло. — Мика! — раздался из салона строгий, поторапливающий голос Мори. — Спасибо, — взволнованный тем, что получил послание от умершей матери, Микаэль прижал руку к сердцу, где спрятал конверт. — Не за что. Удачи тебе, мальчик, — улыбнулся Адриан и отошел, дав возможность юноше сесть в машину. — Что-то случилось? — спросил Мори, пристально взглянув на сына, когда тот опустился на переднее сиденье. — Нет. Ничего, — стараясь придать лицу безмятежное выражение, ответил он. — Тогда едем, — сказал мужчина и, повернув ключ зажигания, надавил на педаль газа. Оставшиеся три человека только и смотрели с немой грустью, как трогается с места, а потом исчезает за первым поворотом черный автомобиль, увозя в своем лоне единственную искру настоящей жизни, согревающую их души.

***

На минуту отведя взгляд от дороги, Шино Мори скользнул им по юноше, в задумчивой отрешенности глядящем в окно. Усмехнувшись уголком губ столь явному выражению безразличия ко всему происходящему, мужчина произнес: — Ты уже минут двадцать молчишь. Собственно, с тех пор, как сел в салон, точно воды в рот набрал. — А ты рассчитывал, что я тут с тобой сразу щебетать начну? — хмуро покосился в его сторону Шиндо. — Совсем нет, — спокойно ответил мужчина, — однако и полное молчание в планы не входило. — А что еще не входило в твои планы? — Еще, — Мори даже не потребовалось времени на раздумья, — явно выказываемая враждебность. Если ты будешь так настроен, не получишь удовольствия от этих недель. — Я не развлекаться еду, — мрачно заключил Шиндо, глядя на дорогу, окаймленную с двух сторон деревьями, летом выглядящую весьма живописно, но слегка уныло в зимнее время. — А зачем же ты едешь? — хмыкнул Мори, взглянув на подростка. Микаэль не ответил, а только сомкнул уголки губ и отвел взгляд. На самом деле ему жгло карман письмо матери. Желание прочесть строчки, написанные близким человеком, память о котором практически стерлась из головы, но продолжала покоиться глубоко в сердце, было нестерпимым. Вынужденное расставание с Юу и остальными, полное неведенье своей жизни в ближайшие дни и пребывание один на один с тем, кто лишил его всего этого, совсем не поднимало настроение и не возбуждало желание общаться. — Послушай, — продолжил после недолгого молчания Мори, — тебе совершенно незачем воспринимать меня как врага и сидеть с таким угрюмым и вымученным лицом. Я понимаю, для тебя это в новинку, отсюда, возможно, и такое настороженное поведение. Ты меня практически не знаешь и вынужден ехать в мой дом, покидая свой собственный. Выдернув тебя из привычного круга общения, я внес некоторые колебания в твою жизнь, и это заставляет тебя сторониться меня. Но, уверяю тебя, Мика, это чувство обманчиво. Совсем скоро ты убедишься, что я не желаю тебе зла. Мною движет самое простое человеческое чувство — я хочу побыть со своим сыном. Если спросишь: «Что мешало мне быть с тобой там? — я отвечу прямо, — Просто не хочу, чтобы нам мешали». Микаэль предпочитал не реагировать, хотя не пропускал его слов мимо ушей. Так что на первый взгляд казалось, слова шли в пустоту. Однако Мори это ничуть не смущало. Он с абсолютным хладнокровием продолжал вести авто по шоссе. — Если тебе есть что сказать, ты можешь не сдерживаться. Так нам лучше удастся понять друг друга. Он произнес это так, что Мика сразу ощутил отсутствие искренности в этом стремлении. Впрочем, это слабая нотка отчужденности самого Мори прослеживалась во всем, что делал этот человек, из-за чего Шиндо был вынужден теряться в догадках, почему именно вдруг отцу понадобилось привлекать его к себе. — Я смотрю по сторонам и совершенно не понимаю, где мы находимся, — медленно проговорил Микаэль и обратил строгий взгляд на отца. — Куда ты меня везешь? — К себе. — Но мы уже за городом. — Все верно. Мы направляемся в Арасияму. — Куда? — нахмурился Микаэль и еще пристальней вгляделся в мужчину за рулем. — Ты живешь не в Киото? — Он слишком шумный, подходит только для дел, а, будучи дома, я предпочитаю одиночество, чтобы ничего не мешало мне думать. Но не надо воспринимать пригород Киото как тихую деревню, затерявшуюся в глуши, — добавил он, заметив, как тень прошла по лицу парня. — Да мне, в общем-то, все равно, — сказал Микаэль и, расслабившись в кресле, подпер щеку рукой и устремил скучающий взор через стекло дверцы со своей стороны. Шиндо выглядел равнодушным, но на самом деле факт того, что его так далеко увозят от дома, отдавался слабым эхом в сознании. Однако, все же получив кое-какие сведенья, Микаэль поспешил поделиться ними с любовником. Выудив из кармана куртки телефон, он попытался набрать сообщение. Мори краем глаза следил за его действиями. — Что за черт! — сдвинул брови Мика, когда отправка сообщения выдала ошибку. Также случилось и последующие два раза. Взглянув на датчик сети, Мика к своему удивлению не обнаружил ни единой черточки. — Забыл предупредить, — словно только что вспомнил о такой безделице Шино. — Арасияма расположена в горной местности, а посему качество связи здесь частенько страдает. — И как же вы с этим справляетесь, когда нужно связаться с городом. — Используем стационарные телефоны. Мика раздраженно фыркнул. — Ну, или обзаводимся специальной мобильной связью, подключаемой на местности. — Так что, получается, он тут бесполезен? — посмотрел на дисплей телефона Мика. — Во всяком случае, пока небо не прояснится, можно не пытаться. — Бред какой-то, — выдохнул Мика, бросив взгляд на серое, обложное небо, которое маловероятно пропустит солнечные лучи в ближайшие сутки, если не больше. — Я уж думал, такого не бывает. Пережитки прошлого. — Вижу, ты уже начинаешь проникаться свободным, природным духом Арасиямы, тогда как мы только въехали на ее территорию, — ухмыльнулся Мори, на что Микаэль лишь закатил глаза. Как и сказал Шино Мори, город, пускай и утопающий в зелени и ароматах пышных соцветий сакуры в теплое время года, имеющий бесчисленное количество уютных улочек, по которым приятно прогуливаться вечером, наслаждаясь пейзажами и умиротворяющей тело и разум тишиной, вовсе не был привычной для понимания жителя мегаполиса «глубинкой». Огромное количество достопримечательностей местности завлекали сюда множество туристов, делая этот уголок природы весьма оживленным и набитым торговыми точками местом. Однако Мори не посчитал нужным показывать сыну все оттенки общественной жизни здешнего населения, а увез его в сторону от мирской суеты. Остановив машину у очередных высоких ворот, скрывающих за собой особняк и подав сигнал, в следствие чего те автоматически открылись, Мори въехал в открывшееся пространство. Наблюдая за всем со своего места, Микаэль не мог не отметить весьма большую территорию, окружающую дом. Раскидистые цветники, аккуратно высаженные деревья и кустарники произвели бы впечатление, не будь сейчас холодного времени года, когда природа словно умирает, покоясь под слоем льда и снега, ожидая своего часа триумфа, да и сам дом был значительно богаче того, который рисовал себе в воображении Микаэль. Для обычного директора школы это было бы слишком дорогое удовольствие. Мика невольно задумался над тем, какого доходного и престижного места лишился Мори, прежде чем снизойти до обычного заведующего очередной школой. И главное — что послужило толчком такой перемены во взглядах? Неужели и впрямь любовь к сыну толкнула его спуститься с Олимпа министерского работника к простым смертным учителям? — Что скажешь? — остановив машину у главного входа, полюбопытствовал Мори. — Впечатляет, — флегматично ответил Микаэль. — Хотел бы здесь остаться насовсем? — и, увидев, как покоробило от этого вопроса юношу, хмыкнул. — Пойдем, — сказал он и вышел из машины. Микаэль послушно вышел из салона. Вейнуло холодным воздухом, а ветер тут же взлохматил золотистые волосы. Придерживая их рукой, Микаэль еще раз оглянулся по сторонам. Их дом и садик в Киото значительно уступали в размерах этому дому. — И что же, ты живешь тут один? — хмуро взглянув на Мори, спокойно ожидающего, пока юноша хорошенько осмотрится, прикинет и оценит его владения. — Нет, еще есть старик-управляющий. — И все? — скептически поднял бровь Микаэль. — Парочка слуг, облагораживающих эту местность как снаружи, так в внутри дома. — А жена, твои дети, где они? В доме? — спросил, словно невзначай Микаэль, делая вид, что осматривается, при этом искоса поглядывая на мужчину. — Нет, — с тонкой улыбкой на губах, ответил Мори. — А где же они тогда? — Мика прямо поглядел на родителя. — Я не позволял себе обзаводиться семьей в память о твоей матери, ибо надеялся, что когда-то смогу привезти ее сына в этот дом и не хотел, чтобы его встретил чужой человек, — ответил Мори, как-то меланхолично взглянув на дом. — Так ты живешь тут один? — никак не отреагировав на такое замечание, спросил Мика. — Не считая прислуги, да. Внезапно послышался лай. Он все приближался и приближался, пока наконец из-за угла дома не выскочили два огромных и черных, как смоль, добермана. Оскалив свои острые, белоснежные клыки они, словно одичав, неслись на незнакомца, хотя в первые минуты казались положительно настроенными. Вздрогнув, Мика отступил к машине, когда два зверя с налившимися кровью глазами устремились прямо к нему с оглушительным лаем. И вот когда псы уже были в паре метров, вдруг прозвучал властный голос хозяина этой обители. Всего одно слово на непонятном Микаэлю языке, и собаки тотчас застыли на месте, точно невидимая цепь приковала их к земле. Тяжело дыша, Мика устремил ошарашенный взор на мужчину. — Черт возьми, — процедил Мори. — Не бойся, они не тронут без команды, — сказал он и, обернувшись к двери, позвал: — Танэда! Через несколько секунд из двери появился запыхавшийся старик. Негодующе взглянув на него, Мори прошипел: — Это еще что? Почему они днем гуляют по двору, отпугивая моих гостей? — Прощу прощенья, хозяин. Это мой недосмотр, — залепетал старик. — Я не думал, что вы так скоро вернетесь обратно и не успел приготовиться. — Так что же, по-твоему мне надо было позвонить и предупредить о своем возвращении? — колючие, черные глаза буквально пронзили насквозь управляющего домом. — Я виноват в том, что своевременно не доложил о визите домой? — Что вы, что вы. Бог с Вами, — побледнев, замахал руками старик. — Стоит только отлучиться на пару часов, как в доме начинается полный хаос. Ну ничего, с этим мы еще поработаем, но чуть позже, — произнес Мори, — а пока, вот. Позаботься о моем госте, — он элегантным жестом указал на Микаэля, все еще с опаской посматривающего на двух собак, сейчас выглядящих совершенно безобидно. — А кто этот молодой человек? — взяв себя в руки, приосанившись, вспомнив об обязанностях, поинтересовался старик. — Это мой сын, — коротко ответил Шино. — Ваш сын? — изумленно поднял свои седеющие брови управляющий. — Чему Вы удивляетесь? — холодно взглянул на него Шино. — О, нет. Ничему, совершенно ничему. Мике такая реакция показалась немного странной, наталкивающей на определенные выводы. Не беря во внимание бешеных псов, блуждающих по территории, жесткого обращения Мори со своим подопечным, странного сочувствующего взгляда, коим его одарил старик, общее впечатление Шиндо по приезду было не из приятных. Казалось, угнетающая, холодная аура его родителя отравила всех и вся в этом доме. — Я определенно сделал что-то не так, — коснувшись пальцами виска и покачав головой, произнес Мори, — если мой управляющий позволяет себе заставлять хозяина дома и его гостя стоять на пороге. Фраза, слетевшая с уст мужчины, привела в трепет служащего. Засуетившись, он тут же поспешил пропустить гостей в дом, кланяясь и прося прощенья у обоих. Мори же эти угрызения совести никоим образом не тронули. Приглашенный отцом, Шиндо стал подниматься по каменной лестнице крыльца. Прежде чем войти внутрь дома, он оглянулся и увидел, как с лязгом затворились ворота. «Значит, ворота закрываются автоматически и в обычное время — заперты», — подумал Микаэль и тут же холодок нехорошего предчувствия пробежал по спине. Тряхнув головой, сбросив все мысли о подозрительных стечениях обстоятельств, юноша вошел в дом следом за родителем, куда милостиво приглашал его проследовать старик управляющий. Очутившись в просторном, хорошо освещенном холле, обставленном без сомнений со вкусом, но с примесью чего-то зловеще-готического, сообразно характеру хозяина особняка, насчитывающего два этажа. На первом располагались гостиная, кухня, столовая, комнаты слуг, общий зал, а на втором находились спальни, комната отдыха, кабинет и примыкающая к нему библиотека. Шиндо не без интереса огляделся по сторонам, отмечая неброскую роскошь и утонченность оформления видимых комнат. Однако даже такая непривычно богатая обстановка не поколебала его желания, и дальнейшее пребывание здесь не чудилось ему лучше, чем если бы он был в своем обычном, стандартном в размерах и интерьеру, уютном доме, где был бы Юичиро, ожидающий его в комнате, отец, читающий в гостиной или на кухне, и мачеха, либо составляющая компанию отцу, либо занятая своими делами. Пока Мика окидывал пытливым взором все вокруг, Мори не сводил с него глаз. Он пытался уловить любую, даже самую незаметную эмоцию на его лице, выказывающую заинтересованность именно в богатом облачении своего жилья. Однако любопытство юноши заключилось лишь в изучении новой обстановки, где ему надлежит провести какое-то время, без намека на алчность, которой обычно загораются глаза некоторых людей, попадающих в среду, выгодно отличающуюся от их прежней. — Располагайся, Мика, теперь это и твой дом тоже. Можешь ходить и делать, что пожелается. Надеюсь, тебе здесь понравится. Если что-то будет непонятно, можешь спрашивать у Танэды. — С удовольствием помогу Вам освоиться у нас, — чуть склонил голову старик. — А разве не ты, папа, посвятишь меня во все тонкости обитания в этом доме? — сделал особый акцент на слове «папа», фыркнул Микаэль. — Само собой, — спокойно отвечал Мори. — Однако если тебе что-нибудь понадобится, ты можешь обращаться к нему. Вот и все, что я хотел сказать. «Этот колкий взгляд, насмешливые интонации… Он думает, что все еще находится в школе? Ну-ну», — быстрая ухмылка скользнула по его губам, оставшись незамеченной для остальных. — А теперь, — добавил Мори, — Танэда проводит тебя в твою комнату. — Господин, Вы подразумеваете ту́ комнату? — Именно ту, — нахмурил брови Шино и направился к двустворчатой двери, ведущей в другие залы. — Но она же… — И не медлите, — строго оборвал его Шино, кладя руки на ручки и растворяя двери. — Мальчик, должно быть, устал с дороги и к обеду должен успеть отдохнуть. После он исчез в соседней комнате. Мика и управляющий остались вдвоем. — Прошу, поднимайтесь на второй этаж, — пригласил старик юношу. Шиндо помедлил и, догадавшись в чем заключается эта легкая заминка, Танэда учтиво произнес: — О вещах не беспокойтесь. Они уже в Вашей комнате. «Как быстро. Мы ведь только вошли», — подумал Микаэль. — Как, по-вашему, — спросил он, глядя на двери за которыми скрылся Мори, — куда он направился? — Наш господин очень занятой человек и большую часть времени проводит вне дома, а если и появляется здесь, то предпочитает работать в кабинете. Полагаю, и сейчас он отлучился сделать несколько звонков. — Значит, дома появляется редко… — задумчиво прошептал Мика. — Простите? — Нет, ничего, — качнул головой Микаэль. — Кстати, касательно звонков. Есть поблизости магазин сотовой связи? — Поблизости? — медленно повторил старик. — Боюсь, что по-близости Вы не найдете ничего подобного. Зато если отправитесь в центр, найдете все необходимое в достатке. «Получается, прогуливаясь в окрестностях, я не натолкнусь на ларек с сим-картами, располагающимися на каждом шагу в Киото», — сказал мысленно Микаэль, и эта мысль слегка омрачило его чело. — А телефон в этом доме имеется? — снова полюбопытствовал он. — Да, в кабинете хозяина. — То есть? В таком громадном доме всего один телефон? — поразился Шиндо. — Уж вам ли не знать, молодой человек, что в век мобильной связи необходимость в домашних постепенно отпадает? — слегка улыбнулся старик, к своему удовольствию отметив в этом вздорном и капризном на первый взгляд ребенке некоторое весьма заметное и приятное отличие от его родителя. — Черт, пока все попытки связаться с Юу без ведома Мори кажутся нереальными, — пробормотал Шиндо, закусывая губу. Не придумав никакого иного способа в ближайшие пару минут, он двинулся к лестнице на второй этаж. — А что, если я воспользуюсь этим телефоном из кабинета? — полюбопытствовал Микаэль, уже почти добравшись до верха. — Обычно он остается закрытым на ключ, — пожал плечами Танэда. — Но даже если и дверь будет творена, я бы не советовал Вам входить туда. — Почему? — Потому что эта рабочая область нашего хозяина, и он страшно не любит, когда туда заходит кто-то без его на то ведома. Как раз об этом я и хотел Вас предупредить. — Но было сказано, я могу ходить где вздумается, — напомнил Мика. — Верно, — кивнул старик. — Но, видимо, господин Мори не хотел самолично ограничивать своего гостя в чем бы то ни было, и он рассчитывал, что я предупрежу Вас сам, когда мы останемся одни. — Весьма любезно с его стороны, — процедил сквозь зубы Микаэль, явственнее ощущая, как неприязнь расползается по венам ко всему этому дому и в первую очередь к его владельцу. Чувство захлопнувшей клетки стало также ощутимей. Они оказались на втором этаже. Весьма широкая площадка, на которой под стенами располагались вазы с цветами, уютный диванчик и стол, переходила в длинный коридор, где, собственно, и находились комнаты. В самом конце коридор заворачивал, и Мика уже был нацелен завернуть за угол, однако управляющий остановился раньше. — Вам сюда, — сказал он опередившему его юноше. — А что там дальше, тоже комнаты? — осведомился Мика, возвращаясь обратно. — Там спальня и кабинет нашего хозяина. — Так он живет в самой дальней части дома? — Именно так. Наш хозяин не переносит суеты, он говорит, что возня прислуги мешает ему сосредоточиться на делах. Хотя о какой возне может идти речь, когда господин Мори возвращается домой, — усмехнулся старик. Мике показалось, что в этой интонации было сожаление. «В самом деле, мой так называемый отец не похож на человека, который станет терпеть неудобство. Скорее заставит птиц на улице замолчать, чем станет закрывать окна, чтобы не слышать их пения» Прежде чем войти в комнату, Мика бросил взгляд в окно на расстилающуюся лужайку, в конце упирающуюся в высокий, решетчатый забор. — Располагайтесь, — с непонятным Шиндо в начале смущением сказал управляющийся, приглашая гостя войти в его апартаменты. Однако стоило парню только оказаться внутри, он остановился, с удивлением глядя по сторонам. В первую минуту казалось, что слуга что-то напутал. Если эта комната и впрямь предназначена ему, то почему практически все ниши шкафов и полок, столов тумбочек, небольшого диванчика, кресел и кушеток заставлены самыми разными красочными, яркими игрушками. Маленький столик и стульчик у окна, этажерка, где могли бы располагаться книжки и принадлежности для детского творчества. А главное — детская кроватка с подвешенным над ней мобилем. Самые разные зверьки услаждали бы взор и интерес находящего в постели малыша. Мягкие тона спальни, чтобы ребенка не утомляли яркие цветовые пятна, гармонично сочетались с обилием игрушек и развлечений, даря всему этому ощущение приложенной к работе чьей-то заботливой руки. С несколько минут Шиндо рассматривал детскую комнату, не понимая, то ли это такая шутка, то ли его в самом деле привели куда-то не туда. Единственное доказательство того, что комната безошибочно должна принять именно его, была спортивная сумка Мики, бережно стоящая на мягком пуфике подле двери. — Именно здесь ты должен был расти и радоваться каждому своему дню. Микаэль вздрогнул, когда прозвучал голос Мори прямо за спиной, а обернувшись, увидел и его самого. Управляющий куда-то исчез, вместо него стоял хозяин дома, с некоторой тоской во взгляде рассматривающим комнату. Нарочно оставив мальчика одного, дабы дать ему возможность испытать полное впечатление от увиденного, которое могло бы стеснить его присутствие, Мори возвратился к нему в самый подходящий момент, чтобы несколькими вспомогательными фразами добавить эффекта, переломив упрямого подростка. — Это… — нахмурился Микаэль и снова оглядел помещение. — Моя комната? — Она должна была стать твоей сразу после рождения. Абсолютно все здесь было устроено твоей дорогой мамой. — Мамой? — распахнул глаза Шиндо. — Она с такой тщательностью подбирала каждую деталь, — Мори прошел вглубь комнаты, двигаясь точно по маршруту, который уже был изучен наизусть. Сначала он прошел мимо шкафа, огладив край, миновав стол и, наконец, остановился у изголовья детской кроватки и все это с таким скорбно-печальным выражением, как у человека, предавшегося сладким воспоминаниям, которым уже не дано свершиться. — С такой заботой относилась к каждой мелочи, желая, чтобы наш будущий ребенок чувствовал себя как можно уютней. Был счастливей, глядя на все это. Я помню, как загорелись ее глаза, когда она впервые увидела эту вещь, — он коснулся кончиками длинных пальцев белого облачка мобиля, которое лишь слегка покачнулось от этого невесомого движения, приведя в легкий трепет весь хрупкий элемент. — Наверное, это было первое, что мы купили для нашего будущего ребенка. Тогда мы еще не знали, мальчик это будет или девочка. Однако эта вещица показалась нам обоим подходящей для младенца. Шиндо слегка растерялся. Он не думал, что, войдя в спальню, увидит нечто подобное, и сама мысль, что все здесь было подобрано его матерью и этим человеком, как-то болезненно отозвались в его сердце. Однако душевное смятение длилось всего одно мгновенье. Мика быстро взял себя в руки. — Знаю, ты ожидал увидеть нечто совсем иное, — произнес помолчав Мори, устремив взгляд на сына. — Уже сегодня к вечеру ничего из этого не будет стеснять моего уже взрослого сына. Просто до этого мне было тяжело расстаться со всеми этими вещами, — он бросил взгляд на столик со всякими детскими безделушками. — Даже купив этот дом, я перевез с собой все, что у меня оставалось в память о вас… все, что мы устраивали для того, чтобы однажды зажить дружной и счастливой семьей. Я всегда держал эту комнату запертой, не позволяя никому входить сюда. Поэтому мой управляющий удивился, что я намерен допустить сюда кого-то постороннего. Однако ты не посторонний. Ты тот, кто должен был изначально занять эту комнату. Мне не верится что спустя годы, она вновь обрела своего хозяина… — Временно, — холодно уточнил Микаэль. — Пусть временно, — согласился Мори. — Но это случилось. Так что может быть лучше? Мика отвел глаза. Не потому, что не выдержал этого взгляда, а потому, чтобы в его взгляде Мори не прочел насмешку и презрение, которую тому с трудом удавалось сдержать хотя бы в память о матери и ее труде, если таковой вообще имел место быть. — Я надеюсь, ты простишь мне задержку, — кажется, на этом минута сантиментов была окончена, Мори снова возвратился в свое строгое и непроницаемое амплуа, лишь немного позволив себе снизойти до мягкого тона, коим он сопровождал весь свой монолог.  — С возвращением домой, сынок, — приблизившись к Мике, произнес Мори, опустив руку на плечо мальчика. — Давай. Не задерживайся, я буду ждать тебя внизу. — Сказав это, он вышел из комнаты. Оставшись один, Микаэль прошелся по комнате, рассматривая предметы, при других обстоятельствах вызвавшие бы тепло в его душе. Но только не сейчас, не в таком положении. Равнодушие ко всему отражалось в глубине синих глаз. Присев на край подоконника, Мика еще раз оглядел детскую спальню. Желание прочесть письмо не покидало ни на миг, но Мика не хотел, чтобы кто-то застал его за чтением, помешав, войдя в дверь и поторопив. Посему пришлось отложить это до более удобного момента. Вздохнув, Мика склонил голову. — Юу… Как же мне изловчиться, чтобы дать тебе знать, в каком обители высококлассной лжи я очутился?..