"ГОРДОСТЬ"
Бледно-розовые завитые локоны, длинные ногти, кокетливая поза."ЛЮБОВЬ"
Коротко стриженные, черные как смоль волосы, мундир, застегнутый на все пуговицы. Меч, похожий на кошмар инженера."СИЛА"
Непослушные смоляные кудри, шрам поперек глаза. Легкая рапира в руке. "ВОЛЯ". Синие волосы, распущенные по плечам и частично забранные в пучок на макушке. Отороченный синим мундир. Трезубец."САМООТВЕРЖЕННОСТЬ"
Белый мундир, белые волосы, кожа - матовое стекло; за спиной - пара огромных крыльев, словно у ангела."БЛАГОРОДСТВО"
И еще один витраж - разбитый. Вместо портрета - застрявшие в ячейках осколки красного и оранжевого стекла, блестящие окровавленными ножами. Открытый гроб с отодвинутой крышкой. Совершенно пустой. Расчерченные трещинами буквы:"ВЕРА"
- Это... Деймон подошел сзади, положил ей руку на плечо. - Каждый из нас лежит в своем гробу, - сказал он торжественно. Но Тсуна его не услышала. Она смотрела вверх. В Башне студсовета было центральное окно - огромный витраж с вырезанным в нем гербом Академии. Свет, проходящий сквозь прорези, ложился на пол солнечной печатью; это было красиво и символично, но этим картина не заканчивалась. Чуть ниже герба автор витража изобразил девушку в бело-красном платье, окруженную бесчисленным числом клинков. Руки ее были раскрыты крестом в неестественной, напряженной позе. Непонятно было, что этот витраж означает, и зачем он вообще школе; но теперь Тсуна увидела оригинал. Она ничего не смогла бы сказать о человеке, пригвожденном множеством мечей к полуразбитому каменному барельефу. Не смогла бы угадать ни его пол, ни возраст. Лезвия изорвали его тело в клочья; волосы перемешались с кровью, и неясно было, где они начинались и где заканчивались. Каждую секунду локти вывернутых рук и ноги конвульсивно подергивались. Мечи трепетали, дребезжа - то ли от этих судорог, то ли сами по себе. - Это... - снова выдохнула Тсуна. Изломанное тело снова содрогнулось. Кем бы ни была эта жертва - она молчала; возможно, просто забыла, что такое крик. "Нечто вечное, нечто сияющее..." Солнце проходило сквозь сети оконных проемов, расцвеченное ими, и от блеска клинков глазам становилось больно. - И тогда каждый из людей вонзил меч в Ведьму, которая отобрала у них Принца, - прошептала Тсуна. Много же их было, этих людей. - Теперь ты поняла? Сглотнув, Тсуна затрясла головой. Она была не уверена, что действительно все понимает. - Если ты хочешь знать, почему Невеста-Роза предала тебя, - наверное, Деймон истолковал ее движение по-своему. - Я научился иногда давать ей передышку. Она страдала целую вечность и наконец научилась ценить моменты, когда ее боль перестает быть исключительно ее собственной. Правда, я не могу надолго помочь - никто, кроме Ведьмы, не в силах выдержать это наказание, даже если очень захочет. Он помолчал. - Возможно, она верит, что "революция" принесет ей настоящий покой. - Она говорила мне, что она не Ведьма и не Принцесса. - Не думаю, что я могу объяснить тебе, как это работает. Тсуна смотрела на подвешенное израненное тело, не отрываясь, и пыталась уловить какую-то мысль. Каждый раз, когда решение казалось близким, оно ускользало. - Что тебе нужно, чтобы... добиться своего? - наконец спросила она. Деймон плавно взмахнул мечом. - Только это оружие, - он указал на лестницу. - Там, наверху, моя цель. Когда я открою Врата Розы, я наконец-то избавлюсь от времени. - Зачем? - Время беспрестанно движется по спирали. Расширяет круги. С каждым витком оно прокатывается по тебе и что-то у тебя отнимает. Отнимает Принца. Делает замену Невесты непригодной. Заставляет механизмы ржаветь. Аммонит в конце концов превращается в мертвый камень, ты знаешь? Движение, ведущее только к смерти, не имеет смысла. Тсуна промолчала. Ей внезапно оказалось нечего ответить. - Если цыпленок не разобьет яйцо, он умрет, не родившись, - тем временем продолжал Деймон. Глаза его лихорадочно блестели, губы то и дело разъезжались в кривой, бешеной улыбке. - Если мы не разобьем мир, мы не выйдем из этого гроба никогда. Понимаешь? Время, пространство, логика - это только преграда. Отменим их - будем всегда жить с теми, кто нам дорог. Вечно! Он решительно направился к лестнице; Тсуна задумчиво глядела ему в спину. - Жди меня тут, Савада, - Деймон махнул рукой. - Радуйся: ты увидишь, как я создаю новую вселенную! На лезвии меча заплясали слабые синие отсветы. Они разрослись мерцающей сетью, оплели волнистый красноватый клинок. - Подожди минутку, - громко сказала Тсуна. - А что будет с Козато Энмой? Синее пламя полностью обволокло меч, сужая и вытягивая его. Из тяжелого навершия с металлическим звоном выскользнуло длинное изогнутое лезвие. Деймон обернулся, опираясь на огромную, сверкающую косу темно-синего металла. - Забудь о ней, - он прищурился, усмехаясь. - Тебя ждет встреча с Принцем и новый мир. С какой стати ты беспокоишься о моей кукле? - И зачем ты здесь нас всех собрал? - нехорошо прищурилась Бьянки. Она сидела на полу, поджав ноги, и медленно скусывала с палочки жареный зефир. Над смотровой площадкой Башни студсовета опрокинулось закатное небо; облака плавали в нем обрывками цветной сладкой ваты. - Я позвонил президенту, но она не отвечала, - сказал Гокудера. - К тому же, при звонке мне сказали, что номер не существует. И тогда я решил созвать всех вас - проверить, кто придет. - Ну спасибо, - капризно сморщилась Бьянки. Она принеслась сюда на всех парах после того, как получила от Гокудеры эмэйл с текстом "экстренное собрание в башне приходи немедленно". - Хибари, дать тебе зефирку? Тот посмотрел на костер и рассевшихся вокруг него ченов студсовета страдальческим взглядом - но руку за зефиром протянул. - Чего мы ждем? Гокудера пожал плечами. - Я не знаю точно. Но уходить нельзя. Кстати, кто-то знает, чей вот это имэйл? - он показал остальным телефон. Ламбо даже наклонился к самому экрану, как будто надеялся прочитать там что-то новое. - Он сохранен у меня, как адрес кого-то из студсовета, но кого - ума не приложу. - Впервые вижу этот адрес, - вздохнул Ламбо. - Хибари, Бьянки? Они почти синхронно покачали головами. - А фамилия и имя не сохранились? - К сожалению, нет, - Гокудера спрятал телефон в карман. - Ладно. По-моему, после исчезновения Адельхейд и Шиттопи-тян меня уже невозможно удивить. Кто-то себе представляет, чтобы президент просто исчезла? - Мне всегда казалось, что у нее есть три варианта завещания на этот случай, - пошутил Ламбо, но никто не засмеялся. Бьянки подбросила в костер еще пару папок с документами. Они громко затрещали, стремительно чернея по краям, по ним рыжими змейками побежал огонь. На одной из страниц мелькнуло чье-то фото - узкое лицо, насмешливая ухмылка, забранные в короткий пучок на макушке волосы. Хибари дернулся, как будто хотел вытащить фотографию из огня, но замер на середине движения, мотнул головой и откусил еще зефира. - Когда это все закончится? - тоскливо спросил он. - Я уже снял кольцо. - Какого черта?! - возмутился Гокудера. - Снимать еще нельзя! Хибари пожал плечами и нанизал на палочку еще зефирину. Ее у него тут же отобрала Бьянки: - Руки прочь! Ты умеешь только бить людей, а не готовить! - И это говорит мне девушка, способная превратить шоколад в зелье обмена телами? - усмехнулся Хибари. Ламбо фыркнул, доставая из кармана лорнет и внимательно разглядывая через него Кею: - Ты пытаешься подколоть? Кто ты и что ты сделал с Хибари? - Убил и съел, - с каменным лицом ответил тот. - Бьянки, передай мне зефира. Спасибо. - А мне? - наклонился к костру еще один человек. Отблески пламени выхватили из сгущающихся сумерек худое, подвижное лицо. Длинные волосы соскользнули с плеч и едва не рухнули в огонь - Бьянки едва успела их отбросить. - Осторожнее, - укоряюще сказала она и протянула ему палочку с зефиром. Парень понюхал его, но есть не стал. - Как вы думаете, революция уже началась? - спросил он. Бьянки капризно поморщилась: - Даже думать о ней не хочу. Мне с головой этого всего хватило - и клуба, и дуэлей, и этих дурацких секретов... Детский сад! - Возможно, Десятая сейчас сражается за всех нас, - пробормотал Гокудера. Он вытащил сигарету, но не прикурил - так и сидел, перекатывая ее во рту незажженной. Парень поднялся, тряхнул головой - заплетенные на затылке тонкие длинные косички звучно хлестнули его по плечам. Он будто так и появился прямо из воздуха, в рванье и с гордо выпрямленной спиной. Перешитая из дуэльного мундира куртка блестела кучей значков, брелков и кожаными заплатками. Ярко-красный эполет на правом плече держался на честном слове и целой связке английских булавок. - Если цыпленок не разобьет яйцо, он умрет, не родившись, - произнес парень и снял со спины длинную тяжелую винтовку. - Но волноваться не о чем: этот цыпленок вполне в состоянии пробить себе дорогу. Он присел на один из стульев и положил дуло винтовки на его спинку. - Скажите, вас тоже раздражает эта чертова сова? Все как по команде повернулись туда, куда было направлено оружие, но ничего не увидели. Ближайшим к смотровой площадке строением был спортзал, и с такого расстояния там не удалось бы разглядеть даже человека - не то что птицу. Парень мягко нажал на спуск. Раздался выстрел. Спустя несколько секунд над площадкой на бреющем полете пронеслась белая тень, разметала остатки бумаг по полу и сгинула где-то вдали. - Какая жалость, - весело сказал стрелок. - Я промахнулся. Хибари-сан, хочешь попробовать? - Не сегодня, - отмахнулся тот. - Встретимся в мире после революции. - Заметано, - улыбнулся парень и закинул винтовку за спину. Потом сел возле огня, между Бьянки и Ламбо. Теперь все члены студсовета сидели в кружок вокруг костра; и напротив стрелка как раз приходилось пустое место. Он снял с огня палочку с зефиром и протянул их пустоте; потом подумал и съел зефир сам. - Как вы думаете, - спросил Ламбо, - кто победит? Наступила долгая задумчивая пауза. Хибари продолжал есть зефир, Гокудера вытащил изо рта сигарету и задумчиво ее разглядывал. Парень с винтовкой лег на пол, подложив руки под голову, и скрылся в тени. - Хватит этих ваших дурацких разговоров, - сказала Бьянки сердито, протыкая зефирины палочками так, будто это были сердца врагов. - Лучше помогите мне пожарить это все. Тсуна сидела, уронив руки на колени, и смотрела на то, как Деймон поднимается по лестнице. "Некоторые вещи не изменить. Энма останется Невестой-Розой. Навечно", - сказал он и улыбнулся. Как будто любимой сестрой Энму звал совсем другой человек. Тсуна посмотрела на свои колени - белые брюки порядком потрепались и испачкались. Она попыталась стряхнуть грязь, но только сильнее размазала. С душой все работало так же. Стоило смудачить один раз - и все попытки искупить вину тянули тебя еще глубже. Тсуна знала, что у нее нет причин прощать Энму - пассивную и лицемерную, идеальный переходящий приз для дуэлянтов, - но все равно на сердце у нее было неспокойно. Сколько дуэлей она прошла ради того, чтобы освободить Невесту-Розу! И была обманута в итоге. Эта битва ничего не решала. - Эй, это нечестно, - надломленным голосом проговорила Тсуна. Прозвучало жалко. Деймон продолжал медленно подниматься по лестнице. - Это нечестно, - повторила Тсуна чуть громче. - Хочешь поставить жизнь на паузу... обмануть всех, начиная с себя. Думаешь, тебе станет легче? Его шаги замедлились. - Ты ведь просто не можешь помочь Энме-тян, да? И не только ей. Ты можешь только все остановить. Убить движение как таковое. Но проблему это не решит. Древко косы лязгнуло о ступени лестницы. Деймон замер. Тсуна по его спине видела, как он напряжен. - Савада Тсунаеши, - голос его угрожающе вибрировал, - я думал, ты сможешь меня понять. Ты потеряла своего Принца так же, как я - свою Принцессу. Вздохнув, Тсуна поднялась на ноги и с хрустом размяла руки. - Потерял Принцессу, да. А твоя сестра перестала существовать, потому что сделала себя для Принца разом тюрьмой, замком и ключом от него. И заплатила за это вообще всем, что имела. Тебе нравится думать об этом? Она думала, что Деймон на нее набросится. Полезет в драку, и ситуация станет простой и понятной. Но он только ссутулился, как будто слова Тсуны разбили какой-то важный стержень внутри него. - Я же сказал... Ей невозможно помочь. - Невозможно? По-твоему, она это заслужила? Ожидая ответа, Тсуна вспомнила Энму: балансирующую на краю арены, дрожащую на залитом водой полу ванной, стоящую среди множества своих портретов. - Что такое вообще этот ваш Принц, если у него вместо сердца - пустое место? - спросила Тсуна. Деймон издал звук, похожий на всхлип. - Мой босс, - прошептал он. - Мой друг. Коса в его руке дрогнула и разлетелась синими лепестками, превращаясь обратно в меч. - Мой названый брат, которого я предал. Тьма сгустилась над Башней студсовета, но костерок на смотровой площадке продолжал гореть. Сидевшие вокруг него люди зевали и лениво обсуждали всякую ерунду - который уж час. - Я сойду с ума от зефира, - сказал Ламбо. - И я уже съел недельную норму сладкого. Пощадите. - Может, у вас есть что-то еще? - спросил Хибари. Он снял мундир, накинул его на плечи, как плащ и теперь то и дело ежился от подступающей ночной прохлады. - Почему мы вообще непрерывно жрем? - сердито спросил Гокудера. - Потому что скучно, - Ламбо фыркнул. - Давайте играть в правду или действие. Парень с винтовкой пошевелился, переворачиваясь на другой бок. Кажется, необходимость лежать на твердом камне его нисколько не смущала. - Может, лучше в правду или революцию? - Да завались ты со своей революцией, - беззлобно посоветовал Гокудера. Стрелок хохотнул: - Окей. Только чур, не загадывать что-то вроде "прокукарекать с Арены на рассвете". Я пас. Бьянки обхватила себя руками за плечи и мотнула головой: - Мальчики, не спорьте. Лучше давайте начнем? - Давайте, - тут же откликнулся Хибари. - Гокудера, правда или действие? - Действие, - не медля, откликнулся тот. - Выбрось сигарету, или я загрызу тебя до смерти. Гокудера фыркнул и щелчком отправил сигарету в полет со смотровой площадки. Потом оглядел остальных задумчиво-насмешливым взглядом: - Кто следующий? - Я, - тут же откликнулся Ламбо и поспешно добавил, - выбираю правду. Гокудера глубоко задумался. - Даже не знаю, что у тебя спросить... Некоторое время все молчали. Откуда-то издалека донеслась музыка, но вскоре затихла. Наконец Ламбо заговорил: - У меня нет одного глаза, потому что я не очень удачно подрался с Хибари. Или наоборот удачно, это как посмотреть. Знаете этот его жуткий меч? Там тогда что-то вышло из строя, и в итоге цепь сорвала с Хибари розу, а концом угодила мне в глаз. В мертвой тишине раздались медленные хлопки. - Молодец, - сказал стрелок. - Надеюсь, Невеста-Роза тебя утешила достойно. - Не скрою, - самодовольно ухмыльнулся Ламбо. Выдержал паузу, наблюдая за слушателями, и закончил: - Таскала мне сладкое в промышленных масштабах! - О боже, - Бьянки закрыла лицо руками и истерически засмеялась. - Ламбо... Я следующая. И правду, пожалуйста. То есть, я и так знаю, что я хочу рассказать... Ее смех оборвался так же внезапно, как и начался. - В детстве у меня был Принц... но я утратила его. Он сбежал от меня так далеко, как только смог. - Почему? - спросил Ламбо. - Потому что на самом деле я слишком хотела удержать его при себе, - кротко пожала плечами Бьянки. - Сестрам свойственно монополизировать своих братьев. Гокудера подавился воздухом, но вовремя переделал это в кашель. - Какие подробности, - пробормотал он. - Ну, кто следующий расскажет нам дивную историю? Стрелок подтянул ноги, сворачиваясь на полу в клубок. В тени его тело выглядело неопределенной темной массой. - А я, ребята, мертв, - сказал он. - И одновременно жив, что есть, то есть. Такова уж Академия. - Ты поэтому так хочешь революции? - спросил Ламбо и тут же зажал себе рот, в ужасе округляя глаза. - Блин, прости, я не собирался... - Все нормально. Ты угадал, - стрелок рассмеялся. - Ну что, кто следующий? Все опять замолчали - который уже раз. Все еще посмеиваясь, стрелок встал, подошел к краю площадки и спокойно шагнул вниз. Спустя пару минут Гокудера вздрогнул, словно просыпаясь, и потер лоб ладонью: - Кажется, я уснул. Кто-нибудь помнит, чем мы сейчас занимались? Ламбо беспомощно оглянулся. Ему упорно казалось, что от них ускользнуло нечто крайне важное, но... что? Деймон стоял к ней спиной и молчал. Тсуна молчала тоже. Сейчас было самое время изменить ход событий, отобрать у Деймона оружие и согнать его с этой сверкающей белой лестницы - но Тсуна продолжала бездействовать. Странное дело: ей совсем не хотелось побеждать таким способом. - Тсунаеши, - произнес Деймон дрожащим голосом, - ты слушаешь? - Да. Задавать вопросы и получать ответы. Принцип игры был прост, как черт знает что. Разложив плащ по полу, Тсуна уселась поудобнее. - Разве Принца предала не его сестра? - В определенной степени. - Меч в его руке вибрировал, искрил и рвался вперед, но Деймон продолжал стоять неподвижно. - Знаешь, что такое Край Света? Место, где начинается и заканчивается свет. Точно так... Голос его сорвался. - Точно так свет закончился на мне... Я хочу, чтобы он начался. Чтобы все они - Елена, Джотто, Симона - были снова рядом со мной. Как в прежние дни, когда мы были связаны узами крепче кровных. - Ты потерял их. - Я разбил все сам. Почему-то все это время я думал, что это виновен не я. Я говорил себе: это враги, которые убили Елену, это Джотто с его заносчивым милосердием, это Симона, которая считала себя способной спасти любую ситуацию... Я взял себе имя, как обещание. Обещание, что свет возвратится через меня. Сила Принца... сила, способная изменить мир. - Но это все уже давно прошло. - Ты не понимаешь, - взволнованно проговорил Деймон. - Мы были связаны, мы трое - все, кроме Елены, конечно же. Елену я привел сам. Я точно знаю: через Симону я прикоснусь к силе Принца, и тогда мы все наконец-то встретимся. Если я дойду до верха лестницы, я... я все смогу. Даже если Принц давно умер. Он взмахнул мечом. - Мир не нуждается в новом Принце. Мир нуждается в том, кто соберет осколки воедино! Тсуна помотала головой. Смысл слов Деймона ускользал от нее. Принц мертв? Они связаны? Кто такие эти Симона и Елена? - Я нашел в себе силы, - тем временем продолжал Деймон. - Я создал Академию. Вернее, сначала я создал мир для себя - мир, где можно было быть мертвым и одновременно жить. Я хотел дождаться Джотто... или того, кто придет за ним. А потом, год за годом... целую вечность я провел, выстраивая это чудо. Совершенную иллюзию. Понимаешь, когда ты уже лежишь в гробу, становится неважно, сколько времени ты там проведешь. Все это время я пробыл здесь, рядом с местом, в котором умер Принц, и придумывал это все - Академию, Печати, Арену и дуэли. Я придумал себе помощников. Я долго думал, и в конце концов взял свою память о Симоне, свою привязанность к ней и свою ненависть - и вот, появилась Невеста-Роза. Дубликат ключа к "вечности". - А что сталось с Симоной? Деймон пожал плечами. - Наверное, прожила жизнь обычной женщины. Знаешь, как только девушка перестает быть Принцессой, у нее только три пути: стать Невестой, Ведьмой или выйти из этого мифа. - Значит, выход есть. - Это отказ от "чудес" в любой их форме. Ты так сможешь? Тсуна вздохнула. Она помнила: когда-то ее мечтой была нормальная жизнь нормальной девушки. Без сражений и клятв. Без постоянной готовности умереть. Но когда она пыталась представить себе, что эта мечта исполнится, будущее ее мгновенно скрывалось за пеленой неопределенности. В нем не было ни власти, ни возможности что-то решать. Она знала, что так живут все женщины, включая ее мать: находят мужа, дарят ему себя и свою жизнь. Ждут его у порога, доверяют ему свою безопасность... В этом таилась своеобразная прелесть, прелесть жизни, где ты можешь цвести, ни о чем не задумываясь. Но с некоторых пор Тсуна предпочитала решать проблемы собственными руками. Она уже не помнила, от кого ей передалась такая решимость: может быть, это пробудилось в ней само собой, может быть, это вырастил Реборн - он очень старался, даже палку перегибал частенько, - но теперь при мысли о нормальной жизни у нее скулы сводило от скуки. - Нет, - наконец сказала она вслух. Деймон хмыкнул: наверняка именно этого ответа он и ждал. - Ты такая хорошая, целеустремленная женщина. И наверняка ты хороша во всем, хоть я и не проверял. Но... Он наконец-то развернулся к Тсуне, мерцая ультрамариново-синим огнем в глазах. - Три пути, милая моя. Три. И ни один из них не включает возможность женщине стать Принцем. Понимаешь? Откуда-то сверху грянули колокола. Пол содрогнулся. - Тебе было бы лучше оставаться невинной девочкой! - рявкнул Деймон и взмахнул мечом. Полыхающее лезвие прочертило в полу оплавленный след; за секунду до того, как волна огня остановилась, Тсуна уже успела попрощаться с жизнью, но с места не сдвинулась. Деймон цыкнул языком и крутанул меч в руке, снова превращая его в косу. - Ты безоружна, - отрезал он. - Нет у тебя ни чистоты, ни благородства, ни меча. Ты все испортила собственными руками, прямо как я! И, в конце концов, ты просто самая обыкновенная женщина. Самое время сдаться и уйти, ты так не думаешь? Еще один взмах - и еще одна глубокая обугленная линия. Тсуна только сделала шаг в сторону. Странное дело, но ей было легко как никогда. Она заранее знала, куда Деймон ударит, и почти не боялась. Нужно было просто уходить от его атак - почти то же самое, чему ее годами учил Реборн. От нее больше не требовалось ни гнева, ни любви, ни желания победить. Деймон был прав: у нее не осталось оружия. У нее не осталось шансов. Даже розу с ее груди и то уже срезали. Она осталась одна, разоблаченная актриса на разрушенной сцене; но она была таковой с самого начала, еще до первой дуэли. - Ты обещал показать мне создание нового мира, - улыбнулась она, мягко отклоняясь от очередного удара. Еще взмах косой. - До тех пор, пока ты бесишь меня своим чертовым маскарадом под Принца, - прорычал Деймон, - я буду учить тебя уважению к старшим! Волна огня ушла куда-то влево. Раздался оглушительный звон; Тсуна оглянулась и увидела, как один из витражей осыпается множеством разноцветных осколков. Ей стало смешно. - Извини, - сказала она и взялась за пуговицы мундира. - Тебя бесит моя одежда? Это можно исправить. Деймона перекосило. - Ты издеваешься? - спросил он. Вслед за мундиром Тсуна сняла и брюки. Бросила их на пол, поверх плаща, и осталась в одном лишь нижнем белье. Как знакомо. - Совсем стыда нет, - сказал Деймон сердито. Тсуна широко улыбнулась. - С самого начала, - сказала она, сжимая руки в кулаки и чувствуя, как пламя растекается по ним теплой ласковой пеленой, - с самого начала я так и сражалась: без формы, без оружия, без ролей... Она расставила ноги. Расправила плечи. - Без ничего! Когда-то много лет назад жил прекрасный Принц. Добрый, сильный и справедливый, он защищал людей от зла. Он бродил по свету с огненным мечом в руках, сражаясь за то, чтобы мир изменился к лучшему. И однажды в своих странствиях он встретил маленькую Принцессу. Ее, нерешительную и неуклюжую, называли не иначе как никчемной; но несмотря на это, она продолжала улыбаться, даже сквозь рыдания. Принц был восхищен ее силой воли. Он осушил ее слезы и сказал: "Ты так юна, но справляешься с такими трудностями! Не теряй свою чистоту и благородство, даже когда вырастешь. Я дарю тебе это кольцо, чтобы ты навсегда запомнила нашу встречу. И однажды оно приведет тебя ко мне..." Потом он уехал, а маленькая Принцесса снова осталась одна. Неожиданная встреча так поразила ее, что она сама решила стать Принцем. Многие были удивлены, многие над ней смеялись; но, к счастью, в детстве она не слышала ни одной сказки о Принцах и Принцессах. Поэтому она просто не знала, что не может стать Принцем. И именно поэтому она... - Как ты собираешься драться со мной голыми руками, женщина? - спросил Деймон насмешливо и поднял косу. Защитный жест, подумала Тсуна. Он уверен в себе далеко не так сильно, как показывает. Пламя вытекало сквозь дыру во лбу. Тсуна столько раз ловила головой пули Предмертной воли, что это отверстие теперь было с ней всегда. "Спасибо, Реборн." Ноги несли ее вперед - так ветер несет по небу облако, так вода уносит тонкий лед по весне. Тсуна не успела сосчитать секунды, вздохи и шансы на выигрыш; она просто пролетела мимо Деймона, игнорируя его вместе с его готовностью защищать свои позиции до самого конца. Она больше не хотела драться. Хватило с нее битв, хватило с нее превозмоганий и попыток не отступить от роли. Меч, выкованный в дуэлях, предназначался не ей; вырываемые у противников победы ни на что не влияли. Единственной константой Академии и дуэльной игры были Врата Розы, и Тсуна остановилась перед ними в благоговейном восторге. Высокие, сверкающие мрамором и позолотой, увитые белоснежными вьющимися розами... Тсуна обхватила длинную резную ручку. - Стой! - донеслось до нее. - Ты не можешь открыть их так просто! Если ты это сделаешь... если ты это сделаешь!.. Она не стала оборачиваться. Крики Деймона не имели для нее больше никакого значения. Огромные мраморные двери поддались под ее нажимом и медленно распахнулись. Он наклонился над ней. Тяжелые волосы соскользнули с его плеч, накрыли их обоих шатром кроваво-красного шелка; Тсуна стояла, вжавшись лопатками в стену - и молчала. - Савада Тсунаеши из прошлого, - тихо сказал он, и в его голосе было столько ненависти, что от нее перехватывало горло, - не думай, что я буду с тобой возиться. Ты просто ничтожество. Подделка. - Я... - она отвернулась; этот взгляд, этот голос резали ее, как тысяча ножей. - Я вовсе не... Это было не мое желание, ты знаешь. Так захотел Реборн. - А я хочу, чтобы ты сдалась, - выплюнул он. - Сломалась и сдохла. О, иногда она тоже этого хотела. Например, когда увидела охваченное войной будущее. - Прости. - Я всегда добиваюсь своего. - Как пожела... пожелаешь, - Тсуна вовремя успела остановиться и не перейти на "вы". - Найто. Там, за Вратами, действительно было все, что ей обещали. Энма оказалась права. Чудеса, нечто сияющее, вечность... Именно такие, как ей рассказывали. Не бесконечность боли и одиночества, не миллионы лет скорби. Тсуна растерянно моргнула, чувствуя, как горло сжимается от рыданий. Ее путь... ее путь длиной в целую жизнь наконец-то завершился. Слезы текли по щекам, капали на бело-розовый ободок Печати Розы - слезы радости и облегчения. "Однажды оно приведет тебя ко мне..." - Я пришла, - выдохнула она и упала на колени. - Я пришла, Принц. Я добралась. Она загребала руками горы полуувявших, сладко пахнущих тлением лепестков. Цеплялась за шипастые лианы, раздирая пальцы в кровь. Шептала одно и то же, идущее из сердца, и обнимала обоими руками сверкающий хрустальный гроб. На крышке гроба, на золотой табличке, было написано: "ОТЧАЯНИЕ". Очередной удар пришелся Тсуне в низ живота. В первую секунду она не могла даже вздохнуть - Базиль никогда не бил ее с такой силой, всегда твердил, что с женщинами так не обращаются... Найто мало интересовался тонкими материями. Возможно, напомни ему Тсуна, как хрупко человеческое тело - он бы просто рассмеялся ей в лицо, как делал это всегда. Он с наслаждением бил ее по больным точкам, не щадя и не церемонясь. Лицо, живот, промежность - Тсуна даже не знала раньше, что удар туда может быть настолько болезненным. Ее кости хрустели под градом бешеных ударов. - Жалкая, - повторял Найто всякий раз, когда оказывался на расстоянии шепота. - Жалкая. Подделка. Лгунья. Умри. Он ее ненавидел, и она платила ему сторицей. О, как сладка была эта ненависть! Найто воплощал в себе целую эпоху, мрак и запах гари, списки имен погибших, бесконечные тренировки и страх за близких. Каждый раз, когда Тсуна доставала его рукой или ногой, ей хотелось лечь и плакать от счастья. Каждый раз, когда она оставляла на его теле след, что-то внутри нее содрогалось в экстазе. Удар тяжелого, окованного металлом ботинка не значил ничего, кроме продолжения боя. Тсуна из последних сил рванулась вдоль стены, но споткнулась и упала. Удар по ребрам, удар в бок, снова в живот. Ее тело выло и сопротивлялось. Ей не нужно было пламя для драки; ей не нужно было и наслаждение, чтобы ощущать себя живой. Она дернула Найто на себя, и он повалился на пол, отчаянно матерясь. В сущности, его тело ничем не отличалось от Тсуниного. Его тоже было очень легко сломать. Принц лежал в гробу. Светлые волосы надо лбом сияли короной из чистого золота. Белоснежный мундир искрился, как первый снег. Тонкие черты лица, глаза, закрытые полупрозрачными веками, изогнутые в полуулыбке губы - все это было именно таким, каким запомнила его Тсуна. Только тогда поверх этого лица полыхала оранжевым пламенем маска. Принц открыл глаза и раздвинул губы в улыбке. Тсуна подалась вперед, прижимаясь к крышке гроба, скользя по ней пальцами, и услышала не ушами, но сердцем: - Наконец-то ты пришла. Он ждал ее, он ждал ее так долго - все это время, пока она жила, забывала, ныла, трахалась и думала о пустяках. Он лежал тут и дожидался, когда же придет его законная наследница; когда она прикоснется к Вратам и разбудит его. - Да, - прошептала Тсуна. - Теперь в мир придет революция. Теперь ничего этого не будет - Академии, дуэлей, Арены... И дурацких планов Деймона - тоже. - Конечно, - вторили ей посиневшие тонкие губы. - Если ты так хочешь. - И Энма-тян будет свободна. Я обещала ей - я это сделаю. Раз Врата открыты, ей больше незачем страдать! - Хорошо, наследница. - Теперь мы все переиграем, - Тсуна рассмеялась. Счастье переполняло ее яркой, щекочущей газировкой. - Все будет хорошо. Я наконец-то встретилась с тобой. Теперь у меня хватит сил на все что угодно. Принц медленно открыл глаза - горящие пламенем, пустые. Улыбнулся еще шире. - Бедная девочка, - тихо, медленно произнес он. - Ты так страдала все это время... Но теперь все закончилось. Мы создадим новый мир, лучше и больше Академии... Тсуна замерла, слушая его голос - мягкий и сладкий, как мед. - В нем не будет времени, и твои любимые его никогда не покинут, - продолжал тем временем Принц. - Никакой мафии. Никакого непредсказуемого будущего. Никаких жертв. Оранжевое переполнило его глаза и наконец закапало из них огненными слезами. - Протяни мне руку. Стань моей Принцессой, и мы будем жить долго и счастливо... целую вечность. Пальцы Найто дрожали в ее ладони. Тсуна думала, что ненавидит его. Думала, что хочет ему смерти. Мечтала о том, как размажет его по тренировочному залу. Но ни одна ее мечта не заключала в себе картины бессмысленного, мучительного разложения. - Эй, - позвал он еле слышно. Голос его дрожал и срывался. - Я не вижу... ты еще тут? - Да, - твердо ответила Тсуна. Ледяные пальцы Найто переплелись с ее собственными, сухими и горячими. Он зашелся в ужасном кашле, как будто пытался отхаркнуть собственные легкие. Потом прохрипел: - Я в порядке. В полном порядке. Приду в себя и выбью из тебя все дерьмо. - Обязательно. Его тело не выдерживало вес собственной силы. Тсуна сомневалась, что Найто действительно сможет ударить ее еще хоть раз. - Скоро подействует, - уверенно сказала она. - Когда тебе станет лучше, постарайся поспать. Завтра мы вернемся к тренировкам. Найто засмеялся сквозь очередной приступ кашля. - Не везет вам, уебки, - простонал он. - И я, и Лар... давно уже не те. Это неважно, подумала Тсуна. Вам не нужно больше быть сверхлюдьми. Только не теперь. Вам достаточно просто не умирать. Когда Найто забылся легким, полу-лихорадочным сном, она наклонилась над ним так низко, что их волосы перемешались. Кровь и вино пополам с тусклым, темным тициановским золотом. "Я не слежу за ним. Я не шпионю." Она просто не удержалась, заглянула в приоткрытую дверь его комнаты - и увидела, как он корчится на полу. Только и всего. Оказалась в нужное время в нужном месте. "И сейчас... я просто хочу знать, что с ним все в порядке." Почему же тогда она поцеловала его? Тсуна моргнула, словно просыпаясь. Посмотрела на свои исцарапанные руки, на плачущего Пламенем человека в прозрачном саркофаге. И наконец-то нашла в себе силы оглянуться. Деймон стоял парой ступеней ниже верха лестницы, держась за бок и тяжело дыша. Наверное, ему было нелегко догнать Тсуну; оружие он бросил где-то внизу и теперь просто отчаянно смотрел на нее. - Деймон, - тихо позвала его Тсуна. Он глупо улыбнулся. - Какой же я дурак, - прошептал он. - Конечно же, ты открыла Врата легче, чем кто-либо еще. Тсуна вздохнула и обняла себя за плечи. Тут, на вершине, было довольно холодно. - Не стоило этого делать, я знаю. - Все хорошо, - мягко ответил он. - Решать это только тебе. Ветер встряхнул обметанные гнилью лепестки роз и смешал их с перьями. Улыбка Бьякурана была такой же нежной, как в день их прощания. - Закончишь ли ты Академию... - Или тебе еще есть чему поучиться, - сказал Рокудо Мукуро и отсалютовал ей трезубцем. - В любом случае...- ...Это твое дело.
Тсуна моргнула. Сквозь фигуру перед ней проступало одно лицо за другим, трепеща и сливаясь в светлую хмарь, мелькая чередой бликов в потоке воды. - Что бы ты ни решила, Десятая...- Я буду любить тебя вечно.
- И я последую за вами даже на Край Света, Тсуна-сама.
- Навстречу революции...- Закончишь ли ты мое дело...
- Или начнешь новое, как лучшая моя ученица...
Дрожа всем телом, Тсуна обернулась. Вонгола Примо улыбнулся ей сквозь прозрачную крышку гроба. - Давай создадим мир, где будем жить долго и счастливо, Дечимо. Тсуна зажмурилась и закрыла лицо руками. - Беги, - прохрипел он и упал на одно колено. Полупрозрачная стена рыжего пламени слабо звенела в воздухе. Найто кусал губы, лицо его перекосилось от напряжения. - Беги, - повторил он. Тсуна медлила. Поправляла перчатки и никак не могла решиться. - Быстрее! Тусклая металлическая стена блока неумолимо приближалась. Медленно, сантиметр за сантиметром. Даже пламенный щит Найто не мог ее удержать. - А как же ты? - наконец спросила Тсуна. Найто криво улыбнулся: - Слушай, малышка. Меня не так-то легко убить. Раздался высокий, чистый звон, и оранжевое сияние щита пересекла первая трещина. - Не заставляй меня нервничать или давать тебе лишних пинков. Она поверила. Возможно, ей просто хотелось быть обманутой. Не знать, что будет дальше, всегда приятнее: если что-то пойдет не так, ты останешься невиновным. В тот момент Тсуна еще не понимала, что на самом деле знает все заранее. Она развернулась и вышла - выпорхнула, - сквозь медленно закрывающиеся двери. А потом услышала звон разбитого щита; и секундой позже - лязг, с которым два блока состыковались. Щеки Тсуны что-то обожгло. Она растерянно моргнула, утерла глаза и посмотрела на влажные пальцы. - Я... плачу? Человек напротив нее улыбался. За его плечом блестело дуло тяжелого длинного ружья. Длинные волосы лежали на плечах, изгибаясь багряными змеями, полыхали поверх латаной-перелатаной черной кожанки. - Я... В тот день она стояла, глядя в пустоту, и совершенно ничего не чувствовала. Может быть, что-то в ней разбилось, как тот щит. - Хватит так смотреть, - наконец выдохнула Тсуна. - Раздражает. Они стояли в центре бесконечно длинного вагона. Аккуратные сиденья по бокам. Темные окна. Холодный свет потолочных ламп. Бесконечные белые плитки пола. Тсуна переступила с ноги на ногу. - Найто... Он аккуратно откинул волосы за спину. Блеснул усыпанный шипами браслет на его руке. - Нужно вовремя хоронить своих мертвецов. Ох, теперь Тсуна наконец-то вспомнила, чего ей так не хватало. Она сунула руку в карман и даже не удивилась, обнаружив там кольцо. Еще меньше ее удивило то, что она снова была одета - но не в мундир Принца, а в изодранную бело-оранжевую толстовку и мешковатые брюки. - Я почему-то забыла про тебя. Прости, - сказала она то ли кольцу, то ли Найто. Все так же улыбаясь, Найто покачал головой: - Не извиняйся. Все в порядке. - Я и про Бьякурана так же забыла, - вздохнула Тсуна. - И много о чем еще. Спасибо, что был со мной... здесь. - Это не я. Кольцо было тяжелым и холодным. Тсуна сжала его в кулаке, стараясь согреть. - Что? - С тобой здесь был не я, - терпеливо повторил Найто. Удивительно спокойно для его характера. - Вернее, я, но из прошлого. Так что благодари лучше его. Поезд резко остановился. Под потолком вагона зашипели динамики. - Ты и так это знаешь, но у тебя всегда были проблемы с тем, чтобы не врать себе, - добавил Найто. - Это из-за него ты потеряла своего Принца. Свет мигнул. - Это с ним Бьякуран разделил плод судьбы. Тсуна медленно провела ладонью по груди. Под толстовкой болталось на цепочке кольцо Ланчии. - Да, - наконец выдавила она. - Ты прав. Я всегда это знала. Она вспомнила ночь, и Арену, и звезды, смешанные с розами, и протянула руку - пустой, раскрытой ладонью вверх. - Спасибо, - тихо сказала она. Повисла пауза, в которую можно было вставить любую фразу, но Тсуна молчала. Когда-то ей было что сказать; но это осталось в прошлом - или в будущем, в котором она, глотая слезы, резала волосы тупыми тяжелыми ножницами. Ножницы соскальзывали, скрипели, а отражение в зеркале никак не желало превращаться в Десятого босса Вонголы, как ты ни старайся. - Тебе тоже, - ответил Найто и добавил секундой спустя, вкладывая свою жесткую и сухую ладонь в ее: - Это прощание. В его ухе блестела серьга - зеленый эмалевый жук на золотой цепочке. Тонкая и изящная вещь. Помнится, впервые ее увидев, Тсуна подумала, что мужчины такое не носят. Это было еще до того, как она откромсала себе волосы, думая, что сможет так приблизиться к Саваде Тсунаеши из будущего - сильной и мудрой, лучшей из потомков Примо. - Я знаю. - Тсуна сжала пальцы как можно крепче и улыбнулась: - До встречи во внешнем мире. Найто вздрогнул, широко раскрывая глаза - но ничего не сказал. Их рукопожатие разомкнулось - медленно и неотвратимо; так вагон разъединяется с локомотивом, идущим вперед, дальше, за горизонт. В лицо плеснуло рыжим и жарким, и тетрадные клетки пола с грохотом начали переворачиваться - одна за другой. Динамики наконец-то ожили окончательно. - Остановка: апокалипсис абсолютной судьбы, - раздался мягкий женский голос. - Повторяю: апокалипсис абсолютной судьбы. Если вы желаете присоединиться к пересадке... Не дослушав, Тсуна развернулась и шагнула в гостеприимно раскрывшиеся перед ней двери - мимо квадратных витков арматурной лестницы, спиральных витков мраморной лестницы, турникетов, классных досок, башенных кранов и зубчатых колес. А-по-ка-лип-сис, а-по-ка-лип-сис, - выстучали на прощание ей вагоны охваченного огнем поезда. Тсуна шла по перрону, чеканя шаг подошвами тяжелых ботинок, и кольцо Вонголы оттягивало ей руку. На той стороне сверкал свежей краской и хромированными деталями другой состав. Войдя в него, Тсуна проснулась.Знаешь, любовь моя... Тебе нужно было вовремя похоронить своих мертвецов... включая меня.