А полюбят тебя обязательно за другое, за то, что чужому и невдомек самое, что есть у тебя простое, будет для кого-то и шарм и шёлк. Родинка, ямочка, или дурной акцент, станет кому-то чудом, почти пророчеством. то, что ты и не видел так много лет, кого-то спасает от серого одиночества. И полюбят тебя обязательно не за то, не за то, над чем ты всегда стараешься, но как ты ходишь, как снимаешь с себя пальто, может как ты плачешь, но скорее как улыбаешься. Как грызешь колпачок от ручки, ловишь такси, или волос отводишь ладонями от лица, как ты ноешь с утра, как не знаешь куда идти, и как в фильмах болеешь за подлеца. Может вдруг ты зевнешь, на важной какой-то встрече, и сконфуженно сморщишь лоб, и тебя полюбят, именно в этот вечер, не за что-то., а вовсе — наоборот.
И действительно, Саманта влезла под одеяло где-то под утро. Она проползла немного под ним, а потом протиснулась между взрослыми. Тыкаясь носиком в лопатки девушки, малышка потерялась в больших руках отца. Реджина сквозь сон почувствовала, как маленькие холодные ступни греются о её ноги, а детское дыхание греет спину. Повернувшись на другой бок, она посмотрела своими сонными глазами в широко распахнутые детские глаза. Реджина перевела взгляд на широкую ладонь Робина, которой он крепко прижимал к себе дочку, а потом почувствовала, как второй рукой, лежащей под её головой, притягивает её саму ближе к себе. Саманта тихонько усмехнулась и закрыла глаза, утыкаясь теперь в грудь девушки. Ей было так хорошо. Вот-вот должно было прозвучать в голове звучное слово «семья». Но этому помешал сон, унёсший девочку далеко за собой.***
Когда Миллс открыла глаза, Робина уже не было на кровати, зато его дочка распласталась по кровати звёздочкой и сладко улыбалась. Поднявшись, она ушла на поиски мужчины, которого нашла в прихожей, обувающим ботинки. Локсли увидел её и замер: он почувствовал себя героем фильма. Она была красива: её волосы торчали в разные стороны, лицо было слегка припухшим после сна, а его футболка теперь стопроцентно была её — настолько прекрасно она выглядела в ней. Прошлёпав босыми ногами по полу, Реджина шмыгнула в крепкие мужские объятия и закрыла глаза, вдыхая чужой запах. Большие ладони погладили спину, и горячее дыхание согрело макушку. — Милая, ещё очень рано, ты можешь ещё поспать… Я позвонил Лукас, она не придёт, напишите мне, когда проснётесь, надеюсь смогу подъехать к вам в обед. — Локсли отстранился и достал из кармана несколько купюр. — Вот, веселитесь. — У меня есть деньги, Робин. — Реджина улыбнулась, приподнимаясь на носочках и даря ему робкий поцелуй. — Мои девочки на то и мои… Я не ошибаюсь в своих словах, Редж… — он снова поцеловал её. — Мне пора идти. — Я уже по тебе скучаю, — жалобно сказала Реджина, снова целуя его. — Удачи… — И вам… Вернувшись на кровать, Миллс сгребла в охапку девочку и крепко обняла. С этим ребёнком предстояло провести целый активный день, а сейчас хотелось насладиться теплом и спокойствием сонного утра. Поэтому Реджина уткнулась в детские волосики и задремала, думая о том, какая сильная любовь зародилась в ней к этим двум людям. Проснувшись позднее, чем обычно, Саманта очень удивилась, но это удивление и радость её длилась не долго, она забыла об этом, найдя на тумбочке пульт от телевизора. Уже через минуту на экране мелькали яркие картинки мультфильма. Даша-путешественница искала дорогу к чему-то волшебному и нашла, когда проснулась Реджина от грозных детских криков «Жулик, не воруй!». Сэм сидела на подушках, запутавшись ногами в одеяле, и трясла указательным пальцем над головой. Она была очень похожа на отца, когда тот что-то доказывал. Реджина тихонько усмехнулась — она была поймана с поличным. — Реджина, ты проснулась! Я хочу кушать! — тут же подпрыгнула Саманта на кровати. Она начала выпутываться из одеяла и вскоре уже мчалась на кухню, пока сонная Миллс плелась позади, потягиваясь. — Ну что хочет на завтрак моя принцесса? — спросила она, усаживая малышку на барный стул. — Вафли! — воскликнула Саманта и звонко рассмеялась. Реджина согласно кивнула и, вручив девочке листочки и карандаши, чтобы она не скучала, принялась за готовку. Прямо на столе стояла вафельница, так что готовка не заняла слишком много времени. Через пятнадцать минут карандаши и рисунки отложили в сторону, и подружки принялись за завтрак. Маленькая Локсли запивала черничные вафли молоком, а Миллс — чёрным кофе. — Сегодня мы с тобой идём гулять, есть какие-то предложения? — спросила Реджина, убирая со стола. Саманта на пару минут задумалась. — Может быть в кино? Или в парк? Или по магазинам? — По магазинам? — не поняла девочка, она склонила голову на бок и внимательно посмотрела на девушку. — Ну, знаешь, купим платьев там всяких, туфелек, ведь скоро лето… — пояснила та, вытирая руки полотенцем. — Да, давай, мне нравится эта идея! — закивала Сэм. — Тогда бегом чистить зубы! В торговом центре они оказались только ближе к часу дня. Потому что маленькая Саманта, совершенно по-девчачьи, не могла решить, что ей надеть. Одни джинсы ей были слишком синие, другие недостаточно голубые. В итоге, сойдясь с Реджиной на зелёном льняном комбинезоне и черной водолазке, Сэм была готова выходить. Миллс держала в своей руке ладонь вечно вертящегося, куда-то спешащего и абсолютно неугомонного ребёнка и оглядывалась в поисках подходящего магазина. Девочка постоянно что-то спрашивала, задавала вопросы о интересных ей вещах, например: почему лампочка светит ярко-жёлтым, а не тёмно-синим, или почему взрослые улыбаются меньше, чем дети. Это забавляло Реджину, и она с охотой отвечала на детские вопросы. Они уже почти зашли в магазин, когда младшая Локсли остановилась и посмотрела туда, где плакала какая-то девочка. Из криков Саманта поняла, что этой девочке что-то очень сильно нужно, но её мама сейчас не может этого купить. — Дина, а почему эта девочка продолжает плакать? — спросила Сэм, поднимая свои большие глаза вверх, рассматривая свою старшую подругу. — Думаю, что она очень-очень хочет что-то… — ответила Миллс, утягивая девочку в магазин. — Но ведь её мама сказала ей, что они не могут сейчас позволить себе это, почему она не слушается? — малышка никак не могла понять. — Ведь она наверняка расстраивает этим свою маму. — она снова сделала паузу. — Если бы у меня была мама, я бы всегда-всегда её слушалась и никогда не расстраивала! — Моё ты солнышко! — Реджина погладила ребёнка по голове, а потом опустилась на корточки рядом. — Как думаешь, принцесса, мы сможем найти тут то, что нам нужно? — Ну-у-у… — она посмотрела по сторонам. — Я думаю, что мне нужно голубое платье. — Что же, тогда пойдём искать. — кивнула Миллс, чмокая девочку в носик и поднимаясь. Рассматривая стеллажи и вешалки, две девочки совсем потеряли счёт времени. Они болтали, смеялись, ходили мерять одежду. Для Саманты такие развлечения были в новинку. Она ловила каждое слово Реджины, каждое прикосновение приносило ей невероятную радость. Она льнула в объятия, как только появлялась возможность. А Реджина влюблялась в эту маленькую непоседу всё больше и больше. Ей думалось о том, что они проводят вместе только третий день, но она уже не представляет своей жизни без этих двоих Локсли. Не может представить себя не в окружении запаха леса и маленьких ладошек, гладящих щёки по утрам, без поцелуев мужчины и без их улыбок. Она совсем не думала об Эмме, боль забылась, не было повода вспоминать, потому что все мысли занимала девочка, перепачкавшаяся мороженым и что-то активно рассказывающая. — Джина, а ты любишь папу? — тихонько спросила Саманта, глядя из-под бровей. — Да, — просто ответила Миллс, кивнув и смущённо улыбнувшись. Девочка тоже улыбнулась, продолжая что-то рассказывать об интригах в детском саду. И кто-то может подумать, что полюбить человека, даже двух людей, всего за несколько дней — невозможно, но ведь это не так. Человек рождается, умирает, заболевает за один день. И любовь. Она просто приходит, в одну секунду появляется и остаётся навсегда. Вы наверняка можете подумать о том, что не могла Реджина любить, ведь она только лишилась Эммы. Но я скажу, что она могла и она любила. Просто потому что так решило её сердце. Так же, как сердце Свон выбрало Нила. Это просто случилось. Робин решил, что поможет ей справиться с любыми страхами, комплексами и проблемами, он просто брал на себя ответственность. Он был мужчиной, был главным, и это нужно было Миллс, человек, который позаботится о ней, примет решение и заслонит от опасности. Трель телефонного звонка заставила Реджину оторваться от разглядывания девочки, продолжающей свой рассказ, и посмотреть на экран телефона. Там красовалась фотография Робина и надпись «Локсли». — Сэм, это папа, подожди, я поговорю и продолжишь, хорошо? — спросила Реджина, дождалась кивка и ответила на звонок: — Алло. — Привет, как вы там? — голос на том конце провода улыбался. — Накупили кучу одежды и наелись мороженого. — Реджина улыбнулась, обнимая девочку, решившую залезть к ней на колени. — Скажи адрес, я подъеду, заберу вас домой. — Робин выслушал адрес и завернул по нему на нужную улицу. — Через десять минут жди меня. — и отключился. Реджина удобнее усадила малышку на своих коленях и удивлённо заметила, что та спит. Девочка положила одну ручку на её грудь, а другую закинула на плечи. Такой хороший день и множество положительных эмоций и вопросов в голове сморили малышку, и она, устроившись в руках нового любимого человека, уснула. Миллс погладила девочку по голове и прислушалась к своему сердцу, наполнившемуся теплом, трепетом, заботой и спокойствием. В этой тихой дрёме Саманты она совсем не заметила, как сзади подошёл Робин. Он наклонился и поцеловал её в губы. — Поехали, день был сложный… — он поднял пакеты, глядя, как Джина поднимет и прижимает к себе его дочь. До дома они добрались минут через двадцать и, уложив Сэм спать в кровать, уселись на диване. Робин лежал, положив голову на колени Миллс, и наслаждался тем, как её пальцы путались в его волосах. Его сердце замирало от того, как она ему улыбалась. Она не сводила с него нежного взгляда, стремясь впитать эти искры в его глазах, эту близость и стук его сердца. Наклонившись, она снова поцеловала его, так тепло и нежно. — Как ты себя чувствуешь? — вдруг спросила Реджина, чувствуя слишком сильную теплоту его кожи. Она дотронулась губами до его лба, оценивая температуру, что явно превышала норму. — У тебя температура! — Нет никакой температуры! — Локсли резко встал и сразу пожалел об этом, так как его голова закружилась. — Мне нужно на работу. — Что? Позвони начальству и попроси хотя бы два выходных за свой счёт. — она сложила руки на груди и серьёзно на него посмотрела. — Робин, это твоё здоровье. — Но, Редж, я почти накопил на бар, мне нельзя сейчас вот просто так не прийти. — Локсли просяще взглянул на неё и она закрыла глаза. — Я обещаю, что, если мне станет плохо, отпрошусь и поеду домой. Сегодня нам нужно подписать контракты. — Во сколько ты вернёшься? — смиренно спросила Реджина. — К часу я буду дома, обещаю. — поцеловав её, он ушёл, звеня ключами. Волнуясь за Робина, Реджина долго не могла найти себе место. Она убралась, помыла полы, вытерла пыль, разбудила Саманту, а потом они вместе готовили ужин. Отужинав вкусной лазаньей, они устроились в гостиной, разговаривая и занимаясь своими делами: Реджина что-то читала, а Саманта рисовала. Ближе к десяти начали готовиться ко сну. — Пойдём, Саманта, я набрала тебе ванну. — девочка нахмурилась и замотала головой из стороны в сторону. — Нет, шампунь кусает мои волосики, не пойду! — она перескочила через кровать и убежала на кухню, вынуждая Миллс последовать за ней. — Сэм, пойдём, я обещаю, что в этот раз тебе точно не будет больно. — Реджина встряхнула уставшей головой, гладя насупившегося ребёнка. — Пойдём… — Тебе плохо? — спросила девочка, берясь за её руку. — Нет, всё хорошо, просто немного устала. — кивнула Реджина, заводя малышку в ванную комнату. — Точно-точно не будет кусаться? — уточнила Саманта, опускаясь в тёплую воду. — Обещаю. — Миллс выдавила гель для душа с запахом ели на мочалку. И принялась намыливать малышку, потом обмывая водой из ванны. Девочка жмурилась. Ей не верилось, что это происходит. Мыться ей помогали только два человека за всю её жизнь: папа и бабуля Лукас. Руки папы были грубоватые, и он постоянно путался в детских волосах, вырывал их или сильно тянул, руки же няни были морщинистые и тёплые, но и она иногда слишком сильно тянула, а шампунь попадал в глаза. Но какого же было детское удивление, когда Реджина ни разу не сделала ей больно, её пальцы нежно перебирали и намыливали волосики, прикрывая детские глаза, она смывала шампунь так, что ни одна капля не попала в них. Джина спустила воду, обмыла малышку душем ещё раз и закутала в полотенце, вытирая волосы, а потом надевая пижаму. — Ну что, клиент готов? — спросила Миллс, укладывая девочку в кровать, кутая в одеяло и целуя в нос. — Да. Споёшь мне? — не было лучше звука для Саманты, чем колыбельная от Реджины, ей казалось, что это самое трепетное, что могло происходить с ней, самое тёплое и нежное, что когда-то было у неё. Когда малышка уснула, на часах была половина двенадцатого, а это значило, что Робина можно было подождать. Он вернулся на полчаса раньше, чем обещал, и почти не стоял на ногах. Сперва Миллс подумала, что он пьян, но, подойдя ближе и не услышав запаха алкоголя, прикоснулась к его лбу и поняла, что у него жар. Робин уткнулся лбом в её живот, сидя на пуфике, и тихонько простонал, когда она подняла его и повела в спальню. — Раздевайся и ложись под одеяло, я принесу аптечку. — включив лампу на тумбочке, Реджина ушла на кухню и вернулась через минуту с зелёным чемоданчиком в руках. Робин лежал под одеялом и его трясло. Сев рядом с ним на кровать, Реджина протянула градусник. Через несколько минут, за которые Реджина успела стянуть с Робина штаны и носки, про которые он забыл, характерный писк оповестил о том, что температура померяна. — Тридцать девять и восемь, Робин! — Зато бар через месяц сто процентов будет моим, — прохрипел он, принимая таблетку жаропонижающего из рук Реджины. — Я люблю тебя… — И я тебя люблю…***
Ливень разрезал ночной город. Крупные капли барабанили по стёклам и парапетам на стенах. Бились о крыши. А в небольшой квартире болеющий мужчина тяжело спал, шмыгая носом и тяжело дыша. Засунув градусник под его руку, Реджина, сидящая рядом на кровати, пыталась прогнать сон. Нужно было проследить, чтобы температура упала. Мужчины, они же в плане болезней, как дети, чуть что и уже умирают… — Джина, а почему ты не спишь? — тихонько спросила Саманта, залезая на кровать и подползая ближе к подруге. — У папы температура, жду когда опуститься, — ответила Миллс, помогая девочке улечься. — А ты? — Не знаю, мне не хочется. — пожала плечами Сэм, положив голову на живот полулежащей Реджины. — Мои часики показывают, что до того, чтобы проснуться, осталось два часа, может уже не будем спать? — Только если ты совсем-совсем не хочешь, — сонно проговорила Джина, откладывая градусник на тумбочку, удостоверившись, что температура Локсли спала, и теперь с трудом давала сну отпор. — Ты спи, я пока что соберу свой рюкзачок, а когда прозвонит будильник, разбужу тебя… — малышка поцеловала Миллс в лоб и, соскользнув с кровати, пошла в гостиную включать себе мультики.