И день и ночь, и письменно и устно: За правду да и нет, За то, что мне так часто — слишком грустно И только двадцать лет, За то, что мне прямая неизбежность — Прощение обид, За всю мою безудержную нежность И слишком гордый вид, За быстроту стремительных событий, За правду, за игру… — Послушайте! — Еще меня любите За то, что я умру.
— Саманта! — голос миссис Лукас эхом разнёсся по квартире и отразился от уставшего сознания Реджины. — Кому я говорила, что надо сначала разуваться, а потом уже бежать в комнаты? Реджина подняла свои глаза и встретилась взглядом с отражением. Растрёпанная брюнетка, всё ещё находящаяся в шоке от того, к какому пришла заключению после поцелуя. Любовь? Она могла себе позволить такое? Сейчас почему-то казалось, что она вообще не способна на это чувство, что никто не может её любить. Сама она себя любит? Слишком много вопросов, но нет ответов. Или они были? Получила ли она их, когда целовала мужчину, сидящего в соседней комнате? Скорее всего — да. Она была уверена — да. Но ей было страшно, что она может испытывать настолько сильные эмоции. Раздался стук в комнату и дверь приоткрылась. Думая, что увидит там Сэм или же бабулю Лукас, девушка замерла, видя на пороге Робина. Его взгляд был заинтересован, а сам по себе он казался большим, словно скала. Сделав несколько шагов, он сел напротив Реджины на колени и взял её руки в свои. Они молчали, слушая возню на кухне и глядя в глаза друг друга. Наполняя свой взгляд спокойствием, Локсли про себя усмехался детскому страху Миллс. Он знал, что она всё понимает, её просто охватила паника, когда чувство, что они испытывали, ворвалось в её сердце. — Пойдём, нам нужно поесть, — тихо сказал Робин, помогая Джине встать. Саманта уже во всю уплетала суп, разогретый миссис Лукас, когда они вошли на кухню. Девочка была какая-то уставшая и не говорила ни с кем. Не доев и половину тарелки, она перестала мучать еду и хмуро стала рвать салфетку. Женщина, попрощавшись со всеми, пошла домой, а девочка, находясь в плохом настроении, пошла в свою комнату, игнорируя вопросы взрослых. — Я поговорю с ней… — кивнул Робин, оставляя свою еду и собираясь встать. — Давай я, что-то подсказывает мне, что она тебе ничего не скажет. — Реджина ушла так быстро, что Локсли не успел даже ничего понять.***
Сэм надела своё самое красивое платье. Просто так. Ей захотелось. Разве ей не может захотеться? Она посмотрела на себя в зеркало и подумала о том, что теперь она самая красивая девочка. Как та, что была сегодня в парке. Перед бабушкой Лукас шли парень и девушка, между ними маленькими ножками перебирала девочка, примерно два года с половиной. Саманта рассматривала эту троицу, но её внимание привлекла девушка, которая смотрела на девочку, цепляющуюся за её руку с таким нежным чувством, что где-то под рёбрами у младшей Локсли защемило. Ей сразу подумалось, что это из-за платья, в которое была одета малышка, у неё не укладывалось в голове, что кто-то может просто так смотреть на кого-то. <i>Но чуть дальше, где-то в маленьком сердечке, Саманта знала, что это просто материнский любящий взгляд. «Я тоже хочу, чтобы на меня так смотрели.» — подумалось ей и она начала снимать с себя платье. Разозлившись, понимая, что вряд ли получит в своей жизни такой взгляд, она со всей силы бросила розовую вещь на пол и прыгнула на неё. Топча ногами, Саманта стремилась порвать его, но, понимая, что не получится, бросилась за ножницами и, отыскав их в своём шкафчике, принялась резать платье. Весь гнев ушёл, а ему на смену пришли женские ласковые руки, поднявшие и укачивающие. Тёплые объятия согревали и совсем скоро малышка просто расплакалась, пряча лицо на нежной тёплой шее. Девочка чувствовала, как ладонь гладит её по голове и спине, успокаивая. Чувствуя самое прекрасное за всю свою жизнь, она начала плакать, понимая, что совсем не может претендовать на это. Что она никак не может влиять на это. Притворившись спящей, Сэм подумала, что она обязательно сделает всё, чтобы Реджина посмотрела на неё также. Миллс положила девочку на кровать и осторожно погладила по голове. Что она чувствовала к ней? Что она могла научиться чувствовать к ней за это короткое время? Она знала, что. Это тоже была любовь, нежность. Возможно только в зачатке, но её так хотелось развить дальше.***
Робин сидел за столом, слушая непонятную возню в детской комнате, оттуда не доносилось ни слова. Он не слышал разговора, а когда задумчивая Реджина вышла из комнаты, он совсем не понял её эмоций. Подойдя к столу, она села рядом с ним и обняла. Джина просто прижала его к своей груди, желая пожалеть, хотя бы чуть-чуть ослабить его вечную борьбу за их жизнь. Сдавшись какому-то неведомому ранее ему порыву, Робин крепко прижался к подруге, обвивая её талию руками. По его щекам, прячась в щетине, пробежали две слезы. Она почувствовала их влагу на своих ключицах и крепче прижала его к себе, опуская одну руку в волосы. Беззвучная отчаянная истерика легла на душу Реджины ударом. Она знала, что сейчас Робин в этом состоянии из-за неё, из-за того, что она не может справиться со своими проблемами сама. Из-за того, что втягивает его в свои сомнения. Ей нужно помочь ему. — Робин, мы справимся вместе, слышишь? — Миллс подняла его лицо ладонями и трепетно поцеловала. — Я ушла сегодня, потому что поняла очень важную вещь: я люблю тебя… — Я… — мужчина ошеломлённо уставился на неё, с секунду он просто смотрел; его взгляд был мокрым от слёз, но потом, покачнувшись, снова поцеловал. Содрогаясь от ощущения катастрофической близости, борясь со всеми своими страхами, пытаясь сквозь всю кучу своих комплексов пронести для него поддержку, она чувствовала сколько любви, нежности и заботы в его поцелуе, когда сильные руки потянулись и усадили на мужские колени. Тёплые руки прошлись по пояснице, под майкой, и заставили девушку задрожать от ласки. Шершавые ладони крепко прижали к себе, одна зарылась в тёмных волосах, а вторая обвила талию. — Ты бы знала, как я мечтал об этих словах, ты бы знала, как сильно я люблю тебя… — шептал Робин в шею Реджине и ей казалось, что сейчас она превратится во что-то тёплое и вязкое, пробежит по нему и согреет своим теплом. — Робин… — этот выдох куда-то в область его подбородка, наполнившийся слюной рот, всё это было поистине волшебно. — Я хочу провести завтра день с Самантой, знаешь, сходить по магазинам, всякие девчачьи штучки… — Целый день без моих девочек? — уточнил мужчина, оставляя маленькие касания на ключицах. Моих — он сказал так и это прозвучало правильно. Содрогаясь и млея от прикосновений к своей коже, Миллс легонько потёрлась о его пах и услышала сдавленный выдох, взбудоражевший все её нервные окончания. Горячий спазм схватил живот, заставляя качнуть бёдрами ещё раз. Оба понимали, что если они не остановятся сейчас, то могут разбудить Сэм, да и вообще весь дом. Не зная, как остановить это, как заставить себя оторваться от обнажённой шеи, подбородка и губ, Локсли продолжал неистово касаться их, и когда с него стянули домашнюю майку, он просто не мог держать себя в руках. А в голове Реджины било набатом о том, как Робин нужен ей. Она чувствовала буквально кожей свою и его нужду, чувствовала, что если сейчас они не соединятся на волнах любви, то вся жизнь потеряет смысл. Поэтому, когда мужчина подхватил её за бёдра и преодолел гостиную, коридор и повернул замок в спальне, она была больше, чем просто готова. Возвращаясь к ней, распластанной по кровати, он был почти хищником, хозяином. У неё пересохло во рту, эта необузданная страсть в его глазах словно пробуждала в ней что-то раньше невиданное. Его руки взялись за краешки пижамных штанов и потянули вниз, снимая вещь. Нежная ткань, скользящая по ногам, заставила задрожать. Её коленки, что блеснули в свете лампы, притянули его руки для прикосновения. Почти невесомо он дотронулся и повёл руками вверх, пальцы задели трусики, а потом забрались под майку и избавились от неё. Кружево было фиолетовое и невозможное, почти магически, сексуальное. Язык коснулся ложбинки между грудей, и из Реджины вырвался хрип, мужские пальцы расстегнули застёжку бюстгальтера и она помогла избавиться от этой вещи. На секунду ей показалось, что она сломалась, когда язык Робина лизнул её сосок, а пальцы, зацепившись за трусики, потянули вниз. Она кусала щёки, чтобы не стонать, и он видел это и наслаждался выражением удовольствия, что переливалось на её полуопущенных ресницах. Она знала, что он будет продолжать прелюдию, что не позволит себе взять её так быстро. Словно она была девственницей, никогда не знавшей этого занятия. Но, отчасти, это действительно было так. Он был её первым мужчиной, и она совершенно точно не знала, что почувствует сейчас, теряясь на грани между тошнотой от волнения и ласками. Она перевернула его на спину, не давая себе возможности испугаться. Вся его одежда уже давно валялась где-то на полу, когда она смотрела на него возбуждёнными и испуганными глазами. Он понял, что решает для себя что-то действительно важное, а на секунду ему показалось, что она может просто убежать. Она ждала от него чего-то, какого-то действия, которое не испортило бы момент, которое помогло бы ей сделать это движение навстречу. А он не знал, как и что ему нужно сделать. Ведь она ни разу ещё не была с мужчиной, только с девушкой и что-то подсказывало ей, что это совсем не тоже самое. Реджина почувствовала тёплую руку, дотронувшуюся до её рёбер. По телу побежал ток — это было то, что нужно. Сдвинувшись, она позволила им дотронуться друг до друга. Стон наполнил комнату и Миллс замерла; этот стон показался ей самым красивым, что она слышала от Локсли когда-либо. Она почувствовала, как резкий рывок заставил её перевернуться и оказаться на краю кровати. Не прошло и трёх секунд, как она почувствовала, что Робин наполняет её. И то, что она испытывала сейчас, не могло идти в сравнении с тем, что было раньше. Мужской запах, пот, тело, что было над ней. Руки, ласкающие везде, где это было можно и нельзя. Плечи, за которые она хваталась, в минуты, когда было неистово хорошо, спина, покрывающаяся царапинами от его ласк. До невозможности приятно. Робин менял темп, чтобы отсрочить свой финал, он внимательно следил за ней, за её откликами. Он нашел точку на её бедре, которая отзывалась невероятной чувствительностью, припадал губами к её груди, плечам и шее. Когда они оба подошли к пику, одна его рука опустилась к комочку нервов между её ног, а вторая ухватила пальцы, переплетая. Стон, который она не смогла сдержать, когда мышцы сжались и её заполнило семя Робина, когда перед глазами поплыли настоящие облака блаженства, утонул в поцелуе, которым он одарил её. Миллс испытала счастье, когда Локсли уткнулся в её шею и мокро поцеловал. Ей не хотелось отпускать его от себя и из себя, ей не хотелось, чтобы он оставлял её на утро, уходил на учёбу и работу. Хотелось навсегда остаться здесь и сейчас. Так что когда он скатился и лёг рядом, прижимая её к себе, она смогла лишь втянуть воздух и его запах, наслаждаясь. — Так что, Локсли, разрешишь завтра дочке не идти в детский сад, а провести день со мной, пока я в академическом отпуске? — тихо спросила Джина, спустя пару минут устраиваясь на его плече. — Разрешу… — ответил Робин, поглаживая чужое бедро. — Чем вы будете заниматься? — Если бы девочки всегда рассказывали своим мальчикам секреты… — ответила девушка, но, откинувшись на подушки, продолжила: — Пойдём в парк, по магазинам, может поедим мороженое в кафе… — Отличный план, мне нравится, жаль я не смогу к вам присоединиться… — его глаза слегка погрустнели и он поцеловал её в плечо. — Завтра очень много работы, если мне повезёт, то я смогу накопить на тот бар уже через месяц… — Подожди, ты сейчас про тот бар, который собирался выкупить ещё тогда, когда мы только начали общаться? — Реджина резко повернулась на бок и посмотрела на него широко открытыми, радостными, глазами. — Милый, я так рада за тебя! — Скажи мне лучше вот что… — прошептал мужчина, ловя её пальцы и бережно целуя. — Тебе понравилось? — Ммм… — Миллс прикрыла глаза, чувствуя его руку, ведущую по внутренней стороне её бедра, и облизала губы. — Это было лучше того, что было у меня раньше… — Да? Я рад… — Робин на секунду замялся, но потом, даже слишком уверенно, продолжил: — Я почти уверен, но должен всё-таки спросить: у тебя был оргазм? Или надо что-то поменять? — брови Реджины взлетели вверх. — Я просто… Ты была… Это было восхитительно и я… Если тебе не было так же хорошо, как и мне, то я должен исправить это… — Робин, остановись… — тихо ответила Реджина, потрепав его по волосам и улыбаясь. — Никогда раньше у меня не было оргазма, но сегодня я на все сто процентов могу сказать, что он был, и это было просто восхитительно… — Но если когда-нибудь что-то тебе не понравится… — То я обязательно тебе сообщу. — кивнула та. Робин потянулся куда-то и достал свою огромную майку и трусики Реджины. Надев свои трусы, он протянул вещи девушке. — Я почти уверен, что Саманта проберётся к нам в кровать ближе к утру…