Возьми стакан, швырни его об стену, Теперь проси прощения навзрыд. Ну что, свершилось? Стал обратно целым? Вот так людей ломает от обид.
Арчи Хоппер заподозрил что-то неладное ещё на первой паре, когда его подруга — несносная Миллс, не появилась. Девушка никогда не пропускала учёбу, она была отличницей, как-то раз даже пришла сдавать зачёт с температурой под сорок. Она всегда улыбалась, поднимая настроение всем вокруг, каждый преподаватель любил её за старания и усердие. Поэтому к третьей паре парень забил тревогу и, отпросившись у преподавателя, отправился в общежитие, где подруга делила комнату со своей девушкой — Эммой Свон. Реджина металась из одного угла комнаты в другой, она распахивала ящики, открывала шкафы и не могла найти ни одной вещи любимого человека. Лишь записка, лежащая на подушке, хранила её почерк, а сама подушка — запах.«Между нами всё кончено, не ищи меня.»
Реджину сложило пополам и она задрожала всем телом, заматываясь в простынь и оседая на пол. На секунду ей показалось, что она сломалась, как кукла. Эмма не могла бросить её. Они же вместе столько, сколько Реджина помнит себя. Они познакомились в интернате, когда Эмму перевели туда, как трудного подростка, а Реджину — в связи со смертью родителей. У девушки была тогда очень затяжная депрессия и Эмма — единственный человек, который смог помочь ей выкарабкаться. Они поняли, что любят друг друга примерно через полгода. Они познавали этот мир вместе, вдвоём пробовали что-то новое. Даже первый порнофильм они смотрели вместе, держась за руки. Сегодня должна быть и годовщина… Как же она могла? Так подло, так больно, через записку… Из глаз лились слёзы, оставаясь дорожками на щеках, каплями на губах и горечью в сердце. Боль, которую Реджина испытывала, казалось, сковала всё тело, не позволяя двигаться. Арчи открыл дверь своим ключом, так как на его просьбу и стуки никто не открыл. Переступив через порог и закрыв за собой дверь, он обвёл комнату медленным взглядом. Взгляд цеплялся за открытые шуфлядки, отодвинутые стулья, разбросанные вещи. Возле кровати, крепко закутавшись в простыню, сидела Реджина. Она была похожа на маленького раненого котёнка, постанывала, а слёзы всё стекали по её щекам, впитываясь в матрас и простынь. Она не рыдала, как понял Хоппер, просто не могла остановить слёзы, а моральная боль дошла до того предела, когда стала почти физической. Страшно было представить, сколько она просидела так. Арчи бросился к подруге, упал на колени и схватил ее в свои объятия. Она безвольно уронила голову на его плечо, простонав что-то непонятное. Арчи крепко прижал её к себе, обнимая и поглаживая по спине, снова обводя комнату взглядом и не находя никаких вещей Эммы. Он столкнулся с ней сегодня в колледже и она лишь кинула, что переводится в какой-то маленький колледж городка Сторибрук, он потом ещё удивился тому, что Миллс не бежит следом за ней. Но сейчас до него дошло, что та просто не знала, что Эмма, будучи американкой, ушла по-английски. Он окинул взглядом постель и увидел записку, тут же потянувшись за ней и прочитав содержимое. — Джина… — Хоппер прошептал это очень тихо, потянувшись за телефоном, когда Реджина начала вырываться, задыхаясь и истерично бегая по комнате глазами. — Отпусти меня! Отпусти меня, Арчи! — она вырвалась и подскочила, буквально выбегая из комнаты в коридор общежития. Арчи бросился за ней, попутно звоня в скорую и объясняя ситуацию. Перед глазами девушки была пелена, она не понимала, что делает, куда бежит, желание было только одно — найти Эмму. Она бежала по коридору общежития, не замечая, как развивается простынь за ней, оголяя откровенные пижамные шортики и маечку. Слёзы не переставали скатываться по щекам, даже когда она выбежала из парадных дверей общежития и помотала головой в поисках белокурой макушки и красной кожаной куртки. В уши врезались голоса, они разрезали слух, в каждом она слышала нотки голоса Свон. Дыхание перехватило, сердце неимоверно быстро заколотилось в груди и стало страшно. Ужас сковал тело и душу, резко стало жарко и нечем дышать, захотелось сжаться в маленький комочек. Реджина увидела машину скорой помощи, потом неизвестное мужское лицо, затем Арчи. Чьи-то руки схватили её за талию и, приподняв над землёй, потащили в машину. Резкий запах медикаментов ударил по обонянию, притупляя его, что-то кольнуло руку и стало спокойно. Перед глазами появился образ блондинки и Реджина снова содрогнулась перед тем, как погрузиться в сон.***
Проснулась она в своей комнате. Свет был приглушен, шторы задёрнуты, а за столом Эммы, сгорбившись над какими-то записями, сидел Арчи. Чуть дальше, в кресле-мешке в углу комнаты, так же вчитываясь в какой-то конспект, сидела девушка. Её обесцвеченные волосы были стянуты в небрежный пучок, а носик слегка морщился от напряжения. Реджине показалось, что она умерла, но потом почувствовала лёгкое движение на кровати рядом с собой. Она повернула голову и увидела Локсли, он изучал её лицо, его рука накрыла её руку, спрятанную под одеялом, тонкая преграда разделяла их, отделяла кожу от кожи. Сейчас ей стало так плохо, что голова закружилась, и она снова положила её на подушку, начиная водить взглядом по потолку. Сверху послышался стук и Реджину пробрала дрожь. Она вспомнила, как они с Эммой доводили друг друга до исступления на этой кровати, как, не выдерживая крышесносящего наслаждения, падали на неё, она стучала об стенку, когда их накрывали оргазмы и они почти видели звёзды. Содрогнувшись, Реджина всхлипнула, снова цепляясь за руку Локсли. Она знала, что должна жить дальше, что уход Эммы и разрыв их отношений — не самое страшное, это не конец света. Ей просто нужно привыкнуть к мысли, что она теперь одна, что пора дышать спокойно. Ей просто нужна секунда, чтобы помянуть их отношения. Прикрыв глаза, Джина вся сжалась, внутренне стараясь отрезать свою боль от себя, и стало легче дышать. Запах леса окутал и успокоил. Девушка почувствовала, как кровать по другую сторону от неё прогнулась и её обняли маленькие ладошки Трины. — Джина, всё будет хорошо… — прошептала девушка, целуя подругу в щёку. Она почувствовала, как с другой стороны её обнял Робин, а Арчи слегка погладил её ногу, наступила тишина и Реджину снова окутала тоска.