Чудо оборачивается проклятием.

* - Одна из японских азбук. Используется в Японии наряду с кандзи и катаканой. Смак в том, что хирогану японские компьютеры заменяют кандзи (иероглифами), однако Тетсу сделал по-своему. лол, хорошо не катаканой (азбука, используемая для названия растений, животных и прочего, а также дошкольниками) Куроко не помнит, что произошло в ту ночь после поцелуя. Зато Акаши помнит все, в точности до мелочей. И пощечину Куроко дрожащей рукой, и поджатые губы, и каждую морщинку на обычно равнодушном лице. Но отчетливее всего Сейджуро запомнил слезы, стоявшие в голубых глазах. Сердце до сих екает при воспоминаниях. А в тот момент оно бешено стучало в груди; кровь циркулировала быстрее. Акаши ясно понимал, что хотел больше, больше слез, боли, страданий Тетсуи. Нет, это был не он. Другой Сейджуро, что уснул после Зимнего Кубка. И его пробуждению нельзя состояться. Сейчас, наблюдая за молчаливым, но спешно собирающимся Куроко, гетерохромик твердо для себя решил сменить цель. Друзья ведь могут влюбляться в друзей? Да. Значит, и ему можно сменить приоритеты. К представителями нетрадиционной сексуальной ориентации после общения с Кисе он относится более, чем лояльно. А теперь – усмешка – и сам относится. Интересно, почему же все-таки Куроко? Признаться честно, с самого начала Сейджуро хотел по-экспериментировать с чувствами каждого, чтобы выявить реакцию и решимость. За исключением Мидоримы, ясное дело. Хоть первым в списке и оказался Куроко, "слезать" с данного образца не было желания. И кстати, тогда Акаши блефовал. Помимо фамилии, прочтенной в личном деле Тетсуи, он не знал абсолютно ничего. Но это лицо – учащенный сердечный ритм отбивается в голове – Сейджуро никогда не забудет. И на досуге, вероятнее всего, проведет собственное расследование. Акаши вышел из собственных мыслей, лишь когда скрипнула входная дверь. - Ты куда? - В аудиторию, к историкам, - тише обычного, с хрипотцой в голосе говорит он. Ровно, без колебаний, но раздавлено. - Еще не время. Он замечает, как Куроко чертыхнулся со спины. Сейджуро закинул заранее собранную сумку на плечо, выпив пару глотков воды перед выходом. Непонятно почему, но Тетсуя ждал его. - Но мне все равно пора идти, - заметив краем глаза пытавшегося сказать очередное оправдание Куроко, безотлагательно произнес Акаши. Голубоглазый кивает, спешно скрываясь за поворотом. Телефон в его кармане тут же продолжительно дрожит, оповещая о вызове. Обереченно глядя на щель дисплея раскладушки, он вздыхает. Не поднять нельзя. - Куроко. - Акаши, - холодно, как всегда. Но Сейджуро чувствует, что через лед сквозит детская обида. - Я разве разрешал уходить? Возвращайся. - Но я... - У тебя даже дубликата нет, - усмешка. - Это подло, - с минутным молчанием говорит он уныло, слыша поблизости настойчивый металлический звон. - Поторапливайся, - а сам обрывает связь, отправившись к нужной аудитории. Догнать друга не являлось сложной задачей. Труднее было заставить себя сделать первый шаг навстречу человеку, с которым – щеки предательски горят в слабо освещенном помещении – он целовался. Тетсуя попутно глядит на время. Надо же, уже восемь. Неужели занятия начинаются так рано? Куроко установил себе «внутренний будильник» еще со школьных времен, лишь ориентировочно предполагая, когда встает, – просто знал, что за полчаса до звонка. - Не мог бы ты отдать, пожалуйста, мне ключи, Акаши? - Не мог бы, - вопрос исчерпан. - А теперь, слушай меня внимательно. Вместо того, чтобы сейчас слоняться по корпусу без дела, иди и подтверди информацию о новоприбывших. Так как Сатсуки сейчас занята по моей просьбе перевоспитанием Дайки, то ее заменяет «Поколение Чудес». - Я, ты и Мидорима-кун, так? - он бесшумно вздыхает, поправив сумку на плече. - У Реты много связей, это надо использовать. - Откуда ты знаешь? - Мой отец говорит с ним доброжелательнее, чем со мной, - Сейджуро не сдерживает ироничную усмешку. - Не знаю что и сказать, - Тетсу жмет плечами. - Может именно потому, что ты его сын, он и ведет себя строже. - Знаешь, Куроко, тебе надо меньше думать, - почти у дверей сделал замечание он. - Будь это кто-либо из высших слоев, незнакомый мне, благодаря своим «советам», ты бы уже давно лежал в больнице. В государственной больнице. - Я соблюдаю очередь в метро, в час пик. Меня этим не спугнуть, - студент заслышал чей-то веселый треп. - Думаю, мне тут не место. - Стоять. Ты с чего собираешься начать поиски? - Честно сказать, у меня нет идей. - Вот, - цыкнув, Сейджуро достает пластиковую карту, похожую на кредитную вместе с ключами Куроко, протягивая. - Это – мой членский пропуск в архивы. Там находится информация на всех. Правда не в алфавитном порядке. К тому же, не факт, что переведенных учеников занесли. Но попробовать стоит. - Акаши, скажи, - обрывает его Тетсуя, забирая карточку. Он неотрывно смотрит в глаза Сейджуро и значительно успокаивается. Наверное, он давно не благодарил так Бога. Это не тот Акаши, капитан непобедимых одиночек «Поколения Чудес», это Акаши, тот самый, с первого года обучения. Года игры в баскетбол. Игры, а не победы. - Нет, ничего. И только Сейджуро хотел возразить, как «Фантома» и след простыл. Мысли переполняли голову Куроко. И одна накрывало собой другую. «Тебе не хватает решимости. Поэтому, ты не сможешь ничего изменить. Из-за твоей слабости, все твои слова не имеют значения» Неправильно. «Может... Это... И так... Но это относится к тем людям, которые способны стать сильнее. Однако я... Всего лишь хочу вернуть тот день, когда мы выиграли чемпионат» Но он это принял, пропуская воткнутый нож дальше, глубже. Чтобы эти раны не могли затянуться, проучив Тетсуя раз... И навсегда ли? »Если решишь остаться, то тебе придется принять реальность такой, какая она есть. Тогда тебя навсегда запомнят как... Шестого, призрачного игрока команды «Тейко»» Неправильно. Этот «старт» был дан уже на финише. Ядовитый цветок взращен дефектным. В ту секунду, бросив все, он бы определенно смог забыть, залатав раны. Но не теперь. Пока они кровоточат, можно не беспокоиться о нормальности своего состояния. Но, даже несмотря на это... «Ты – звено команды, его часть. Ты нужен команде. Ты нужен мне, Тетсуя. Куроко тряхнул головой, отгоняя наваждение, надежду. Этих слов не было. Настоящего Акаши Сейджуро уже не вернуть. Вчерашним вечером – голубоглазый отводит взгляд, не попав ключами в замочную скважину, он будто прячется от своей же лжи – ничего не произошло. И он, Куроко, настолько ужасен, что сумел соврать, заставив девушку плакать. И неважно, насколько давно это произошло, в ее глазах цвета зацветшей сакуры сгнили лепестки, и давно плещет плакучая ива. Это произошло дважды. В одном и том же парадоксе. Разуваясь, Куроко думает, что все-таки допустил ошибку. Он воспринимает повороты судьбы слишком болезненно, впитывая как губка каждое слово, действие, презрительный взгляд. И конечно же никому об этом не рассказывает. «Может, стоит связаться с Огиварой-куном?», - но ярко-блещущие картинки перед глазами убеждают в обратном. Тетсуя включает компьютер, закинув голову назад. Он ненавидит такую тишину, когда звенит в ушах. «Добро пожаловать», - вещает вычислительная машина вместе с протяжным звуком, знакомым новому поколению с ранних времен. Пароль от учетной записи Куроко не забудет никогда, даже если отчаянно захочет, потеряет память, руки приучены к многократному набору заветных символов. «Баскетбол». Тетсуя усмехается. Да уж, взломать его – проще пареной репы. Однако злостный хакер будет расстроен. Папки «мой компьютер», «корзина», да «Yahoo!». А еще, голубоглазый отличал стиль письма. Привычное «basuke» он записывал хироганой*. Зачем? А, Куроко и сам задумывается над этим. Просто, наверное, хочется чего-то своего. «Только маленькие дети помечают свои вещи!» - как-то прочел он в одной манге. Отсылка к тому, что дети глупы? Пусть это и отнюдь не так, но Куроко не станет спорить с собой. Глупый, и ладно. В конце концов, он не Акаши. Акаши... Отогнав не успевшее вспыхнуть смущение, Тетсуя принялся за работу. Сменив унылую заставку рабочего стола путем двойного щелчка по иконке браузера, Куроко принялся вбивать HTTP адрес в верхнюю строку, ожидая загрузки. Голубоглазый знал точно – любыми методами он должен сохранить тайну о своей семье, грязной, прогнившей, до омерзения искореженной. Безусловно сейчас стыдно за вспышку эмоций. Однако ничего не поделаешь. Это был приобретенный рефлекс на посягательство кое-чего запретного. Даже если оба это знают, Тетсуя не желает слышать колючие слова снова. «Мне предстоит долгая работа», - рассуждает он наперекор внутреннему голосу, глядя на множественные анкеты сокурсников уже после авторизации. *** - Шин-чан. - ... - Мидо-чи~н. - ... - Мидорима Шинтаро-сан! - ... - Эй, очкозавр. Чаша терпения трескается. Мидорима в упор глядит на четверку из Такао, Мурасакибары и близнецов. – Нет, - он скрипнул зубами, изо всех сил стараясь не морщится. Ребята глядят на озябшего щенка, надеясь, что их просьбу сможет передать животное. – Но, Шин-чан..! – Такао, я и так тебе пустил держать тут рассадник блох, - сказал как отрезал. - Мидорима Шинтаро-сан, Вы же такой хороший! - удивленный взгляд со стороны зазываемого. - Мурасаки-кун говорит, что ты всегда его сладким кормишь и тем не менее следишь за всем. Прям как, - он ждет сравнения с ответственным взрослым. В предвкушении уголки тонких губ приподнимаются, очки поправляются указательным забинтованным пальцем, а весь вид принимает статность, - мамочка! - Да-да, сварливая мамаша. - Мидо-чин хорошая мама... - Точно! Шин-чан и правда дотошен. Он – идеальная мать. Вдох. Выдох. Сломать дрожащим от злости пальцем тонкую пластиковую оправу часов. Попасть им в глаз. Закричать. Принять заботу единственной девушки. Сквозь слезящийся глаз увидеть ржущего во все горло Казунари. Разработать план мести. – Лол, Шин-чан – цундере. А за розоватый румянец на его щеках разом простить все. *** - По концепции экзистенциализма мироздание иррационально. Иррациональности противопоставляется… Противостоять иррациональности не значит подавить свой страх, а скорее заглянуть ему в глаза и противопоставить себя всему миру. Теперь же, - он хлопнул руками, принуждая некоторых нерадивых учеников очнуться. Сейджуро же вел не большой, а вместительно умеренный конспект. – Поговорим об абстракции, - поворачивается лицом к аудитории, последний раз глянув на свои записи. – К примеру, шпатлевка на стенах. Стройная девушка в очках поднимает руку, «ненарочно» давая бежать по спине роскошными карамельным волосам путем снятия тоненькой резинки. Мягко улыбается, на ее щеках виднеются прелестные ямочки. Забавно щурит глаза и отвечает чистым, звонким голосом, поднимаясь и машинально поправляя юбку: – Профессор, могу ли я вставить свои пять копеек? - мужчина кивает, улыбаясь в ответ обворожительной особе. - Если мы и правда проводим сравнение столь грубой формы, то могу лишь сказать, что люди, как и рушащаяся шпаклевка, переменчивы. Их жизни не зависят от желаний и решений; слабыми отбросами повелевают обстоятельства, словно тряпичными куклами. Преподаватель, счастливый, снова кивнул, разрешая сесть. Однако его плану занятия решили помешать. Многозначительно хлопая, Сейджуро поднялся, хмыкнув. - Занятно, занятно. Но слишком затянуто. Речи подобного рода лишь утомляют слушателя. Если отбросить эпитеты, фразеологизмы и прочие дотошные прелести жизни, то это речь ни о чем. Да, человек слаб. Все слабы. Кроме меня. Они, люди, сами могут разрешать конфликты, унизить, взметнуть до высот – разве всего этого недостаточно, чтобы понять вес их решений? Казалось бы, его тирада должна была усадить зазнайку на место. Но нет. Девушка прошлась языком по губам, растянув их в ухмылке. Подправленные стекла очков отдают белым. - Прелестно~, - шепнула она, причмокнув губами. Акаши невольно ощутил, что от одного ее вида, несмотря на абсолютную непоколебимость, по рукам бегут мурашки. Эта девка страшнее некоронованного короля, Ханамии Макото. Хотя, если задуматься, редкая дама внутренне не страшна. - Создайте тишину, пожалуйста. У нас между прочим еще урочное время. Кивнув, оба сели на место. Акаши готов поклясться, что девушка была чем-то занята за его спиной. И это явно касалось самого гетерохромика. *** - Ва~! Канеко-чан, чего этот ребенок у твоих ног вертится? - завизжал парень в одной лишь длинной рубашке. По черным волосам стекали капли пота. - А мне покуда знать? - сверкнув серыми глазами в сторону знакомого, девушка закурила. - Шлюха~, - хихикнул юноша, выкрав у любовницы сигарету. - От кого я это слышу, - выгнув бровь, скептично удивилась та. Услышав детский плач, сероглазая только пнула мальчишка, вцепившегося в его ногу, другой. - Если хочешь порадовать мамочку, то беги на улицу и не возвращайся до вечера, - тушит окурок о чужие светлые волосы – знает, что в густой копне подпалит лишь кончики. - Прошу тебя, потеряйся. Тетсуя проснулся в холодном поту. Непроизвольно дернув рукой, он сшиб со стола распечатанные бумаги. Руки и голова словно налились свинцом. Сжав кулак и произнеся сквозь сжатые зубы сдавленное: «черт», обычно невозмутимый Куроко лишь с холодной брезгливостью откинул с глаз остатки сна. Венка на шее учащенно бьется, несмотря на внешнее безразличие. - А, - глядя на световой блик, отразившийся на бумаге, он переводит взгляд на часы. – Еще немного, и я могу опоздать. Вытесняя мысли, Тетсуя собрал распечатки, выключая компьютер и на ходу собираясь, наспех заперев квартиру. Надо не забыть купить снотворное. ____ - Акаши-сан, постой. - «Сан» и на «ты»? - при выходе из аудитории он заметил ту же девушку, что спорила с ним не так давно. - Можем сразу, раз ты не против. - Мы знакомы? - А что мешает нашему знакомству? «Эта...», - его неподобающие члену привилегированного общества мысли оказались прерваны. – Акаши-кун, можно мне уйти? – А! - девушка вскрикнула, отшатнувшись. - Этот... То есть, Куроко Тетсуя-кун, не стоит так пугать. Это будет просто ужасно, если Вы заставите девушку плакать. - Я извиняюсь, - его голос кажется обыкновенно-непоколебимым. Не сказать, что события средней школы терзают его, просто парень абсолютно уверен, что она явно знает больше. И не побрезгует этим воспользоваться. – Тебе не за чем, Тетсуя, - сейчас Куроко его не поправит. Пускай ведет ситуацию. Сейджуро переводит косой взгляд с голубоглазого на обладательницу шикарных форм. - Думаю, руководству не будет угодно непозволительное поведение студентки в отношении ее сокурсника, - после этого он абсолютно утерял к девице всякий интерес. - Пошли. - Но... - Уходим отсюда, я сказал, - от всего этого сыр-бора юноша уже начал раздражаться. И только он хотел уйти, как собственная рука оказалась охвачена чужими ладонями. - Знаешь, я думаю, тебе не стоит водиться с такими, как Куроко Тетсуя. - Что ты имеешь в виду? - полуразворот. - Акаши-кун, - если начали, так пусть сохранят маски до антракта. - Нам, кажется, пора. Не дожидаясь ответа, Куроко взял Сейджуро за руку, поведя за собой. Тот особо не противился, без особого интереса пропустив искаженное злобой лицо. В конце концов вычурность и насмешки по поводу близости остались в прошлом. А после прямого поцелуя они без каких-либо предвзятостей перестали думать о стенах общественной нравственности в компании друг друга. – Куроко, что ты скрываешься? - уже у выхода из корпуса спросил Сейджуро. Лишь человек из стали не заметил бы, что хватка Тетсуи крепче, чем когда-либо. Не от переполняющих эмоций, от желания почувствовать кого-то рядом. - Знаешь, Акаши-кун, а говорят руководительница странная. Гетерохромик просто замолчал, поняв, что выпрашивать бесполезно. Он уже собирался пойти обыкновенно чуть впереди, а не наравне, учитывая увиливающую беседу. Но теплую ладонь неожиданно не хотелось отпускать.