Чудо оборачивается проклятием.

«Вы ошибаетесь!» - ему хотелось кричать. «Отпустите, я не виновен», - ради веры общества в это Куроко был готов разбиться о стену, просовывая руку сквозь хлипкие прутья решетки. - А ну тихо! И трелью по этим железкам. Он хочет исчезнуть и никогда не рождаться. У него больше нет сил. И целой жизни не хватит, чтобы искупить все грехи. Больше не осталось сил. Ему все доходчиво объяснили. Сестра Мидоримы подтвердила, что Куроко угрожал ей, но про брата он ничего не говорил. Кроме того, на одежде Шинтаро обнаружен волос Куроко. Было подтверждено, что отпечатки пальцев Тетсуи обнаружены на шее якобы совершившего самоубийство Кисе Реты. И в довершение... Кагами Тайга, который с травмой позвонка больше никогда не встанет с инвалидного кресла, получил травму в день уезда Куроко. Слова "я не причем" тут - пустой звук. "Молю, поверьте мне", - идиотизм с уст серийного убийцы. - Акаши... - использовав право на единственный звонок, Куроко наконец дозвонился. - Тетсуя? Что с тобой? Ты где? Я не могу до тебя дозвониться полдня. - Я в полицейском участке. Меня арестовали, - в его шепоте чувствовалась нарастающая паника. - Я... Я... Я ничего не понимаю. Прошу, помоги мне. Куроко выдохнул. Акаши помнит его резкие выдохи за мгновение перед поцелуем и то, как он с чуть покрасневшими щеками вздыхает, когда Сейджуро касается его руки своей. Он все это помнит: искусанные губы Куроко, блестящий взгляд, спутанные поутру волосы и прозрачную полуулыбку. Акаши понимает, что никогда не позволит себе это потерять. - Помоги мне. Точно как в тот раз. - Я спасу тебя. Почему он это делает, хоть и не уверен в том, что Тетсуя невиновен? «Ах». Ответ прост. Он хочет, чтобы мгновение снова замерло вместе с ним и Куроко. - Акаши... Они собирают доказательства. Сказали, что меня отпустят через пятнадцать дней, потому что еще ничего не собрано. Я не хочу умирать напрасно. М-мне нужно доказать свою невиновность. Мы оба понимаем, чем это может закончиться. Его казнят. Они знают это, но не могут произнести. - Я внесу за тебя залог. - Что? Я ведь ничего не сказал. - Потому что не хотел беспокоить. Цена не имеет значения. Куроко недолго молчит, плотнее прижав телефон к уху. - Спасибо. Он почти сразу завершает вызов, чтобы не выдать своего состояния. «Мидорима-кун и Кисе-кун мертвы, Кагами-кун не сможет больше играть в баскетбол – и во всем этом винят меня. Май-чан и бабушка...» Тетсуя прикрыл глаза, выдохнув. «Акаши... Акаши... Акаши...». Он без конца шепчет, постепенно успокаиваясь. Забив мысли одним Сейджуро, удается расслабиться и задремать в положении сидя. Куроко проснулся, когда скрипнула решетка. Он вздрогнул и резко вскочил, в затекших мышцах почувствовав острую боль. Пошатнувшись, Тетсуя схватился за прут. Он встречается взглядом с Акаши и почти падает снова. Куроко знать не знает, сколько денег в него угробили, законно ли это вообще и что от него требуется. Он не подготовлен, и любое уклонение или завуалированное действие в показаниях Тетсуи прокуроры используют в свою пользу. Сейджуро жеманно улыбается мужчине с проседью на почти лысой голове и густыми усами, в которых заметны хлебные крошки. Он тормошит волосы Акаши, и Куроко физически чувствует его раздражение. «Ха. Ха». - Эй. Вздрагивая, Тетсуя переводит опешивший взгляд на Сейджуро, протяжно выдохнув. - Пошли домой. Внезапно отлегло от сердца. *** Такао мрачнее, чем обычно. Он смотрит перед собой, даже не ловя взглядом снующего перед собой Мидориму. - Нэ, Шин-чан? Обращенный в кота, он внимательно следит за Кадзунари, и вытянутые зрачки его становятся шире. - Будет подозрительно, если я сейчас исчезну? По правде говоря, мне не хочется в это ввязываться, но и подставить Куроко-куна будет как-то неловко. Шинтаро молчит, размеренно виляя хвостом, и лишь тихий смех раздается в белом-белом помещении. Даже эха не слышно. От осознания этого по коже Такао пробежали мурашки. - Он не жилец, - с усмешкой заключил, опуская голову. - Куроко? Шинтаро примостился рядом. Такао с улыбкой промолчал. - Я ни о чем ему не скажу. *** Сейджуро привел Тетсую не в общежитие, а к себе домой. Тот, собственно, и не был против, но, конечно, смутился отношению прислуги к молодому господину и его гостю. Судя по тому, что он вполне спокоен и с виду расслаблен, Акаши-старший сейчас на работе. Куроко был удивлен. Ванная комната, разделенная всего одной стеной от комнаты Акаши, была на пару метров больше зала Тетсуи. Не сказать, что он был беден, но нищенкой в данный момент себя ощущал точно. «Этот кран позолоченный или так начищен?», «А сюда можно входить без тапок?», «Почему здесь такие горячие полотенца?» – все эти вопросы, всплывшие спонтанно, быстро растворялись, когда взгляд перескакивал на новое. «Так ярко, что я сейчас ослепну». Комната самого Сейджуро нисколько не уступала ни размером, ни роскошью. - Зачем тебе подсвечник? - Он мамин. Он не стал рассказывать слезливую историю о том, как мать по детству Акаши приходила к нему в комнату, о чем-то тихо-тихо шептала и с улыбкой тушила свечи, когда маленький Сей засыпал. Просто это не нужно, чтобы быть ближе к Куроко, вот и все. - Акаши, знаешь... Я не уверен в этом плане. - Какой вздор, Куроко. Сейджуро достает чемодан и открывает его с помощью трехзначного кода. - Это опасно. Ты представляешь, что будет, если меня найдут? - Я буду с тобой. Это – твое алиби. - Но я же расписался на подписке о невыезде. - Ах, что же делать, - иронично проронил Акаши, протянув Тетсуе бумажную розу. Повисла многозначительная тишина. - Это то, о чем я думаю? - Если ты думаешь о том, насколько я искусен, то да. - Ты... «Как романтично». И Куроко не сдерживает полуулыбки, прикрыв глаза. Ему необыкновенно приятно назвать Акаши идиотом. - Я уже взял билеты. - А отец? - Мы же не в Калифорнию летим, чего ж ему быть против? Тетсуя прыснул от смеха, и Сейджуро не сдержал довольной улыбки. - Уезжаем через месяц, так что готовься заранее и со всеми попрощайся. Коротко кивнув, Куроко окликнул его. - Давай быстрее, мне еще надо позвонить Ши... Оборвавшись на полуслове, он замер, чувствуя губы Тетсуи на своих. Притянув его за пиджак к себе, Куроко сжал пальцы на плотной ткани, целуя парня смелее и настойчивее. Акаши почти сразу же усмехнулся, когда мелкий пронырливый засранец перехватил инициативу, укусив его, Сейджуро, нижнюю губу. Запустив пальцы в его волосы, он, едва-едва погладив кожу у корней, несильно сжал их. Услышав сквозь поцелуй сдавленный выдох, Акаши без колебаний протолкнул язык в чужой рот. Тихо замычав, Куроко прикрыл глаза, вздрогнув и отступая назад. Уперевшись спиной в шкаф, он не совсем уверенно коснулся языка Акаши своим. Тот же, находясь под каким-то неведомым порывом, уверенно провел по языку, смешивая слюну и сглатывая ее. Вырывая из Тетсуи новые вздохи и редкую дрожь, он, не ожидая того от себя, запустил руки под чужую майку, держа одну руку на бедре, а другой пересчитывая его ребра. С характерным звуком разорвав поцелуй, Сейджуро принялся невесомо целовать его шею, жарко выдохнув и почувствовав руки Тетсуи уже на своей спине. У него никогда раньше так чертовски быстро не билось сердце. Вжимая его в платяную поверхность шкафа, Акаши потянулся скорее инстинктивно к ремню на его штанах, когда понял, что пропустил один-единственный момент: ладони напрягшегося Куроко слишком быстро накрыли руки Сейджуро и сжали их. - Достаточно, Акаши. В голосе Тетсуи не было колебаний и увиливаний, как это обычно водилось у старшеклассниц в Ракузане. Он действительно не хотел или боялся — в любом случае стоп-сигнал Акаши. Неловкая тишина, повисшая между ними, тяжелела с каждой минутой. *** «Как слышно?» Три щелчка – связь налажена. Адриан Льюс (глава 18) присвистывает, уверенно шагая по мостовой. Он в западной части Токио – место, где проживают родители Куроко, только приехавшие с похорон. Он много думал о долгожданной встречи, примеряя множество масок и размышляя, сколько искренности должно быть в его улыбкой. «Или лучше быть переполненным скорбью?» Он почти не сдержал смеха. Нажав на звонок, мужчина услышал за дверью трель, а также тихие переговоры внутри. Учитывая, что рядом почти вплотную расположены соседние дома, Адриан приметил, что, не подняв шумихи, тут не убить. Пока он был переполнен мыслями, настраивающими на релакс, дверь отворилась, и в ее проеме показалось опухшее лицо женщины средних лет, позади которой стоял, по всей видимости, ее муж. - Здравствуйте. - Простите, вы что-то хотели? - Ах, что вы, самую малость. Льюс не сдержал почти ехидной усмешкой. - Имя "Мари Чесс" вам о чем-то говорит? Забавно было наблюдать, как интересно контрастирует бледное лицо с красными глазами, в которых сжались зрачки. *** - Акаши. Сейджуро немного неохотно отозвался, приоткрыв слипшиеся глаза. Он только-только засыпал. - Ты спишь? Это был самый тупой вопрос, который Сейджуро мог услышать в два часа ночи от человека, делящего с ним постель. - Я хочу рассказать тебе все о себе. Заинтересованный, Акаши сразу же протер глаза, полусев. - Почему так неожиданно? - Просто... Я чувствую - пора. Куроко не может сказать, что ощущает, как смерть дышит ему в шею. История берет свое начало с темной-темной ночи.