Новогодние узоры любви

Следующее утро началось для Ская смутно. Лишь пробудившись, он узрел перед собой ласковую улыбку любимого супруга, полностью оправившегося от боли аллергии, постигшей его вчера за ужином, и, насладившись, но не в достаточной мере, его нежными прикосновениями, облачился в лёгкую повседневную одежду — брюки и рубашку, вышел в коридор. В то же мгновение на встречу ему шёл пробудившийся несколько раньше отец, только что покинувший ванную комнату. Мужчины замерли, и минуты ожидания неизвестного казались очень долгими. Ощущая сильное волнение, Скай отводил взгляд и вновь попытался посмотреть на отца. А Эрендор в то время и вовсе смотреть на сына не желал — его взор то был опущен в пол, то он глядел в сторону, но было видно — недоволен. Глубоко вздохнув, Скай поверил в решение Творца о шансе на примирение родных и обронил достаточно громко: — Доброе утро, отец. Но Эрендор отвечать не желал. И едва услышал приветствие сына, выровнялся и прошёл мимо. Не было для Ская это глубоким огорчением, но всё же боль коснулась его души, и, ощущение это прогнав, направился в душ. Спустившись на первый этаж, удивлением Ская было не увидеть ни матушки, ни Валтора. Куда же они запропастились? Матушка, возможно, ещё занимается собой в спальне, приводит в порядок свой внешний вид, но Валтор, едва Скай пробудился, перед его взором был опрятен и чист, он благоухал лёгким ароматом апельсина — геля для тела, оставленного Скаем пятью минутами назад на полочке душевой кабинки. Лишь единого человека Скай узрел. Отец его на кухне был и, кажется, решил пригубить яблоко и немного винограда, оставшихся со вчерашнего неудавшегося ужина до того, как хозяин дома приготовит завтрак. Сглотнув, Скай тоже направился на кухню, готовый немедля заговорить с отцом. Но не мог Скай заглушить волнение, заставляющее руки его дрожать — он боялся, что отец всё же не простит его, возненавидит окончательно, восприняв слова о главенстве над королевством и над ним самим, как над простым жителем Эраклиона. И не знал Скай, что сказать отцу, как заговорить с ним, ведь уже он поздоровался там, в коридоре второго этажа. Открыв холодильник и взяв с полки бутылку молока, ощущая, как холодит руки холодное стекло, задумался: «Может, спросить у него, чего он хотел бы на завтрак? Или предложить сделать кофе? Или…» В то же мгновение наконец Эрендор, глаза ночью не сомкнув, смог подобрать слова, чтобы верно начать, провести и завершить разговор со своим сыном. С вечера, с того происшествия он думал, как же поступить, планировал действия и слова для каждого возможного развития предстоящей утренней беседы и наконец, разрезая зелёное яблоко с красным бочком, Эрендор завершил. И сына окликнул: — Скай, могу я поговорить с тобой? В тот же момент Ская пробрала дрожь — и все же не был он готов к разговору с отцом! Руки его онемели, дверца холодильника захлопнулась, и бутылка молока выскользнула из его рук, с громким звоном разбиваясь на мелкие осколки. Скай лишь испуганно отскочить успел, вскрика не сдержав. Вокруг разлилось молоко, Скай, мечась в волнении, ринулся немедля осколки собрать. Руки его столь дрожали, он был так напуган, словно он только что разбил хрустальную вазу с бриллиантами и множеством других драгоценных редких камней, случайно зацепив её своим мечом, разрубающим любой материал. — Нет… что же я натворил… — ошалело шептал Скай, опустившись на колени и спешно собирая осколки. И из-за неловкости своей он дёргает рукой тут же ранится — маленький тонкий осколок глубоко впивается в его руку, заставляя Ская застонать от сильной боли. Но прежде чем он попытался осколок выдернуть, за руку его хватает отец и, на колени рядом опустившись, схватив полотенце со стола, осторожно припал губами к ране. — Отец! Не надо!.. Ай!.. — вскрикнул Скай, сжимаясь и дёргаясь. Эрендор, раной сына взволнованный, не смог сразу выдернуть осколок и отстранился, утирая губы от крови. — Нельзя! — рявкнул он, в ошарашенные глаза сыну смотря неотрывно. — От испытанного шока ещё, не дай Творец, проглотишь! Сглотнув навернувшиеся на глаза слёзы, Скай кивнул и вновь зашипел, вздрагивая от боли — отец медленно зубами вытащил осколок и отплюнул его с кровью на полотенце. После чего другим полотенцем, найденным чуть поодаль, руку Ская спешно перевязал, да умело и быстро, аккуратно и крепко, словно однажды лекарем являлся и отлично знает технику первой помощи пострадавшему. Тут же на крик Ская и громкого голоса Эрендора, дела оставив свои, рядом оказались Валтор и Самара. От увиденного беспорядка матушка Ская охнула в сердцах, а Валтор к супругу немедля рванулся, руку его раненую аккуратно забирая из рук Эрендора. Но полотенце разматывать не спешил — серьёзно мужа спросил: — Что случилось? Ты ранился? Скай, немного успокоившись в присутствии любимого, кивнул. Но сказать ничего так и не смог. За него всё объяснил Эрендор, поднимаясь с колен: — Скай выронил бутылку с молоком. И когда пытался собрать осколки — поранился. — Рана серьёзная? — немедля последовал вопрос, проницательным серьёзным взглядом Валтор смотрел на Эрендора. — Нет. Но глубокая, — коротко ответил прошлый монарх Эраклиона. А после наблюдал, как медленно и аккуратно Валтор разматывает полотенце, нежно касается ладони супруга, осматривая его рану, и губами припадает к ладони. — Валтор… — наконец обронил Скай хрипло. — Это лишь царапина. Всё в порядке. Папа вытащил осколок. Не мог Валтор оставить супруга страдать. Он уже и так измучил его своими ошибками, что отныне полностью разрушили отношения сына с отцом, и нанёс ему физическую рану клыками в желании крови испить. Хоть и говорит Скай, что любит, когда супруг пьёт его кровь, но ранки, оставленные после глубокого укуса, долго саднят, и приносят много неудобств даже во время простых гигиенических процедур — из-за укуса ладони даже вымыть руки Скай не может, а во время принятия душа приходится надевать водонепроницаемую перчатку. — Я помню, ты говорил мне не пользоваться магией, но я не могу видеть твою боль. Дуновение удивительной силы Пламени Жизни, мягкое тепло окутало ладонь Ская, а после его всего, избавляя от страданий душевных. А когда магия завершилась, и Валтор отнял губы от ладони супруга, спешно кровь его слизав со своих губ, он вытер ладонь его от крови мягким полотенцем и… заставил Самару и Эрендора удивиться — ни единого следа и шрама! Словно и не было глубокого пореза, из которого Эрендор только что осторожно вынимал осколок! — Ох, невероятное волшебство! — восхитилась Самара. — Ранка в мгновение зажила! — Да, — кивнул Скай, касаясь чистой кожи. И счастливой улыбкой одарил своего драгоценного супруга. — Валтор способен на настоящие чудеса. — Не преувеличивай мои способности, — коротко улыбнулся Валтор, подавая Скаю руку и помогая подняться. — Но ведь ты — новый Хранитель Огня Дракона! В твоих руках истинная сила Созидания! Как я могу не преувеличивать? Мне кажется, наоборот несколько преуменьшаю твои умения! Хранитель силы Огня Великого Дракона. Поверить Эрендор не мог, чтобы Валтор был новым Хранителем силы Творца! Чтобы этот демон мог столь легко держать в руках силу самого Создателя… И… Прошлый монарх Эраклиона чувствовал себя несколько растерянным. «Теперь я уверен. Не может Великий Дракон силы передать гадкому существу». — Сын. Скай, — произнёс Эрендор, держа прямой взгляд и гордо вскинутую голову короля. Пусть и монархом был Эрендор в прошлом, и отныне его место занимает его сын… Достойный преемник. Несмотря на те грубые слова, какие отец позволил по отношению к собственному сыну и вывел его на праведный гнев. — Отец? — уронил Скай, на душе его вновь зарождалось волнение. Он отстранился от Валтора, но руки супруга не пожелал отпускать — это придаёт ему больше смелости, которую, он, чувствуется ему, во время вчерашнего разговора с отцом растратил до последней крохи. Эрендор с мыслями собрался и вновь заговорил серьёзно, взора не отводя. Взгляда, в котором читались… удивительные чувства, Валтор которые спустя мгновения различил. — Валтор, Скай. Я хочу принести свои извинения вам за сказанное мною вчера и ранее, за все слова, что касались ваших чувств и вашего решения о браке. За хамские манеры, какие я позволил себе за вчерашним ужином, и за сквернословие. За оскорбление ваших личностей, за свою чрезмерную гордость и упрямство. В тишине, окутавшей дом, прошлый Эраклионский король совершил низкий поклон перед своим сыном и его супругом. Самара накрыла губы ладонью, только бы ни звука не издать — неужели её непутёвый супруг всё же осознал? Столь осчастливлена она была! — Отец… — обронил Скай неверяще. Его папа, грозный прошлый Эраклионский король… непреклонный суровый мужчина… приносит искренние извинения. Эрендор несколько нервничал. Но все прочие чувства были незначительны по сравнению с одолевающим его стыдом. Со времени обучения принцем он не смел головы более преклонить! Лишь в юности далёкой, пятилетним юнцом он мог поклониться и прощения просить, и уже тогда не мог Эрендор простить себя за унижение своей гордости. Он поклялся себе никогда слабости не предаваться, не являть эмоций снисходительности и доброты, лишь доверяться сосредоточенности, уверенности, власти, и гордо голову держать, взирая на людей вокруг свысока — ему положено, он — король. Несколько слова Ская, в порыве сказанные, что отныне Эрендор монархом не является и права осуждать его решения не имеет, одёрнули его и напомнили, что, верно, он отныне и более не правитель, и к делам королевским никоим образом не относится. Так какое право он имеет столь самодовольно и нахально себя вести? Но сейчас он должен был просить прощения сына и его супруга, столь жестоких слов не заслуживших. Он хотел раскаяться и об этом думал, слова подбирая, целую ночь. Было тяжело, словно впервые молодым королём он вышел с заученной речью к народу. — Господин Эрендор! — ошарашил поступок прошлого монарха Эраклиона даже Валтора. Маг спохватился, касаясь плеч свекра и побуждая его выровняться. — Прошу вас, не нужно поклонов. — Нет, Валтор, — уверенно Эрендор продолжал: — Я кланяюсь, раскаиваясь в своих ошибках. И совершаю поклон для королей Эраклионских. И освободившись от рук зятя, подошёл к сыну. — Я кланяюсь, дабы просить прощение перед своим сыном за грубые слова, произнесённые прошлым вечером в порыве гнева, — отец, сохраняя в глазах надежду на прощение, положил руку на плечо своего воодушевлённого сына. Казался Скай столь растроганным, что милый златовласый мальчик мог вот-вот расплакаться. — Я никогда не считал тебя, Скай, недостойным правителем. И тем более — бездарным сыном. Слова те были сказаны в гневе, цены которым было не более одной снежинки в глубоких сугробах снега эраклионской зимы, — Эрендор с короткой улыбкой благодарности посмотрел на супругу и в ответ в её изумрудных глазах, счастьем за решение супруга сияющих, получил благодарность. А Скай, хоть и вспомнил, но вида не подал: те же слова прошлым поздним вечером матушка отцу говорила в их спальне. Эрендор перевёл серьёзный взгляд на ошарашенного Валтора. — И так же совершаю поклон, осмеливаясь просить прощения за частые оскорбления, грубость и недостойное поведение в вашем доме, Валтор. За сквернословную оценку блюд, приготовленных вашими руками, и принуждением к пробе крольчатины с острым соусом. Я не был осведомлён о вашей аллергии на пряную пищу, — Эрендор отстранился и вновь поклонился. — Как и хочу раскаяться за множественные оскорбления вашей личности. Сущность вашей души не важна, необходимы таланты и развитые умения, большие способности, коими вы обладаете, чтобы быть хорошим главой семьи, супругом нашего одарённого сына и достойным королём Эраклиона. А также я хочу поклониться, приветствуя перед собой нового второго короля Эраклиона и супруга своего сына, Ваше Величество, Валтор Эраклионский. Взгляд могущественного мага нельзя обмануть. И видел Валтор истинные чувства в душе отца своего супруга. И произнёс: — Не нужно никаких «Величеств». Господин Эрендор, я вижу, ваши слова искренни, и поэтому мы со Скаем принимаем ваше раскаяние. Верно, Скай? — Валтор сдержанно улыбаясь обернулся к супругу. Но Скай, глубоко поражённый словами отца, ни с места сдвинуться не мог, ни вздохнуть, как и слова произнести. — Скай? Пробудившись, Скай помедлил. Болезненны были одни лишь воспоминания о словах отца, о недостойном, о бездарном… и то, что он тогда посмел говорить в сторону Валтора, называя его грязным демоном… Тут-то Скай и понял, что произошло. И на матушку обернулся. Самара дорогому сыну удивлёнием, а после, догадавшись о мыслях любимого дитятки, счастливо улыбнулась. «Мама… Как же ты… смогла?..» Встряхнув головой, вернув ровный поток мыслей, как бы тяжёло это не было, Скай взглянул на отца. И внезапно… папа с добротой улыбнулся ему — своему сыну, что улыбки отца никогда не видел. Слёзы стекли по щекам осчастливленного Ская, и сын бросился на шею своему отцу, крепко-крепко обнимая его. — Отец! Папа! Спасибо! Спасибо, что принял нас! Я так рад! — восклицал, вжимаясь в отца Скай. Он столь давно… или вовсе никогда не обнимал своего папу. — И ты… и ты меня прости за тот ужас, что я наговорил тебе! — Скай с мольбой посмотрел в глаза отцу и тут же в ответ увидел его спокойный взгляд, доброты полный, и улыбку. И вновь не сдержал Скай слёз. — Прости… Я правда люблю тебя!.. — Я тоже, сын, — обнял Ская в ответ Эрендор, впервые на сердце ощущая странную тяжесть. Но она не мучила его, а приятной была. Называлась она любовью, а тепло, что окутывало Эрендора и снаружи, и внутри, в самую душу забралось, было объятьями родного сына, коих никогда прежде он не ощущал, и своих Скаю Эрендор не дарил. О чём отныне сожалеет и в сильные объятья свои сейчас старается вложить всю свою любовь. К дорогому сыну. «Хм… Он кажется таким тёплым, а его объятья приятные и словно бы поднимают расположение духа, — удивлялся своему странному состоянию души Эрендор. — Мне становится легче от прикосновений счастливого сына. Неужели это его магическая сила Солнца — обратная сторона той смертельной опасности, которую приносит сильнейший жар светила?.. Или… его любовь ко мне?.. » — Но, Скай, скажи, как ты дошёл до идеи короновать второго короля в королевстве? Сердце пело. Нет, сердца. Четыре сердца были окутаны теплом ласкового солнца властителя светила и наполняющим новой энергией Пламенем Жизни. Окрылённые счастьем и радостью родные, настоящая семья вместе приготовила завтрак и расположились за обеденным столом в гостиной, разговаривая обо всём, что в голову приходит. А Валтор, наливая кофе в чашки, на своего милого супруга наглядеться не мог, да столь им загляделся, что едва не пролил утренний бодрящий напиток, но Самара вовремя окликнула зятя и с пониманием улыбнулась его короткому смущению. Скай был счастлив. Ничто более не могло его расстроить и ничего в этом мире не существовало, что могло ещё сильнее обрадовать его. Ведь выше, кажется, уже невозможно. От своего отца, наконец опустившего оковы холодности и суровости, и ставшего обычным человеком и заботливым любящим родителем, он ни на мгновение не отходил. Они всё говорили, говорили и говорили, а Скай улыбался всё шире, глаза его сияли всё большим счастьем. Ведь наконец! Наконец отец принял Валтора! Принял брак своего сына на мужчине! Принял их любовь и признал свои ошибки! И всё это было правдой — матушка определённо той ночью над разумом отца поколдовала. А возможно, и Эрендор сам осознал, сколь неприятного и сквернословного он наговорил своему сыну и зятю — его дорогому любимому супругу. — Мне просто пришло в голову, что вместо королевы может быть второй король, — ответил Скай, мечтательно вспоминая те деньки, когда Валтор только-только сделал ему предложение. — И пусть такого ещё ни в едином королевстве не встречалось, мне подумалось: ведь я — король! А почему бы мне самому не создать что-то столь удивительно новое? — Мне интересно вот что, — задумчиво говорил Эрендор и серьёзным взглядом монарха оценил своего зятя, — Валтор у нас обладает хоть частично знаниями о ведении дел политических? — Конечно! — кивнул Скай, также на супруга взглянув и улыбкой его своей едва не ослепляя. И так на нового Эраклионского короля смотрели три пары глаз в ожидании… чего-то невероятного. — Да, я какое-то время оставил совершенствование магических сил и начал углублённое изучение политики. Но пока достойных результатов не достиг, и не могу в полной мере помогать Скаю в его трудной работе. — Изучение ремесла монарха, искусства управления и правления королевством, требует ни единого года, Валтор, — сказала Самара, отпивая кофе. И восхитилась. — Ох!.. Восхитительный кофе!.. — Благодарю, — кивнул маг и вернулся к теме королей. — Это верно, ни единая семидневка не даст достаточно знаний о жизни и работе настоящего достойного короля. — Но Валтор у меня особенный! Сколько лет жизни за его плечами и несметные богатства знаний! — воскликнул Скай счастливо, освещая своей солнечной улыбкой родителей. А Самара и Эрендор дивились: глаза их сына блеск золота обрели, словно солнце в ясном небе. — Порой мне кажется, что он знает всё! Он уже множество раз помогал мне с работой, и даже выключал мой будильник, за меня садился за бумаги и превосходной работой моего требовательного и щепетильного главного советника удивлял! — Скай весело рассмеялся. — Значит, отныне у тебя, Скай, будет меньше работы, и ты сможешь больше времени посвящать отдыху, — говорил Эрендор, в руки поджаренный хрустящий тост взяв и положив на него ложечку некого джема, имеющего красный цвет. Да когда откусил и прожевал, едва не подавился и откашлялся. — Это же… — скривившись, Эрендор смотрел на свой надкушенный тост. — В чём дело? — удивилась Самара и тоже взяла немного джема на тост, дабы узнать, чему так муж удивился. А когда вкус ощутила… Оглядела супруга, сына и… зятя, обладающего невероятными способностями. — Быть не может! Валтор… Неужели ты повторил мой собственный рецепт? Скай поделился? Скай кивнул, гордый за своего супруга. — Волшебно! — восхищалась Самара. — Почти точь-в-точь! Валтор, ты одарённый кулинар! А вот Эрендор всё кривился, супругу свою веселя неизвестными Скаю и Валтору причинами. — Опять эта… раздражающая калина! И только вспомнив матушки рассказ, Скай прыснул и рассмеялся. А с ним и госпожой Самарой заулыбался и Валтор, несколько неловкости чувствуя. Вкусно и легко позавтракав, родные, продолжая вести расслабленные и весёлые беседы, убирали со стола. Ская же они от работы дружно отстранили, и Валтор от его обиженной моськи рассмеялся — вновь его способному мужу запрещают немного потрудиться! Пока Валтор занялся приготовлением обеда и некоторыми заготовками к скорому праздничному ужину, ведь долгожданный Новый год наступит уже менее чем через двенадцать часов, а Самара вызвалась помочь вымыть посуду, а заодно выпросила зятя поделиться некоторыми кулинарными секретами и, конечно же, раскрыть несколько тайн о будущем праздничном столе. Удалось ли матушке Валтора уговорить — Скай так и не узнал — за столом сидеть, угрюмо листая книжку вчера недочитанную, остался. Но не в одиночестве: Самара супруга с кухни попросила выйти, намекнув, что с сыном нужно побольше времени провести и ещё теснее родительские отношения сплести с ним. И увидеть присевшего рядом отца Скай был очень рад и тут же книгу закрыл и отодвинул в сторону. Рассказывал Скай отцу о Валторе, о его огромных познаниях в разных направлениях жизни, о могущественных силах волшебства и находчивости в самых трудных ситуациях. Особенно подробно о любви Валтора к сюрпризам рассказал, на эмоции сходя, описывая, как любимый волшебник множество раз необычно, как нигде ранее не видывали, поздравлял его с Днём Рождения и с Новым Годом и совершал ещё множество невероятных поступков, но, порой, не самых радующих и несколько даже удручающих. Тогда-то Эрендор и поинтересовался, голос приглушив, об истинной сущности своего зятя. — И всё же Валтор действительно является демоном? — хоть Эрендор и принял Валтора в семью и старается относиться к нему спокойно, но определённо был не рад опасности, что внутри, по внешности обычного человека, таится. — Не совсем, — ответил Скай смутно, — Валтор — нефилим. — Нефилим? — нахмурился в недопонимании Эрендор. — Наполовину демон и наполовину человек. Валтор не был рождён в мире Преисподней, где на свет появляются все чистокровные демоны, а создан демоном в нашем мире магии и одарён обликом и разумом человека. Эрендор немного поразмыслил. — И что это означает? — спокойно спросил он. Скай, что для него удивительно было, сразу понял, к чему вопрос. — Как считают чистокровные настоящие демоны — нефилимы самой грязи хуже. А как считаю я, и как на самом деле является, и чего демоны эти опасаются — нефилимы силой и бессмертием демонов обладают в полной мере, но и к тому же одарены разумом и душой человека, способные ощущать эмоции простых людей и столь же искренне радоваться, страдать и любить. Эрендор, выслушав объяснение сына, кивнул. Оказалось, не всё столь плохо, как он полагал, и Валтор действительно столь особенный человек. — Папа, — вновь неладное углядев, Скай внимательно взглянул на отца, — мне кажется, ты несколько замкнут. — Это верно, сын, — выдохнул Эрендор, взор он поднял на Валтора, занятого работой на кухне. Он свободно и легко говорит с Самарой, вызвавшейся помочь с мытьём посуды. — Я по-прежнему чувствую неловкость. В разговоре с тобой, и с Валтором. Отца исцеляла добрая улыбка сына. — Не переживай, папа. Валтор — снисходительный и справедливый человек. Он — сильнейший волшебник во всём Магическом измерении, и очень проницателен. Он чутко ощущает чувства людей в их глазах, которые скрывает маска лжи. И он увидел твоё искреннее раскаяние. — А что же ты, Скай? Просто поверил мне? А если бы я столь гадко попытался обмануть вас? — А я, — Скай коснулся ладони отца, лежащей на столе, — почувствовал своим сердцем. Сердцем сына, любящим своего отца. Уверен был Эрендор, что доброты своего сына и снисходительности зятя не заслуживал. Но он… действительно был прощён за свои слова и деяния. Время не шло — оно бежало, словно юный жеребёнок навстречу своей матушке, и часы пробили четыре часа. Скай, книгу читавший на диване у камина, ютясь рядышком с родителями, словно тот самый маленький жеребёнок, утомился на одном месте сидеть и, отложив роман о том же принце-эльфе и юной фее-охотнице, поднялся и направился на кухню. Задумалось перекусить ему что, после вчерашнего ужина оставались не самые приятные воспоминания, но зато закусок было сохранено и даже немного того самого пряного кролика — немало. Но когда Скай в холодильник заглянул… забыл, что с утра полки были полупусты, и внезапно на прежнем месте стояла та же самая бутылка молока, которую Скай разбил в своей неуклюжести. — Валтор! Откуда столько продуктов? — обронил Скай, ломтик огурчика подхватив с тарелки, и дверцу холодильника закрыл. Трудящийся с будущим праздничным ужином Валтор, ножа из рук не выпуская, ответил, одарив любимого солнечного мальчика улыбкой. — Пока вы отдыхали после завтрака, я отлучился и посетил хороший продуктовый магазин в Магиксе и смог приобрести всё, что необходимо для задуманного праздничного стола. «Ох, телепорт, а я и забыл!..» — хихикнул Скай и закинул в рот ломтик свежего овоща, с удовольствием хрустя. — Так… мне помочь? — вопросил златовласый король, пройдясь по кухне. — Не хотелось бы мне тревожить твою руку, но, — увидев недовольную моську свирепеющего мужа, которого вновь белоручкой решили посчитать, немедля Валтор, невинно улыбнувшись, исправился: — Но твоя помощь мне обязательно понадобится. Здесь много работы. Но самое сложно я буду делать сам, договорились? Скай заулыбался с готовностью поработать и принялся закатывать рукава. — Хорошо! Только скажи, с чего мне начать? А в тайне за трудящимися с готовкой блюд наблюдала Самара, а после и Эрендор заинтересовался, чем так супруга его увлеклась и книгу отложила, и куда вовсе Скай исчез, ведь минуту назад под боком птенцом устроился и листал некую книжку о любви и приключениях, словно юноша шестнадцатилетний. А Самара, обернувшись, оперевшись о спинку дивана, улыбалась, наблюдая за слаженной готовкой двух супругов на кухне. — Всё-таки они замечательно подходят друг другу, — внимание супруга заметив, Самара к мужу обратилась с вопросом, и впервые под его истинным смыслом ничего не скрывалось. — Не так ли, Эрендор? По-прежнему ощущая внутреннее напряжение, Эрендор взглянул на безмятежно беседующих Ская и Валтора, друг друга с полуслова понимающих, сказал: — Боюсь, вскоре их может настигнуть вторая сторона монеты — тёмная и полная разногласий. Самара покачала головой. — Думаю, за семь лет, проведённых под одной крышей, они узнали друг друга достаточно хорошо. Но оказалось, молодые супруги хорошо слышат разговор родителей из гостиной. — Папа! — крикнул с кухни Скай. — Мы с Валтором уже недавно ссорились! — И какова же причина? — нахмурившись, спросил Эрендор. — Ну… — отложив нож, Скай стыдливо почесал скулу. — Моя оплошность… — Не сквернословь, — опустил Валтор серьёзно. — Это я виноват. Попытался уберечь тебя от любой работы по дому и сделал всё сам. — Что — всё? — поинтересовалась любопытная нравом Валтора матушка Ская — ведь ей так и не удалось разгадать этого удивительного волшебника до конца! — Абсолютно всё, — ответил Скай за Валтора и начал перечислять, загибая пальцы: — Вычистил весь дом, выстирал все ткани, отремонтировал все бытовые приборы, питающиеся от магической силы его сущности, утеплил стены, крышу и пол, поднял фундамент своей магией и занимался готовкой каждый день… — И это… — ошарашено обронила Самара. — За два дня, — с улыбкой довольства своим супругом ответил Скай, сияя счастьем. — Валтор — настоящее золото! И всё это без магии! Кроме утепления дома, конечно же. Книгу на колени опустив, Эрендор ощутил, сколь глубоко он был ошарашен. Скай был прав — дом абсолютно чист, здесь очень тепло, и не только благодаря камину, и каждая вещь словно только что была создана идеально. В очередной раз Эрендор осознал, сколь сильно Валтора недооценивал. А когда от мыслей Эрендор очнулся, жены рядом не обнаружил. И губы скривил, кидая недовольные тяжёлые взгляды в сторону кухни — этот новый зять своим великолепием всех его родных к себе перетянул! Ну нет! Со своего тёплого места на удобном диване у тёплого камина Эрендор вставать не собирался. — Скай, Валтор, — надоело прошлой Эраклионской монархине без дела сидеть, и она вошла на кухню с предложением: — Давайте я помогу вам. Кажется, ещё много работы осталось, а я хороша в кулинарии. — Что вы, госпожа Самара, — Валтор мотнул головой. — Вы — гостья этого дома, пожалуйста, отдыхайте. Можете отправиться на прогулку с мужем, но в лес глубоко не заходите, заблудиться здесь очень легко. — Валтор! Ну что за отношение! — Самара упёрла руки в бока. — Без «господ», пожалуйста! Мы отныне друг другу родные люди! Валтор несколько смущённо потупился, тут же свои эмоции пряча, становясь сдержанным. — Хорошо, простите. Но мы и правда справимся сами. Спасибо. — Хорошо, хорошо. Не буду мешать молодым супругам, — лукаво улыбнулась Самара, и взяв по яблоку себе и супругу, покинула кухню. — Мы с Эрендором, пожалуй, и вправду прогуляемся. У нас есть мобильные, не волнуйтесь. По крайней мере, у меня. Этот отрицатель всякой техники поболее Ская ненавидит гаджеты! — с добротой отмахнулась Самара. — Прямо-таки эраклионцы чистокровные! — Мама… — заулыбался Скай. А с дивана лицо кривил в забавном неудовольствии Эрендор, и Скай вовсе рассмеялся вместе с матушкой. Аромат возбуждал не только аппетит, к новогоднему столу сохранённый, но и неизведанные мысли и рисовал новые вдохновляющие идеи в разуме голодного Ская, пока его смешки пропускающий супруг расставлял блюда на столе. Царский салат с морепродуктами, приготовленный по известному рецепту, получившему, по словам Валтора, много положительных комментариев. А также ещё крабовый салат, который так любит его златовласый супруг вкусить на праздники, наслаждаясь по-настоящему дорогим, что позволить столь изысканный деликатес могут лишь жители мира морей и океанов и монархи дружественных королевств, андросским крабом с нежным яйцом и хрустящей кукурузой. Настоящее дорогое блюдо — целая запечёная рыба с гарниром из овощей, нафаршированная обжаренными грибами с луком в ещё одном, но уже совершенно не остром соусе из калины, сильными руками хозяина дома была аккуратно опущена на большом серебряном блюде в центр стола. Так же поджаренные крутоны с нежным творожным сыром и розовой икрой вод Альтуни, сохранившей свежесть и вечный холод озёр этой планеты, — столь же дорогим деликатесом и не менее вкусным. Закуски с морскими цветами на небольшом блюде — также альтунское блюдо, но редкое за пределами этого лилово-красного холодного мира. Свежевыжатые соки в кувшинах, две бутылки вина. Одно — так же графства Линсфольд, но уже не из лиловой рябины, а созданное из сорта шоколадного винограда, и подавалось тёплым — такова была его особенность. А другое — игристое, — холодным, коим и принято встречать первые минуты наступающего года, обладало удивительным жемчужно-перламутровым отливом — так же творение мира Альтуни, что славятся своими удивительными креплёными напитками. Но позабыл Валтор о фруктах — Скай поднёс завершение украшения стола в красивой вазе и поставил недалеко от главного блюда. Пару вазочек конфет поставил Валтор, пока Скай и его родители помогали с сервировкой стола, тарелками, столовыми приборами и бокалами, и праздничный стол был завершён. Отлучились Валтор и Скай ненадолго в душ, а после в спальне уединились, но не для того, чтобы немного насладиться друг другом… лишь в страстных объятьях поцелуями обменявшись, молодые супруги сменили повседневную надоевшую одежду на более опрятную и торжественную, но не простой костюм или одеяние королей. Скай выбрал чёрные брюки и белую рубашку с яркой золотой вышивкой, а Валтор восхитительно выглядел в белых брюках и бирюзовой рубашке с нашитыми топазами и жемчугом. Когда мужчины вернулись, то получили много комплиментов от Эрендора и Самары. А после… пришло то самое трепетное ожидание. Вот-вот наступит Новый год, полный новых возможностей, надежд и свершений. Встреч с новыми интересными людьми и дорогими друзьями и близкими. Свершениями того, о чём столь давно мечтаешь, новыми успехами, достижениями. Считанные минуты оставались до конца уходящего года. Наполнен он был и радостями, побуждающими душу петь, а взгляд — сиять, от неё на губах расцветала улыбка. Но и горести, как иная сторона золотой монеты, сопровождала семью. Но ныне собрались они за единым столом, без незваных гостей и чужих лиц, лишь самые дорогие, близкие сердцу люди. И в этот год их семья пополнилась ещё одним великолепным человеком, дополняющим сына прошлых короля и королевы Эраклионских, составляя вместе единое целое. Наблюдали родные часы в медной раме на небольшой подставке. В тишине они мысленно вместе отсчитывали секунды до того, как обе стрелки остановятся на двенадцати часах. За трепетными мгновениями наступления следующего года, единого лишь мгновения, в секундах запечатлённого, наблюдала и ель. За окном вновь пошёл снег, в камине тихо потрескивали дрова, мерцали магические гирлянды, свет потушен и лишь горели несколько свечей на праздничном столе. Едва секундная стрелка отсчитала последнюю минуту, родные обменялись поздравлениями и радостными улыбками, зазвенели хрустальные бокалы, наполненные игристым вином. Начался новый год. А Скаю хотелось смеяться, одной улыбки ему было недостаточно. Он был столь счастлив в этом году на любимом празднике! Отец, матушка! И любимый Валтор, отныне его супругом ставший и корона Эраклионская его голову украшает! Вместе, любящей семьей, они встречают Новый год в уютном лесном домике далеко от шумных поселений, от холодного и пустого королевского дворца, от обязанностей монархов… от всего, оставив рядом лишь дорогих своему сердцу людей. — С Новым годом, мама, папа! — сияющей солнцем улыбкой осветил дорогих родителей Скай и, крепко сжав ладонь любимого супруга, взгляда от него не отводящего ни на мгновение, трепетно произнёс: — С Новым годом, Валтор… Поцелуем любви полным, ласковым и тёплым коснулся Валтор губ своего мужа и, нежно щеки его коснувшись, вгляделся в его небесные глаза, на ресницы которых вновь опустились множество золотых звёзд. — С Новым годом, Скай, мой драгоценный муж. На сиянии магических гирлянд и медленного пламени свечей блестели обручальные кольца на ладонях, крепко сплетённых пальцами, являя вечную любовь супругов.