Серитё.

      — Ты давно питался? — спросил меня озабоченно старичок в белой мантии, подпоясанной обычной бечевкой.       Недовольно мотнул головой.       — Тебе-то что? — огрызаюсь на своего духа хранителя, и он нервно сглатывает, превращаясь в молодого парня с голым торсом и в коротких шортиках.       — А может ты по такому соскучился? Серитё?       Нервно сцепляю пальцы и теперь уже сглатываю я. Воздержание мое длилось ну очень долго, целых два месяца, и паренек хранитель заскучал.       — Так ты вообще не работник и не воин теперь. Тебе нельзя этот голод испытывать, ты джин.       Пришлось ответить:       — Все алтари наши сожгли, а наниматься к кому-то за эту плату — смысла нет. Еще вековым замучают рабством и всё, потеряю себя, — сказал с сожалением, и паренек тотчас обернулся старичком.       Ней, конечно, мой хранитель и отвечает за меня перед нашей богиней. У человечества давно известно, что ангелы есть. Но условие, насколько они в них верят? Вот так и охраняют их ангелы хранители. А вот у нас, джинов… можно сказать бок о бок живем и устаем от их внимания. Мы верим в нашу Рилы. Она же Ануша. Потому что полное ее имя Рилуша. У воинов джинов она Рилы, у простого рабочего джина, что строит сказочные замки в наших мирах — Рилуша. У нас есть все, что есть в человеческих мирах, кроме питания. Еда наша — близость, чье-то счастье или горе. А еще море. Все мы мечтаем жить рядом с морем. От него веет спокойствием и безграничным счастьем, что никуда не надо больше спешить. Достаточно просто появиться там у своего носителя в виде наколки, хотя наколка особая, у меня, например, это подкова Рилы.       Наша богиня кентавр. У нее, как у всех кентавров, человеческая передняя часть с красивой грудью, я бы сказал очень красивой. Ну и ноги уже лошадиные. Ах, какая у нее филейная часть!!! Хочется зацеловать это божество до мути в глазах. В высших кругах наших чиновников говорят, что она одаривала нас, воинов, человеческими телами. А кого-то и кентаврами делала. У нас все джины мужики, представьте себе воздержание от близости, когда видишь в своем храме эту богиню. Член стоит так, что караул кричать пора. Некоторые не выдерживают молитв и орошают втайне пол храма. Но как ни странно, никому не удалось заметить, куда пропадает потом семя нечестивца.       Анушей называют ее только высшая знать джинов. Нас немного. Рождение джина само по себе чудо. Но почти две сотни тысяч наберется. Это я про весь мир. Наши враги — демоны. Мы и так-то сохраняем в себе частички энергии взятой у людей еле-еле. Почему еле-еле? Да потому что это быстро исчезает в нас, которым уже не одна сотня лет. У молодого джина сохраниться может на год, а у такого как я, возраста в три сотни лет, ну максимум неделю. А потом снова в поиски надо уходить. Есть, конечно, всякие школы, монастыри, где малыши ждут, когда пройдут вербовку и получат вожделенные татуировки-наколочки. Раньше еще достаточно было простой наколки, а потом богиня увидела у какого-то мастера человека черное копыто не отпечаток, а взгляд скажем так со стороны. И все, заупрямилась и стала требовать, чтобы все, кто служит ей, именно это и накалывали детям и взрослым мужам. Ну, все мечтали о том, чтобы получить от нее малыша джинчика, и конечно же шли у нее на поводу.       Протираю глаза и встаю в круг, мой запрет окончен. Я уже могу позволить себе по распутствовать в выбранном мной городе, раздавая заветные желания. Я могу уйти и на военные хлеба, но уж больно монастыри мужские изобилуют алтарями для демонов. Нас, джинов, там немного. Мои есть кое-где. Но я обычно не отвечаю на призывы. Уже как сто лет. Хватит, наработался. В вечное рабство попался одному пареньку смышленому, а потом он же меня еще и отдал демону, что издевался надо мной, высасывая из меня мою сохраненную энергию изо дня в день. И так в течение нескольких лет, пока я не стал обычной тряпкой на полу. А потом выкинул, освободив мою шею от своего ошейника. Высасывают они одним единственным образом, трахая тело джина, что попал к ним случайно, во все щели. Заставляя выполнять самое страшное в близости. Это может быть убийство его раба в соитии, в котором я выполняю обычно принимающую сторону, просто, когда из нас высасывают энергию, жизненную, то нам очень больно, и что мы там можем натворить, одной Риле ведомо. В ее храмах нас учат, как не сходить с ума от таких вот безумств. Безумный джин это отдельная тема.       Встаю в круг и закрываю глаза, чувствуя даже зовы со своих алтарей, что при монастырях. Передернуло от страха и отвращения сразу. Я появился между огромным рынком и небольшим стендом с мишенями. Здесь иногда проходят соревнования и часто, очень часто призывают всех джинов, чтобы выиграть, завоевать, унизить, получить что-то драгоценное на его взгляд. И потому мы здесь частенько обитаем. Хотя сегодня наших тут нет. Есть северные джины, у них тату с грудью Ануши. Видимо им она дала понять, что будет рада, если они будут ходить с ее грудью на плече. Смех да и только. Может сразу промежности сделать тату?       — Ба… какие джины нынче стали приходить к нам с юга. Вы только посмотрите, — сказал, подплывая ко мне сзади, один из северных джинов.       — Ты был в спячке? Серитё? Наш грозный Серитё!!! — я узнал этого джина. Это был Беону. Джин мести.       Он тогда и подобрал меня, издеваясь надо мной за то, что я допустил такое надругательство над джинами от демонов. И требовал, чтобы я разобрался с тем демоном. Чтобы я, значит, отомстил. А я ни о чем не думал. Ну как можно мстить на голову больному демону? Демону, который видит во мне лишь объект для траханья. Нет, он не заставлял меня убить кого-то. Он просто ревновал меня даже к своим друзьям и не разрешал им меня призывать, пока он меня не убьет полностью. И ведь он почти убил меня. С тем ошейником мне жизни не было. Но стоило его снять, как в меня потекла жизнь. Откуда было столько энергии, я не знаю, я был уже за дверью и едва успел унести ноги, как меня и подхватил в круг этот вот самый джин, Беону. Он помог мне конечно тогда, сил у меня практически не было. У нас не принято помогать друг другу, поэтому он сейчас и надрывался так, показывая, что он не от доброты это сделал душевной. А вот чтобы издеваться теперь надо мной.       С той встречи мы и не виделись. И увидев на его руке росчерки людей, что сделали его тату, испуганно шарахнулся от него. Это ведь сила огромная. С ним лучше не связываться. Прибьет и не заметит. А я снова на ладан дышу. Приходил я теперь в человеческий мир лишь при острой нужде. И это значит всегда слабый. Униженно застываю, когда он догоняет меня, и, собрав волю в кулак, ехидно замечаю:       — А может, ты к своим алтарям пойдешь, пока тебя не сменили?       Он зло потряс рукой перед моим носом и процедил:       — Думаешь, если Рила тебя наградила такими мышцами и красотой, тебе все дозволено? А ведь только я знаю, что с тобой сделал тот демон! Серитё. Ты не должен вести себя так, словно ты тут самый главный. Где твое войско, что поддерживает тебя? Питает тебя, а?! — он уже брызгал слюной, не осмеливаясь приблизиться ко мне вплотную. А я видел, что он очень хотел тронуть мое тело, что едва сейчас жило. Какой-то страх мешал ему это сделать. И потому деланно обернулся к нему спиной и пошел прочь с этой рыночной площади.       Там, подальше, выбрав себе место, сел на землю и застыл, глядя вперед, вспоминая того демона. Ней снова зашептал, появляясь передо мной молодым пареньком в коротеньких шортиках, и я застонал от бессилья.       — Ней?! Мне и так трудно, не мог бы ты уже стариком быть, а?       Тот, послушно обернувшись, сел подле моих ног и спросил хитро:       — Видишь, этот Беону сильный. Потому что его питают люди, поклоняются ему. А ты сидишь как эта облезлая кошка в поисках подачки. Выпрашивая милостыню. Так нам ничего не светит с тобой. Соберись уже духом. Хватит думать о демонах. Они редки в этом мире. Их единицы. Ты можешь заключить соглашение с тем же Беону, и он поставит на твоем плече метку для того, чтобы демоны не видели тебя.       Мотаю головой.       — Эта метка для него лишний источник питания. А мне и так еда достается раз в несколько месяцев.       Меня пошатнуло от проезжающей кареты, и я упал прямо на мостовую. Хорошо, что народ не заметил, что сквозь меня прошли несколько человек. Иначе быть беде, сама богиня может покарать за это. У них там свои правила за наше появление в любом мире, нам с детства прививали их.       В школе я плохо учился, и частенько меня наказывали как вот сейчас, например, воздержанием на два месяца. Это я с голодухи на каком-то параде заскочил в раздевалку к молодым парням и, не сдержавшись, огладил голую попу казалось бы самого тихого, да не тут то было. Он оказался самым голосистым. Орал так, что до сих пор мурашки по телу… от возбуждения. Я ведь не начал еще… даже… Ну тут меня наши и повязали.       Мимо меня проскочил молодой парень в очень вызывающей одежде, и я пошел вслед за ним, надеясь на успех. И тут же сел обратно на мостовую, потому что паренек этот оказался обычной шлюхой и уже успел снять клиента. Его клиент и сам шел за ним. Хотя, может и мне перепадет? Вновь соскакиваю с мостовой и иду уже вслед за обоими. Они прошли в темные переулки города и там, войдя в свободную пустую комнату, прямо вот так и занялись тем, что я так люблю. Хотя нет, я люблю с расстановкой и продолжением и упоительным чувством неги и возбуждения, чтобы волнами… а тут кролики.       Клиент снял с себя штаны и нетерпеливо приказал:       — Соси!       Шлюха встал на колени и принялся ласкать неприметный член, отчего мой член тоже вздыбился, и я взмолился, чтобы шлюху сейчас отымели, и я под шумок тоже бы… присунул… раз так пять подряд. Воздержание было, конечно, для меня лишним. Слюна наполняла рот, и я прямо терял рассудок на глазах Нея, что уже стоял рядом со мной и махал мне кулаком. Призывая не спешить. Ну хоть не гнал отсюда. И то ладно, понимал, что и он от меня кормится. Паренек закончил с членом, и клиент, слащаво ему улыбнувшись, приказал:       — Вставай в рабочую позу.       Шлюха, делано покривлявшись, кивнул и, стянув с себя шортики, оголил свою попку. Попа, я скажу, была худосочной. Он уже сам себя готовил для клиента и, промассировав себя и смазав, окончательно приготовился к проникновению. Я чуть не взвыл дурниной, когда увидел, что у клиента член упал.       — Эй, соси, — приказал он вновь шлюхе, и тот с готовностью упал на колени и вновь начал сосать, нализывать член, лаская рукой и его мошонку.       Ней исчез, и я приготовился вновь ожидать, вот паренек, вновь возбудив член клиенту, застыл с вопросом, и тот, кивнув пареньку, уже смог засунуть свой отвердевший член ему в дырочку и, застонав, начал дергаться на нем. Именно дергаться. Я бы это никак по-другому не назвал. Разве это близость? Нет!!! Мучал он паренька долго и настойчиво в одной и той же позе. Пока наконец не положил перед ним деньги, кончив один раз. Я-то думал, будет хотя бы два раза, чтобы я под шумок. Но увы и ах.       Хотя клиент уже ушел, почему-то паренек так и стоял, униженно глядя в пол с голой задницей. К такому ведь и не пристроишься? А может попробовать? Я тронул его ягодицу, и паренек вздрогнув замер, это, кстати, хороший признак когда замирают. Есть шанс мимолетный, что могут дать шанс хотя бы войти. И я следом развел его ягодицы и лизнул припухшую дырочку. А паренек-то не шлюха!!! Дырочка у него была хоть куда! Видимо сам прорабатывал ее. Потому что кровь была по краям. Потому то вот он и застыл. Вылизав полностью его анус, я чуть тронул поникший совсем член, и паренек вдруг застонал. Вот теперь надо аккуратнее.       Уже настойчиво впихиваю в его дырочку свой язык, и он начал двигать бедрами мне навстречу. Ох, не сдержусь… держите меня семеро… Сдираю с себя дрожащими руками штаны и как клиент пристраиваюсь сзади паренька и медленно вхожу в него. Он, вскрикнув, пытается дергаться подо мной, но я уже властно отрубаю ему пути отхода и беру его полностью, входя в его теплую глубину. Рывок в нем, замираю и медленно вхожу в него и медленно выхожу, потихоньку ускоряя ритм движений. Замер, в перерыве обхватываю его член и начинаю ласкать его пальцами и затем уже дрочить вперемешку со своими проникновениями.       Его стоны, всхлипы ласкают мой слух. Он кончает так, что у него подгибаются ноги, но я терпеливо подхватываю его тело и уже в воздухе зависаю с ним. Он пока не видит, потому что закрыл глаза от наслаждения. Пусть для него впервые такое соитие, мне только в радость. На его локте два кольца, это значит что ему почти двадцать. Как странно, что он девственник был совсем недавно. Обычно таких девственников уже нет среди той братии, что любят свой пол. Перевернув его воздухе, наслаждаюсь тем, как он, выгнувшись, пытается сам насесть на мой член, и не найдя опоры, хочет открыть глаза, тут же опускаю его и подтягиваю до стены, задирая высоко его ноги, вытрахиваю его худое тело так, что он уже отрешенно смотрит куда-то вдаль, сотрясаясь в очередном оргазме.       Пять раз у меня не вышло. Но три раза мне самое то. С сожалением вылизываю его дырочку и так и хочется вновь войти в него, но нельзя. Ему жить надо. Я и так много выпил его. Хочу отойти от него и вдруг слышу его голос.       — Прошу, джин, дай мне свой знак. Я буду ждать тебя…       С удивлением замираю перед ним. Я не показал себя, а он, значит, знает о том, что можно такое вот провернуть. То, что я сделал, это на самом деле незаконно. Я должен быть примером для человечества, зажигая в их сердцах пламя войны и храбрости. Я воин, кто мне об этом сказал, я не помню. Учитель или ученики в группе, в которой я потом учился. У нас ни у кого нет родителей. Мы появляемся словно из ниоткуда. Богиня приносит нас в школу и потом забывает о нас. Это все покрыто тайной. Об этом нельзя спрашивать никому. Ну, а может он никому не скажет обо мне? Я дам ему знак и буду приходить к нему за… близостью. Он мне понравился. Конечно, он был бревном, ну, а я тоже не лучше, невидимым любовником. А если он пожалуется демону на меня? Нет!!! Страх до сих пор жил во мне. Паренек вдруг зашептал жарко:       — Я не шлюха, джин. Я просто хочу хорошей близости. Все перепробовал. Но нет, не нравиться. А ты… — его голос изменился, и он восторженно поднял голову, глядя куда-то в сторону, и зашептал вновь: — А ты идеальный… прошу тебя!       Эх, была не была. Кушать очень хочется. Развожу ему ноги, и он тотчас откидывает голову назад, вновь облизываю ему дырочку, и он, всхлипнув, шепчет:       — Ты бог!!! Да… да…       Резко вхожу в него и с первым ударом в него начинаю выжигать на его бедре с внутренней части свою тату. Его тело трясет от оргазма, он уже и не чувствует боли. Это радует, но я завелся очень даже не вовремя. Мое время наступило, темнота. В ней сытый я чувствую себя как рыба в воде. А сейчас еще и с любовником, так вообще красота. Но заставляю себя побыстрее кончить и, тронув маленькие сосочки, что стояли торчком, языком и прикусив их, выхожу из него, на прощание поцеловав приоткрытый рот. Он дергается, открывая глаза, и что-то шепчет, но я уже ухожу не оглядываясь.       Ней счастливо кидается мне на шею.       — Ты сделал это!!! Ты мой герой!!!       Я с улыбкой киваю ему.       — А если он обратиться к демону за тем, чтобы снять твою печать?       Вздрагиваю испуганно и молча мотаю головой.       — Ну Серитё. А если? Демоны сейчас очень хитрые! — Ней бежит впереди меня и замечает неожиданно: — А я могу уже брать меч и защищать тебя от слабых джинов. Моей силы скопилось достаточно на один полу-бой.       Насмешливо заявляю:       — Нет, никаких боев. Давай просто посмотрим на здешние бои. Знаю, что там северные все держат, но посмотреть хочу просто так.       Ней кивает, и мы успеваем как раз вовремя. Несколько мужчин выстроились в шеренгу, и народ уже делает ставки. С азартом заявляю Нею:       — Я ставлю вон на того очень красивого… — смотрю на него очень внимательно и внезапно вспоминаю одну из форм моего насильника, что держал меня взаперти у себя восемь лет. Именно таким он и приходил ко мне, вызывая во мне желание. Но никогда он не позволял мне брать его, чтобы я мог попитаться нормально. Он давал мне пищу, очень мало, видимо, зная, что мне и поцелуя будет достаточно, чтобы едва дышать на ладан. Мне не позволялось соблазнять слуг, которые были больше магическими и на мои призывы вообще никак не реагировали.       Все тело покрылось мурашками, в этом мире конечно трудно держать свое тело. Но я попробую, я сделаю явь своего тела и поучаствую в этом бою. Все таки я Серитё. Ней всплескивает руками и обреченно садиться на скамью гостей, а я иду уже вдоль участников и вношу необходимую сумму. Тут же глашатай заявляет:       — А вот и наша темная лошадка. Еще один доброволец согласен быть мишенью профессионалам воинам. Поддержим его и сделаем еще ставки!!!       От меня не укрылось внимание того мужика-демона. Я увидел, как его глаза заполошно заблестели в пламени огня и тотчас погасли. Он понял, что я его узнал, и кивнул мне едва-едва, чтобы только обозначит меня своим врагом. Я знал эти бои как свои пять пальцев. Потому что бывал тут постоянно. Конечно, не выступал, но что-то видимо заронил мне в душу Беону, когда требовал мести. Я отомщу за себя, за свои годы. Демон не имеет права показывать свои магические силы. И джины следят за этим, потому что ставки высоки. И росчерки людей, что сделали ставки, горят сейчас на руках джинов. Джины допустят ровно столько магии, сколько сами выпустят. А уж скрутить демона по силам трем джинам. Если бы тот паренек не передал меня демону, то все могло обернуться по-другому. Я бы повоевал.       Джины в нетерпении смотрели на меня, Беону протиснулся ко мне и, встав рядом, все равно его никто не видит, предложил:       — Дай мне свою метку. Я не буду от нее питаться. Мы должны отомстить, и я уважаю то, что ты сейчас делаешь, — делаю вид, что не слышу его, и он продолжает: — Я дам тебе силы, необходимой силы. Ты даже не представляешь, что сейчас начнется. А ты ведь Серитё. Ты можешь впустить в себя нашу силу. У меня ее много, и я храню ее. У меня много алтарей. Прошу тебя?! — вдруг он дернул меня за руку, и я удивленно посмотрел на его лицо. Он был очень взволнован, я процедил ему:       — У тебя-то какой интерес? Что, он и тебя? — спросил насмешливо, глядя в другую сторону. Потом присел, словно перевязывая свои сандалии. Беоне присел следом и кивнул.       — Его брат, сделал со мной тоже самое, что и с тобой этот. У них насчет нас пунктик. А этот тебя долго потом искал. Это я привел его сюда. Намеками, знаками. Он до тебя совсем безумный. Я не говорил ему имя. Но он и так его знает.       Цежу ему согласно.       — Ладно, подставляй руку.       Он с готовностью вытянул ладонь, и я тотчас сделал на ней росчерк. Тело сразу охватило силой, и захотелось пить. В это уже настоящее тело потекла сила, да такой мощи, что я боялся взять в руки копья, когда мы пошли на первый круг. Нас было двадцать уже, еще, оказывается, набрали, пока я болтал с Беону, и сейчас я рассматривал каждого очень осторожно. Наши бои сейчас будут иметь лишь одну цель, оставить сильнейших и сделать две команды, из трех или двух мужчин.       Пока я выигрывал и слишком как-то быстро. На меня смотрели удивленно, и я, смутившись, уже начал якобы поддаваться очередному игроку. Покрутив его обманом минут пять по арене, дал просто копьем по голове, и тот упал на колени и затем уже на землю. Все восхищенно заахали. Словно вся жизнь пронеслась, когда я увидел наши команды и понял, что я правильно поступил, когда заключил сделку с Беону. Два джина из северных смотрят на меня насмешливо, и в тоже время вижу в глазах их также и напряжение. Магические нити выступили между нами знаком предупреждения, что бой будет. Демон хмыкнул, не участвуя в нашей мимолетной перепалке, и вдруг его глаза полыхнули огнем, едва он оказался рядом со мной, когда мы занимали места друг напротив друга. Он сказал хрипло:       — А для тебя, джинчик, у меня особое поручение будет.       Народ не видел, как он мне что-то говорил, он говорил на уровне магии. Его лицо для всех было безмятежным, как и мое. Я, видимо, побледнел и показал свой испуг, потому что он улыбался уже как победитель. Хрипло выговариваю:       — Ты пока научись с нашей братией общаться. Иначе костей не соберешь. А уже планы строишь на меня.       Он рассмеялся и сказал проникновенно, заходя мне за спину своим настоящим демонским телом.       — Я сожру твое тело с твоим милым личиком, будешь искать себе новое. Это тело я заберу, — сказал он, наконец вставая в настоящее тело, что сейчас было на арене. Я уже настоящей головой кивнул ему:       — Договорились, демонюка, — сказал вслух, отворачиваясь от всех и глядя на толпу, что жадно разглядывала нас.       Джины переглянулись между собой и внезапно встали на мою сторону, тем самым давая двум настоящим мужикам встать на сторону демона. Северный джин тихо сказал:       — Я от Беону. Он привет передавал.       Выдыхаю, глядя на землю, и прислушиваюсь уже к тому, что говорит глашатай.       — И вот команды уже собраны, как мы видим, трое действительно мужественных и ловких воинов непрофессионалов будут противостоять настоящим королевским защитникам. Проверим их на прочность, друзья?!       Толпа загудела, и глашатай объявил правила.       — А теперь команды пройдут обручи смерти, — он показал рукой на широкий ковер из углей, что горели синим пламенем, и я заметил, как дернулась бровь у демона. Ага, видимо он туда что-то свое подбросил.       Джины не терпят магии демонов, но могут ей и противостоять. Главное, чтобы он не выдоил у меня слишком много сил. У нас будет бой. Джины дадут мне с ним сразиться, но перед этим и сами его потреплют. Видимо, Беону перестраховался. Потому на их руках я заметил также знаки Беону. С таким его подходом, он затмит нашу богиню по количеству заклейменных. Нам богиня дает бесплотность духа и также тело ощутимое, чтобы мы могли получать пищу. А он, как и любой из нас, в достаточном накоплении нашей сытости, прежде всего исполнение желаний таких как золота, влияние между теми же людьми, которыми мы можем управлять. За одну ночь наши строители джины за соответствующую плату могут построить дома, дворцы. Но это бывает редко, так как услуги наших строителей джинов очень дорогие. Но все это есть, и дома джинов я все-таки видел и в очень даже неплохом исполнении и количестве.       Встали в ряд, и глашатай скомандовал:       — Вперед!!!       Рванули с мест по углям босиком, и я тотчас почувствовал, как с меня пошла сила, уходя в угли, и застонал от бессилья, бежать еще несколько метров и все, я выпал на землю, обливаясь потом, кляня голые ноги, что все-таки успели немного обгореть. Все-таки демон сделал свой огонь. Человечки, как ни странно, даже не обожглись. А мы втроем так и сидели на земле. Удивленные зрители обескуражено смотрели на нас, не веря глазам. Обычно все люди проходят эти испытания как раз нормально. Сжимаю челюсть и выдавливаю безмятежную улыбку, когда демон мне салютует ладонью и едва заметным кивком головы. Беону улыбается мне в толпе и показывает на мою метку на его руке, и я киваю. Я бы уже был пустым, если бы вышел без его метки.       Следующее испытание уже идет борьбой. Потому будет сейчас полегче. Встаем друг против друга и вновь по знаку кидаемся плечом к плечу командами, пытаясь выкинуть из круга противников. Мне попался человек, и я с легкостью должен был его выкинуть, но куда там, едва я касался его, как из меня начинали уходить силы. Беону побледнел, видя, как знаки начали бледнеть на его руке, и один из джинов первым вылетел из круга. Видимо, это магия демона. Потому что джина обычному человеку даже не поднять. А он был против человека. Осмотрительно оглядываю, что сейчас происходит, и успеваю сделать подсечку своему человеку. Он ухмыляется и с удивлением пролетает мимо меня, и я делаю пинок ему под зад так, что он вылетает из круга, так ничего и не поняв. Второй человек не успел сориентироваться, как я падаю на землю перед ним и резко отталкиваю его от себя. Он взмахивает руками, и в этот момент второй джин вылетает из круга, а вслед за ним и человечек. Так и остаёмся с демоном один на один.       Кружимся вокруг, примеряясь друг к другу, и он первым нападает на меня, вижу как у него свой круг начертан, видимо он, чтобы случайно не упасть, сделал нити магии. Чтобы они предупреждали его. Успеваю увернуться и точно одна из нитей магии натянула кожаные брюки демона, и он тотчас вернулся к своему месту. Делаю вид, что ничего не увидел, отхожу от него к самому краю круга и слышу, как все зрители выдохнули, видя, что я делаю. Демон успел зацепить мне скулу и сейчас там красовался, наверное, синяк. Лицо стянуло от удара, и я почувствовал, как от синяка стала уходить из меня сила. Так вот он еще что надумал. Ладно, буду осмотрительным. Ох, как же он играл не по правилам. Ухожу от его удара в сторону, якобы падая за круг, лишь бы эта уловка сработала… ну же… на его лице ни капли выражения. Лишь какая-то ленивость и безмятежность, словно он уже и так знает, что сейчас выиграет и лишний раз меня унизит. Зависаю за чертой круга, и вдруг он кидается на меня следом, разрывая свою магическую линию. Я насмешливо прогибаюсь обратно, разворачивая тело под немыслимом углом и подталкиваю его за круг. Это срабатывает, тело демона замерцало от гнева и зрители начинают рукоплескать. А во и половина сил не израсходована. Надо отдать будет. Демон резко в прыжке наносит мне удар в плечо, и теперь уже я лениво отмахиваюсь от него так, что он отлетает от меня на добрых пять метров. Сейчас можно и покривляться на публику. Иду на него, и тот, удивленно пятясь от меня, насторожено смотрит мне в глаза. Задаю ему вопрос:       — Так что тебе мое тело? Чем оно тебе не угодило? Восемь лет ты исправно из-за дня в день издевался надо мной или, уезжая, оставлял меня в антимагических браслетах, чтобы я не мог даже головы поднять от слабости.       Народ аплодировал стоя, и крики радости заглушали то, что я говорил ему. Но я знал, что он меня слышит.       — Так чем тебе мое тело не угодило? Почему ты держишь на меня зло, а не я, например?       Он, не ответив, ринулся на меня неожиданно и, уронив меня спиной на землю, сел сам на мою грудь и зашипел в лицо:       — Потому что таких как ты надо было добивать без всякого намека на жизнь. А ты выжил. Ты должен быть мертв!       Выдыхаю, легко снимая его с себя. Сил у меня немеряно, но выходят воины и разлепляют нас. Беоне тут же оказывается рядом со мной, когда я получил свои золотые, тянет ко мне руку. Нехотя отдаю ему оставшиеся силы и цежу сквозь зубы:       — Мы в расчете, я утер ему нос.       Он кивает легко и добавляет услужливо:       — Конечно, ты доказал что ты в форме. И да, ты утер нос всем демонам. Их было очень много… но у нас скоро будет бой на души джинов. И я прошу тебя выступить там от меня…       Резко останавливаюсь и ехидно замечаю:       — Сними с меня свою метку, Беоне, и продолжим разговор.       Ему это далось с трудом. Вижу, как он с усилием кладет свою руку мне на плечо и шепчет заклятие. Вот теперь я ему ничего не должен, и едва я освобожден, тут же становлюсь прозрачным, Беоне зло цедит, глядя мне в глаза:       — И что?! Ты думал, что я сделаю тебя своим рабом? Мы — джины, и подставлять свою душу из-за тебя перед богиней я бы не осмелился.       Смеюсь.       — Да у тебя там подписей от людей столько, сколько нас-то нет, джинов. Скоро ты будешь ей равен по мощи.       Он тут же предложил:       — Хочешь, и ты будешь так же, с метками?       Очумело дергаюсь от него.       — Ты сам-то не слышишь, что ты мне предлагаешь? Я и так был в рабстве, и ты видел, что он со мной сделал за восемь лет. Удоно был десять лет у него и покончил с собой.       Беоне кивнул, и я, вздохнув, сказал несмело:       — Я рад, что у тебя получилось, так что ты теперь сильный и всегда сытый. Но не дай богиня тебе нарваться на такого малыша, как я. Мне три сотни лет, тебе чуть больше. Я ношу свои цепи на предплечьях легко и тебе того же желаю, а не цепь на шею. Я сыт тем, что съел сегодня. И на прозапас не буду набирать, — что-то видимо я сказал такое, что он молча переосмысливал и наконец ответил, принимая свой обычный облик:       — Ты прав, Серитё, и в какой-то мере я тебя понимаю и поддерживаю. Но у меня не так все хорошо, как тебе кажется. Далеко не так.       Почему-то захотелось выслушать его проблемы и помочь, но я подавил в себе этот импульс и отвернулся от него. У меня когда-то также было много проблем и все почему? Да потому что я собирал души на алтарях. Давал им то, что они хотели: ловкость и смелость. А еще терпимость к высоким нагрузкам. Я начинал с детей и заканчивал стариками, что умирали на смертном одре. Моя вотчина была монастыри и военные гарнизоны, где поклонялись моему алтарю. Мое второе рождение началось три сотни лет назад. А начальное рождение… даже не хочу вспоминать. Силы у первого рождения остались, да и мощь. Но я никогда не воспользуюсь ими. Даже те восемь лет не дали мне в этом уверенности. Лучше я умру. Как там мой поклонник? Надо навестить его или поискать еще такого же? Конечно, я низко пал, что собираю себе силы через постель. Но лучше так, чем от меня будут страдать люди. Они само совершенство. Только плохо понимают это. Им кажется, что золото главнее в их мире. На нем все и вокруг него все зиждется в их мире.       — Серитё… прошу, отзови своих воинов от моих алтарей!!! — требовательно прорычал демон в синем балахоне, проявляясь у дверей монастыря.       Куча учеников и последователей не слышали его слова и не видели его. Его глаза полыхали красным пламенем, с губ текла кровь, потому что он слишком сильно прикусил нижнюю губу, забывая о своих крупных клыках. Насмешливо смотрю на него, не отзываясь, и тогда он сделал шаг в мою обитель. Все тотчас обернулись на скрип двери и застыли в тех же позах.       — Не шути так со мной, Серитё!!! — сказал он зычно, глядя в мои глаза, — Ты потеряешь тех, кого больше всех любишь. Я знаю каждого твоего любимца. Божок недоделанный, отец всех джинов! У тебя кишка тонка, чтобы равняться со мной, — он дунул на моих учеников и удивленно застыл, не веря в то, что его ветер даже не пошевелил их волосы.       Моя защита была огромна, и я лишь мыслью заставил его тело вылететь из моего храма. Ученики попадали ниц передо мною и зашептали благодарственные молитвы… как же это было давно… А потом я сравнял с землей все храмы демонов и все обугленные останки самих демонов похоронил у моря. Там я построил себе сам огромный дворец и ушел от всех, ломая сам свои алтари. Уходя от всех печатей и татуировок. У всех пропала моя сила. Слезы, если бы они были у джинов, сейчас текли бы по моим щекам. Но джины не плачут. Как же это больно вспоминать…       — Серитё, твоя армия разгромлена, — сказал мне входящий демон, задувая в один миг все свечи в храме. Я не верил ему тогда, ни одному слову. Армия демонов прошлась по всем рядам джинов и также людей. Стирая всех в порошок. Я дал им сдачу, являя себя против них. Их армия была воистину огромна. Казалось, весь мир раскололся на две части. Их были тысячи, а я один против них. Когда я оставил их чуть больше трех тысяч, они окружили дома людей и по одному резали тех, кто не мог им дать сдачи. До сих пор в теле все содрогается от их жестокости.       Мимо меня проносится красивый юноша и машет кому-то рукой, заинтересовано иду вслед за ним и к своему огорчению вижу девушку, что машет ему в ответ. Когда они приблизились друг к другу, я увидел далеко не сестринский поцелуй, эх, ну вот, мне всегда не везет. Рассмеялся над собой и пошел в свой круг. Теперь мне надо валить домой. Еды мне хватит на три-четыре дня. А потом снова на поиски. Нет в этом ничего страшного. Пусть все будет, как будет. Меня это устраивает. И это главное.       Ней устроил мне встречу с мечом, и пришлось шутливо от него отмахнуться.       — Ней… нет настроения… прошу тебя…       Он нахмуренно кивнул.       — Я каждый раз боюсь за тебя… когда я увидел против кого ты выступил, то испугался, что ты не выдержишь и воспользуешься…       Мотаю устало головой.       — Я не ребенок, Ней. Прошлое в прошлом. Похоже, Беоне у того на крючке, и он слушается его приказов. А приказ у него один. Он хочет вернуть меня в рабы.       Тот подался мне навстречу всем телом и спросил неуверенно:       — Как же такое может быть?       Смеюсь тихо.       — Ней… джинов, продавших свое последнее демонам, очень много. И я осуждаю их, им уже ничем не помочь. Демоны захватывают все больше и больше власти. Они придумали свои бои, — я посмотрел с улыбкой на Нея и повторил: — Ты можешь себе представить? Лгуны, великие лгуны организовали арену. И в ней они ведут, беря в залоги души джинов! Как ты думаешь, почему? Потому что демоны самые подлые игроки на арене. Я в этом лично убедился. Еще когда появился в лесах Аварро.       Тот кивнул, он знал моё прошлое и старался не напоминать мне о нем. Вытягиваюсь на своей огромной кровати и замираю, глядя на небо. Как же хорошо в моем мире. Делаешь что хочешь, если ты сыт, и покупаешь здесь для себя условия как у падишахов, откупаясь лишь своей силой. Цены вразумительные. Это как у людей золото, сила эта. Но главное не сходить с ума и не требовать для себя всего самого-самого. Я уже был богом, потому, наверное мне сейчас легко держать себя в руках. Эта постель сделана мне строителем джином, и она не забирает у меня силы. В нашем мире их дома прибавляют силы, но у меня от былой роскоши осталась лишь эта кровать, что не дает мне протянуть совсем ноги и не потерять Нея. Иначе мне пришлось бы совсем плохо. Вот еще бы домик прикупить, и мне не нужно ничего вообще. Да, да, ничего. Дом будет меня очень даже хорошо кормить и так. Я буду в этой пище всегда. Джины плетут дома из магической еды. Вплетая в основной стройматериал магический большей частью. Как-то джины поспорили между собой, можно ли такой дом разрушить. Оказалось нельзя. Они все перепробовали и лишь силы свои отдали. Чужого дом не привечает, а высасывает, если нет гостя в списках дома.       Ней спросил насмешливо, садясь рядом со мной:       — Как думаешь, если ты вернешься обратно и заключишь сделку на арене демонов и там богом уже всех разнесешь?       Я поднимаю голову с подушки и устало откидываюсь обратно.       — Ней, хватит, кажется, мы договаривались. Ты не будешь мне напоминать о прошлом, — я утверждал, а не спрашивал, и Ней, замолчав, отвернулся, уходя от меня. Вздохнув глубоко, сел и спросил рассерженно:       — Ну что опять случилось?       Он, кивнув, сел на пол передо мной как в былые времена и сказал быстро:       — Слишком много джинов в их руках. Особенно у того демона, с которым ты… — он замолчал, посмотрев мне в глаза, и я спросил гневно:       — И что?! Что с этого? Да пусть все джины вымрут, и я тут один останусь, Ней? Нам-то что? Я и так сделал все, что мог. Джины отвернулись от меня и предали. Только люди верили мне до конца, и теперь я помыкаюсь, вымаливая у них близость. Их ряды поредели благодаря мне, Ней! Только мне. Я подставил их тем, что и сам поверил нам. Нам, джинам. Джины побоялись выступить против демонов и в решающий момент просто не вышли на бой. А я тогда сидел в своем же храме и ждал того, что джины выиграют бой. Джины были сыты мной. Под самую завязку. И теперь я должен им помогать?!       Ней воскликнул:       — Ты хочешь стать как они? Ты поступишь, как и они когда-то с тобой?       Вздыхаю и киваю, ложась обратно.       — Ней, я не смогу открыть себя снова. Это будет воистину страшно. Виеру получит меня вновь, если надо, будет вытирать об меня ноги, но богом я больше не буду. Две тысячи лет слишком долгий срок, чтобы это научило меня не кидаться в разного рода войны и принимать сторону даже слабейших. Время расставит все по своим местам. А Виеру успокоится и поймет, что мне плевать на все, и я потерплю все. Если поймает, конечно. Идти к нему просто так я не буду, и даже когда он подсылает ко мне Беони. Пусть придумает что-то получше и потом за умность попользуется моим новым телом. С богиней у меня есть договоренность. Отдам ему тело, и он успокоится. Но я пойду на это сам, потому что, отдав ему свое старое тело, мне придется искать новое тело и долго опять перерождаться, чтобы вновь вырастить новое тело. Мы ведь не просто берем тело себе от людей, мы сами его рождаем. Очень долго, и ты прекрасно знаешь это.       Ней рассмеялся.       — Помню конечно, ты малышом был очень несносен и в том мире, где ты выращивал свое тело, тебя приняли за Маугли, кажется?       Киваю ему с улыбкой.       — Да, у них сказка была про Маугли. И мир этот был более глуп, чем этот. В нем не было джинов, они сами вывели демонов из него, став ими. Глупее мира я не видел.       Ней, что-то вспомнив, спросил:       — А как ты тогда трехгодовалым перенес нас сюда? Ведь я думал, что ты ведешь меня что-то тебе показать, а ты привел уже в этот мир, обратно. До сих пор вспоминаю это…       Пожимаю плечами.       — Богиня призвала меня, посчитала, что я достаточно вырос, чтобы она не нянькалась со мной, — и тут же поправился: — Ну я имею в виду, что ты отнянькал меня уже.       Он кивнул с важным видом и гордо выгнул грудь.       — Ну, Ней, хватит, — сказал я ему со смехом, и он рассмеявшись кивнул.       Затем, посерьезнев, сказал с неудовольствием:       — Я думал, ты клюнешь на уловку демона о его проигрыше и примешь участие в другой битве.       С сарказмом смотрю на него.       — Ты считаешь меня таким глупцом? Не дорос еще этот демон до моего внимания. Слишком он мал. Но я не понимаю его внимания ко мне. Что ему до того, жив я или нет.       Ней тоже кивнул, разглядывая мой шар, что завис в нескольких метрах от меня. Моя иллюзия. Тот самый странный и глупый мир.       — Ты вспомнил Землю?       Хмыкаю.       — Мне кажется, что демон хочет мести за потерю своих родных, хоть и прошло много веков. Если я восстану… Ней… — задумываюсь над своими словами, боясь их произнести, карма — великая штука. Нельзя произносить того, чего боишься, иначе это настигнет тебя. Поэтому произношу другое: — Он не может знать, что я тот самый бог. Я не хотел, чтобы он тогда просто выкидывал меня, я ждал смерти, чтобы он считал себя отомщенным. Но ему нужно было другое. Я чувствую это. Ней. Мне надо понять, зачем он ищет меня… говорить нормально он не может.       Закрываю глаза, как в том мире. В нем все спят, даже звери. А в этом мире спят лишь люди, звери в этом мире не спят, и мне порой так этого не хватает. В том мире я отдыхаю душой и телом. Хочется тишины, ее не хватает так, что хочется выть от беспокойных соседей джинов, что справляют вечно свои праздники, зверей, что переходят миры из настоящих в наш потусторонний.       Ней привычно затих, давая мне несколько часов тишины, и тут же рядом возникла морда изменяющегося джина, что насытился, видно, очень хорошо, и басом прогудел у меня над ухом:       — Сер, смотри на меня!!! Я другой. А может мне такую морду и оставить, а? В монастыре парням нравится такое.       Открываю глаза и натягиваю дежурную улыбку.       — Да, Миринари, тебе идет очень даже эта морда.       Глупый джин переросток начинает кривляться передо мной и затем хвастается:       — Они кормят меня каждый день!!! Представляешь? Беону правильно сказал, надо иногда приходить на арену и выигрывать бой с демоном. Он кормит потом месяц. Представляешь?! Месяц!!! Если он проиграет, конечно. Они часто проигрывают, скажу я тебе. А в эти монастыри я больше не ходок.       Спрашиваю беззлобно:       — А зачем тебе бой с демонами? Разве богиня дала именно это предназначением своим нам такой дар?       Тот замирает и вдруг краснеет от гнева, пыжась сосредоточенно подбирая слова, чтобы сказать, чтобы я понял, что ему не хочется напрягаться лишний раз, чтобы получить вожделенную пищу.       — А ты? А ты далеко ушел от меня? Я то, хоть на арену выхожу. А ты близостью с человечками занялся. Все это знают.       С ухмылкой киваю.       — Я их не обманываю и не гноблю. И близость кормит меня неделю потом. А три близости — месяц. Посчитай своим слабым мозжечком, что именно я делаю? И что делаешь ты. Ты подвергаешь себя риску. Свою душу. Самое лучшее, что с тобой может случиться, это рабство лет так на сот… несколько или может на восемь, как это было у меня. Ну, ты ведь, наверное, слышал, восемь лет.       Он кивнул беспечно и рассмеялся, открыв пасть.       — Да все это знают, что он спас тебя на свой стыд. А ты ведешь себя так, словно ему одолжение еще сделал.       Ядовито замечаю:       — А он меня спрашивал? Может, я хотел был убитым, а?       Джин на какой-то момент замер, глядя мне в глаза. Я видел в его глазах страх, что у меня крыша поехала, но потом он мотнул головой и рассмеялся фальшиво.       — Ты ведь шутишь, да? Ты бы умер! Сер, умер. Кто это желает?! — он вновь посмотрел на меня и сказал, пристыжая: — Я пришел к тебе на само деле, что бы ты помог… — он вздохнул глубоко, и я, не глядя на него, вновь закрыл глаза и сказал решительно:       — Значит и тебя захомутал Виеру, да? И теперь ты работаешь на него и на Беону еще. За то что до сих пор жив.       Джин глухо отозвался:       — Откуда ты узнал?       Насмешливо ответил:       — От тебя на милю несет запахом того, кого я ненавижу всей душой и телом. Уж его запах я помню.       Он пристыжено замолчал, и когда я открыл глаза, то увидел, как его уже нормальное лицо склонилось надо мной.       — Я прошу тебя, богиней нашей заклинаю…       Ожесточенно срываюсь с кровати и отбрасываю его.       — При чем тут я?! Вот скажи мне, зачем ему я понадобился? Уже второй или третий день он только меня ждет.       Джин лишь пожал плечами.       — Он не сказал… Серитё, он сказал, что его конечная цель лишь ты. И только после этого он нас всех отпустит и…       Спрашиваю его удивленно:       — Нас, это джинов?       Он кивнул, вновь спрашиваю:       — И сколько там нас?       Он серьезно смотрит на меня и наконец выдавливает:       — Почти тысяча.       Я присвистываю и ехидно замечаю:       — Что-то не похоже, что он хочет так продешевить. Не думал о том, что я не такая важная персона? Мне три сотни лет всего.       Он кивнул.       — Мы все задавали ему такой же вопрос, он не говорит. Он просто одно и то же твердит, говорит, что скоро начнет всех убивать по одному у кого его метка.       Быстро смотрю на его шею и вздыхаю. Метка меча без змеи только, а то я бы подумал, что это моя метка. Слишком похож этот меч на мой.       — Врет, он врет всегда и всем. Он ведет одну цель, поиздеваться. Он мастер садо мазо. Ему нравится близость с вырыванием кожи на спине, чтобы орать от боли, которую он сам будет усиливать. А еще он любит, чтобы все было по его. Самое долгое, когда его не было в моей темнице, это было всего три дня. Он ненасытен. Он оживлял меня и начинал все снова. Это будет похуже чем ад. Миринари. Хуже ада. А может и ад.       Тот, побледнев, кивнул и спросил:       — Так ты не придешь на арену? Он даст тебе преимущество, ты будешь против его воинов. У него есть сильнейшие…       Огрызаюсь:       — Уходи… это не моя война. Я тут ни при чем. Почему я должен платить за вашу глупость своим рабством? Вы не переживали того, что я испытал на себе. Он кромсал мое тело, ломал мои кости и заново сращивал их.       Лицо Миринари дернулось, и он стонущим голосом воззвал ко мне:       — Как ты не понимаешь? Мы будем убиты по одному. По одному!!! Думаешь сколько нас тут? Это лишь южные, а северных уже можно пересчитывать. Ты один будешь мучиться, а нас там сотни… прости, что приходиться тебе это сказать… не факт что он убьет тебя. Он… даже…       Я приказал холодным тоном:       — Продолжай! — видя, как он замешкался, и он блеющим голосом добавил:       — Он… сказал, что не убьет тебя… в прямом значении этого слова…       Я спросил ехидно:       — И это как стоит воспринимать мне?       Он хотел что-то сказать, но я его перебил:       — Типа убью, но оживлю, да?! Именно так?       Джин вдруг подскочил и сказал высокомерно:       — Даже если и так? То что? Не умирать же нам всем из-за тебя? Ты можешь поторговаться через меня с ним. Я передам ему все…       Я, подняв брови, сказал, уже открывая глаза:       — Интересно… очень даже интересно…       На джина смотреть было противно, он совсем расползся по полу.       — Ну, Серитё… это же не моя просьба… прошу, не сердись… тебя и так все боятся…       Я рассмеялся.       — Так ты, выходит, один такой смелый, что пришел ко мне?       Он лишь пожал плечами и тихо сказал:       — У меня уже нет другого выхода. Я тебя раньше обходил стороной. И сейчас бы не подошел… прошу… не надо давить на меня. Что мне ему передать?       Я лениво вытащил из кармана своей сумки листок и написал на нем в воздухе.       — М-да-с… вот сейчас и напишем ему, потому что мои слова, переданные тобой, он поймет превратно и потому за них убьет тебя. Так что я лучше напишу, дам тебе фору убежать…       Джин затрясся всем своим жирным телом, кивая мне очень быстро, ударяясь головой о пол. Видимо, сильно его демон припугнул. Черканул ему несколько слов на листке и задумался, вычеркивая предыдущие слова «Виеру, надеюсь, именно ты читаешь эти строки. Твоя глупость в том, что ты не того хочешь получить. Мне плевать, что станет с моими соотечественниками. Можешь поверить мне. Хоть всех убивай. Наша богиня очень щедра на джинов малышей. Никакого торга и никаких благ для моих коллег. Не знаю, зачем именно я тебе потребовался так вдруг. Не буду даже рассматривать твой интерес ко мне пока не объяснишься. А начинать убивать можешь хоть сейчас. Либо говоришь о причине ко мне интереса, либо я уйду в спячку. Бутыль и море мне порука». Складываю листок и опечатываю его. Джин, перехватив мой скрученный листок, выгнувшись в поклон, зашептал:       — Спасибо тебе, спасибо… — он исчез тут же. Я даже не успел и глазом моргнуть.       Ней, прокашлявшись, весело сказал:       — Последние слова были лишними. Надо было высокопарности добавить, витиеватости…       Ообрываю его зло, закрывая глаза:       — Отстань…       Голос Миринари плаксиво сказал:       — Я отдал, листок отдал… — пояснил он следом и вдруг заорал: — Он начал убивать!!!       Я лишь махнул на него рукой, и крик Миринари ушел в пропасть. Ней сердито спросил:       — Так и будешь мстить им? Тогда виноваты все были. Ты плохо повел их, надменно не видя их проблем…       Обрываю его зло:       — Ней!!! Хватит, я сказал!!! Я им давал все, в мое правление они ни в чем не нуждались, как сейчас, например! И шагу ступить не могут без проблем на свою… пятую точку. Они как дети рассыпались из кубышки и верят каждому слову демона. Каждому! Как можно быть такими доверчивыми?!       Ней, как ни странно, дослушал меня до конца, и едва я замолчал, сказал тихо:       — Ты не горячись, я не хочу, чтобы ты попадался ему в любом виде. Потому и спросил тебя в самом начале. Стань богом, поведи их всех… а демонов надо наказать.       Я усмехнулся.       — И снова они меня кинут, даже люди так не смогли поступить!!! А они поступили. Они, те, кому до тысячи лет бывает, — я посмотрел на него устало и, откинувшись, сказал то, чего боялся: — Это вырождение. Ней. Джины сами того не подозревая деградируют так, что идут на убой, под меч демонов. Как ты думаешь, сколько нам осталось? Думаешь, они одумаются? — спросил, чтобы скрыть горечь утраты, которую только что почувствовал, словно попрощался уже с ними. Я знал, что Ней не ответит, он тоже сейчас думал над тем, что я сказал.       Наконец, отрешенно ушел в свои воспоминания, погружаясь в темноту, называю про себя это сном. Надо всем вот так иногда заглядывать в прошлое, мотая на ус свои ошибки и стараясь их не повторить. Нет, самокопания не нужно, надо просто расчетливо оценить свое былое положение и сделать выводы. И вот я смотрел на себя бога и думал, вот как я мог опуститься так низко, что получал удовольствие от поклонения совсем еще молодых юношей? Я вернулся почти в начало своего правления. Огромный храм еще не мой, но я сижу у костра с моим тюремщиком. Он зло торопит меня       — Ну же. Серитё?! Ты должен выбрать малышей. Они соблюдали пост и умеют делать начальную защиту своей оболочке. Не забывай, что они люди. И их гибкость и реакция не такая как у вас, джинов.       Полудемон стоял позади меня, держа цепь в своей мощной длани. Я же стоял в позе собаки с ошейником на цепи и куксил лицо, обиженно и капризно.       — Ты разве не понимаешь, что тебе надо быстрее делать свой выбор. Либо ты начинаешь быть богом, либо так и будешь ловить по одному юноше, — он раскинул длань вперед, говоря: — Смотри, вот они все, они желают все твоего меча со змеей себе на спину. Неужели тебе не нравится это поклонение? Ты пока лучший из джинов. То, что ты даешь людям, впечатляет. Там уже остальным джинам делать нечего после тебя.       Он хвалил меня со знанием дела, и я пал. Пал под натиском его заманчивой похвальбы. Полудемоны и демоны, вообще умеют в уши заливать, и я первым, наверное, заметил их ложь и смог тогда остановится. Что сейчас я почерпнул из увиденного? Ну полудемон… почему, когда я думаю о Виеру, сразу вспоминается именно этот монастырь? Я начинал тогда именно с него свое правление. Этот полудемон первым был убит моим мечом. За шантаж меня. Он думал, что держит меня в плену, я позволил ему это. Чтобы просто оценить с чего начинать свое правление. Моя сила уже была доказана мне самому и остальным джинам. Но чего-то не хватало… Я снова и снова смотрел на этих малышей, коим было по шестнадцать лет. Их я тогда не принял. Они пришли уже в другом количестве ко мне через два года. Потому что я учил всех своих уметь держать все соблазны в кулаке. А в этом возрасте никто не ведает, куда их унесет желание обладать или быть под кем-то. В свои восемнадцать лет. Тоже было немало таких. Но ответственность за свои действия была уже налицо. Одно распластанное тело привлекало больше всего внимания, плохая одежда подростка была самой потрепанной. Его лицо было закрыто капюшоном, я вытянул руку к своему сну и потрогал воздух. Ох, как обманчивы мои сны. Так и хотелось снять с паренька его капюшон, потому что я, кажется, видел его потом. Листаю события, что идут следом и сплевываю обреченно, воспоминаний так много, что невозможно вот так все вернуть и посмотреть на какой-то именно фрагмент. Усиленно смотрю на следующие свои действия с этими же юношами уже через два года и вновь прокручиваю их перед собой. Вот оно, кажется вот оно! Если их тогда было около тридцати подростков, то сейчас толпа юношей огромна, больше двух сотен шли по каменной брусчатке огибая дворы, идя к уже моему храму. Я перестроил его… не я… а мои джины строители. Немного перестроил, так как я хотел. С небольшими вкраплениями подземных переходов в главный город и камерами пыток. Демоны были повсюду. Они заполонили города и управляли людьми, вгоняя их в нищету и вымирание. Именно эти юноши тогда уже сообщили мне о своих проблемах, не зная, конечно, что я читаю их и так как открытую книгу. Мор, голод стали постоянным попутчиком расы людей. Выжившие успевали уйти в монастыри или отшельничество. Некоторые уходили группами жить в природу. И выживали очень даже отлично. Усмехнулся, разглядывая толпу своих фанатов, и дернулся от голоса Нея извне.       — Я не хочу тебя осуждать…       Не даю ему договорить.       — Поэтому не надо идти на поводу у демонов.       Ней все-таки продолжил:       — А ты не думал, Серитё? А если они тебя погонят на него как овцу на заклание. Они не дадут тебе жить здесь. Мало того, они могут твою пищу перекрыть. Я даже не хочу предполагать, как они это сделают. Если у него стало так много слуг, то скорее всего именно так и будет.       Открываю глаза и смотрю на него очень внимательно.       — А ты прав. Не стоит их недооценивать, если ими будет управлять демон и кормить их периодически подачками со своего стола. То очень даже может быть, что так все и будет, — смотрю на Нея и вижу, что он именно это и просчитал и потому предложил мне тогда арену с демоном. Вздохнув, спрашиваю его:       — Сколько дней прошло у людей?       Он смотрит на свою руку и высчитывает.       — Три дня. Ты еще пока можешь себе позволить день поваляться.       Мотаю отрицательно головой.       — М-да, нет, Ней. Надо выстроить свою защиту. Будет ему тело, и так хотел отдать, — сказал я, размышляя уже о своем, и продолжил медленно, решая: — Именно Беону меня тогда и подхватил… чтоб его. Конечно, я жить хотел. Я пытался уйти в круг, но потом бы и выполз. Круг забирает силы для перехода и очень много. Это было бы для меня смертельным. Круг пожевал бы и выплюнул обратно к ногам демона мое бездыханное тельце, — я улыбнулся, глядя в черные провалы глазниц Нея, и сказал загадочно: — Кажется, идея у меня есть… но ты должен мне помочь.       Он, испуганно посмотрев, кивнул и затем выдохнул.       — Ну помолясь, наверное, начнем?       Я не ответил. Бой       Огромный круг арены демонов не блистал роскошью и каким-то отличием от арены людей. Единственная разница была лишь в том, что бои здесь проходили между нашими мирами. У демонов мир был в подземельях, джины конечно не терпят этого и, мало того, значительно теряют силы. Это не наша стихия. Земля и огонь — стихия демонов. У нас воздух и вода. Мы берем энергию от воды и причем забываем о том, что нам надо питаться если нас окружает море или река. Воздух для нас комфортен, особенно если это ураганный ветер, какой-нибудь еще шторм на море. Словно насыщает наши тела. И вот спрашивается, почему мы не живем у морей и рек? Да все просто, мы теряем там рассудок. Это не та пища, которую можно есть постоянно, с этой пищи мы теряем воспоминания, теряем все. Все свои корни. Море нас кормит, но и заставляет нас стать такими, как и оно. Жить без себя, растворяясь в шуме прибоя и не понимая, для чего мы здесь в этом мире, забывая о своих способностях. Теряя рассудок и воспринимая всю окружающую среду как агрессивную, мало радости приносит. Безумный джин это такая мощь… только демоны могут нас остановить. Поэтому путь к морю у нас через демонов. Они не позволяют нам уйти туда. Туда нет наших кругов быстрого перемещения.       И я всегда мечтал уйти туда, соблюдая лишь один из вариантов не потери рассудка, построить там дом, что будет забирать лишнюю энергию. Я был и сам из строителей джинов… когда-то. Я знал, как вплетается энергия насыщения, как дом может забирать огромное количество энергии что демонов, что джинов. И вот по этому принципу, как я считаю, можно и там жить не задумываясь о том, что ты сойдешь с ума. Но времени не хватало на исполнение своей мечты. Слишком многое от меня тогда зависело, когда я мог позволить себе это сделать.       Замечтавшись о своем, я словно завис в небольшой комнатке перед боем от которого зависела судьба многих джинов. Но понятно, что демоны не выпустят меня уже отсюда и потому так спокойно позволяют мне нарушать их правила приличия подготовки к бою.       — Серитё, вы уже готовы? — спросил подошедший сзади полудемон, низко кланяясь, нет, они вообще не кланяются.       Вернее, демоны не кланяются. А вот полудемоны — это слуги. Они порождение демона и человека, бывает еще и джина. Поэтому род этот в основном слуги. Ни на что они больше и не сгодятся. С людьми жить им невозможно. Пища нужна далеко не обычная, коей себя пичкают люди. Демоны также пьют кровь, хотя и обычная еда для них не проблема. Причем энергия, та, что нужна нам, для них она проблематичнее достается. Путь у нас к своей пище может идти через плотские утехи так же и клятвы на крови. Печати или татуировки кормят нас очень даже неплохо, у демонов все намного сложнее. Боль, страдание, клятвы возрождения, огонь магический — постоянные спутники демонов в насыщении. И потому их клетки всегда полны людьми или джинами. Им не важно, кто будет там мучиться. И чем больше, тем лучше.       — Нет, у меня сейчас будет утренняя молитва нашей богине.       Полудемон вышел, вновь низко кланяясь. Перед смертью не надышишься. Но я тянул время, как мог. Я сам нашел их арену после разговора с Неем и сейчас с содроганием вспоминал пытки, которые проводил надо мной Вейту. А вот и бойцы джины: Скудаль, Алимин, Форизей, Алламин, Зиман, Рикарно, Скани, Урей, Жинад, Дихран, Оратэн. Причем Скудаль был почти полубогом. На его теле я видел отметины демонов и усмехнулся, глядя на то, как он переодевается, не скрывая свои раны. Он, заметив мой интерес к своей персоне, рассмеялся.       — Серитё, не заглядывайся на мое тело. Я ничей.       Теперь и я рассмеялся.       — Не мечтай, что я захочу тебя. А ты не рискуешь собой? Ведь ты сын богини.       Он вдруг, кинув серьезный взгляд на меня, кивнул и, не скрывая свою наготу, подошел ко мне и шепнул на ухо:       — Они держат в плену моего младшенького, Адааля. Выхода нет.       Сокрушенно выдыхаю и поворачиваю голову на входящего демона. Это демон, как ни странно, из высших. Он, сыто чуть ли не облизываясь глядя на нас, деловито объявил:       — Сегодня все отменяется.       Скудаль, зарычав, кинулся было на демона, но я успел его задержать и даже завести за свою спину.       — Ему не выжить еще одного дня в вашей клетке. Мало вы над поизгалялись? Уроды!       Демон, щелкнув пальцами, спросил с улыбкой:       — А это разве не твой брат?       И правда, в комнату вошел брат Скудаля, и все охнули. Еще три джина вошли и тотчас загомонили, радостно хлопая друг друга по спинам. Я непонятливо посмотрел на демона, что же тут происходит. Неужели сегодня я буду еще жить? Демон улыбнулся всем, чуть кивая и заявил продолжением:       — Все бои на сегодня отменяются в честь хорошего боя демона Виеру и джина Серитё. Будьте благодарны ему в этот день. Мы отпустили всех, кого держали в плену. Просим вас быть на арене лишь зрителями.       Все повернули ко мне головы, и я сконфуженно брякнул:       — Твою мать!       Я-то думал… джины замерли на миг и вдруг склонили свои головы. Это они выказывают уважение к тому, что я иду на плаху? Что-то новое появилось в поведение боевых джинов, и это мне понравилось. Неужели у них появилась совесть? Никогда джины не выказывали столько уважения. Демон закончил свое выступление словами:       — Серитё, прошу вас сообщить нам о своей готовности к бою. И стукнуть в дверь трижды, — он растворился в воздухе, и джины с хлопками стали исчезать один за другим.       И я вновь остался один на один с собой. Значит, зрители все же будут? Это радует. И меня не так сразу отдадут на мясобойню, которую мне приготовил Виеру. Окно выходило на арену. Каменная кладка с большими щелями напоминала величественный Колизей, зрителей было много. Там были и избранные люди, демоны всех сословий. Виеру, видимо, праздновал уже заранее свою победу, но чем я ему был так ненавистен? Ведь он достаточно издевался надо мной. Зачем столько помпезности и огласки над тем, кого и так когда-то победил, обрекая на муки? Конечно, я достался рабом ему. Видимо, сейчас я ему нужен не рабом. Так слаще будет его месть, даже не мог предположить, что он там себе надумал насчет меня, но видимо, и это будет предано огласке. Надо будет послушать, что потом мое тело претерпит. Становиться тем самым Серитё я не собирался. Борьба с демонами за свободу джинов меня не прельщала. Мы не достойны быть свободными. Слишком много лени, слишком много самодовольства. А еще бахвальства и уничтожения людей, к которым я питал слабость. Стучу не по двери, а по раму окна, и дверь тотчас распахивается.       — Прошу вас… — вошел все тот же демон, и я насмешливо спросил:       — Кто у вас там сейчас главный у демонов? — когда я подпортил их верхушку, интересно все-таки. Почему их Лорд или князь смотрит сквозь пальцы на это убийство джинов. Демон ничуть не смутившись чуть кивая оглашает       — Наш князь и есть Лорд Виеру. Потомок старшего Лорда Ахнира. Его кровь самая чистая с тех войн что были войны с богами, — замираю от его слов и неверяще переспрашиваю:       — Ахнира?       Демон кивает и отодвигается в сторону. Видимо, я должен идти впереди. Послушно позволяю демону указывать мне путь в широком коридоре и вспоминаю мимолетно. Был там один момент, когда один из демонов умирал на моих глазах, он просил оставить в живых его сына… я тогда наткнулся в коридорах подземелий на семью демонов. И да, я оставил в живых его семью… почти целиком. И это был тот самый Лорд Ахнира. Он клялся мне на крови, что его потомки не причинят мне вреда. Слишком много зла его воины сделали тогда людям. Болезни и мор вытянули из рода людей почти все силы. Их было ничтожно мало. Я видел в глазах людей обреченность и боль утраты близких и мстил за них. Джинам плевать было с высокой колокольни на их страдания. Зато демоны пировали на их костях.       Сейчас есть какое-то равновесие, но я думаю, что это лишь на время. Придет время, когда меня вновь призовут люди. Найдут мои алтари и воззовут вновь. И я приду. Но выходить раньше времени смысла нет. Чтобы показать кто тут главный этому Виеру? Смех, да и только.       Ней помог мне лишь стереть метку с человека, что был связан со мной татуировкой, и я сейчас был чист полностью. Я не был сыт и в тоже время голодным тоже не был. Мой человечек накормил меня в меру. Его ласки ранним утром были особенно необходимы мне перед этим боем. Да и забывать не хотелось о том, как люди умеют приносить столько добра и любви в этой близости. У демонов и джинов это вынуждения мера. А у людей в большинстве своем это слабость. Я даже не могу представить, что с ними бывает в моменты оргазма. Я видел, как они теряют сознание, и как подгибаются их колени даже от сладких ошеломляющих поцелуев. Дрожат руки… тело… они плачут от радости… закрывают глаза что-то шепчут, стонут. Как же мы далеки от этого. Они умеют любить… так что отдают жизнь за своих любимых. У нас все это иначе. И потому услышать того Лорда в чертогах подземелий было для меня ошеломляющим открытием. И я выполнил его просьбу. Но забрав его душу в свои закрома.       М-да, при приближение к арене заметил, что она значительно лучше чем выглядит издалека. Красивые кресла для зрителей. Много золота при оформлении были положены на кресла их высшей знати конечно, много. Словно на тронах восседали в разных красивых одеждах люди в ложах демонов. Чем же они таким отличились, что демоны их так отметили своим вниманием? Страшно даже представить. А вот и джины есть в демонских ложах. Сами джины же сидят с другой стороны, где обычные кресла. Наверное, удобные. Обидно. А мне теперь бороться… проигрывать… чтобы все поверили.       — Пришел ли ты по своей воле? — спросил позади меня все тот же демон.       Киваю, насмешливо глядя на высшую знать демонов. Все как один рассматривали меня. И чего они так смотрят на меня так внимательно? Обычного взгляда достаточно, чтобы оценить, что я ничем не поврежу их князю. Три кольца на предплечье. Вскидываю руки в знак приветствия, глядя на миловидного юношу демона, и улыбаюсь ему плотоядной улыбкой. Он растеряно отводит взгляд и смотрит на всех виновато. Да что такое с ними? А вот и сам… Виеру! Он идет стремительным шагом к арене и вскидывает руки в знак приветствия своим приближенным, видимо. Кстати и джинов не обделил своим вниманием красноречиво кому-то показывая свое одобрение воздушным поцелуем. Фи… сладкая парочка, джин побледнел от такого внимания и покрылся пунцовым окрасом. Понятно кому недавно наш князь оказывал внимание. Форизей собственной персоной, но почему он пришел тогда сегодня? Хотя может он уже проигрывал этому князю и тот напомнил ему о встрече… проигрыше. Даже завидно стало почему-то. А то ведь все внимание было к моей особе. Князь встал напротив меня и сжал челюсти так, что желваки на скулах заиграли. Он, учтиво чуть склонив голову, сказал вежливо:       — Приветствую вас, мой будущий раб.       Я не менее вычурно поклонился и ответил с сарказмом:       — Рабом рановато вы меня назвали, но я тоже приветствую вас. И заметьте не по своей прихоти я сюда пришел. Бои джинов с демонами были запрещены с окончания войн, когда вам подпортили шкурки боги леса Аварро. Не так ли?       Демон побледнел и выдавил с усилием:       — Мы сами себе боги. Все боги давным-давно забыли о нас. И о вас кстати. Ваша Рилуша зря называет своих выродков именами богов. Вы ничто, пыль под их ногами. Ваше вырождение дело лишь времени. Люди не оценили, что им дали эти войны. Они и не заметили, за что были убиты наши отцы и деды.       Смотрю в его глаза и понимаю, никогда и никто не скажет ему, что люди сами участвовали в тех войнах и проиграли. Проиграли, поверив мне. Мои сторонники предали меня перед битвой. Это я о джинах. И конечно же джины успокоено ушли в свои казематы сна. Предаваясь всем порокам. Демонов осталось очень мало и лишь только это заставило их не трогать людей. Иначе они бы оторвались, ох как оторвались за то, что я сделал с ними в одиночку.       — Да что ты знаешь о войне? Ты еще малыш совсем, Виеру, — сказал я устало, садясь на землю.       В глазах Виеру я увидел огромное желание меня убить, от такой бестактности он даже слова сказать не сразу смог.       — Встань и прими бой! — процедил он громко, покрываясь синим пламенем.       Со смехом замечаю:       — Ты собираешься драться со мной по вашим правилам? Или по нашим?       Демон, став обычным, гневно спросил:       — На что ты намекаешь?!       Так и цепенею от его наглости.       — Ты еще спрашиваешь? Не смеши меня. Ваша арена смех и только. Проще силой забирать джинов сразу у круга. Нет, вы напыщенно ввели арену, обещая им вкусности. Фу… такими быть. Наглые самоуверенные демоны. Ваше второе имя ЛОЖЬ! — сказал я уже громко, поворачиваясь к их знати. Демоны молчали, конечно, молчали. Они уже привыкли к обычным проигравшим и их обзывательствам, — Может без боя и сделаем сразу объявление о том, как я проиграл? — добавляю в притворном испуге.       Виеру зло протянул в моем направлении руку, и тотчас мое тело подхватило в воздух и брякнуло обратно.       — Ты много говоришь, покажи себя нам. На той арене людей я проиграл тебе.       Вызывающе смеюсь, чтобы разозлить его, и добавляю потом:       — Конечно, ведь тебе надо было завлечь меня на бой с тобой. Показать, как ты слаб. И как мне достанется легко победа. Не так ли? Не смеши меня, Виеру. Не здесь и не сейчас. Я не раб твой, который должен во всем соглашаться с тобой.       Демон заинтересованно посмотрел на меня и кивнул вдруг беспечно.       — Тут ты прав. Так что, без боя дашь мне себя?       Мотаю головой с улыбкой.       — Ну не сразу конечно… поиграю, чтобы аппетит у тебя поднялся. Иначе разве будет желание у тебя дать мне пожить хоть немного? Конечно нет. А я хочу жить… — сказал серьезно, глядя ему в глаза, чтобы он поверил, проникновенно рассматривая его красивое лицо.       Демон был вызывающе красив, как и его отец. Это редкость для них. Интересно, на каком этапе борьбы он обернётся в свой настоящий облик? Я то помню его облик, и честно сказать, он был страшен в гневе. Рост в пять раз выше этого человеческого. Мощный… хотя увидим. Медленно, кряхтя, встаю и принимаю первый удар. Оплеуха словно пригвождает меня к месту, заставляя меня свалиться вновь, и демоны первыми смеются надо мной. Все свистят и кидают в меня заранее заготовленными камнями. Улыбаюсь им, слизывая кровь с нижней губы. С этого удара человек бы уже умер. Но не джин. Возвращаю удар демону, и того уносит на самый край арены. Он едва удерживается на ногах и, побледнев, идет вновь ко мне. Делаю шаг назад, чтобы принять его новый удар, что несется над головой демона на меня. Кувырок и удар мощной силой вонзается в землю, обдавая меня кучей песка. Демон силен, но он еще щадит меня. Силы у него много. Он князь. Смысл борьбы с ним мне не понятен. Еще удар от него застигает меня врасплох, и я падаю на колени. Демон подошел очень близко и, схватив мой хвост, потянул его на себя, приближаясь своим лицом к моим губам.       — Ты будешь каждый день молить о пощаде. Будешь просить меня о еде. Твой голод будет неотступно… — прошептал он мне так, что я задрожал от боли.       Он пил меня. Высасывая из меня живительную энергию. Конечно, они на другое не способны. Его губы покраснели, как и лицо от моей энергии, и я почувствовал его крупный член, когда он, вздернув меня с земли, прижал к себе и вновь сказал:       — Ты будешь бояться моих поцелуев и моей близости с тобой… раб…       Хрипло выдыхаю ему в лицо:       — И это все что тебя волнует со мной? Ты больше ни на что не способен? Бить, рвать, насиловать, выпивать? — откидываю его от себя, шатаясь от нехватки сил.       Демон, как ни странно, упал спину и тут же поднявшись, вскинул обе руки ко мне, словно стараясь меня на расстоянии задушить. Песок фонтаном взвился рядом со мной, и тело стало проваливаться понемногу, песок захватывал мои колени, бедра. Джины загудели, и я услышал голос Скудаля:       — Серитё?! Борись же!       Поворачиваю к нему лицо и спрашиваю обреченно:       — Зачем? Кто дозирует энергию князя? Где тут правила о том, что он не должен бороться во всю свою силу?       Джины обеспокоенно переглянулись, и наконец-то до Скудаля дошло то, о чем я и говорил недавно. Неравенство рас. Князь имеет в резерве всю энергию от своих подданных, что поклялись ему на крови. Именно так я и разобрался с огромной армией демонов. Все они тогда повиновались некому князю Агуну. Малоизвестному, с сомнительной кровью. Но это были лишь слухи, домысли врагов. То есть нас. На деле же оказалось, что кровь его была чистейшей демонской. Силы она была необыкновенной. Наш бой тогда длился три дня. В пустыне Исхаро. Я приманил его туда своей якобы слабостью и истощением и затем, показав свою силу, высосал его изматывающим боем. Когда вышел против его подданных, они были уже полупусты.       Удары князя демонов сыпались на меня как из рога изобилия. Джины пытались кинуться мне на помощь, но я лишь улыбнулся им, видя преграду демонов, что не пускали джинов. Я был в земле уже по пояс и, собрав свою силу, нанес князю решающий удар, мощь его была не очень велика, но какое-то время форы она мне давала. Я хотел умереть на арене. И я этого добьюсь. Главное, чтобы мою задумку он не понял. Князя отбросило далеко, и он потерял видимо сознание на миг. Его резерв сейчас наполнится… очень быстро. И точно, князь зашевелился, и я, выбравшись из земли, шатаясь, побрел к стене, где висели копья и мечи. Схватив первый попавшийся меч, я двинулся с ним наперевес к князю. Тот уже вставал с колен, когда я занес над ним меч. Несколько ударов от демонов со спины уже летели в моем направлении, я, кое-как собрав еще свои силы, сделал огромный замах, чтобы дать князю также ударить меня, но… замер. Он не собирался убивать меня. Удары демонов проткнули мое тело насквозь, моё предвидение не обмануло меня. Князь неверяще смотрел на то, как я задыхаюсь, силясь поднять руки к сердцу. Темные пятна крови обагрили мою грудь.       — Не… ССССметь!!! Мой!!! — орал он на них, я улыбался ему победной улыбкой.       Вот и моя смерть, темнота заволокла сознание, услышал громкие крики джинов и князя и выдохнул, отдавая ему в губы остатки жизни. Он припал к моим губам несколько раз, пытаясь видимо оживить меня. Но я уже стоял сбоку от своего опостылевшего тела. Наконец-то… он от меня отстанет. Князь гневно щелкнул пальцами, и враз никого не осталось на арене. Он припал вновь к моим губам и затряс мое тело.       — Ты не смел так обмануть меня!!! Не смел!!! — кричал он гневно моему телу.       Я впервые видел как демон растерян и… виноват… что-то еще было в нем такое, что я не понимал. Что он так расстроен? Ну не стало его будущей игрушки, и что с того? Фигня какая. Его слова сначала я не понял.       — Люблю тебя… Серитё… — сказал он тихо, закрывая глаза на моем теле.       — Я буду ждать тебя. Джины не умирают… я знаю… ты сейчас видимо стоишь рядом, и я просто не вижу тебя, — он словно увидел меня, подняв голову и посмотрев сквозь меня. Стало даже холодно от его слов, — Я буду ждать тебя в лесу Раджано. Я знаю туда дорогу… и встречу тебя совсем малышом. И ваша богиня не посмеет взять тебя на руки!!! Слышишь?!       Пришлось усмехнуться. Лес Раджано не мой возрождающий тотем. Лишь лес Аварро, лес богов. Так что он опять не дождется меня. Так вот почему он меня не сразу начал искать. Видимо он ждал меня в том лесу, не зная, что меня спас Беону. Видимо поэтому же и был зол на меня, что он-то считал меня погибшим. А в лесу Аварро ему будет ой как не сладко… я буду там недолго, день или два. А потом выберу себе новый мир. И только богиня знает, когда я решу вернуться назад.       — Серитё, нельзя кушать эти плоды. Животик будет болеть.       Передо мной сидит мой хранитель в облике старичка с убеленными волосами сединой. Смеюсь над его попытками отобрать у меня плод Шиане. Он думает, что я до сих пор малыш. Подразню его, его нытье достало меня в Гривархе. Хоть душу отведу. Прошусь к нему на руки, тот со вздохом забирает меня к себе на колени, и я впиваюсь мертвой хваткой в его волосы. Дух хранитель истошно орет истошно от боли. Уж я-то знаю, как его вывести из себя и тем более причинить боль. Он сейчас не защищен ничем, голодный и злой своим ожиданием, когда я начну сам его кормить.       — Серррр, твою налево!!! Больно!!! — вскрикивает он еще громче, отдирая меня от себя. Я трясусь от смеха, мотаю руками, в которых зажаты его волосы, — Да когда ты уже вырастешь? Три года уже прошло вроде бы. Твое перерождение достается мне все труднее и труднее!!! Как же мне это надоело!!! Нам надо прятаться. Здесь еще этот безумный Виеру!!! Ты допрыгаешься и попадешь к нему в лапы.       Я замер, осмысленно глядя на него, и промямлил непослушным языком:       — Виеру? Он здесь?       Дедок закивал быстро-быстро и огляделся испуганно.       — Представь себе, Серитё. Он тут, скорее уходим отсюда, но следа надо не оставить, он найдет тебя в любом мире.       В глуши послышался рык, и я задумался, как же мне убраться отсюда? Силенок моих маловато для перехода. Но кое-чем лес Аварро мне помогает сейчас. И это я оберну против него. Рык льва раздался совсем близко от нас. Медленно сползаю с колен Нея и приставляю палец к губам. Он кивает радостно, ожидая от меня наконец-то осмысленных действий. Стучу по дереву и взываю к лесу громко:       — Малыша обижают! — говорю капризно и испуганно прижимаюсь к дереву. На миг показалась морда льва, и тотчас Виеру принимает свой облик.       — Наконец-то!!! — восклицает он, и его тело вздергивает вниз головой к верху. Он задергался в путах лиан, и я счастливо захлопал в ладоши. Виеру сверху вдруг затих и стал смотреть на меня удивленно.       — Сер, я не причиню тебе вреда. Малыш. Отпусти меня.       Он что же, думает, что это я его запеленал? Значит, он догадывается, что я бог. А вот и наша богиня. Рилуша вошла быстрой поступью копыт и замерла на поляне, устало ложась на землю.       — Маленький мой… уси пуси… — она протянула ко мне свои ладони, но я гневно показал ей наверх, и она, посмотрев, замерла, гневно сведя брови.       — Ух ты, демонюка?! Как он тут оказался?! Братик, прости… не уберегла, — заканючила она, и я потянулся к ее шее. Она, тотчас притянув меня к себе, спросила: — Ну что, тебя к нам не зову. Спрятать тебя? — киваю, целуя ее щеку. Она, рассмеявшись, обняла меня сильнее и прошептала: — Как же я скучаю по тебе, Серитё. Хватит быть обычным джином, будь богом уже и займи свое место рядом со мной, брат? Мне трудно держать порядок одной. Ты слишком много взвалил на мои плечи, — сказала она, тоскливо глядя на меня.       Глажу ее по щеке и наконец с трудом выговариваю:       — Подожди совсем немного. Буду рядом… обещаю, — стираю ее слезы с глаз и вновь целую в закрытые глаза.       Моя сестра мне как мать. Встречает мое второе рождение. И я рад, что она сама забирает меня отсюда. Это дает нам время побыть наедине друг с другом. Наша связь очень сильна. Мы чувствуем друг друга на расстоянии. Демон в путах пытается что-то сказать, но сестра, мотнув головой в его сторону, заставила заткнуться и сказала надменно:       — Князь, я могу убить тебя сейчас, и никто не узнает, что ты умер в лесу Аварро. Никто тебя здесь и не найдет даже, — она легко поднялась, понесла меня с этой поляны и замерла заулыбавшись, — Ней!!! Покажись уже!!!       Он появился, и она, вскрикнув, кинулась ему на шею. Он осторожно обнял ее и спросил:       — Рила, как ты? Я волнуюсь о тебе каждый день.       Я увидел, как ее глаза вновь заволокло слезами, и она простонала:       — Как же мне не хватает тебя… Серитё, ты отобрал у меня самого близкого друга, подрасти только, я тебе покажу еще!!! — она, смеясь, поцеловала щеку Нея, и тот смущенно приобнял ее вновь.       — Ну же… Рила, успокойся. Иначе я буду вынужден бросить твоего старшего братика, и ты будешь огорчена тем, что с ним может опять что-то случиться.       Она, закивав, успокоилась и спросила уже серьезным тоном, оглядываясь на висящего до сих пор демона:       — Куда вас перекинуть? Этому любые дорогие открыты. В нем мощь древней крови. Боюсь, могу лишь на время спутать свой путь.       Ней кивнул.       — Нам нужно лишь время. Там разберемся. Что он привязался к моему хозяину, не понимаю.       Сестра потянула Нея к себе и зашептала, тело демона завертелось на лиане, и вдруг он резко вскинулся в воздухе, несясь уже к нам без пут. Мы вовремя исчезли, тьма окутала нашу тройку, и Ней сказал в темноте:       — Он идет вслед за нами… Рила, отпускай Серитё… скорее же.       Она не отозвалась и лишь сильнее меня сжала в руках, зашептав:       — Погодите, я выбираю место. Коридоры все светятся. Демон в каждом уже стоит на страже. Нам не укрыться. Отец, что делать?       Отец откликнулся не сразу, наконец его громовой голос раскатисто прорычал:       — Забираю его… но не надолго. Серитё не любит мою родину. Нея себе пока оставь.       Жаркие руки отца обхватили мое тельце, и я кое-как оторвал руки от шеи сестры. Видимо, силен страх у меня был. Жаркое пламя едва не касалось моей кожи, и я плаксиво потер руками глаза, зевая во всю мощь своей маленькой груди. Отец, рассмеявшись, бережно положил меня на свою волосатую грудь.       — Ну поспи, поспи. Давно у меня малышей не было. Уж и забыл как с вами вести себя.       Уснул как пришибленный сном и усталостью. Проснулся уже взрослым и потеряно оглянулся. Огромный вулкан сотрясался от судорожных спазмов внутренностей. Мой отец — бог демонов, и поэтому кровь у меня не чистая. Второй отец джин, конечно тоже бог, но они разошлись. Их ссоры были непредсказуемы. Каждый раз с Рилой мы вздрагивали, когда миры гибли один за другим. Или создавались другие миры и тут же населялись другими расами, животных придумывал, наверное, демон отец. Вкус у него к совершенству был уникальный. Даже самым страшным зверем можно было все равно любоваться. Но родиной отца была вот эта планета, на которой не было живого ничего, кроме пламени. Он мог годами, веками здесь жить, впадая в спячку. Мне было конечно здесь некомфортно, но отец с радостью делился своей энергией, подпитывая меня под завязку.       — Па… — сказал я хрипло, он кивнул.       — Проснулся, значит?       Киваю.       — Как спалось двадцать лет?       Пожимаю плечами.       — Не почувствовал. Спасибо, пап, — сконфужено и виновато смотрю на него.       Отец, рассматривая пальцы, спросил меня деланно безразличным голосом:       — Так что не так с тем демоном? Он к тебе что-то испытывает?       Пожимаю плечами.       — Говорил что-то такое вроде, — безразлично замечаю, вспоминая наш бой с Виеру.       Отец, едва кинув на меня взгляд, сказал хрипло:       — Я устал, твой отец опять от меня скрывается. Пять лет проверял один из миров… а он там с… человеком. Ты в него пошел, тоже за людей все ратуешь, — сказал он зло, и я, выдохнув, попросил:       — Можно меня на Землю?       Он насмешливо фыркнул.       — Ага, и ты тоже будешь прятаться от своего демона? — сконфуженно киваю, — Вот-вот, а ты знаешь, мы всегда находим тех, кто должен быть с нами вечность. Я умираю от любопытства, когда же он найдет тебя, и что с тобой будет, сынок.       Жар палит руки и лицо. Одежда, как ни странно, защищает меня. Но этот жар вытягивает из меня словно все силы. Устало огрызаюсь:       — Я напишу тебе, пап. Все подробно распишу. Он восемь лет и так измывался над моим телом. Взяв меня рабом от другого хозяина.       Отец, свирепо на меня глянув, спросил:       — И что же? Силенок не хватило тебе сдачи ему дать?       Киваю.       — Я не хочу никого убивать. И так много полегло по моей вине. Я убил его отца. И вырезал всю их родню. В живых оставил его второго отца и собственно его малышом. Возможно, он мстит.       Отец вздохнул и сказал зевая:       — Как все это уже приелось. Месть, любовь, жажда наживы, глупость, похоть, наслаждение. Как мне все надоело.       Смотрю на него безразлично.       — А мне нет. Он успокоится, и я наконец-то смогу спокойно жить, никому не мешая. Родиться сыном бога — не так я видел свою жизнь. Вечность не мой удел.       Отец кивнул, соглашаясь со мной.       — Я вот передохну и тоже начну жить среди людей или демонов. Но пока демоны не призывают меня. И я, честно говоря, рад этому. Ладно, ищи себя в любимом мире. Отцу привет, знаю, он опять тебя первым навестит. Скажи, что я не прощу ему измены, — сказал буднично, но я содрогнулся от его злости во взгляде.       Посмотрев на пламя в его руке на какой-то миг подумал, что он сейчас ошпарит меня напоследок, но отец сдержался. Как-то он уже шпарил меня. Но тогда я совсем дурной был, просил у него помощь против его расы.       Переход был жуткий, все тело все равно горело нестерпимо. С ужасом осматриваюсь в небольшом домике, стоя у печи, дую на свои обгоревшие до черноты пальцы и непонимающе ищу в себе силы излечить себя. Вот значит, какой подарочек мне сделал отец. Он лишил меня силы. Конечно это не навсегда, но это было что-то новое для меня. Сейчас я очень чувствительный на боль, и дальше будет куда хуже. Тело мое изменилось. Я и раньше-то не отличался мощью, когда был подростком. То теперь выглядел совсем слабым и немощным типом. М-да.       — Свят… свят… — сказали позади меня, и я резко обернулся.       Старушка вытирала глаза передником своего фартука.       — Ты что ж у печки-то торчишь? — она закланялась мне и с уважением проговорила: — Князюшко внял моей мольбе и дал мне тебя. Спасибо тебе, Везельвул.       Я чуть не подавился водой, что она мне подала, и переспросил:       — Кого, бабуль?       Та откликнулась:       — А вот так и зови меня, бабушкой. Ты про отца-то своего? — киваю: — Так твой-то отец один из могучих демонов. Он мне сказал, что даст сына мне своего на воспитание. Говорит, чтобы я человека из тебя сделала.       Вновь давлюсь водой и спрашиваю:       — Значит, учить меня?       Она закивала и, посмотрев мне в глаза, ойкнула.       — Да ты немногим и младше-то своего отца, родимый.       Киваю ей с улыбкой.       — Отец удумал мне сюрпризы подсовывать.       Она засмеялась.       — Я ужо твоего второго батеньку-то лечила от него. Так он его сжег… думала, не выживет он. Удини терпеливый оказался. Даже не кричал от боли. Стонал только. Как он его ирода-то терпит, не понятно мне. Одно только радует, что деток ему сделал. Дочки и краше нету. А сынок то… словно девчонка. Облик-то все тот же. Ресницы как у девчонки, глазки фиолетовые. Ох, красота.       Я смущенно застыл перед ней, и она забегала на кухне.       — Садись, родной. Покушаем что ли. У меня все сварено, знак мне дал он вчера. Со дня на день тебя ждала, — я охнул про себя и спросил       — Бабуль, так ты не человечка?       Она захихикала.       — Нет, родимый. Устала я от всех. Живу тут вот, от внука весточки жду, только этим и живу. Теперь вот и правнуков увидела. Все прятал, ирод такой. И с мужем своим не сразу познакомил. Свадьбу без меня справили, не позвали даже. Вообще внимания ноль. Как такого внука иметь… его-то отец очень ладный и заботливый был. Если бы не помер, голубчик.       Я подался всем телом и спросил:       — Мой дед умер?       Она кивнула, накладывая мне в тарелку непонятной еды. С удовольствием пробую и смачно запиваю все вином. Старушка с удовольствием мне все подкладывает и наконец говорит:       — Твой дед умер, это да. И давно. Демоны свергли его и среди этих демонов был и твой отец, родимый. Не в лучших отношениях я с отцом-то твоим. Ох, не в лучших. Но потом с годами-то, веками, простила. У них там своя иерархия. А зато теперь вот с вами знакомлюсь. Значит, скоро и сестру твою увижу.       Улыбаюсь, едва выжимая из себя улыбку и отвечаю как можно спокойнее:       — Сестра у меня будет не от моего отца. Отец загулял сильно тогда. Она… м-м-м… ей не пройти сюда. Она кентавр.       Бабуля всплескивает руками.       — Ох ты ж ё-мое. Эт свела его судьба-то… Удини теперь я понимаю. С таким вот нельзя гулякой жить-то. И ведь Вез не отцепится от него-то. Ох, и спрашивает он все время меня, не вижу ли я его мужа-то. Я ведь видящая…       Смотрю на нее изумленно и спрашиваю:       — Бабуль, так ты демонесса?       Она шикнула на меня.       — Та ты шо… колдунья я обычная. Жрица была при иудеях-то. Так вот и встретила бессмертного. Любовь у нас была… ох, любовь… — она глотнула исходящего паром чая и, прикрыв глаза, вздохнула, — Ты так вовремя у меня. Думала, с ума сойду от тоски-то. Нет никого у меня рядом-то. Вообще одна я одинешенька. Редко кто и заходит ко мне, — она, замерцав всем телом, вдруг обернулась в такую красивую девушку, что я так и застыл, не закрывая рта. Дивная красота. Взгляд хищницы полыхнул голубым пламенем, и полные сочные губы кроваво алого цвета манили в крепкий поцелуй девы. Даже мне стало неудобно под ее прямым взглядом. Это ж за что она себя сюда-то отправила в ссылку то? Видимо грех какой-то испытывает. Девица подмигнула мне и сказала, облизнув губы.       — Ну как? Прошел бы мимо меня хоть кто-нибудь?       Еле выдавливаю улыбку и мотаю отрицательно головой.       — Никто бы не прошел бабу… м-м-м…       Она рассмеялась звонким смехом, и я вздрогнул от стука в дверь. Она с азартом посмотрела на меня и приложила свой пальчик к губам.       — Поиграем? — тихо спросила меня, тотчас киваю, и она выходит, открывая дверь.       В дверях стоял крупный мужчина. Он ошеломленно смотрел на мою бабулю, и та спросила его проникновенным голосом:       — И отчего одинокие путники вдруг появились у моего дома. Следов даже не вижу к избе то моей? — сказала она, глядя на мужика.       Сердце у меня защемило, и я отстраненно уже смотрел на себя и бабулю со стороны. Мужик вдруг обернулся Виеру и кинулся через прихожую ко мне, сграбастав меня, огрызнулся:       — Я за своим пришел, с разрешения его отца, между прочим.       Бабуля так и села на скамейку. Виеру уже добрее отозвался:       — Не забижу твоего правнука, Яга. Не боись. В целости верну, если надоест.       Та полыхнула взглядом и темнота окружила меня.       — Значит, решил укрыться от меня? — его руки стиснули меня в каменных объятиях, и я сипло простонал:       — Убьешь!       Он выпустил тотчас и вдруг рассмеялся.       — Так тебя еще и силы лишили? Удружил мне в кои-то веки бог наш. Удружил. Надо на алтарь к нему забить игушей. Любит он их.       Сипло выговариваю в темноту:       — Не любит, они горькие для него. Он любит девственников… — тьфу меня… и надо же было мне такое заявить.       Ослеп от яркого света, и сразу заныла шея. Вот ведь, ни разу человеком не был, и теперь мучиться еще от этого.       — Девственников, говоришь? Я тут подумал… поразмышлял…       Поднимаю к нему лицо, стараясь разглядеть его через слезы и наконец давлюсь от смеха.       — Давай, попробуй. Вот никогда не думал, что на сей раз мой папанька меня и сбережет от таких, как ты. Он тебя пополам порвет, там где попа делиться начинает. Так вдоль всего и порвет. А потом скажет твоему мужу или любовнику, что так и было.       Демон отмахнулся и, деловито оглядевшись, спросил:       — Не узнаешь места?       Оглядываюсь и мотаю головой. Обычный лес… три тропинки… круг какой-то… почему-то ноги сами по себе рванули туда, и я, встав в круг, замер. Так это переход к джинам, а это значит дорога к демонам? Странный какой-то демон. Как будто я знаю к ним дорогу. Всегда шел напролом. Я ведь бог. Но делаю вид, что не узнал.       — Так это дорога к нам, демонам.       Киваю, глубокомысленно замечая:       — К вам все три и ведут?       Он нервно рассмеялся и, посмотрев на меня, сказал, вдруг мгновенно становясь серьезным:       — Это ты дороги эти пробил. Ты же тот самый бог, Серитё.       Вот теперь я закивал.       — Наверное, я не смотрел, где дыры делаю. А что? — спросил я вызывающе, — Не нравится?       Демон лишь пожал плечами и сказал уже тише:       — Так твоих дыр, почитай, по всей этой дороге в разные стороны больше двух сотен будет. Ты с какого перепоя у нас так носился.       Я признался нехотя:       — Так ведь бегали, не поймаешь так сразу-то, неподготовленным.       Он уважительно посмотрел на меня, и я не выдержал первым.       — Ты, наверное, за отца мне отомстить хочешь, да?       Тот, посмотрев на меня с интересом, мотнул головой к моему удивлению.       — Ты с алтаря нас снял. Нас в жертву приносили. У демонов закон отца есть, жуткий очень. Если отец видит в сыне соперника по мощи, то убивает его. Мало того, большинство наших, делают сыновей более слабым по крови, чтобы не заниматься убийством. Я оказался силен по крови. Мой второй отец… которого, кстати, ты оставил в живых, за что я благодарен тебе, из высших Лордов был. Так что с этим все в порядке.       Нервно кусаю губу и ежусь от сильного холода, замогильного просто. Джином тут летал, вообще ничего не чувствовал. А сейчас вот ведь… прям до костей достает мороз этот. Руки уже посинели. Сверху раздался голос моего отца:       — Простынет мой сын, я тебя на дно морское отправлю… тронешь его пальцем или синяк поставишь, вмиг человеком сделаю.       Лицо князя тьмы покрылось мертвенной бледностью, и он, посмотрев на меня уважительно, чертыхнулся.       — Извини, не подумал… — щелкнул пальцами, но одежда на мне так и не появилась.       Я нахмурился и выразительно посмотрел на небо. Демон скинул с себя пиджак и накинул его на мои плечи. Стало потеплее, но ненадолго. Костюм, что одел на меня отец, защищал лишь от пламени. Не от холода, и потому стояла дилемма, что я сейчас помру самой глупой смертью. Демон развел руками, и я заорал на него:       — На арену вы людей водили, а сейчас меня не можешь к себе переместить?       Демон развел руками.       — На арене еще холоднее. Джином ты там ничего не чувствовал. И костра там не разведешь, как и здесь. Так что шило на мыло менять… не стоит. Идти далеко. В круг ты не можешь войти. Обратно ты не выдержишь уже перехода. А если выдержишь, то доставлю туда труп.       Я недовольно приказал:       — Давай обратно к бабуле меня. Там разберемся.       Демон развел руками.       — Сбежишь от меня снова.       Я развел руками, едва уже говоря:       — Тогда смерть от холода. Веди к себе, может…       Голос отца был разъяренным:       — Если ты человека взял и не смог его живым доставить в свои пенаты, это только твоя проблема. Больше ко мне не взывай, — мое тело вздернуло в воздух, и отец радостно сообщил: — А ты иди домой… и… отцу там… замолви за меня словечко… хоть.       Благодарно смотрю на небо и киваю, дрожа от холода так, что зубы сводит и язык онемел. Демон закричал как в агонии, падая на колени и простирая ко мне руки. Стало на миг жалко его, ну не люблю я его. Что ж так навязываться, и тем более в плен брать джинов? Шантажировать? Вынуждать на что-то. Ну, побыл рабом, так что ж с того? Сделай себе раба из полудемона например. Они выживают не хуже моего… н-да. Потираю руки, с упоением чувствуя, как моя магия и сила возвращаются в тело, но почему-то заслона от бога не стоит. Надо провести обряд, чтобы джином. Обычным джином и начать опять совершенствовать свое тело. Незрелым юношей, конечно, красиво для тех, кто хочет вести в близости. Но это не по мне. С демоном я это понял слишком поздно.       Ней, о чем-то увлекательном рассказывающий моей сестре, не сразу почувствовал мое присутствие и так и стоял ко мне спиной, продолжая говорить:       — И вот я не пойму этого Серитё, да разнеси ты все, хватит нянчиться и подбирать объедки с близости. Возьми своё божественное начало?! Ведь так? Рил?       Сестра с улыбкой кивнула ему, давая мне понять, чтобы я продолжал дальше слушать, и спросила Нея:       — А как же равновесие? Ней? Ведь два бога для одной расы вызовут другого бога для противной расы. Не говоря уже о людях.       Ней завис на миг и затем медленно предположил:       — Ну, ведь можно и для людей быть богом, а не обычным алтарем с храмами. Он был им почти… если бы не предательство со стороны джинов.       Рила, рассмеявшись, повернула ко мне голову и сказала Нею:       — А вот и собственно мой братик, — она раскинула руки, и я сглотнул, увидев ее сочные груди.       — Не сейчас сестра, обнимашки, когда я буду не так голоден. А близости у меня не было ооочень долго.       Сестра предположила:       — А как же демон? Виеру? Разве он не стал бы делиться с тобой?       Мотаю головой, улыбаясь Нею, и приветствую его:       — Ну вот и я, Ней.       Тот, поклонившись сдержано, сказал тягуче:       — Мне, конечно, не очень удобно, что я обсуждал с Рилой твое поведение. Но я против того, чтобы ты стал джином снова. И демон не успокоится.       Рила вдруг встала на сторону Нея и закончила:       — И тем более Виеру знает твоего отца. Это ладно я, полукровка. А ты-то полноценный бог. Удини, кстати, здесь у нас остановился. Тебя ждет. Волнуется очень.       Я попятился назад к выходу и зашипел:       — А ты не могла сразу сказать?!       Она рассмеялась, и я вскрикнул от медвежьих объятий отца.       — Паааап?! Больно… ой… паааап… ох, как же больно… ты пьешь меня, пааап?! Я и так голодный, — отец счастливо сжал меня еще раз и, оглядев со стороны, сказал могучим голосом:       — А ты очень даже ничего такой. Не будь я твоим отцом…       Обрываю его.       — Ты всегда так говоришь…       На меня смотрел огромный джин со сверкающими татуировками по всему телу, и могучие длани сложились крестом на его необъятной груди.       — Ну что? Соскучился? — киваю предупредительно вежливо.       — Пап, там тебе привет передали.       Вот теперь лицо отца преобразилось, в глазах мелькнул испуг, следом побледнело лицо, и он, сжав челюсть, прошипел:       — Даже не смей о нем говорить сейчас. Он тебя сделал человеком и дал поймать тебя тому демону. Даже не богу.       Меня всего передернуло.       — Пап, ты хочешь меня в руки богов отдать?       Он кивнул к моему удивлению, я-то ожидал, что он сейчас как обычно скажет, что шутит, и я замер.       — Ты сравнительно молодой бог… — сказал он, рассуждая, и, повернув голову к Риле, сказал предупредительно:       — Не могли бы вы, благородная Рила…       Она нехотя кивнула и исчезла, отец, глубоко вздохнув, пожал обреченно плечами.       — У тебя жених был, как и у меня, с самого детства. Без этого богами не становятся. «Браки на небесах» именно от нас пошло это выражение. Мы соединяли ваши жизни. Но перед этим проверяли ваши души. Они у вас противоположные. Их должно тянуть друг к другу. Но твой жених… м-м-м… несколько старше тебя. Он, конечно, не заявлял о своих притязаниях…       Мой рот так и остался открытым.       — А отец?       Отец-джин суетливо передернул плечами.       — Ну в какой-то мере догадывался… конечно. Он ведь знает, что джины боги всегда будут обручены, — он замолчал и вдруг, разозлившись, сказал в пустоту, глядя на резной потолок: — Если бы кто-то не начал изменять мне направо и налево, то знал бы все наши правила. И он сам, между прочим, кровью расписался с женихом твоим. И я не виноват, что он не помнит этого, — сказал он с вызовом.       Потолок треснул, и к моему удивлению отец-джин не исчез, а наоборот подбоченившись остался, хмуро глядя на появившегося отца-демона, лишь ворчливо добавил:       — Что? И тебе зов пришел? Приперся он сразу. Смертушку свою чуешь? — второй отец был бледен и нерешительно и потеряно смотрел на меня, разведя руки.       — Понимаешь… он умеет убеждать. Я про жениха твоего. Я даже не помню, как расписался за тебя кровью…       Отец-джин, вскрикнув, заорал недоуменно:       — Это мой сын был!!! Он джин!!! Какого… ты расписался за джина? Почему тот женишок не принял во внимание, что наш сын пошел в джинов, а не демонов, и в кои-то веки остался очень разумным. И почему тебя еще свет носит?! Как земля под тобой не трескается? Ты должен быть забытым всеми и уйти в Лету. Ты испоганил жизнь всем!!! Моему ребенку, мне, даже Риле!!! Ее удел быть богиней среди джинов!!! Понимаешь?! Ты урод?! Среди джинов. Я пристроил ее сюда. Потому что ее выкинули из табуна!!! Потому что ребенок-кентавр, был зачат от ТЕБЯ!!! И ты даже не удосужился присмотреть за малышкой!!! Пошел прочь отсюда!!! — отца было не узнать, зато демон, кажется, готов был сейчас упасть перед ним на колени и покаяться во всем. Но держался лишь на какой-то видно своей волне. Затем даже приободрился и с вызовом посмотрел на меня. Я потеряно смотрел на отца джина и наконец-то решился на вопрос:       — Я конечно не в первый раз при вашей размолвке. Но теперь объясните мне, какой у меня жених? Чем мне это грозит и наконец-то… когда уже все прекратят лезть в мою жизнь? — на последнем слове я выразительно посмотрел на отца демона, и он суетливо отвел взгляд. А нечего было меня смертным делать и отдавать в руки демона Виеру.       — Я выполнял лишь часть договора… — сказал нерешительно демон отец, и я неожиданно все понял. Вот!!! Теперь все в голове сложилось на свои места. Отец Виеру знал, что его сын превосходит его по силе любого из них. И потому хотел убить. Но пришел я и тем самым спас своего будущего супруга. Тем самым затягивая свою петлю на шее. Демон — бог, которого сместил мой отец когда-то на троне, был моим дедом. А его князь был уже в Лете. Вот и дух бога вошел в тело Виеру. Ему нужен был лишь путь. И он показал путь лишь мне, как избранному. Он ушел из жизни лишь приняв тот договор о моем браке. Мой отец не мог сесть на трон не подписав того самого договора. Вот в чем дело. И я исполнил тот самый завет помимо своей воли. Виеру и есть тот самый князь-демон. У них это святое, у демонов богов. Круговерть чтобы не впускать на трон чужих. А таких как я джинов супругов будет тысячи… ну и что, что я бог. Мой отец тоже бог. Ну и что, что мой супруг будет выше по значимости моего отца демона и даже джина на порядок. Я буду в кандалах. Моя кровь уже и так есть в договоре. И никуда не деться. Вот почему тот Виеру так хотел, чтобы я попал к нему малышом. Отец-джин как-то потеряно сник и вздохнул, словно он смертный. Я ж рассмеялся истерично.       — Вы думаете, что я последую дальше вашим знакам, чтобы восстановить князя-бога демонов Виеру?       Отец-демон дернулся и поправил полушепотом:       — Сатана сам себе уже дал пути и знаки. Он сведет тебя с ума, пока ты не сдашься. А потом…       Удини не выдержал.       — Серитё будет драться до последней крови!!! Ты слышал, урод?! Да сгниет все ваше воинство. Джины дадут отпор ради Серитё!!! И ни один джин не склонит голову перед вашим князем-богом.       Все тело отца-демона полыхнуло ярко красным пламенем, и он расхохотался.       — Какие же вы мимишные, джины. Драться, склоняться, отпоры придумали. Удини?! Ты можешь себе представить, о чем речь? О каком боге идет речь? О Сатане!!! Ты у него пятки лизать будешь, и он не заметит твоего прелестного зада. Ты умрешь, вспыхнув своей звездой на небосводе, и он даже не моргнет. Ты завопишь, и он не услышит!!! Серитё загорится огнем и лишь поведет мимо взглядом, словно так и должно быть!!! Мы все ничто перед его Высочеством. Я ждал две тысячи лет, чтобы он наконец-то вернулся. И конечно же сделаю все, чтобы он воссоединился с нашим сыном для того, чтобы вернуть себе все. И надо, чтобы сын не был у него рабом. Клятва не будет считаться выполненной, или наш договор не будет в силе. Поэтому я и вернул его Сатане в виде человека. Чтобы он сам его убил и забрал к себе на возрождение. О его памяти я сам позабочусь.       Теперь уже и я сам рассмеялся уже нормальным спокойным смехом и кивнул Удини.       — Отец, не расстраивайся. Браку этому не бывать! Я далеко не молодой бог. Конечно, помладше отца и намного, да я шел по знакам договора, не понимая этого. Но я бог и в моем праве изменить свой путь.       От демона, которого я считал когда-то своим отцом, повеяло холодом. Он прогрохотал:       — Не смей!!! Ты не посмеешь нарушить то, что сделали всевышние!!! Тебе это не по зубам. Ты пуст. На тебя никто не молится и не будет молиться. Я сам об этом позабочусь! Виеру найдет тебя хоть на краю земли любой галактики.       Я вновь кивнул и показал ему на потолок.       — Отныне вход сюда будет опечатан для любого демона и бога-демонов! Вы не исключение!       Тело демона замерцало и исчезло. Рилу, которая уже давно была в недоумении, посмотрела на меня как и отец-джин.       — Ты очень сильный бог джинов, сынок. Но сатана, да и отец твой, они очень сильны.       Киваю, нехотя соглашаясь с Удини.       — Знаю и заранее скажу, что да. Они сильны. А кто сказал, что я не могу родиться просто человеком в прошлом на моей любимой планете?       Рила и Удини переглянулись, и отец, вдруг все поняв, всплеснул руками.       — Там ты даже лучше дашь отпор сатане, сынок, поражаюсь твоему уму. Даже я не сообразил бы так быстро сделать выводы и сразу понять, кто твой муж. В этом ты пошел в нас, джинов.       Киваю ему со смехом. Тут он конечно был прав, но джины идут всегда на крайние меры в случае с неудачей. А я всегда просчитывал все наперед, каким-то образом предугадывая то, где мне может не повезти или наоборот, фортануть. Как и в том случае с моим пленением в роли раба. Я терпел до последнего, зная, что играю лишь по чьему-то сценарию. Нарушить его, значит не знать своего врага. А я хотел знать своего врага. Ведь как чуял?! Эх… все не зря. А отец-демон-то как рисовался красиво, а?! Кричал с неба на демона Виеру о том, чтобы тот меня оставил живым… уже тогда я понял, что что-то тут не так. Ни разу он не показывал мне свою отцову любовь. А как начал подрастать, нет-нет да и появится в моей жизни. То даст мне у себя пожить, раны залечит даже. Не зря Удини беспокоился. Вот и прощелкал момент передачи договора. Да и что он мог тогда сделать? Этот договор мог на любой планете быть подписан.       — Отец, ты же понимаешь, что без твоей помощи мне не обойтись?       Тот, помрачнев, спросил напряженно:       — Ты уверен, что не хочешь память?       Киваю уверенно.       — Я сам притяну к себе тридцать три несчастья и окажусь в плену сатаны, — затем, немного помолчав, добавил то, что мой отец и так знал: — И если брак состоится с сатаной, джинов не будет. Предписание всевышнего исполнится. Там ведь так и написано в рунах: «Да не будет связи смертельнее расе джинов, чем брак сатаны и бога джинов». Рила всхлипнула и, зарыдав, кинулась мне на шею.       — Только не это!!! Серитё… не это… я не смогу… ты и так все делал за меня. Я лишь пожинала плоды того, что ты делал для всей расы джинов и прибирала все это в свои руки, восхваляя себя в каждом твоем слуге.       Я чуть поклонился ей.       — Рила, я сам просил тебя об этом. Не кори себя. Тебя джины обожают. Они мечтают о тебе в храмах, тайно лаская себя при молитвах…       Она, зардевшись, кивнула и смущено отвела взгляд.       — Их поклонение будет к тебе всенощно и ежедневно происходить. Ты перед ними появляешься и не уходишь никуда в отличие от меня. Мы ведь так с тобой и договорились. Мне не нужна слава и почет. Я уже вырос из этого возраста, — и, обращаясь к отцу, поторопил: — Пап… скорее… я чувствую волнение отца-демона. Он рядом и рвет пространство между нами… он не один…       Лицо Удини вытянулось, и он, побледнев, кивнул, вскидывая руки кверху и нараспев читая молитву, затем уже проклятие.