RAISE THE DEAD

      Над величественным дворцом на вершине горы Олимп сгустились тучи. Еще никогда обитель богов не была так беззащитна пред бурей. Залы расколол громогласный голос верховной богини – царицы Олимпа – Геры. Величественная фигура ее, облаченная в золотой плащ, плавно пересекала один коридор за другим в поисках лишь одной богини, но не обнаружила ее. Вместо пропавшей в залах гулял сильный ветер, растрепывая белоснежные скатерти на столах и сталкивая яства на пол. Гера внимательно осматривала комнаты, от взора ее глаз ничего не ускользало. Обыскав дворец, Царица направилась в свои покои, где находился ее муж, Зевс. Он молча наблюдал за тем, как сгущались на небесах темные тучи, скрыв не только от олимпийцев, но и от смертных яркое теплое солнце. Еще с утра ничто не предвещало этого. Казалось бы, только распустившиеся весенние цветы будут радовать глаз своими лепестками, но и они спрятались от гнева богини. Ни одно существо не рискнуло выйти из своей уютной норы на воздух, что был пропитан яростью верховной Царицы Олимпа.       Когда Гера вошла, Зевс молча повернулся к ней. Даже если бы жена начала пытать громовержца, он все равно бы ничего не сказал, ибо не знал местоположение пропавшей богини плодородия. Ибо он сам попросил ее не говорить об этом. И если бы между богами стоял сатир, взгляд Геры оказался бы для него еще опаснее взгляда Горгоны, и вместо камня поверг бы того в горсть пепла. Лишь верховный Царь Олимпа мог спокойно сносить нрав своей жены и сестры. - Где она? – тихий голос Геры словно ледяными щупальцами проникал в самое сердце Зевса и сжимал его в свои тиски. Царь Олимпа взирал на Царицу своими ясными, как небо, глазами, и изводил ее своим молчанием. Не одно великое десятилетие обитель богов содрогалась от ревности Геры, что изливалась по дворцу ядовитой лавой, сметая все на своем пути; но на этот раз олимпийцам грозило не просто быть погребенными под горечью Геры – им грозила война, если богиня плодородия найдется. - Можешь не говорить, я все равно ее найду и отомщу за ту боль, что она мне причинила. И пусть это будет последнее, что я сделаю в своей жизни, - произнесла Гера на удивление спокойно, но в воздухе чувствовалась дрожь ее голоса. Ровно как и были видны искры ярости, поселившиеся в ее светлых глазах, на мгновение потерявших свои краски глубокого моря и ставших белыми, точно кусочки льда.       На губах верховного Царя мелькнула едва заметная улыбка. Улыбка ликования от увиденного. Даже если его жена сама примется искать пропавшую богиню, то не найдет ее, и оттого он с упоением наблюдал за стараниями супруги. Он спрятал руки за спиной и, прежде чем Гера исчезла за вратами, ведущими в пустынные покои, промолвил: - Отчего же ты, супруга, так жаждешь ее смерти? Ты ведь покровительствовать ей должна, - когда богиня в удивлении воззрилась на своего мужа, он не без усмешки продолжил. – Да, Гера. Она ждет дитя от меня.       Царица отправила своих гончих на ее поиски. Обыскали они каждый угол Олимпа. Но не нашли они пропавшую сестру Царицы. И она поклялась самой себе, что отомстит. Дворец сотрясся от душераздирающего вопля, в котором вместилось все: боль, ярость, ненависть, обида. И в тот момент небо пронзила яркая вспышка, дошедшая до самой земли смертных и разразившая небеса на две части. Конец той яркой вспышки вонзился в землю прямо у подножия Олимпа и оставил в ней глубокую расщелину, которую впоследствии окрестят смертные гневом Геры в момент, когда Деметра сбежала из дворца.

***

      Лесные нимфы уже ждали Деметру на смертных землях, в страхе озираясь по сторонам и страшась праведного гнева божьего. Они не спешили выходить из леса, прислушиваясь, как ветер срывал с деревьев листву и ломал ветки. Затрещала чаща, словно голос Геры пронесся по земле. Погожий день в одночасье сменился ночью – затянули черные тучи ярко-голубое небо, и пронзали яркие вспышки землю смертных. Ветер срывал с людей одежды и толкал их в сторону, если те стояли не двигаясь. И когда по земле пробежала дрожь, нимфы вновь оглянулись, боясь, что сама Гера спустилась к подножию Олимпа. Но затем буря смолкла. Навстречу к ним вышла богиня в светлых одеждах, придерживая ладонями живот, в котором уже находилось ее дитя. Как только Деметра ступила на землю, с алых губ ее сорвался облегченный вздох. Всего лишь несколько шагов отделяло ее от лесов Эллады, где она смогла бы укрыться от гнева своей сестры, и их она преодолела за несколько мгновений. Нимфы тотчас окружили ее, слегка касаясь кожи богини и помогая ей идти дальше. Словно щит, они защищали Деметру от ветвей деревьев и зверей, выходящих к ним навстречу.       Деметра не могла бежать, и путали нимфы гончих Геры, заставляя их плутать вокруг. Создавали они новые следы на земле, уводя их дальше от матери. Горная нимфа Эхо поспособствовала бегству богини, крича ее голосом и отвлекая ищеек в свою сторону. Скалились гончие, но не смогли отыскать истинного следа светловолосой богини, и потому вернулись во дворец олимпийский ни с чем. Нимфы шли, защищая свою царицу, пока величественная гора не скрылась за верхушками деревьев. Шли, пока густые черные тучи не начали рассеиваться. Шли, пока зовы гончих верховной богини не смолкли. Деметра остановилась лишь тогда, когда Олимп скрылся за горизонтом. Она обернулась и бросила взгляд своих глаз цвета свежей весенней травы в последний раз на едва различимые очертания горы, и защемило предательски ее сердце. Дом уже был вне досягаемости ее взора, однако ей казалось, что блестели еще золотом тропы, ведущие к дворцу. Даже Боги совершают ошибки, но в их случае они имеют роковой характер. Ошибка Деметры могла обернуться войной между олимпийцами, в ходе которой немалая часть богов оказалась бы в подземном царстве. И бежала Деметра, желая предотвратить кровавый исход своей интриги, но опасалась, что однажды гнев сестры найдет ее и поразит самое больное место – ее дитя. - Ты уверена, Деметра, что здесь она тебя не найдет? – вопросила Эхо, в то время как Деметра впервые за долгое время присела на зеленую траву, рассматривая полевые цветы. Нимфы резвились вдалеке от собеседниц, и потому не слышали разговора своей покровительницы. Они весело смеялись, словно и не возникало у них страха за собственные жизни, когда они были у подножия Олимпа. Словно и не подстерегала их опасность в лесах, когда они бежали от гнева Царицы богов, и не искали их до сих пор ищейки где-то на просторах земли греческой. - Ни в чем нельзя быть до конца уверенным, милая Эхо. Я могу лишь надеяться на это, - произнесла богиня, проводя кончиком пальца по лепесткам красного цветка. Он показался ей настолько красивым, что решила Деметра остаться близ полей Эллады.       За несколько дней взрастила она леса, что укрывали ее от высоко летящих птиц. Воздвигла она вокруг деревьев неприступную стену из плюща, не позволяющую никому кроме нее и нимф проникнуть внутрь. И воздвигла она в стволе самого большого и могучего дерева свои новые покои, оставив на страже благородного белоснежного оленя. Укрывалась она в своей усыпальнице от дождя и ветра за массивной корой. Вокруг того дерева росли те же полевые цветы, что она заметила, только оказавшись на новой земле. Они были столь прекрасными, что Деметра знала: ее дитя непременно полюбит их.       И когда настало время для рождения наследника Зевса, сгустились деревья над домом Деметры, укрывая ее колыбель своими массивными ветвями. Сплелись листья в единый щит, укрывая землю богини от смертного мира, а нимфы пели свои громкие песни, чтобы заглушить крики матери. Хищные звери собрались в стаи и окружили ее новое царство, словно воины, остерегающие царские башни. Природа словно замолкла в одночасье, когда на свет появилась девочка, наследница олимпийского престола. Звери за пределами земель богини застыли, словно прислушиваясь к тому, что происходило за много лиг от них. Облака, что парили над царством Деметры, не спешили плыть дальше на север. Птицы, сидящие на ветвях деревьев, умолкли, прислушиваясь к воздуху. - Это девочка, - ласково прошептала Эхо, прикоснувшись губами ко лбу новорожденной и поднеся ее к Деметре.       Обессилевшая и мокрая, не вставая со своего ложа, она приняла своего ребенка на руки, и с губ богини слетело лишь одно слово, ставшее впоследствии именем юной богини. - Персефона.       Девочка издала свой первый крик, и зацвели в этот момент все цветы, что росли вокруг колыбели Деметры. Распустились плоды на деревьях, что закрывали ее дом от мира смертных. Ветви плюща, что стояли неприступной стеной между царством Деметры и полями Эллады, сплелись в тугие косы и пустили редкие цветы. Птицы защебетали, зайцы запрыгали и остальные звери зашевелились, словно очнувшись ото сна.       Нимфы, укрывавшие роженицу от чужих глаз, возрадовались и направились к самому большому дереву, где находились покои их покровительницы. Столпившись у входа, они перешептывались и тихо смеялись, желая увидеть новорожденную богиню, однако Эхо посмотрела на них, не отрывая взгляда, и укрыла мать от желающих посмотреть за массивной корой дерева, а благородный белый олень не пускал их ближе. - Она тоже богиня плодородия? – вопросила горная нимфа, с любовью взирая на личико девочки. Персефона не отрываясь смотрела на свою мать, покоясь у нее на груди. Новорожденная словно излучала тепло изнутри, ее глаза сверкали светом сотен звезд и вобрали в себя всю глубину небес. Словно дыхание весны, она была свежа и прекрасна. - Нет, Эхо. Она богиня весны, - произнесла Деметра и, проведя кончиками пальцев по небольшому лбу девочки, поцеловала ее. Тот весенний день оказался самым теплым за все великие года.       Нимфы радовались рождению юной богини и пустились в танцы, восхваляя дитя Деметры. Все желали девочке только добра. Но не заметили они темной фигуры, что стояла вдалеке от празднования и наблюдала за происходящим. Владыка подземного царства узнал о предстоящем рождении наследника Зевса в тот же день, когда Деметра спешно покинула олимпийский дворец. Одна из вспышек, выпущенных Герой, вонзилась в землю и прорубила в ней глубокую расщелину, доставшую до самого мира мертвых. И появилась небольшая щель внутри, через которую сотни душ с тоской смотрели на открывшиеся их взору земли смертных. Но не могли они покинуть своего пристанища, ибо боялись Царя подземного. И вышел Аид в земли Эллады сквозь небольшую щель, и увидел он, что возле самого темного леса, полного деревьев с иголками вместо листьев, где оказалась глубокая расщелина, воцарилась земля Деметры. Взрастила богиня высокие деревья и скрылась за ними от взора своей сестры. Услышал он детский плач, разразивший лесное царство богини и донесшийся до него легким ветерком сквозь заросли плюща, разросшиеся стеной между землями смертных и его сестры.       Взором своих ледяных глаз осматривал Аид стену, скрывавшую от него новорожденную царевну, и заметил сквозь небольшую щель танец лесных нимф, воспевающих юную Персефону. Донеслись до его уха их песни. - Поздравляю, брат, - проговорил Аид, оставаясь в тени темного леса и скрестив руки на груди. Старший сын Кроноса почувствовал, как воздух наполнился влагой, точно собирался дождь. Вскоре за его спиной показался и сам Зевс. Облаченный в золотое одеяние верховного Царя Олимпа, он вышел из густого грозового облака, образовавшегося в воздухе. Сделав несколько шагов, он остановился рядом со своим родственником, спрятав руки за спиной. - С чем? Еще один незаконнорожденный отпрыск. Дался он мне? Когда он взрастет, то придет на Олимп и тоже станет требовать себе корону и место царевича подле своего отца, а то и вовсе мой трон. Если его, конечно, к тому времени не убьют, на что я очень надеюсь, - Зевс не смотрел в сторону брата, орлиным взором смотря куда-то перед собой и размышляя о грядущих днях. - Насколько я слышал, это девочка, - заметил Аид без единой эмоции на лице. Он слегка повернулся в сторону громовержца, смерив его спокойным взором. - Я обрадован не больше Геры, дорогой брат, - устало произнес Зевс, после чего продолжил. – Мне стало известно, что она ищет с тобой встречи. Что бы там ни было, ты должен мне рассказать, о чем вы будете вести беседу.       Это была не просьба. И даже наличие родственных связей между ними не отменяло сути наказа верховного Царя. На богов низшего поколения слова Зевса действовали как неотложный обет, но дети Кроноса, обладая той же мощью, что и громовержец, могли не подчиняться его указам и действовать по собственному желанию. И Зевсу оставалось лишь надеяться на то, что Аид внемлет его словам, не пойдя наперекор. - Занятно. Вновь проблемы в вашем раю? – не без иронии вопросил Аид, вновь переведя свой взор на деревья, скрывающие от богов новорожденную. Зевс смерил родственника многозначительным взглядом и оставил вопрос без ответа, после чего повернулся к нему спиной и сделал несколько шагов. Старший сын Кроноса продолжил. – И еще больший интерес у меня вызывает отсутствие ищеек Геры у земель Деметры. Неужто младший братец не раскрыл, где наша сестра развела свой новый дивный сад? Потому что я ни за что не поверю в то, что Царица Олимпийская так просто забудет свою обиду, и уж тем более отпустит того, кто причинил ей боль, заранее не убедившись в том, что тот окажется погребен глубоко под землей. - Имя Деметры не упоминается, и она стала волноваться меньше, - громовержец остановился, после чего повернулся в сторону Аида; на его лице была улыбка мальчишки. – К тому же, мне весело наблюдать за тем, как она мучается, пытаясь обойти уловки владычицы природы. А Гермес не обязан докладывать ей все, что замечает он и его птицы.