I
9 января 2019 г. в 17:51
В имперском царстве в палпатиновом государстве жил да был добрый молодец. Звали его простым именем — Илай. А для родных и близких — Илаюшка. Дурачком он, однако ж, не был, несмотря на наличие в роду двух старших братьев. Грамоте да письму обучался с малых лет. Большую любовь питал к арифметике. Умножал да делил, производные голыми руками брал, квадратные уравнения в уме высчитывал. Так навысчитывался, что пригласили его одним стандартным галактическим деньком аж на Корусант, ибо прослыл он волшебником, вектор любого корабля вычислить могущим, да указать, в какой части Галактики сие космическое суденышко искать следует.
Прибыл Илай в столицу большущую, и во дворец Императора его повели сразу же. Опечаленный сидел Император на троне своем. Грусть-тоска его съедала. Не прельщала больше владыку абсолютная власть, надоели балы, праздники, даже к войнам с повстанцами утратил интерес он, а намедни настолько занемог от скуки, что на День Империи вместо него речь ораторствовал вельможа эриадовский, Таркином зовущийся.
Взглянул на Илая Император из-под хмурых бровей и слово молвил:
— Обратился я к тебе, Илаюшка, не зла желая, но с просьбой ласковой. С начала правления моего исчезло в Галактике всё волшебство. Не только Силушкою пропитана была она, но и самыми, что ни на есть волшебными существами населена. Вот уже десятый год подряд жду я этого волшебства, как дитя малое, а всё оно не приходит. Вернуть тебе его надобно в страну нашу всегалактическую. Без волшебства ведь только Сила есть, ума не надо. Справишься, полцарства хаттского тебе пожалую, да принцессу альдераанскую в придачу получишь. А коли с пустыми руками вернешься, не сносить тебе головы. Светящийся меч кости, что масло, режет.
Пригорюнился Император, опустил голову и махнул рукой, отправляя доброго молодца на все четыре стороны. Илай же, затылок почесав, присел на ступеньках дворца и призадумался.
— Думай, голова, фуражку куплю! Иль новую планку пожалую! Капитаном станешь!
— Отстань, Аринда Лотальская, не видишь, размышляю я! — укорил он боярыню знатную, несмотря на титул гордый, мещанскими замашками страдающую.
— О чем думу думаешь, добрый молодец?
— Дал мне владыка наш ситхский заданье нелегкое. Пойди туда, не знаю, куда, принеси то, что волшебством зовется. А почем я знаю, что это за волшебство?
Присела боярыня лотальская рядом с Илаем, да устремила взгляд в небо предзакатное, кое заполнили донельзя вереницы кораблей летучих.
— Да, были времена в Галактике, когда волшебство повсеместно творилось. В одно и то же время, когда старый год заканчивался, и новый начинался. В ту самую ночь самые сокровенные желания сбывались, да только загадывать их надо было особым образом. Взять бумагу и чернилами монкаламарийскими, письмо написать и отправить его в Регионы Неизведанные. Только обряд этот в лету канул после того, как Палпатин, реформатор наш великий, реформу образования провел. Бумагу, из древесины делающуюся, флимсипластом заменил, а чернила инфопланшетами и стилусами с кортозисными стержнями. Негоже, говорит, деревья вырубать, да поголовье кальмаров в океанах сокращать. А без правильного обряда волшебство не получишь. Да и летоисчисление поменялось — День Империи знаменует теперь Нового Года начало.
— Где ж мне теперь то волшебство искать? — пригорюнившись было, вопросил Илай.
— А ты календари старые раздобудь, да к датомирским ведьмам иди. Помогут они тебе, коль испытание пройдешь.
Поблагодарил Илай Аринду, сел на ковер-звездолет, лайсатранскими узорами расписанный, и в путь дорогу отправился. Долго скитался он по степям датомирским, пока не вышел к нагорью. Глядь, а в ущелье шагоход на курьих ножках стоит: фарами вдаль светит и габаритами подмигивает.
— Шагоход, шагоход, повернись ко мне передом, к нагорью задом! — смелости набравшись, громко крикнул добрый молодец.
Заскрежетал шагоход, сверкнул фарами, аварийкой замигал и медленно повернулся. Из люка высунулась морда забрачья, ухмыльнулась, да поманила гостя лапой когтистой. Чувствует Илай, что тело ему уже не подчиняется. Взлетел над степною травой и влетел в люк за забраком следом.
— Съем я тебя, добрый молодец! Уж больно жирненький ты и вкусненький, вестимо! Ляжки на жаркое, ребрышки в суп, а потроха на холодец.
— Не похож ты на ведьму датомирскую, — молвил Илай, забрака краснолицего разглядывая.
— Нету тут уже ведьм никаких. Как волшебство пропало, сгинули они, как и вся джедайская погань. Я один остался. Имя мне Дед Мол. Что забыл ты тут, добрый молодец?
— Как же ты, Дед Мол, гостей встречаешь? Накорми меня, напои, да спать уложи. Утром разговор держать будем.
Подивился забрак гостю смелому, но просьбу выполнил. Накормил остатками пшённой каши, воды из артезианской скважины дал напиться и в спальный мешок завернул, чтобы не сбежал чертяка, как прошлой весной Эзра Бриджер сделал.
Наутро поведал Мол, что давеча двое к нему приходили. Тоже волшебство искали. Левая пятка Императора в шлеме черном, да Синяк-под-глазом в кителе белом. Оба на ужин не сгодились, первый — все равно, что каша из топора, железяка, второй — вида болезного синий весь с глазами радиоактивно светящимися. Дед Мол такого есть побоялся, вдруг отравлен, да паразитами заселен.
— На погибель Император послал тебя, Илаюшка! Те двое, что за волшебством приходили, так и не вернулись. Сгинули в Регионах Неизведанных. А я тебя скоро съем!
И взмолился тут Илай, большущий котел с кипятком на печке увидав:
— Не ешь меня, Дед Мол Забракович! Помоги лучше советом добрым, да напутствием мудрым. Волшебство это мне найти надобно и капелькой его я с тобой поделюсь.
Нахмурился Дед Мол, достал из шкатулки бумажные письма, чернилами монкаламарийскими писанные и, сетуя, что обряд волшебный не действует более, солонку взял, да кипяток в котле посолил и сушеный листик дерева ч’ала для духу бросил.
Испугался Илай сей кончины, имперца недостойной, и взмолился пуще прежнего:
— Не ешь меня, Дед Мол! Верну я волшебство в Галактику, и что в письмах твоих писано — вмиг исполнится.
— Ну, хорошо, Илаюшка. Да только смотри, коли не исполнится ничего, я весь твой род Силой передушу!
На том и порешили. Поведал Мол, что путники до него в атоллонскую пустыню направились, искать источник живой Силы, который совет даст, да путь укажет. Илай же Силой не владел, поэтому отдал ему Мол меч-кладенец свой, алой аурой светящийся и хозяина своего защищать заколдованный, да голокрон ситхский, чтобы источник Силы пробудить.
Сел Илай на ковер-звездолет и, вздохнув свободно, был таков.