Реликвия будущего

      Террористическая атака закончилась, и многочисленные новостные каналы по всему Ремнанту обсуждали только ее, но для специалистов и капитана Айронвуда не было времени для отдыха. Пятеро членов команды November стояли по стойке смирно перед командиром, Винтер разрешили отсутствовать только потому, что Жон попросил ее проводить Эмеральд в душ и переодеться. Сейчас, когда Тириан и Хейзел проявили к нему столь явный интерес, Жон не хотел, чтобы Эмеральд оставалась без присмотра даже на короткое время.       Бойцы команды November все еще были покрыты грязью, кровью и пылью после боя, но никто из них не погиб. Чарли заработал глубокий порез под глазом, Фокстрот явно предпочитала одну ногу другой — и форма специалистов была разодрана в клочья, — но они были живы и здоровы, как и Айронвуд, и, насколько он слышал, все остальные высокопоставленные лица из VIP-ложи.       «Девяносто шесть убитых и двести сорок три раненых, сорок шесть из них тяжело, двенадцать человек скорее всего не выживут», — зачитывал Айронвуд лежащий перед ним отчет. — «И это только потери гражданских. В рядах военных сорок один погибший и семьдесят два раненых, десять человек находятся в критическом состоянии».       Жон выругался себе под нос.       «Это немного меньше, чем я ожидал», — сказал Чарли.       «Да, так часто бывает. Многие из раненых прятались, чтобы их не обнаружили террористы, или были без сознания, поэтому изначально мы определили их в число жертв. Кроме того, несколько целых рюкзаков с взрывчаткой, найденных на трибунах, показывают, что часть бомб не взорвалась».       «Блин, никогда бы не подумал, что буду благодарен плохим саперам», — сказал Эхо.       «Я еще не давал официального отчета по поводу террористической атаки, но меня уже вызвали, чтобы предоставить его руководству». — Выражение лица Айронвуда явно показывало, что капитан явно не испытывает радость по этому поводу. — «Неофициально, я хочу сказать, что горжусь тем, как вы все сработали. Потери могли быть намного выше, и чрезвычайные планы, которые вы все разработали, помогли сократить жертвы среди гражданского населения до приемлемого уровня».       «Приемлемого уровня?» — задохнулся Жон. Грудь как будто сжало в тисках.       «Это значит меньше, чем можно было ожидать», — перебил Чарли, сжав запястье Жона. — «Это не значит, что мы считаем это приемлемым. Просто принимая во внимание количество людей на Амити — сорок тысяч или больше — а затем учитывая, какой ущерб мог бы быть нанесен этой атакой, если бы у нас не было планов эвакуации. То, что погибших менее двухсот, — чудо».       «Чудес в этом мире не бывает», — сказал Айронвуд, — «только грамотное планирование и четкое исполнение. Согласно рапортам, стадион был очищен от гражданских лиц за две минуты двадцать шесть секунд. Буллхеды прибыли в течение двух минут пятнадцати секунд, и все мирные жители были эвакуированы с Амити за девять минут пятьдесят шесть секунд. Военные отреагировали быстро и заняли оборону, защищая гражданских лиц и гарантируя, что за исключением первоначальных взрывов и некоторых ранних случаев, никто из гражданских лиц не был убит вооруженными террористами Белого Клыка. Любой, кто посмотрит на эти цифры, сможет увидеть, что Атлас реагировал с превосходной скоростью, чтобы ограничить ущерб и защитить тех, кто в этом нуждался».       «Конечно, общественность вероятно, увидит совсем другую картину».       «Нет, я уверен, что нет. Общественное мнение, как всегда, трудно предсказать. PR отдел считает, что все будет колебаться между тем, возложат ли вину на меня или на Белый Клык». — Капитан каким-то образом умудрялся выглядеть удивительно спокойным, несмотря на то, что только что сказал. Эта атака не вина Айронвуда, но такова природа толпы. Во всем, что пошло не так, обвиняли самого главного.       «Это будет стоить тебе повышения?» — нервно спросил Жон.       «Ашари, сейчас мне на это наплевать. У нас есть более важные дела, чем медальки и повышение зарплаты».       Возможно, это было не важно для них, но Ремнанту нужен генерал Айронвуд. Проклятье! Еще одно изменение, которое он сделал, желая того или нет, и неизвестно, как это повлияет на будущее. Хуже того, Жон не мог остаться, чтобы попытаться повлиять на ситуацию в другом направлении, иначе Салем снова нападет, возможно, на этот раз с участием гримм. Единственное, чем он мог помочь Айронвуду — это уехать из Атласа. Даже если он чувствовал, что таким образом, по сути бросает этого человека.       Я не могу остаться, вновь повторил себе Жон. Если я останусь, атака повторится.       «Леди и джентльмены, Белый Клык официально взял на себя ответственность за нападение сто двадцать минут назад. Послание пришло от Сиенны Хан, которая объявила себя новым лидером Белого Клыка. Естественно, она признана террористкой и официально объявлена в международный розыск. Если вы когда-нибудь увидите ее, у вас есть разрешение и мое благословение ликвидировать ее на месте».       «Что это означает для Белладонны?» — Спросил Чарли, и Жон вздрогнул и оглянулся от неожиданности.       Блейк?!       Чарли заметил его смятение и уточнил, — «Гира Белладонна, вождь Менаджери и предводитель Белого Клыка — или бывший предводитель, если верить их последнему сообщению. Он работал на стенде Белого Клыка на Амити».       «Они участвовали в нападении?» — Спросила Фокстрот.       «Нет. Гира выглядел таким же ошарашенным, как и мы, словно не мог и не хотел верить в происходящее. Солдаты чуть не расстреляли его на месте, и расстреляли бы если фавны, который были с ним, начали бы действовать. Однако Гира велел фавнам сдаться. Сдаться, чтобы предотвратить любое насилие».       «Он невиновен», — сказал Жон.       «Это должны решить генералы Атласа», — решительно вмешался Айронвуд. — «Он был арестован вместе со своими подчиненными и несколькими белоклыковцами, захваченными в плен. Его допросят».       Вот дерьмо, это нехорошо. Допрос уже достаточно неприятен, но, учитывая то, что только что произошло, Жон был уверен, что Атлас не будет излишне снисходителен. Даже если Гира был невиновен, власти могут попытаться сделать из него козла отпущения. Они могут даже казнить его.       Что будет с Блейк?       «Сэр, вы не можете допустить, чтобы с ним что-то случилось. Он невиновен в произошедшем, вы же знаете».       «Мое мнение уже ничего не значит в этом вопросе», — тяжело вздохнул Джеймс и откинулся в кресле. — «Я уже высказал свои мысли, но тот факт, что я позволил Гире открыть стенд на Амити, работает против меня. Мои политические соперники уже нашептывают остальным, что из-за этого в произошедшей атаке есть и моя вина».       «Бред сивой кобылы!» — Рявкнул Дельта.       «Бред или нет, но меня отстранили от должности и отправили в административный отпуск до тех пор, пока не будет окончено расследование. Я остаюсь директором Академии Атлас, поскольку расследование с ней не связано, но на данный момент я больше не ваш старший офицер».       У всех членов команды перехватило дыхание. Они обменялись нервными взглядами, никто из них не знал, что делать или думать, но знали, что им это не нравится. Жон чувствовал, что после этого могут последовать отставки, особенно если им придется доверить свою жизнь новому командиру. Все будет зависеть от результатов расследования. Но даже если и так, это его вина. Если бы он не напортачил, этого бы никогда не случилось. Его прошлое будущее доказало это.       «Прости», — прошептал Жон, зажмурившись.       «Не стоит винить себя», — возразил Джеймс. — «Как я уже говорил, вы все действовали превосходно, и относительно небольшое число жертв доказывает это. Я горжусь всеми вами. Что касается того, что произошло, никто не мог предсказать, что мирная организация Белый Клык прибегнет к насилию, особенно таким образом и на мероприятии, способствующем сотрудничеству и миру между королевствами. Эскалация продолжится, прежде чем ситуация стабилизируется. Надеюсь, невинные фавны не заплатят за то, что сделала кучка экстремистов».       «Будем надеяться, люди это понимают», — сказал Чарли.       «Полагаю, пиарщики уже взялись за дело», — проговорил Эхо. — «Они знают, как это сделать. Расследование покажет, что мы делали свою работу серьезно и ответственно. Босс вернется к власти в мгновение ока, я гарантирую это».       Остальные согласились с этим, смеясь и обмениваясь мнениями, но Жон молчал, не в силах забыть то, о чем Айронвуд сказал, сам того не подозревая. Никто не мог предсказать это? Мог. Должен был. Если не то, что Белый Клык раньше времени станет кучкой мерзавцев, то, по крайней мере, он должен был предсказать, что Тириан вернется, чтобы еще раз атаковать его. Он должен был предугадать, что означала отметина на его левой руке, не то, что помогло бы ему, как уверяла Салем, а скорее послание к ее прошлому «я», некий сигнал. Что-то, что безошибочно укажет владычице, что за ним нужно следить и им нужно заняться.       Если бы только Жон подумал об этом раньше, то он мог бы среагировать и не был бы так растерян. Кое-что из этого было необходимо, например, раскопать информацию о Реликвиях, но в основном он просто развлекался и позволил себе расслабиться, ослабить бдительность. Идиот. Он был таким идиотом.       Единственное, что он мог сделать, это надеяться, что общественность не отвернется от Айронвуда и что Гира получит справедливый суд. Ничего из этого он не мог исправить, оставаясь здесь, и чем дольше он оставался, тем больше подвергал всех опасности. Он должен не только уехать, но и сделать это так, чтобы это было замечено. Так, чтобы Тириан и Хейзел не могли пропустить, и это недвусмысленно сказало им, что они могут перестать обращать внимание на Атлас.       «Мне не следовало устраивать эту встречу, но я хотел заверить вас всех, что буду говорить о вас только самое лучшее, и что я горжусь тем, что командовал вами», — закончил Айронвуд, вставая. Он отсалютовал, и специалисты ответили тем же, ощущая пустоту внутри.       Будущее не должно было стать таким.       Когда члены команды November вышли, Жон остался. Айронвуд заметил это и остался сидеть, желая по крайней мере выслушать его. Охотник застыл в неловком молчании, не зная, с чего начать, но его опередил Айронвуд.       «Я так понимаю, ты все равно уезжаешь».       Жон кивнул. — «Да, сэр. Простите».       «Это не проблема. Ты предупредил меня несколько месяцев назад. Я прослежу, чтобы люди знали, что на твое решение уехать не связано с недавним нападением».       «Пусть лучше думают, что так оно и есть.…»       «Ты предлагаешь мне использовать одного из моих людей в качестве козла отпущения, чтобы защитить себя?»       «…я просто предлагаю вариант», — осторожно закончил Жон. «Сэр».       «А я попрошу тебя никогда больше об этом не упоминать. Я не из тех людей и надеюсь никогда не стану таким человеком, чтобы принимать подобные методы».       «Понимаю, сэр».       «Это все, о чем ты хотел со мной поговорить?» — Спросил Айронвуд, перебирая бумаги на столе. «Или есть что-то еще?»       «Да есть…» — Жон прикусил губу. Руки сжались в кулаки, и мужчина глубоко вздохнул. В конце концов, как бы он ни старался, ему не приходило в голову лучшего способа сказать это. — «Сэр, я несу ответственность за нападение Белого Клыка. Это моя вина».       Айронвуд замер. — «Каким образом?»       «Во время нападения ко мне обратились два человека, Тириан Кэллес и Хейзел Рейнарт. Вы, возможно, помните фавна, упоминавшегося в связи с миссией два с половиной года назад».       «Твоя первая миссия с командой November. Я помню. Хочешь сказать, они вернулись?»       «Они проговорились, что могут быть ответственны за нападение, сэр, и что целью был я». Жон тщательно подбирал слова, стараясь не упомянуть свою метку, имя Салем, и просто сказав, что «кто-то» хотел его найти.       Этого было недостаточно, даже когда он подошел к концу. Айронвуд знал о Салем или по крайней мере должен был уже знать, но если Жон скажет, что знает о ней, его закуют в кандалы, пока Озпин не допросит его. Этого не должно произойти.       «Понятно», — сказал наконец Айронвуд, хмуро глядя на стол. — «И скажи-ка мне, Жон, ты знал, что они придут за тобой…?»       «Я… я должен был знать, сэр».       «Но знал ли ты наверняка?»       «Нет». Жон тихо выругался. — «Но я должен был. Я должен был предвидеть это».       «И я должен был предвидеть последствия своих действий по очистке последних лабораторий Мерло, но я этого не сделал». Айронвуд встал и вышел из-за стола, пройдя к окну. Он сделал знак Жону следовать за ним и тот встал рядом с капитаном, глядя на город Атлас.       «Тем, кто находится у власти, слишком легко винить во всем себя», — начал он. — «В ретроспективе я понимаю, что это замечательно, но это же и страшно. Заманчиво оглянуться назад на атаку и говорить, что мы могли бы изменить, как мы могли бы действовать по-другому, один шаг в сторону, и сколько жизней это могло бы спасти». Айронвуд коснулся окна рукой, своей роботизированной рукой. — «Но такое мышление может погубить человека, и в конечном счете оно никого не спасет. Это не более чем бесполезные мысленные упражнения».       «Возможно, эти двое и правда пришли за тобой, как ты утверждаешь, но подумай вот о чем: в самом появлении Белого Клыка была наша вина. Независимо от желания твоих врагов, участие Белого Клыка было возможно только потому, что мы это позволили. Ты не можешь винить себя за это, как и я не могу винить себя за предрассудки и расизм целого королевства».       «Но они охотятся за мной», — возразил Жон. Он повернулся лицом к Айронвуду. Одна его часть хотела скрыть информацию, но он доверял Айронвуду. Он работал с ним почти три года. — «Вот почему я должен уехать, сэр. Вот почему я не могу остаться и помочь вам в расследовании. Если я останусь, то только вновь навлеку их удар по Атласу».       «И если ты уедешь, тебе придется столкнуться с ними в одиночку».       «Да, но… я не собираюсь сражаться с ними. Ещё нет. Мне нужно стать сильнее. Мне нужно выяснить их слабые места».       «Хорошо». Айронвуд одарил его не свойственной ему улыбкой. — «Терпение сослужит тебе хорошую службу, наряду с осторожностью. Я не останавливаю тебя, Ашари. Ты был долгожданным подкреплением для меня и моих сил и надежным союзником. Если когда-нибудь наступит время, когда я тебе понадоблюсь, я всегда буду на связи. И если тебе вновь понадобится работа, ты всегда сможешь вернуться. Однажды специалист, всегда специалист».       «Спасибо…»       «Знаешь, почему я пошел в армию?» — Внезапно спросил Айронвуд.       «А? Нет, я… я просто предположу, что это однажды произошло».       «Не совсем. Я мог бы стать охотником. Я, конечно, был достаточно силен для этого, но вместо этого решил вступить в армию и пробиться вверх по служебной лестнице. Знаешь почему?»       «Нет».       «Это было потому, что я видел будущее, к которому я хотел идти, и я видел потенциал. Многие видят армию и думают о ней только как об инструменте завоевания или как о чем-то, что можно использовать в войне. Я знаю многих политиков, которые хотели бы, чтобы на Ремнанте вообще не было армий. Один из моих ближайших друзей разделяет это мнение, называя армию жестоким напоминанием о грязном прошлом. Великая Война. Революция Цветов. Революция Прав Фавнов. Мы сделали так много плохого, и все же я отказываюсь принимать подобные мысли. Я отказываюсь, потому что не позволю прошлому контролировать меня. Знаешь, что я вижу, когда смотрю на военных?»       «Что вы видите?»       «Я вижу возможность. Я вижу мужчин и женщин, у которых не было потенциала или шанса стать охотниками, противостоящими гримм. Я вижу мир, в котором мы не передаем нашу защиту детям, обученным быть убийцами монстров. Или, если они все еще хотят этого, я вижу, что их поддерживают все граждане Атласа. Я вижу испуганные деревни и города, но я также вижу потенциал для обучения их жителей, чтобы они могли защитить себя в случае необходимости. Чтобы они могли защитить своих близких, а не принять смерть, как многие до них. Именно поэтому я раздвигаю наши технологические границы и хочу достичь звания генерала. Я хочу заставить Атлас двигаться вперед, не зацикливаясь на прошлом, на том, что произошло или что может произойти снова, но стремиться к мечте, в которой все процветают».       «Это», — сказал Айронвуд, — «моя мечта для Атласа. И именно по этой причине, что бы ни случилось, с чем бы я ни столкнулся во время расследования, я продолжу двигаться вперед. Я не буду оглядываться назад и не буду задаваться вопросом, что я мог бы сделать по другому в прошлом. Вместо этого я спрошу себя, что мне делать дальше».       «Возможно», — он коснулся двумя пальцами груди Жона, — «тебе следует делать то же самое».       Капитан… нет, генерал Айронвуд улыбнулся и вышел из кабинета, оставив Жона наедине с мыслями вызванными этими словами. Они отозвались в нем сильнее, чем он ожидал.       Да, нападение могло быть его виной. Да, Руби и другие, возможно, умерли, потому что он так и не набрался уверенности задать Озпину неприятные вопросы. И да, Пирра погибла, потому что он не был достаточно силен, чтобы встать рядом с ней.       Но это было в прошлом — или в том будущем, но это все равно его прошлое, и оно ушло. Теперь есть шанс все изменить, исправить, и, возможно, он уже пошел по этому пути. Эмеральд никогда не присоединится к Синдер, а Саммер будет рядом с Руби и Янг. Мелочи возможно, но их будет больше. Их может стать гораздо больше.       Почему, опять же, он так боится изменить прошлое?       Не потому ли, что он все время говорил о прошлом, а не о настоящем? Может быть, какая-то часть его боялась переписать слишком многое, создать мир, в котором некоторые вещи не происходят? Будет ли это действительно конец света, если команда RWBY не образуется, или если Сан поступит в Бикон вместо Хейвена? Все изменится, но, возможно, это и к лучшему. Он единственный, кто помнит мир, в котором все это происходило. Возможно, пришло время перестать жить прошлым.       Возможно, пришло время изменить будущее.

***

      Эмеральд не слишком то любила Винтер, но понимала, что ситуация достаточно серьезна, чтобы временно отбросить неприязнь в сторону. Если бы тот факт, что ее чуть не убили, не был достаточным сигналом, или все эти взрывы на стадионе, то испуганные взгляды на лицах окружающих определенно говорили об этом. Она была не особо обеспокоена, но только потому, что она действительно заботилась только о своем собственном благополучии, и назойливый парень, который хотел убить ее, пытался сделать это в поле зрения Улыбающегося Человека. Мудак подох так страшно, как он того и заслуживал.       Поэтому, девочка молчала, пока Винтер тащила ее в свою комнату, и тихо даже поблагодарила, когда та позволила Эмеральд принять душ и воспользоваться чистящими средствами. Форма, предоставленная Винтер, была немного велика, но у нее был пояс, и она завязала его так туго, как только могла, и в конечном итоге устроилась в сторонке, в то время как старшая девушка беспокойно ходила влево и вправо по комнате, не сводя глаз со своего свитка и новостных сводок на нем.       «Это неправильно», — временами бормотала беловолосая. — «Это вина Белого Клыка».       Пфф, это же очевидно. Это те парни в масках, которые взорвали бомбы, и те парни в масках, которые пытались убить ее и Руби. Эмеральд не понимала, как некоторые люди могут думать, что вина лежит на ком-то другом, но, видимо, так оно и было. Идиоты.       Через несколько минут раздался стук в дверь, и Винтер поспешила к ней. Она осторожно приоткрыла ее, а затем открыла полностью, как только увидела, кто с другой стороны. — «Жон, ты здесь», — выдохнула девушка. «Все в порядке? Что сказал капитан Айронвуд?»       «Боюсь, ничего хорошего. Он подвергнется служебному расследованию».       «Что?!»       «Это необходимо, но есть вероятность, что некоторые люди попытаются использовать это в политических целях. Множество граждан расстроены и злы». Его внимание переключилось с Винтер на нее. Жон шагнул вперед.       Он все еще был покрыт кровью и грязью, и она видела, как Винтер чуть отстранялась от него, но Эмеральд выстояла. Нет, она даже этого не сделала. Сделать это означало бы предположить, что она чувствует угрозу в малейшей степени, но для нее видеть Улыбающегося Человека покрытым кровью и пахнущим так, будто он только что закончил убивать кучу людей, было нормально. Что было ненормально, так это хмурое выражение его лица.       «Ты в порядке, Эмеральд?» — спросил он. — «Ты не пострадала?»       Эмеральд прищурилась. «Я в порядке».       «Не могу поверить, что ты застряла там во всем этом кошмаре. Я не должен был оставлять тебя одну».       «Я была не одна», — рассудительно ответила девочка. — «И я в порядке. Я в порядке».       «Слава Богам».       Ах, опять знакомая улыбка. Эмеральд почувствовала себя лучше, когда он улыбнулся, и почти улыбнулась в ответ. Однако она озадачилась, когда он продолжил движение, опустившись на одно колено и потянувшись к ней прежде, чем она успела его остановить. Девочка замерла, когда он схватил ее, а затем напряглась еще больше, когда он притянул ее к себе и прижал к груди и плечу.       «Проклятие. Я так волновался за тебя. Я боялся, тебя убьют».       «Но я в порядке», — прошептала Эмеральд, не понимая, почему он так себя ведет и что она чувствует насчет этого. Она не могла пошевелиться, и это должно было быть страшно, но она не чувствовала страха. Как она могла бояться? Последний человек, который пытался причинить ей боль, был порублен на куски обнимавшим ее мужчиной. Не было смысла бояться, пока он был рядом. Улыбающийся Человек просто убьет то, что напугает ее.       И все же, похоже, он чего-то хотел, поэтому Эмеральд протянула руку и погладила его по волосам, как он сделал с ней однажды, когда она согласилась хорошо вести себя с Винтер. Ее рука была меньше, чем его, и она не могла накрыть всю его голову, как он сделал это с ней, но она все равно взъерошила его волосы.       Это сработало, потому что он на секунду замер, а потом рассмеялся. Винтер эхом отозвалась смехом вслед за ним, отводя взгляд и прикрывая рот рукой.       Взрослые странные.       «Я не смогла ударить его», — сказала Эмеральд, скорее чтобы заглушить смех, чем для чего-либо еще. — «Я пыталась сделать то, что ты мне показывал, но он сбил меня с ног. Прости. Я была слишком слаба».       «Все нормально, Эмеральд. Все хорошо».       «Научи меня большему. В следующий раз я хочу убить его».       «Это немного чересчур, не думаешь?» — Спросила Винтер. Эмеральд проигнорировала ее. Винтер не могла указывать, что ей делать или не делать, и она ждала его ответа на свою просьбу.       Он кивнул. «Я научу тебя. В следующий раз все будет по-другому».       Хорошо. Это было хорошо. Она пыталась защитить себя и Руби — потому что, даже если Руби и раздражала, она была менее раздражающей, чем Винтер или Янг, что вроде как означало, что девочка была подругой Эмеральд. Или, по крайней мере, Эмеральд думала, что это так работало. В любом случае, если бы Руби умерла, Эмеральд бы разозлилась. Винтер все еще переводила взгляд с Жона на нее то ли с обеспокоенным, то ли с расстроенным выражением лица, без сомнения, еще думая о том, что девочке не следует хотеть убивать людей. Это было просто глупо, поэтому Эмеральд снова проигнорировала старшую девушку.       Жон с улыбкой отстранился от нее и взъерошил девочке волосы, что Эмеральд перенесла с удивительным терпением. Все могло быть плохо, но если с ним все в порядке, у нее есть цель и кто-то, за кем можно следовать. Все остальное не имело значения.       «Мы не уверены, что общественность подумает об Айронвуде или о нас», — сказал он Винтер, осторожно положив руку на голову Эмеральд. Поскольку ему, казалось, это нравилось, девочка придвинулась и встала рядом с его ногой, чтобы ему было удобнее. «PR-отдел работает над тем, чтобы люди сосредоточились на том, сколько жертв нам удалось предотвратить, и дали людям понять, что на самом деле виноват Белый Клык. Тем не менее, никто не знает, насколько успешным это будет».       «Ты все равно уезжаешь? Ты можешь остаться и помочь».       «Нет, мне нужно уехать».       «Почему?» — Требовательно спросила Винтер. — «Ты нужен Айронвуду прямо сейчас. Ты нужен Атласу!»       «Наоборот, Винтер. Прямо наоборот. Были люди, поддерживающие атаку, которые искали меня. Эти люди лично убили нескольких солдат Атласа и будут возвращаться, пока не найдут и не убьют меня».       Безумец с хвостом. Эмеральд сразу это поняла. Он не мог пойти за ней случайно, и она помнила, как он говорил что-то о том, что нашел его. Ее нисколько не удивило, что у него есть враги. Такие могущественные люди, как Король, часто их приобретают, так сколько же врагов у таких людей, как Улыбающийся Человек? Эмеральд предположила, что это делает их и ее врагами, к чему она отнеслась на удивление спокойно. Безумец уже пытался убить ее и Руби.       «Эти люди снова вызовут проблемы, если я останусь, и, вдобавок к этому, СМИ по-прежнему могут узнать во мне парня, который вступился за фавнов во время протеста Белого Клыка. Они, вероятно, еще не обратили на это внимание, так, как это было полгода назад, но дай им день или два, чтобы выяснить, кто участвовал в защите стадиона, и они отроют ту историю. Как ты думаешь, как это отразится на Айронвуде?»       «Но…» — плечи Винтер поникли. — «Но если ты уедешь, люди отвернутся от тебя. Скажут, что ты сбежал, потому что был виновен».       «Только на время. Правда выйдет наружу, и люди поймут, что никто не виноват. Если они возненавидят меня на короткий срок, пускай. Я не возражаю».       «Но я возражаю! Ты мой учитель, мой начальник, ты-»       «Винтер, все в порядке».       «НЕТ!» Даже Эмеральд удивилась, когда Винтер ударила его по руке. — «Все совсем не в порядке. Перестань так говорить! Для тебя все в порядке, пока я, или Айронвуд, или кто-то еще в порядке, но тебе все равно, когда все плохо кончается для тебя самого. Это не хорошо, если СМИ пригвоздят тебя к позорному столбу, и это не хорошо, если военные выбрасывают твою репутацию в грязь, чтобы покрыть себя». Девушка ткнула его в грудь. — «Подумай для разнообразия о том, что чувствуют другие».       «Не могу. Я должен думать о большем чем это. Есть вещи поважнее меня».       Эмеральд нахмурилась и согласно кивнула, когда Винтер практически зарычала. Эмеральд в чем-то согласна с Винтер хоть раз. Это было приятное разнообразие. К сожалению, у девушки не было возможности сделать работу Эмеральд за нее, потому что опять раздался стук в дверь, и в комнату вошла фигура в форме Атласа.       «Я занята», — рявкнула Винтер. — «Что все это значит?» Солдат с поклоном отступил в сторону, и лицо Винтер стало невероятно белым. — «О-отец, я не знала. Прости меня».       «Ты прощена, Винтер. Я уверен, что твой гнев связан с недавними событиями». — Судя по тому, как мужчина это сказал, если она не согласится, у нее будут неприятности. — «Могу я войти?»       «Конечно, конечно. Прошу извинить за тесноту».       Эмеральд осмотрела человека, который называл себя отцом Винтер. Он был богат. Это было первое, что она заметила. Он был из тех богачей, которых она часто видела на улице, — из тех, к кому не подходишь, даже если они богаты. Он был из тех, кто достаточно богат, чтобы люди присматривали за ним, и достаточно богат, чтобы выследить тебя или заплатить людям за это. Он был опасным богачом и смотрел на Винтер взглядом, без намека на ту теплоту, что предполагало звание «отец».       Он также пренебрежительно посмотрел на Жона и на нее, что не очень-то к нему располагало. Винтер заметила это и стремительно шагнула вперед, чтобы представить их.       «Отец, это Жон Ашари, мой наставник и учитель, и его дочь Эмеральд Ашари. В свою очередь, это Жак Шни, мой отец и нынешний глава SDC».       «Рад встрече», — сказал Жак, протягивая руку.       «Взаимно», — эхом отозвался Жон, пожимая ее.

***

      Политические танцы с Жаком Шни это не то, чего бы Жон хотел, но у него нет выбора. Он ненавидел этого человека. Ненавидел сильнее, чем кого-либо еще в своей жизни, но сейчас, когда весь Атлас рвался линчевать Айронвуда, капитану нужна была вся поддержка, которую он мог найти. Жак влиятельный человек. Слишком влиятельный. Лучше, если он будет на их стороне.       «Ваша дочь была прекрасной ученицей», — сказал он. — «Если бы Витальский Фестиваль не был прерван, я уверен, она бы его выиграла».       «Я уверен, все думают так-же. Ее выступление затмило выступление ее конкурентов как солнце затмевает фонарь». — Его поразило, как Жаку удалось сказать это без капли теплоты. Но это тот человек, что мог видеть миллионные прибыли и воротить нос. — «Насколько я понимаю, вас следует благодарить за столь внезапный рост мастерства. Правильно?»       «Винтер талантлива и трудолюбива. Я просто предложил ей свою помощь и свой опыт. Она смогла отлично использовать это и добилась успеха».       «Хорошо сказано. Если бы не недавний инцидент, я бы хотел поговорить с вами подольше. Увы, мое время ограничено».       «Это вполне понятно, мистер Шни. Надеюсь, вы не пострадали во время нападения».       «Со мной и моими близкими все в порядке, включая Вайс», — добавил Жак, посмотрев в сторону Винтер. Девушка немного расслабилась, ее плечи смягчились. — «Мы возвращаемся в поместье Шни, чтобы переждать бурю. Винтер», — сказал он внезапно, поворачиваясь к дочери. — «Ты едешь с нами».       «Что?»       «Ты возвращаешься с нами. Это не обсуждается».       «Нет, отец, я не могу. Идет расследование и-»       «Это не наша забота, и ты не участвуешь в расследовании», — отрезал Жак. — «Мне будет достаточно трудно контролировать распространение информации, чтобы скрыть твое участие, но если ты останешься, ситуация только ухудшится. SDC не может себе этого позволить».       SDC не может себе этого позволить, не Винтер, отметил Жон. Дело было не в ее репутации или чувствах, просто еще одна деловая сделка. Винтер часть бренда Шни, и, как любой символ или связанная с ним реклама, она имела фиксированную ценность. Стоимость может уменьшиться, если она будет вовлечена в скандальное событие, и раскрытие того, что она в рядах специалистов участвовала в защите Атласа, когда на него напали, несомненно, сделает это.       Но Винтер, конечно, было все равно. Гордая, упрямая и с решимостью принести пользу людям, подобную которой Жон видел нечасто, она гордо выпрямилась во весь рост. — «Отец, мне нужно тебе кое-что сказать. Я решила-»       «Ты должна ехать с ним», — перебил ее Жон.       Винтер застыла и ошарашенно уставилась на наставника, не веря в подобное предательство.       Жак так-же посмотрел на него, но на этот раз мужчина выказал хоть какие-то эмоции, легкий намек на удивление и, возможно, даже интерес.       «Твой отец прав, Винтер, и ты в самом начале своей карьеры. Как мы уже знаем, весь этот бардак крайне политизирован. Ты не захочешь быть втянутой в это. Тебе не нужно связываться с политикой».       «Мистер Ашари говорит правду. Уже несколько человек обратились ко мне по поводу политического переворота против Джеймса Айронвуда, прося политической или финансовой поддержки со стороны SDC. Я, конечно, отверг эти предложения», — сказал Жак с легким раздражением. «Не наше дело ввязываться в это, и я не позволю, чтобы наше имя было запятнано или замешано в национальной трагедии. Во всяком случае, в неблагоприятном свете. Использованное тобой семейное проявление на главной арене потенциально спасло множество жизней. Мы должны акцентировать внимание СМИ именно на этом».       «Н-но, отец…» — начала было Винтер фразу, но замолкла на полуслове, и ее внимание вновь переключилось на наставника. — «Жон, почему…?»       «Потому что иногда учитель хочет, чтобы его ученица преуспевала», — мягко объяснил он, — «даже если та сама этого не желает». Жон повернулся к Жаку, который все еще смотрел на него с некоторым интересом, но теперь еще и с небольшой благосклонностью. «Сэр, вы позволите мне поговорить наедине с вашей дочерью? Я хочу воспользоваться шансом убедить ее, если вы позволите».       «Очень хорошо», — Жак кивнул, отступив назад и полуобернувшись добавил, — «возможно, ей действительно нужно услышать правду из других уст. Я подожду снаружи».       Как только он ушел, Винтер обрушилась на наставника. Она не плакала, только не Винтер, но взгляд, который она бросила на него, был полон разочарования, гнева и даже обвинение в предательстве. Он все понимал и прижал палец к ее губам прежде, чем она успела выкрикнуть все, что чувствовала и раскрыться перед отцом.       «Винтер, послушай меня», — он просил, даже умолял ее. Одного этого было достаточно, чтобы ученица замерла, и Жон воспользовался этим, прежде чем она смогла прийти в себя. — «Я не буду предлагать тебе отказаться от своей мечты стать специалистом и не буду упрашивать вернуться к отцу и вновь стать послушной дочерью. Обещаю тебе».       Винтер немного расслабилась. Все еще смущенная, все еще расстроенная, но теперь уже не такой разъяренная. Ее взгляд требовал объяснений, но он с облегчением увидел, что в нем стало больше веры.       «Я хочу поручить тебе важную миссию», — сказал Жон, и глаза девушки удивленно расширились. — «Это не официальная миссия, потому что я уезжаю, но это будет много значить для меня и, я надеюсь, для тебя тоже».       «Слушаю, сэр».       «Жон», — поправил он с улыбкой.       «Я… я слушаю, Жон».       «Хорошо. Общественное мнение настроено против нас и особенно против Айронвуда, как ты знаешь. Оно может пойти и против тебя, если люди узнают о твоей позиции, и если ты ожидаешь, что твой отец думает отречься от тебя за то, что ты просто вступила в ряды специалистов, после этого все станет вдвое сложней. Ты нуждаешься в защите, которую может обеспечить только он, и то, что ты будешь далеко от Айронвуда, покажет всем, что ты с ним не связана».       «Но это еще не все», — продолжил он, прежде чем девушка успела возразить. — «Ты вернешься в поместье Шни и после того, как твой отец разошлет сообщение СМИ, в котором заявит о своей поддержке, ты сможешь сказать ему, что работала с Айронвудом как специалист в обеспечении безопасности Фестиваля. Если Жак уже поддержал тебя официально, он не сможет сдать назад, и зная, что твоя судьба связана с Айронвудом…»       «Тогда ему придется поддержать и Айронвуда», — закончила Винтер его мысль. — «Ему придется, по крайней мере, на всякий случай. При поддержке SDC повысятся шансы, что расследование качнется в пользу Айронвуда или, по крайней мере, будет непредвзятым».       «Именно. Ты все равно не захочешь быть специалистом до окончания расследования, потому что Айронвуд будет отстранен, и мы понятия не имеем, кто пока будет возглавлять Специалистов». Он ожидал, что она кивнет. — «Ты подождешь, пока все не закончится, и если ты объявишь о своем намерении после того, как твой отец сделает тебя наследницей, ему будет труднее передумать, особенно если он сделает так, как сказал, и попытается представить тебя героиней, буквально спасшей мир. Отречься от тебя в такой момент было бы ужасно для репутации SDC».       «Ты прав», — сказала Винтер, немного расслабившись. Несмотря на это, она казалась расстроенной. — «Я ненавижу это, и я ненавижу саму мысль о том, что мне придется играть эту роль, но ты прав».       «Политика нуждается в политиках, Винтер. А твой отец хороший политик».       «Понимаю. Лучший способ, которым я могу послужить специалистам и Айронвуду, — это так». Винтер шагнула к нему, и Жон удивился ее действию. Осторожно, очень медленно он обнял ее за плечи. Винтер никогда не была похожа на ту, кто хочет объятий, и даже сейчас она не обняла его, а просто прижалась лбом к его плечу. Даже так, он предложит ей всю поддержку, какую может. — «Ты опять это делаешь», — проворчала она.       «Делаю что?»       «Решаешь проблемы окружающих и игнорируешь собственные. Тебя вот-вот разорвет на части пресса, и твоя первая мысль — убедиться, что я не попаду под удар, и что Айронвуд выйдет из всего этого пахнущим розами».       «Эй, это немного несправедливо», — усмехнулся он. — «Если Айронвуд будет в порядке, я тоже буду в безопасности».       «Это правда». Винтер вздохнула. — «Полагаю, ты не оставляешь мне иного выбора, кроме как согласиться. Если это единственный способ не запятнать твое доброе имя, я это сделаю. Она отошла от него не совсем с улыбкой, но с чем-то похожим на нее. — «Но ты должен пообещать мне кое-что. Пообещаешь, и я пройду через это. Откажешься, и я возьму вину на себя».       Обещание? Жон кивнул, слушая ее.       «Обещай мне, что это не последняя наша встреча. Обещай мне, что ты когда-нибудь вернешься, если не для того, чтобы снова стать специалистом, то хотя бы для того, чтобы увидеть меня, навестить меня. Обещай, что будешь на связи».       Жон улыбнулся. Он ожидал чего-то более трудного. В будущем Вайс будет в Биконе, Винтер приедет на Витальский Фестиваль, и даже если он хочет избежать контактов с Атласом, чтобы отвлечь Салем от них, это не значит, что они не могут поддерживать связь.       «Если я когда-нибудь понадоблюсь тебе, ты всегда сможешь мне позвонить».       «Ты обещаешь, Жон?»       «Клянусь».       Винтер кивнула, отступил на шаг и внимательно посмотрела на него. Неизвестно, что она искала, но, должно быть, нашла, возможно, в его глазах или выражении лица, потому что девушка улыбнулась и кивнула еще раз и только раз. С достоинством и грацией принцессы она подошла к двери, открыла ее, вышла наружу и сообщила отцу, что осознала его мудрость и примет его поддержку. Жак Шни похвалил ее решение, повернулся к Жону и кивнул ему.       А затем они ушли.

***

      «Это неправильно! Моего отца арестовали!»       Адам крепко держал Блейк за плечи, не давая ей вырваться и броситься требовать ответов от командира. Последний, кто сделал это — разозлившись на столько убитых невинных людей — был избит до полусмерти. Он сомневался, что они сделают то же самое с Блейк, но не настолько, чтобы рисковать. И кроме того, если они попытаются причинить ей боль, им придется причинить боль и ему. Они пришли как пара.       «Все будет хорошо», — прошептал он. «Все будет хорошо. Они знают, что Гира не виноват в этом. Они знают, что Сиенна захватила власть с помощью этих людей».       «Д-Да», — Блейк вздрогнула при мысли о них. Адам не винил ее. Он никогда не видел их лиц, но даже так он мог сказать, что они были сильны. Молчаливый выглядел особенно опасно, но ходили слухи, что худой и жилистый еще хуже.       Очевидно, безумец был так зол, увидев кого-то, кого считал мертвым, что убил первого же члена Белого Клыка, который подвернулся под руку. Буквально повалил беднягу на землю и разорвал на куски голыми руками.       Цели Белого Клыка должны быть совсем другие, но Сиенна не хотела его слушать. Им нужна была поддержка. Адам понимал это, действительно понимал, но чувствовал, что цена слишком высока. Тем не менее, он пересказал Блейк те же самые оправдания, которые сказали ему.       «Это только на время, Блейк. Это только до тех пор, пока мы не укрепимся. Я слышал о планах Сиенны. Она хочет, чтобы мы сосредоточились на целях SDC в будущем. Ты знаешь, как они относятся к нам, и даже если мы нападаем на них, они используют этих роботов в большинстве случаев».       «Это верно…»       «Мы можем убивать роботов», — засмеялся парень. — «Я не буду чувствовать себя плохо из-за этого — ну кроме того, сколько времени потребуется кому-то, чтобы собрать их снова, когда я закончу».       Блейк улыбнулась. Она была слаба, беспокоилась за отца, но это было только начало. Старик Белладонна будет в порядке, по крайней мере, он на это надеялся. Гира действительно не знал, что происходит, и Адам надеялся, что в Атласе разберутся. Они, вероятно, заключат с ним сделку, в которой тот объявит Белый Клык предателями и монстрами, а затем отпустят его. Он сказал об этом Блейк и почувствовал, как девочка расслабилась в его объятиях.       «Не похоже, чтобы Атласцы что-то выиграли от его ареста. Вот увидишь. И если случится худшее и они захотят убить его, мы спасем его. Как ты думаешь, что это будет означать для нас? Это сделает нас известными!»       «Я думаю, мы уже известны, Адам. Я не думаю, что мы могли бы стать более известными, даже если бы попытались».       Он понимал, что она имеет в виду, и если даже у него были личные причины, он все равно согласился. Он питал такую же ярость и ненависть к людям, как и все остальные, но было трудно распространять ненависть на испуганных родителей с детьми. Если бы это было просто нападение на солдат, он бы не возражал. Не говоря уже о том, что это не добавит нам любви от большинства остальных фавнов. О чем только думает Сиенна.       Или о чем думают ее новые друзья… ее не видели вне их компании в течение последних полутора месяцев, и ее стремительный взлет до единоличного командования новым Белым Клыком произошел в результате этого. Сиенна была старше Адама, но все еще молода по стандартам многих в Белом Клыке. Были и такие, кто сомневался, должна ли она руководить или как ей это удалось, но те, кто это говорил, частенько просто исчезали. До него доходили слухи, что ее «друзья» дергали за ниточки, действуя за кулисами. Адам подумал, что ему не стоит о них забывать. Он посмотрел на Блейк и нахмурился. Мне следует следить за ними.       Ради Блейк, конечно. Он обещал Кали, что присмотрит за ее дочерью, и даже если добрая старая леди придет в ужас от того, в кого они превратились, он все равно будет выполнять свое обещание.       «Пойдем», — ласково сказал он, оттаскивая ее от нервно ерзающего белоклыковца. Никто не был спокоен после недавних событий. Некоторые испытывали благоговейный трепет, другие ужас, но хуже всего — были адреналиновые маньяки с лицами, которые намекали, что им это нравится. Он сделал себе пометку вместе с Блейк держаться от них подальше. — «Давай поедим», — предложил парень. — «На полный желудок все станет проще».       «Адам», — раздался голос.       «Сиен- мэм», — поправился он, склонив голову. Темнокожая женщина не обратила внимания на то, что он практически позволил себе фамильярность, и пристально посмотрела на Блейк.       «Что с ней?»       «Ее трясет, мэм. Просто сработало волнение от нападения, и она услышала, что случилось с ее отцом. Вот и все». Адам перевел взгляд с Сиенны на здоровяка позади нее. Мужчина был очень широкоплечим, и, судя по тому немногому, что Адам мог видеть, не выказывал никаких эмоций.       «Гира не имеет к нам никакого отношения, но Белый Клык примерно накажет Атлас, если они попытаются что-нибудь с ним сделать», — сказала Сиенна. — «Если же она обеспокоена нашими действиями, то, возможно, ей здесь не место».       Блейк напряглась. Адам ослабил объятия, одна рука скользнула к ножу на поясе.       «Присутствие девушки придает легитимности Белому Клыку», — внезапно прервал ее обычно молчаливый мужчина. Это были первые слова, которые Адам услышал от него. Сиена чуть напряглась, но затем расслабилась и полностью сменила тон. Женщина кивнула в сторону Блейк.       «Мисс Белладонна остается. Ты будешь отвечать за нее, Адам. Убедись, что она в безопасности. Если с ней что-то случится, отвечать будешь ты».       «Понятно, мэ-эм».       Сиена фыркнула и отвернулась. Мгновение мужчина смотрел на них обоих, потом кивнул и вышел. На секунду Адаму показалось, что он уловил странную нотку сочувствия, или даже скрытой тоски, в глазах мужчины.       «Это совсем не то, о чем я мечтала», — прошептала Блейк.       «Как и я, Блейк. Как и я».       Однако они должны принимать вещи такими, какие они есть. Его работа заключалась только в том, чтобы присматривать за Блейк, а это было то, что он мог сделать. Сиенна, ее странные спутники-тени и все, что случилось, не его дело.       По крайней мере, сейчас. Все может измениться позже…

***

      В конце концов, самым трудным стало попрощаться со своей командой, даже если он уже сделал это официально. Объятия, мужественные похлопывания по спине и «совсем не плачущие» вокруг. Жон пообещал оставаться на связи, и посылать им еженедельные отчеты о своем путешествии, при условии, что свиток будет ловить сигнал. Кроме того, он дал обещание навестить ребенка Чарли, когда тот родится, хотя и предупредил, что приедет ненадолго.       «Мы все равно подумываем о том, чтобы отдохнуть от работы», — сказал Дельта. — «Мне кажется, у больших людей будут вопросы, и рано или поздно нас всех попросят дать показания. Я, вероятно, подожду, останется ли Джеймс или его кто-то заменит, а затем решу, хочу ли я продолжать службу».       «Я возвращаюсь в Мистраль», — сказала Фокстрот. — «Я не уверена, что вернусь, по крайней мере, не как специалист. Дома… семейные сложности».       Эхо скорчил гримасу. — «Ненавижу семейные сборища».       «Я тоже, но что я могу сделать?»       «Сломать обе ноги и сказать, что не можешь приехать?»       «Ты не знаком с моей семьей», — протянула Фокстрот. — «Они ожидают, что я приползу домой даже без ног».       «Так что да», — сказал Дельта, поворачиваясь к Жону. — «Похоже, ты не единственный, кто сбежал от нас. Вся команда November распускается, по крайней мере, пока не вернется Айронвуд. Если нет… Что ж, посмотрим тогда». Он обнял Жона. — «Береги себя, парень. И не плачь теперь, когда мы расстаемся».       Жон улыбнулся. — «Это ты плачешь, Дельта.…»       «Нет…» — фыркнул мужчина. «Абсолютно нет».       «Конечно, конечно», — успокаивающе похлопал он лысого товарища по спине.       «Ну вот», — сказал Чарли с тяжелым вздохом. — «Это было отличное время, ребята и девчонка. Я был горд работать со всеми вами».       «Не говори как Айронвуд, старик. Я пытаюсь не зарыдать».       «Ха. Думаю, было бы неуместно красть реплики босса». Чарли покачал головой. — «В любом случае, поскольку я, Дельта и Эхо остаемся здесь, по крайней мере, до окончания расследования, мы дадим вам время поговорить наедине». Чарли шагнул вперед, чтобы пожать Жону руку. — «Было круто, Жон. Все было чертовски круто».       «Да», — искренне ответил он. — «И я вернусь, чтобы увидеть ребенка. Только не называй его в мою честь, или я тебя убью».       «Ха. Если я это сделаю, жена убьет меня первой».       Трое мужчин окончательно попрощались, оставив его и Фокстрот неловко стоять вдвоем. Жон с походным рюкзаком, единственным, что он брал с собой, и Фокстрот с двумя чемоданами и сумкой.       «Итак, я думаю, это прощание», — нарушила она молчание.       Жон сглотнул комок в горле. — «Думаю, что да».       «Не смотри на меня так. Ты сделал свой выбор. Живи теперь с этим и не жалей». Она добродушно улыбнулась ему. Это было лучше, чем он ожидал. — «Нам было весело, и мы расстаемся хорошими друзьями. Я этого не забуду. И мы можем оставаться на связи. Боги, мне будет ужасно скучно в Мистрале без всех этих опасных миссий».       «Да». Он рассмеялся, с облегчением почувствовав, что неловкость немного отступила. Эмеральд все еще ждала неподалеку, чувствуя себя немного не к месту при их разговоре и терпеливо ожидая, когда он закончит. — «Я обязательно буду на связи, и ты можешь отправлять мне любые сообщения. Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, я тотчас приду».       «Я специалист, Жон», — закатила она глаза. — «Если мне понадобится помощь, я расчленю идиотов, которые заставили меня ее потребовать, допрошу их, а затем отправлю части их тел обратно отправителю. Кроме того, я очень сомневаюсь, что мне понадобится помощь для того, что я буду делать. Семья хочет, чтобы я помогла тренироваться своей младшей сестре. Она хочет стать охотницей, и семья хочет, чтобы она преуспевала, может быть, даже немного выпендрится». Фокстрот опять закатила глаза. — «Наши родители такие. Знаешь, типа «Будь лучшим или не будь вообще». Как и Шни, только менее заслуживающие того признания, которого, они жаждут».       «Похоже, это тяжелая работа. С тобой все будет в порядке?»       «О да, они отказались от меня давным-давно, сказали, что вступление в армию в другом Королевстве позор, или что-то в этом роде. Теперь они ничего не могут требовать от меня». — Вместо того чтобы расстраиваться, она выглядела абсолютно счастливой, поэтому Жон воздержался от выражения сочувствия. Однако кое-что внезапно пришло ему в голову, и он сконфуженно озвучил это.       «Я никогда не спрашивал о твоей семье. Я… ну, я даже не спросил твое настоящее имя».       «Даже после того, как мы переспали», — усмехнулась молодая женщина. — «Так жестоко». Она рассмеялась, прежде чем он успел извиниться, и успокаивающе махнула перед ним рукой. — «Все в порядке. Я никогда не говорила тебе мое имя, как и Дельта или Эхо, свое или чужие. Это трудно, когда ты специалист, и ты никогда не знаешь, будет ли следующая миссия последней для тебя. Ты привыкаешь к кодовым именам. Они безопаснее. Они позволяют тебе быть тем, кем ты хочешь быть, и через некоторое время это становится привычным. Позволяют не становиться слишком близким с теми, кто не будет рядом долго. Кажется, мне придется заново привыкать реагировать на свое настоящее имя. Хотя, думаю, я должна открыть тебе его. Будет немного странно, если ты позвонишь и спросишь Фокстрот, и никто дома не поймет, о ком ты вообще говоришь».       «Да, немного странно».       «Ну, это нормально. Меня зовут Хелена. Хелена Никос». — Она помахала ему рукой. — «Приятно познакомиться, Жон. Давай будем друзьями». (Аркос, которого мы заслужили. Пр. пер.2)       Хелена Никос…       Мир действительно смеялся над ним. Ну, если не мир, то уж Пирра точно. Она будет смеяться, как всегда смеялась, стесняясь показать это — отвернувшись, зажав рот кулачком, и ее плечи будут трястись. А теперь Хелена отправляется учить свою младшую сестру надирать задницы и зарабатывать титулы.       Почему-то у него было чувство, что она отлично справится.…

***

      «Нам нужно что-нибудь напечатать как можно скорее», — сказал редактор. — «Люди ждут чего-то, чего угодно, и если ты не сможешь за двадцать минут достать мне инсайдерскую информацию, или взять интервью у кого-нибудь из Белого Клыка, мы пропали».       «Стараюсь, босс», — ответил Сендли Мерроуз. Пальцы журналиста порхали по клавишам — списку звонков генералам и офицерам, большинство из которых отказывались комментировать произошедшее. — «Солдаты держат рты сжатыми крепче, чем девственницы ноги на студенческой вечеринке».       «Тогда попытайся умаслить одного из них и заставь его рот раскрыться».       Да если б я мог, кисло подумал журналист. Налицо все признаки приказа о неразглашения информации, и это имело смысл, учитывая, что нападение было только вчера. Весь Атлас отчаянно искал ответы, и они в редакции всю ночь искали их. Проблема была в том, что-то же самое творилось во всех газетах, журналах и новостных сайтах во всем Королевстве. Нет, по всему Ремнанту!       И у Сендли не было зацепок, сколько бы босс не кричал и не вопил. Ему хотелось послать все в задницу и самому отправиться к военным с блокнотом, ручкой и пачкой денег, но свиток на столе зазвонил раньше, чем мужчина успел встать. Обычно его игнорировали, но сейчас все были на взводе, и одного звука было достаточно, чтобы все в офисе посмотрели на него. Сендли отмахнулся от любопытных ублюдков и ответил.       «Алло?»       «Это Дейли Атлас?»       «Да, это так, секунду». Журналист выругался в свою небритую бороду и воткнул ложку в чашку кофе, пытаясь не выдать голосом, что он выживал за счет кофеина в течение последних двадцати часов. — «Это Дейли Атлас, Сендли Мерроуз. Чем могу помочь?»       «Ты освещаешь атаку Белого Клыка на стадионе, верно?»       «А кто нет? Есть что-нибудь для меня? Я могу тебе заплатить, если оно того стоит».       «Возможно, у меня что-то есть, и мне не нужно ничего платить. Это конечно кое-что интересное».       Об этом судить ему, но Сендли заставил себя говорить вежливо и заинтересованно, несмотря на то, что со вчерашнего дня он принял более сотни звонков, и большинство из них было от идиотов, пытавшихся продать несуществующее дерьмо, или от искателей острых ощущений, которые снимали события крупным планом. Ценно, но не в его отдел. Он из редакционного, а не студии.       Но если этот парень не хотел денег, то, вероятно, это не тот случай — и это делало все еще более интересным.       «Что у тебя есть?»       «Есть специалист, отвечавший за безопасность мероприятия», — сказал его собеседник. «По имени Ашари, Жон Ашари. Припоминаешь это имя?»       «Смутно», — ответил журналист. — «Я где-то его слышал, но точно не помню».       «Несколько месяцев назад он попал в газеты за то, что встал на защиту активистов Белого Клыка во время митинга. Он обнажил оружие против граждан Атласа, защищая фавнов. Тех самых фавнов, которые позже превратились в террористов и убили так много людей».       Сендли хмыкнул. Бедняге не повезло, но это не было убедительным доказательством, а Дейли Атлас не бульварная газетенка. — «Это хорошо и все такое, но несколько месяцев назад Белый Клык не был жестокой террористической организацией. Я не могу это использовать».       «Тогда, возможно, ты сможешь использовать вот это. Жон Ашари вышел в отставку и срочно покинул Атлас менее часа назад. Он, по существу, сбежал от последствий и расследования, оставив Айронвуда взять на вину на себя».       «Это правда? Ты можешь это подтвердить?»       «Я не могу, но уверен, что ты сможешь. Его видели многие, и твоя собственная газета сообщала об инциденте на протесте Белого Клыка. Я также слышал, что из-за его симпатии к Белому Клыку Гире Белладонне было предоставлено место на Амити. Это была уступка от Ашари, а не Айронвуда».       Интересно. Очень интересно! Сендли кивнул, но тут-же сообразил, что человек на линии этого не видит. — «Значит, ты думаешь, что он замешан».       «Я думаю, что это весьма подозрительное совпадение, и что как обеспокоенный гражданин Атласа и солдат, я бы хотел, что бы внимание сосредоточилось на том, кто действительно ответственен, а не на Айронвуде. Остальное можешь выяснить сам. Не составит труда подтвердить его отъезд или его участие в протесте. А после просто спроси себя, почему он уехал так спешно, если он невиновен».       Звонок оборвался, и когда Сендли попытался посмотреть номер, то обнаружил, что тот зашифрован. Военная техника, что означало, что это был кто-то с возможностями. Лицо журналиста просветлело, и он тут же начал печатать статью, параллельно потребовав, чтобы кто-нибудь принес ему репортаж восьмимесячной давности, и кто-нибудь проверил официальные записи в штаб-квартире «Атласа». Даже если он ничего не мог доказать, все, что он должен был сделать, это указать на некоторые факты и позволить людям домыслить остальное. В любом случае, босс будет доволен.       Статья практически написала сама себя.

***

      «Винтер разозлится», — предостерегла Эмеральд, стоя перед ним с рюкзаком на спине и оружием на поясе. Она выглядела готовой к предстоящему путешествию, даже нетерпеливой. Но также немного раздосадованной, вероятно, тем, что он только что сделал.       «Только если она узнает».       Эмеральд нахмурилась еще сильнее, намекая на то, что может на него донести. Он задумался, расстроен ли он тем, что она готова сдать его Винтер, или удивлен тем, что она готова отбросить легендарную неприязнь к старшей Шни. Так или иначе, Жон рассмеялся и снова взъерошил девочке волосы.       «На самом деле, даже если весь огонь сосредоточится на мне, это не имеет особого значения, так как меня все равно здесь не будет. Оно того стоит, если защитит остальных».       Эмеральд снова вздохнула.       Ну, наверное, он это заслужил.       Но это все, что он мог сделать, чтобы поддержать Айронвуда. Взять вину на себя, защитить Винтер от любых возможных угроз, заставив Жака защитить ее, а затем затеряться в диких местах. И не показываться, пока расследование не закончится и все не будут очищены от любых обвинений. После этого Айронвуд, Винтер и остальные могут надрать ему задницу. По крайней мере они будут в состоянии сделать это.       Это было лучшее, что он мог сделать — и все узнают об его отъезде, включая Тириана, Воттса и Хейзела. Это был единственный способ убедиться, что они не будут искать его в Атласе. Конечно, это означало, что они будут в бегах, и он, и Эмеральд, но это было неизбежно. Все, что они могли сделать, это попытаться опередить своих врагов и продолжать двигаться, по крайней мере, до тех пор, пока он — или они — не будут достаточно сильны, чтобы прекратить бежать.       И если бы он смог узнать больше о Реликвиях, о том, что они из себя представляют, и, что более важно, как их использовать, у него была бы эта таинственная сила. Это было единственным реальным преимуществом, которое у него было: точное знание о том, где сейчас находится каждая Реликвия и, возможно, личности будущих Дев. Пришло время использовать это, к лучшему или худшему. Реликвии были тем, чего желали все стороны конфликта, и у него осталось всего шесть или семь лет до начала войны.       «Ты готова?» — спросил он Эмеральд, одной рукой поглаживая ее по голове, а другой — касаясь книги, которую Рейвен украла для него. Она висела у него на поясе с закладкой на странице с рисунком руин с тем же знаком на вратах, что и символ выжженный на его руке. Руин, которые, как он надеялся, таят в себе ответы, в которых он так нуждался.       «Я готова», — ответила Эмеральд. «Куда мы едем?»       «В Вейл. Мы возвращаемся в Вейл». (Жон имеет в виду условное Королевство Вейл, а не город. Прим. пер.2.)

***

      Айронвуд оглянулся, когда зажужжал его личный свиток. Он ответил на вызов, с усталым вздохом отодвигая в сторону скопившиеся за день бумаги и мрачные мысли о будущем. Звонивший был ему хорошо знаком, и хотя обычно Джеймс мог притвориться, что его нет, сейчас он наоборот был рад потенциальному отвлечению.       «Озпин. Не лучшее время, но-»       «Мне необходимо поговорить с мистером Ашари».       «Ни слова об грозящих старому другу неприятностях?»       «Джеймс, ты же знаешь, что я окажу тебе всестороннюю поддержку во всем, что бы ни случилось. Это даже не обсуждается, но я должен поговорить с ним. Немедленно. Это очень важно!»       «И в чем причина?»       «Потому что он тот самый человек, которого я искал все это время — с исцеляющем проявлением. Джеймс, мне необходимо поговорить с ним. Чем скорее, тем лучше».       «Боюсь, что это невозможно. Жон Ашари ранее сегодня уволился со службы».       «Что?!»       «И он уже покинул Атлас».       Из свитка донеслось разочарованное рычание.