О грехе невежества

Северус и Том, стоя на крыльце банка, вдыхая воздух полной грудью и перестав, наконец-то, изображать заблудившихся назгулов, старались вообще не думать. Во избежание выверта мозгов. – Северус? – У меня дома есть хороший коньяк. Люциус как-то подарил, на профессиональный праздник. – На День Учителя? – На День дурака… «Если маг хочет опьянеть – ему хватит для этого и глотка воды.» Эту простенькую истину постигали, постигают и будут постигать на собственной печени многие поколения страдальцев, приложившихся к бутылке в попытке смазать извилины, запить горе, сбрызнуть радость или уважить Музу. Ни Снэйп, ни Риддл исключением не стали. И бутылка-то вроде была небольшой, да и пить-то вроде оба умели. А вот поди ж ты – им хватило, чтобы напрочь забыть кто есть кто и развязать языки. Хорошо хоть до мордобоя дело не дошло… – Я люб… Ик! любил их! Ик! Обоих люб-бил! А ты их убил! И сына моего убить пытался! А теперь замуж за него вых-ходишь! Вот как так, а? – Да чем хочешь тебе клянусь: не убивал я их! Я обоих Каменным Сном проклял. Их уже после добили. Но не я! Точно тебе говорю! – Не врёшь? – Да вот те крест! Наливай! – Я, понимаешь, всегда к силе стремился. Я же приютский. А у нас в приюте было так, что кто сильнее, тот и прав. Кто сильнее, тому и еды достаётся больше, и бьют того меньше. Понимаешь? – Понимаю… – Вооот. И на Слизерине было так же. Никому не известный магглорождённый сирота. Повод поиздеваться для этих породистых чистоплюев. Я ведь и метки ввёл как проверку больше: насколько их хватит – пресмыкаться перед полукровкой? Но когда эти придурки привели мне своих детей… Понимаешь? – Понимаю… Наливай! – А красивый у тебя мальчик получился… – У меня-то, у меня… – Но?.. – А вдруг ему не нужен такой отец?! Чего я для ребёнка хорошего сделал? Забыл о нём на 15 лет? В школе третировал? Старая, больная гриппом летучая мышь. Что я ему дать могу? Самостоятельному, взрослому, трижды – ты вдумайся: ТРИЖДЫ! – лорду? Магия, она ведь кого попало лордом делать не будет. Так? – Так! – Значит он достоин этого. Значит и умом, и силой не обижен. Значит – уже вырос. – Не переживай! Он же тебе этот… как его.. а! Тили… тели… дротик, короче, дал? – Дал. – Значит: ждёт. – Думаешь? – Зуб даю! Надо? – Себе оставь. Наливай! – Так ты выходишь? Или не выходишь? – Куда?! – Замуж, пьянь ты непотребная! – А ты чё, разрешаешь? – А чего бы нет? Мужик ты, Лорд, хороший, правильный. Невезучий тока. – И ты, Снэйп, мужик хороший. И тоже того… Невезучий. Чего же нам так по жизни-то не везёт, а? – Не знаю. – И за это давай ещё разок! – Выхожу! – Куда? – Да замуж же! – А-а-а… А ты сыну моему об этом сказал? – Не-е-ет… Слушай, а давай его прямо щас обрадуем? – Как? – Так вот же! Этот… как его… о! портал! – А ты пароль пом-мнишь? Вроде там птичка какая-то? – Птичка… Синичка? – Не… другая – Воробей? – Не. Она вроде пе… пер… пе-ре-дра-зни-ва-ет, во! – Попугай? – Не. – Долохов?!!? – Долохов мудак, а не птичка!.. О, вспомнил! – Долохова? – Да нет! «Пересмешник»! В 3:25 утра Гартиэр Джеймс Северус Поттер-Принц-Эванс, Лорд Поттер-Эванс-Блэк, изволил спать. Как, в общем-то, и все нормальные люди в это время. Но что такое, в сущности, время для двух пьянущих в драбодан могущественных тёмных магов? Так, мелочь, не стоящая внимания. Порталы, оба, были настроены на гостиную. Куда эти двое, собственно, и переместились с жутким грохотом и матами. Влетевший туда полуминутой позднее Гартиэр был встречен двумя абсолютно трезвыми взглядами и выхлопом, на который можно было не-то что топор вешать – наковальню ставить. – Я выхожу! – гордо заявил Том. Гартиэр моргнул. – Он выходит! – важно кивнул Северус. Гартиэр моргнул повторно. – Куда? – 3:25 утра. Что вообще можно требовать от человека в такое время? – Замуж! – выдав это исчерпывающее пояснение Тёмный Лорд отрубился. – За тебя. – всё ж таки соизволил дополнить Снэйп и тоже отрубился. Поттер потёр глаза. Чего-то он… не понял. Чего им надо-то было? Осознание ситуации заняло у него минуту. А потом… Он честно старался не ржать. Не-то, что бы у него это получилось, но всё-таки он пытался. – Талли! – позвал он отсмеявшись. Появившаяся домовиха взглянула на него с укоризной. Она тоже была нормальная, и тоже спала. – Видишь, у нас… гости. Будь добра, устрой их в гостевых спальнях. И сообщи мне когда они очнутся. Эх, какой компромат пропадает… И, продолжая сокрушаться, утопал спать дальше, оставив разбираться бурчащую что-то о сумасшедших магах домовиху. Гости соизволили продрать зенки только к обеду. Одновременно. Выпив предусмотрительно поставленное на тумбочки у кроватей Антипохмельное зелье и поплескав водичкой в опухшие страшные рожи, они выползли из комнат на запах кофе. На кухне их ждали чашки с этим самым кофе и ухмыляющийся Поттер. Он честно подождал с разговорами до тех пор, пока в глазах его… хм… сотрапезников?.. не забрезжили крупицы разума. На большее сейчас вряд-ли стоило рассчитывать. Ну что ж, обойдёмся тем, что есть! – Ну что, алкоголики, как самочувствие? Ничего не болит? Ни чешется? Стыд там, или совесть? Нет? И почему я не удивляюсь? У Снэйпа покраснели кончики ушей, чего с ним не бывало с самого детства. Под его патлами было конечно не видно, но сам факт! Нехорошо вчера получилось. Что теперь сын о нём подумает? Тёмный Лорд бы тоже покраснел, но у него после возрождения физиология немножко другая. Правда у него хватило совести опустить взгляд в чашку и сделать виноватый вид. Действительно, лишку хватанули. Он-то хорош – жених, блин! «Ну чисто два щенка нашкодивших! Ужас Хогвартса и Лорд Судеб, тоже мне!» – Мы… гм… – Да понимаешь, тут… ммм… – Вот-вот. И я о том же. Но, правильно ли я расценил ваше вчерашнее выступление дуэтом? Ты, Том, соглашаешься на брак, а Вы, отец, даёте разрешение на этот бедлам? Названные маги, всё также не отрывая глаз от чашек, понуро кивнули. Им всё ещё было очень стыдно. А ещё у них, не смотря на зелье, болели головы. Это им, в профилактических целях, устроил Гартиэр. А-то они конечно смешные были, но будить человека в пол четвёртого утра – бесчеловечно. Дальше кофе пили в уютном молчании. Которое было прервано небольшим смерчем, из воздушной воронки которого шагнула… Гермиона Грэйнджер, собственной лохмато-растрёпанной персоной.