Чудо оборачивается проклятием.

*Бичхана - слияние английского "bitch" (шлюха) "hana" (цветок) - Не хочешь ли спастись от боли? - Нет. - Почему? Неужели ты не ждешь помощи? Мальчик молчал, глядя на свои окровавленные запястья. Он не морщился, несмотря на то, что боль электрическими волнами захлестывала его тело. - Хорошие мальчики спят днем. А те, кто испытал ненависть, должны уснуть навсегда, - насмешливый голос заставил Куроко дернуться назад, вжавшись в холодную бетонную стену. Моментально набежали слезы. Не умея их сдерживать, ребенок закрывал глаза руками только для того, чтобы соль сильнее въелась в его запястья. - Как же я ненавижу вас! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! - о... ко... Куроко. Тетсуя! На лицо тут же прыснули водой. Парня слабо трясли за плечи. Пересохшие губы тут же увлажнились, они прикрылись. Однако голубоглазый закашлялся. Правда больше собственной непроглоченной слюной, нежели микроскопическими каплями. Он немедленно заворочался, подмечая, что щека касается ткани рукава и теплой кожи. Парень начал приоткрывать глаза, щурясь от яркого света. Руками по неизвестной причине Тетсуя двигать не мог. Точнее, одну он прижал телом к полу, а другую и не чувствовал. - А-Акаши... кун? Парень резко распахнул глаза. Мысли в голове мешались чересчур резво. Разноцветные радужки - напротив, руки - по обе стороны от головы, одна из них согнута в локте. Императорский глаз. От взгляда на него сердце в груди до сих пор болезненно сжимается. "Откажись от Аомине" Акаши...кун? Что ты говоришь..? Нет. Кто... Кто ты? "По-видимому, я Акаши Сейджуро,Тет... су... я." - Куроко? Парень снова тормошит Тетсую за плечи, неспешно приподнимая его. Тот отводит взгляд, опуская голову. Сколько лет прошло, а призрачный игрок не смирится. Но да, он смотрит. Неотрывно глядит в разноцветные радужки, в которых уже много лет подряд не отражается душа Акаши. И понимает, что вскоре не сможет перекрыть моральную боль физической. И все равно не собирается прекращать эту прекрасную пытку. Когда лба касается чужая ладонь, Куроко вздрагивает, вынырнув из омута мыслей. - Ты не заболел. Что произошло? - А что произошло? Он действительно не понимает. Прошлый вечер помнит обрывочно: недоизнасилование, наркотик, вколотый Шинтаро, полное отсутствие аппетита, разговор по телефону и... И все. Но определенно было что-то важное. Только что? Куроко до сих пор чувствует, словно его горло что-то сжимает. Может... - Давай начистоту. Я собирался ложиться спать, как слышу, что что-то падает. Ты не отзываешься. Войдя в ванную, я понял что этим "чем-то" являлся ты. Таблетки со снотворным валялись на полу. - И? - не смело, но заинтересованно осмелился спросить он. Напоминает больше фильм ужасов, которых так боится Тецу, нежели дельное объяснение. - Ты дышал,потому и было проще. - А у тебя дома есть мусорные мешки в человеческий рост? - после предупреждающего взгляда Куроко заткнулся. - В общем, просыпаться ты не желал. Я даже тебя на час так и оставил, но результата не было. Однако вода помогла. - И ты в меня ее плюнул? - Нет уж, мистер чистоплюйность, у меня пульверизатор есть. - А у меня нет. - Зачем он тебе? - говорит он, поднимаясь сам и одновременно увлекая за собой голубоглазого. - Предположим, кто-то свалился ничком на тренировки из новоприбывших. Можно им в лицо плюнуть и спихнуть на эту штуку, - с непроницаемым выражением лица это звучало еще более забавно. - Отныне я буду спать более чутко. Куроко смолчал. Ответная мысль забарабанила в голове, но как только он ступил шаг, та рассеялась, - Тетсуя начал стремительно падать. И, как удачно, прямо на Сейджуро. Акаши, не ожидая веса сверху, сам подался корпусом вперед, в последний момент успев схватиться за бочок унитаза. Он мысленно плюнул, со спины толкнув паразитирующего Тетсую, который тут же осел на пол. В следующее мгновение тот начал хрипло кашлять, держась за горло. "Точно", пронеслось в голове. Вчера было то же. И, видимо, Куроко спутал таблетки. Он благодарит Бога лишь за то, что до сих пор остался жив. Сейджуро чертыхнулся, просунув руку в карман ночного халата. Заветная белая бутыль с желтым клеймом оказалась в его руках. Опустившись к Куроко, он видит, что юноша начинает дрожать и стремительно бледнеть. - Кивни, сколько раз. Трижды. Достав нужное количество, он сам резким движением положил таблетки Куроко в рот, набрав воду из под крана. Губы Тетсуи высохли мгновенно, когда он начал всасывать воздух, однако увлажнились так же быстро. Лишь через некоторое время лекарство подействовало: Тетсуя притих, вернулось естественно-бледное лицо, дрожь прошла. Сейджуро щелкнул пальцами перед его глазами, после приподняв за подбородок лицо. Глядя в рассредоточенные глаза, цыкнул, обхватив Тетсую за грудную клетку и подняв на ноги. после чего, несильно ударив того по лицу, брызнул водой. Наверняка вывело из ступора. Он дергает рукой вперед, отчего рукав задирается, являя взгляду наручные Rolex. Боже, всего четыре утра на часах. Такими темпами он не избавится от синяков под глазами до встречи с отцом. - Ходить сам можешь? Куроко несильно кивает и Акаши медленно и настороженно его отпускает. Убедившись, что призрачный игрок может идти без поддержки, Сейджуро сам прошел на кухню, заваривать кофе. Вновь угрюмо взглянув на часы, он протер пальцами заспанные глаза и покрепче стиснул зубы, унимая пульсирующую боль. Как и говорил Куроко, ему надо раньше ложиться спать. Только вслух капитан никогда не признается, что Тетсуя оказался прав. Сам парень не спешил сесть на место, стоя у раковины. Взгляд был заострен на маловажной точке, где-то на железной поверхности. - Я заварю чай, - тут он вспоминает, что лучше всех варит яйца. - Где у тебя пакетики? - На верхней полке, возле посуды, - приближенно махнул рукой Куроко Сейджуро. И все-таки, он слишком рано позволил голубоглазому двигаться самостоятельно. Став на цыпочки и оперившись на одну из рук (ту, что сначала не функционировала), Куроко было уже почти достиг своей цели, как внезапно сорвался, зацепив рукой одно керамическое изделие - какое точно, Тетсуя в тот момент не подумал. Он, покачнувшись, осел на пол, тут же закрыв себе рот руками. И неотрывно глядел на нее, на разбитую тарелку. Тарелка, в которой однажды появились трещины, уже никогда не будет целой. Однако, если ее починить, то ты сможешь снова ею пользоваться, и, если бы это было действительно важно, я бы потратил все свое время, но... В данных мерах нет необходимости. Аомине можно использовать и так. Хорошо поработал. Куроко смотрит, смотрит. Почему именно сейчас эти события должны были следовать друг за другом у него в голове? Конечно всякий раз в мозгу Тетсуи после приема лекарства затевался сыр-бор, но на этот раз он надеялся на что-то менее безболезненное. Он так не хотел этого. Так мечтал забыть навсегда, чтобы, словно далекое детство, не вспоминать по собственной воле, хранить в памяти лишь расплывчатыми обрывками, будучи неуверенным в их верности. Чужие руки ложатся на его плечи, но Куроко не шевельнулся. Акаши частично, в один из немногих раз только предполагая, но понимает Куроко. Только, к сожалению, ни сама суть, ни малая степень его чувств не могут быть поняты Сейджуро. А тому и не за чем - природа переживаний (если так можно выразиться) у гетерохромика совершенно иная, и их нутро будет априори отличаться от того, что испытывает Тетсуя. - Завтра все уберут, - перед тем как начать говорить, парень цыкнул и полухмыкнул. Каждое слова он вкрадчиво и достаточно громко говорил над ухом голубоглазого, косясь на чужое лицо. - Куроко, ты понимаешь, что так быть не должно. И этого больше не повторится, так? - Так, Акаши-кун, - словно зомбированный, кивнул он. Куроко пока не в состоянии управлять собой и впускать в голову любые мысли. Ему нужен толчок, знал наверняка Акаши. Физический, моральный; грубый, мягкий; им или кем-либо чужим - неважно. И, перебрав варианты, будущий капитан приступил к исполнению выбранного. Пойдем, неслышно дал он команду, встав с корточек и последовав к себе. К тому моменту с глаз Куроко мало-мальски начала спадать пелена забвения. Но, несмотря на это, он послушно пошел следом. Где-то на уровне обострившихся инстинктов он понимал что так будет лучше. Однако все еще старался сохранить лицо даже в такой, казалось бы, необратимой ситуации. - Акаши? - произнес он, лишь ступив в непроглядную тьму комнаты. Ответа не последовало. Спит, наверное , подумалось Куроко. Он, пока не способный к анализу дальнейших действий, решил не заморачиваться, улегшись с другого краю. До утра все пройдет само собой. Нужно только попросить Сейджуро больше не вспоминать этот случай. И все равно, где-то в глубине души Куроко жаждет разоблачения. - Cпокойной ночи, - роняет себе под нос, благодаря Бога за то, что завтра первые две пары отменены в связи с оказанием помощи историческому факультету. Хорошо, что Куроко был приглашен во вторую смену, о содержании которой не очень-то и слушал. - Постой, - не ожидая того, Тетсуя только съеживается. Он не любил таких моментов. - Расскажи мне обо всем. По одному щелчку Сейджуро, в комнате зажегся свет. Разноцветные глаза взирали на Куроко, а их обладатель был прислонен к большому платяному шкафу. Невидимка полуразвернулся корпусом, устанавливая зрительный контакт. А чужой взгляд до сих пор заставлял вставать волосы на затылке в месте, куда смотрел Акаши. - Прости, я не понимаю о чем ты. Сделать ход пешкой на короля в уже давно начатой игре. - Прекрасно понимаешь. Но я напомню. О таблетках, о моих провалах в памяти, - он выдерживает паузу. - И о шрамах на твоих запястьях, вечно прикрываемых напульсником или длинными рукавами. Незаметные шрамы вширь, которые можно опознать лишь на ощупь. Поставить королеву в безвыходную ситуацию. - А-Акаши..? Откуда ты...? - Я все вижу, - усмешка. - Ведь я всегда прав. Не защитив фигуру, упрямо двигаться по вражеской стороне, дабы обратить пешку в ферзя. - Говори, Куроко. Ты ведь знаешь, что у меня есть и другие способы это выяснить. К примеру, широкие связи и поднятие архивов. Но ты ведь не хочешь разглагольствования информации? Мат королю. - Я... - он собирал мысли в кучу, недолго молча. - Согласен. Но ты должен мне пообещать. - Слушаю. - Ты больше никогда не позволишь повториться произошедшему в средней школе. - Ха, и это все? - Мне никогда больше ничего и не надо было. Сейджуро не мог разглядеть истинных мотивов в этих прозрачных голубых глазах, где отражался собственный силуэт. Лишь он один. - Я согласен, - Акаши не смог сдержать непроизвольно дернувшегося в ухмылке уголка рта. Съесть пешку. - В этом нет какой-то замысловатой тайны, - однако он отводит взгляд. - Родители рассказывали, - так как он сложил руки вместе, то может коснуться одной к запястью другой. Чтобы ногтем незаметно, как ему казалось, жать на шрам. - Что в детстве у меня было кислородное голодание. Да, именно так, не при рождении, все детство. Cо мной было сложно, - он пытается улыбнуться, выдать фальшивые воспоминания за ностальгию. Он знает, что ничего не ускользнет от взгляда Сейджуро, как и сорвавшийся с уст вздох. - В общем, до поступления в среднюю школу я не мог излечиться. Потому и позже у меня было плохо с предметами. Однако сейчас все намного лучше. Да и лекарства надо принимать не часто - раз в месяц вполне хватает. А в этот раз я пропустил свой прием. - А шрамы? - Прости, но даже тебе не следует знать о них. - Я... - Слушай, Акаши, может хватит? Этот цирк затянулся. Из нас друзья - как из Мидоримы-куна И Такао-куна любовники. У нас нет таких отношений. Минута. Две. И Сейджуро безудержно смеется в кулак, являя победный оскал и блеск в глазах. - Над чем ты смеешься? - Мне просто была интересна твоя версия, - он начинает медленно обходить кровать, направляясь к Тетсуе. - Я совсем недавно разгребал отчеты отца. Во всех сферах. И поэтому я знаю, что ты лжешь. - И в мыслях не было, - чересчур быстро, но спокойно, пусть и резко. - Снова ложь, - хмыкает. - Я всегда прав. - Ты же не... - Твоя настоящая фамилия - Бичхана*. А настоящая мамочка... - Прекрати! - чуть ли не истерично закричал Куроко. - Я прошу, умоляю тебя, не говори, не надо! - голубоглазый тяжело дышал, уставившись на свои колени. Сейджуро подошел совсем близко. - За-зачем... ты это делаешь? - Ты ведь теперь понимаешь, что должен будешь говорить только правду? Куроко кивает. Акаши показал ему кнут. - И все же, - проводит рукой по голубым волосам. - Я сдержу то, что обещал. Можешь не сомневаться. И никогда не выдам твои тайны. - Не выдашь? - Куроко моментально поднял на него глаза. Обычно равнодушные, сейчас они были раскрыты и наполнены беспокойством. Акаши негласно решил, что и эти эмоции он присвоит себе, станет их частью. - Я ведь уже говорил, что ты нужен мне, - и он немного улыбается. Почти искренне. - И дело было вовсе не в спорте. "Мы Не Возлюбленные". Он будет позже жалеть об этой лжи. А сейчас, целуя чужие губы, он будет впитывать своими горькие остатки с соленых дорожек.