Чудо оборачивается проклятием.

POV Куроко. Есть вещи, которые я люблю. Например, вздыхать: тупо уставившись в потолок, в перерывах между чтением, возвращая вспять время в памяти. Есть вещи, которые я ненавижу. Они шаблонные, простые, но давно стали моими. Я думаю, больше, чем для тех, у кого привычки на виду. Ненавижу магазинный кофе, будильники, севшую после стирки одежду и компьютер с неоплаченным интернетом. Ненавижу, когда ломаются вещи, ненавижу, когда ломаются люди. Ненавижу выбор между «если» и «когда». Еще я ненавижу утро. Просыпаться с отклонением в пару минут, ждать, что отложенное с вчера вернется, вставать в нетерпении чего-то и забывать мелкие детали прошедшего дня. Почему вся жизнь не может протекать одним днем? Не «один день», а полноценный, длиной в семьдесят с лишним лет для каждого, день. Завершает этот нужный лишь мне список самоубийство. Люди хотят жить, люди просят жизни. Абсолютно все в определенный период проживают ее бессмысленно, глупо и впустую. Знаете, как это бывает во время черчения? У тебя обязательно дрогнет рука хоть раз, даже если это просто отрезок, и ты действительно имеешь опыт, исчисляемый годами. Или эта линия будет «не тем, что я хотел». Низшие из всех считают, что «стерев» свою линию, они в следующий раз смогут начертить новую, забыв или нет об ошибках. Сбегать утром. Сбегать, покончив с собой. Люди бегут всю жизнь. И я не исключение. О Боже, какая глупость. Просто я так к этому привык. Ненавижу себя и ненавижу тебя, Акаши. The end of POV. «А вот и Сейджуро-кун» «Впервые я действительно рад тому, что ты мой сын» «Мы сейчас вдвоем, Акаши. Не хочешь объяснить причину своей мины любимой жене?» «Если ты меня правда любишь, помоги сбежать» «Невозможно потерять близких. Шинтаро вернется. Или я - к нему» «И я тебя» Он сбежал, когда Амайа сказала, что сердце у нее прихватило, и при двух отцах послала жениха за лекарством. Потом, договорились они, внезапно станет лучше, а он, вернувшись, скажет, что много аптек были закрыты, а телефон волшебный образом не мог словить сеть. «Я уеду в два часа ночи». 02:05 Что ж, Куроко никогда не был особо пунктуальным. И, дергая за дверную ручку, он надеется, что статус «отсутствует» в обновленной базе данных – просто нелепая случайность. *** - Ах, - парень смотрит, улыбаясь, - это снова ты. - Такао, я всегда здесь. Кадзунари усмехается, и тянет к нему руку. Мидорима, Мидорима-девушка, Мидорима-ребенок, Мидорима, который ниже его, Мидорима, у которого его собственное лицо, Мидорима, каким его захочет видеть Такао. - Они такие глупые. Все: Акаши, Куроко, остальные, даже младшая сестренка, думают, что ты мертв. Думают, что встретятся с тобой после смерти. - Я мертв. - Как же я тебя люблю, - он широко улыбается, дергая ногами. - Такао, ты уже использовал「 это 」? - А, - Кадзунари смотрит удивленно. - Так 「 это 」 твое? Шинтаро кивает, и Такао сжимает его-девушку в объятиях. И все равно, хоть она ускользает сквозь пальцы. Он укладывает Мидориму-кота, смотрящего на него столь пронзительным взглядом, на свои колени и гладит беззвучное создание. - Я бы хотел навсегда остаться здесь. Такао встает, и Шинтаро обращается в человека, привычным жестом подправляет очки и следует за идущим по белой балке парнем. - Здесь и там... Я не умру. - Тут нет ничего, кроме твоего сознания. Очень унылого, кстати. - Там будет хуже. Я это чувствую. И... Во всем виноват он. - Так ты тоже понял? Кивок. - Куроко. *** Тетсуя просыпается в поезде, тяжело дыша. Ехать надо с пересадкой на автобус, потому что вчерашний прямой рейс он пропустил. «Куроко» Что это было? «Это Карасава Огай, сейчас семь утра, а значит пора просыпаться, Япония! Веселись со мной и... Простите, эфир прерывается для срочных новостей. В префектуре Осака, в городе Хириката произошел крупный теракт прошлой ночью. Эксперты оценивают ущерб. Есть вероятность опасности ядерного нападения – все рейсы и маршруты отменены, а город оцеплен. Приятного утра, берегите себя» Тетсуя прислонился к стеклу лицом. Очень весело. Вспоминается недавнее сообщение от Маюри, набранное с неизвестного номера, видимо, сиделкой: «Я слышала о том, что произошло. Куроко-кун, мне жаль! Ужасно жаль! Могу я чем-нибудь помочь? Хоть чем-то, только скажи. Прошу, только береги себя. Говорят, Асума пошел на поправку, но я чувствую, что меня просто успокаивают. Прости, что отвлекаюсь, я просто растеряна. Как ты вообще? Жить можно? Я буду ждать ответа. Извини, если разбудила (хотя это вряд ли, да?). Береги себя, пожалуйста.

Маюри.

Парень выключил динамики через кнопку на панели. Он, скорее всего, больше не уснет. В голову лезут нехорошие мысли. Можно сбежать от всего, и начать новую жизнь. Можно наплевать на все и сбить тотем пустоты. Можно отстрелить головы всем вокруг или задушить полностью, чтоб горе укрыло полностью, и объятия этого плотного покрывала боли будет пронзать так долго, пока он не умрет. Или покончить с этим Сейджуро, которого просили быть рядом лишь один чертов вечер. Глупости. «И демон ребенка однажды родил Безгреховным ангелом он был, И дитя ангельское спасителем народным прослыл» Он не знает, что это за строки. Знает, что демон и правда родил. Знает, что оболочка у отпрыска и правда ангельская. Знает, что спасителем станет кто-то. «Тайга пропал». Куроко понимает, что это неспроста. «Нос красный». В вагоне тепло. Но влажно. *** Мидорима мертв. Кагами исчез в день уезда Куроко. Амайа привязалась к его слепой подружке. Смотря на Акаши, Такао повторяет: "Куроко-кун" и "это нечистое". Тот вспоминает "Страну радости" Кинга с приемом «это не белое, Дев» и вздыхает. Сейджуро обводит маркером связующее звено. Полиция, наверняка, тоже пришла к выводу, что Куроко в этом замешан. Когда он сам представляет это, то с точки зрения логики многое встает на свои места, но... Он вздохнул. Ну не похож он на маньяка-убийцу. Это же не дешевый детектив-бестселлер. Боже, да пусть хоть умерший брат-близнец, отец, приемные родители! Правда тогда это превратиться в идиотский сериал, у которых обычно всегда слащавые финалы. «Черт». – Что же делать? «Что я могу сделать?». Отвести от Тетсуи подозрения - одна из первостепенных задач, но не важнейшая. Что-то зашуршало в коридоре. Акаши подозрительно, осторожно приподнялся и крадучись пробрался к двери. Захватив с собой нож и отойдя за шкаф, резко включает свет. Никого. Ни ду-ши. Сейджуро чувствует себя глупо, но спокойно. На полу – записка, упавшая из разъема для писем. «Красное. Голден гай» И тут же сообщение от Амайи: «Я сказала, что ты встретил друга из корпуса, было поздно, а зарядка села. Странно, но их это устроило. А, и да, Акаши, как будет время, погугли «Мари Чесс».» «Задолбали». Сейджуро вздыхает и садится обратно за ноутбук. Бегло проходится глазами по какой-то статье. Чтобы разгрузить голову, рассчитывает, на сколько лет сядет убийца. Если Тайгу убьют – а это произойдет наверняка –, то до серийного убийства рукой махнуть. И правда, расслабляет. Так, что у нас тут? Маюри, значит. Очень удобно иметь при себе копию переписок и контактов Тетсуи. - Слепая? - личное дело – вещь занятная. - И приятель-наркоман? А ведь Акаши видел их пару раз подоль Куроко – свиду вполне приличные, нормальные ребята. «Нужно навестить этого. Может, он что-то знает» – и ставит себе напоминание. - И что у нас есть? Объект "А", - Маюри. - оказался спроважен ответственным лицом, объектом "С", - Амайа. - За неимением поводыря. Объект "В" вышел из «игры» несколько часами ранее. «К»... - Куроко. - У него нет мотива, но есть причастность к преступлениям. По статье «соучастник», «подельник», «сокрытие преступления»? Возможно, скоро найдутся еще подозреваемые. А, может, нет. Тогда «К»... «К»... Акаши представляет, как Куроко приходит к нему, низко опустив голову и почти кланяясь, представляет его заплаканное лицо, его мольбы и дрожь на кончиках пальцев... И осознает, что невероятно возбудился. Дыхание стало вязким, глубоким, во рту скопилась слюна, в штанах – тесно. Тут не пораскидаешь мозгами – только шарами. Тетсуя чуть более щуплый, чем он есть на самом деле, надевает чулки, которые так любит Акаши. Куроко возмущается, оставшись связанным. Он отчаянно краснеет и пытается вырвать тонкие слабые запястья из чужих рук, пряча чудно блестящие глаза. Сердце бьется в учащенном ритме, словно певчая птичка взаперти. Сейджуро откинулся голову на спинку стула, медленно ведя одной рукой по члену, другой взяв салфетку и накрыв уретру, чтобы не изливаться на стол или собственные штаны. У него часто дергается кадык. Куроко боится. Куроко избит. Акаши касается его узких бедер, сжимая их. Куроко громко стонет, вскрикивает. Мечется и изгибается под ним, сжимая до отчетливо выступивших косточек льняное покрывало. Куроко в ударах от плетки. Куроко отсасывает ему. Много Куроко. Больше Куроко. Он лижет ботинки Сейджуро в канцлерской форме. Он просит больше. «Еще... Еще немного...» Куроко смеется. Куроко улыбается ему. Куроко удивленно приподнимает брови. Куроко о чем-то ему рассказывает. Он отражается в глазах Куроко. Куроко благодарит его. Акаши гортанно стонет, вышибая из грудной клетки весь кислород. Втягивает живот. Сжимаются пальцы на ногах. Парень приподнимает бедра, излившись в салфетку. И все равно немного оказывается на полу. Он уговаривает себя, что это все усталость, занятость, долгое недержание и... Тетсуя был ну действительно сексуален. После пережитого бурного оргазма последовал туман в голове и полное спокойствие. Захотелось проспаться от души. - Твою, блять, мать, - он не матерится с тех пор, как узнал об этих словах – с самой детской площадки. На кухне. В выданной студенческим общежитием комнате. Он обессиленно утыкается лбом в поверхность стола. Ну а с другой стороны – что такого? Он взрослый молодой человек, это его собственное жилье и дрочит он на... Тоже на свою собственность? Акаши поворачивает голову. Что будет после приезда? Многое ли придется восстанавливать? Быстро ли надоест? «Надоело». Почему Сейджуро всегда ввязывается в подобную ахинею? Ему что, больше всех надо? И в этот момент он чувствует, как отчаянно крутят шестеренки в голове. Однако... «Ко мне это тоже относится». Кто знает, может, он следующий? А если виноват Тетсуя, то... Вот черт. Это же нереально представить! Хотя бы то, как он вел себя при похищении и на похоронах... Хотя нет, последние его больше шокировали, чем привели в уныние. Отстраненный, как всегда, хах. «...» - Нельзя об этом думать. Не сейчас. Не после того, как подрочил на подозреваемого. - Наверняка есть другое объяснение... Оно где-то рядом, я знаю. «Тетсуя убил Шинтаро, потому и был не так поглощен горем, в отличие от того же Атсуши. В ночь его ухода Тайга пропал и до сих пор не найден. Его незрячая подруга выведывает информацию о девушке, с которой Куроко на ножах, а второй парень узнал слишком многое, потому его вывели из игры». Акаши затошнило. Что за бред! Но полиция наверняка придет к этому варианту. В конце концов, в этом деле остается лишь найти или |навязать| мотив. Как просто. Их не смутит, что |слишком просто|. Однако, если Куроко и правда убил Мидориму, если это и правда было... Тогда Сейджуро придушит его своими собственными руками. - Ладно, - без знания большего числа фактов он все равно ничего не добьется. Взгляд падает на записку, подброшенную ему через проем для почты, и Сейджуро вдруг чувствует немного колющее раздражение. - «Голден гай», хм. Ему вдруг вспомнился собственный блеф насчет "настоящей" фамилии Куроко и его мамочки. Почему-то кажется, что, хоть Акаши открыто лгал, Тетсуя боялся именно продолжения второй части. С щелчком мыши началась очередная бессонная ночь. *** С этим тихим смехом мужчина походил на сумасшедшего. Он им и был, подумала женщина. - Как замечательно. Все идет по плану. - Столько мук лишь из желания отомстить. Да еще такая мелочь... - Я всегда мыслил масштабно. «Тебе просто нечего было терять». - Покончить бы с этим быстрее. Я хотел бы вернуться обратно. «Сможешь ли и в этот раз?». - Твоей дочери пришлось бы несладко. - О нет, свою девочку я бы любил. Потому что, как и он, эта была бы точной копией... - «Одной»? Молча улыбаясь, он анонимно докладывает о том, что подающий надежды спортсмен уже мертв. - Ад на земле – единственный рай. *** - С тобой происходит в последнее время что-то странное. Курусу с подозрением наблюдает за собирающейся сестрой. - Я просто собираюсь пройтись с Мур-куном до продуктового. И попрошу тебя не идти с нами. - Ханане, что ты говоришь? «Мур-кун»? Сбрендила? Это никак не похоже на прогулку двух знакомых, больше – на свиданку. Он потянулся к руке сестры, ласковым, смазанным поцелуем скользнув по ее губам. Другая рука нежно гладит по волосам. - Я люблю тебя, - глядя в глаза, берет чужое лицо в свои руки и не может поймать чужого взгляда. Ну ничего, она сейчас обязательно скажет, что любит его тоже, что так будет всегда и они никогда не расстанутся. Вот, еще немного, совсем чуть. «Почему ты так внимательно смотришь на эту дверь?» Стук. - Мне пора. Она отходит, не глядя на брата. Тот обессиленно опускает руки, вперив безысходным взглядом улыбающуюся Атсуши сестрицу. Он не заметил, как она подросла: грудь их давно не одинаково плоская, вместо кед она теперь носит чудные туфли на высоком каблуке, подходящие к платью, уже чуть подводит глаза тушью и губы – блеском, а волосы распускает по плечам. Она не девочка. Только Курусу все еще остается ребенком, не по-детски любящим Ханане. - Аа, Мур-кун, привет! Куда пойдем? Девушка не отрывает взгляда от инфантильного лица, на щеках ее лихорадочный румянец. - Наверное, ну, в кино сначала. - А потом - в кафе? Счет чур делим пополам! - Нет, - удивительно спокойно смотрит Ханане в глаза. - А-чин, - и плевать, что полная фамилия - «Аоки». - У нас не было ни разу совместной практики. Сегодня поедим у меня. Покраснев, девушка счастливо кивает. - Курусу, я ушла. Не жди меня буду по... - Завтра, к обеду. Ханане прокашлялась, вспыхнув, и молча закрыла дверь, даже не оглянувшись на брата. Скорее всего, чтобы не испортить себе вечер. «Мы до продуктового, и тебе не следует идти за нами» Лгунья. *** Шли дни, и Акаши все яснее понимал, что Куроко, если не прямо, то косвенно причастен к произошедшему. Знает мотив? Убийц? Помогал? Может, все и сразу. "А может и ничего". Голден гай - район Токио, скопление баров "для своих". «Красное?» Сейджуро ничего не оставалось, кроме как передать записку в полицию. Как занятно. Ведь от силы два-три бара не скуплены огромной сетью магазинов. Два-три обветшавших бара, ха. «Красное...» Район, в который никогда не забредут уважаемые люди. Там, где ни за что не будет ни единого спортсмена. Место с замысловатыми и длинными переулками, в которых черт ногу сломит. «Как иголка в стоге сена», - любил говорит Куроко. Куроко. «Красное.» *** «Эфир прерывается ввиду срочных вестей. Эффект Вертера, прошедший по всей стране после самоубийства известного ХХХ, напрасно сделано фанатами, сообщает полиция Токио. Есть четкие доказательства убийства звезды» *** «Я думал, что это время навсегда отпечатается в памяти, но на деле я ничего практически не помню». Куроко вздохнул. Он оглянулся, проверив целость багажа позади себя. Снова начнется та же удручающе-досадная жизнь. Ах, в будущем Тетсуе об этом придется только мечтать. Он едва ступил с платформы. Полиция обступила. Взвыли сирены. Он не понимает. Ничего не понимает. Куроко просят не сопротивляться и медленно поднять руки. Он боится. Ему страшно. Мужчина в форме уверенно подходит к нему, держа пистолет на предохранителе. Щелкнули наручники на его запястьях. Тетсуя ошалевши смотрит глубоко посаженными глазами с залегшими темными кругами, в которых дрожат суженные зрачки. – Молодой человек, я прошу вас оставаться на месте. – Ч... Что..? - он хочет многое спросить, но не в силах собраться. – Вы арестованы по подозрению в двух убийствах с особой жестокостью и нанесению тяжких увечий с целью покушения. Эффе́кт Ве́ртера; синдро́м Ве́ртера — массовая волна подражающих самоубийств, которые совершаются после самоубийства, широко освещённого телевидением или другими СМИ, либо описанного в популярном произведении литературы или кинематографа.