Недостающее звено-
Тсуна даже не успела испугаться. Множество лезвий с воем и визгом сыпалось на нее с неба, а она просто стояла и ждала, когда они все вонзятся в нее, и единственным ее чувством была грусть. В конце концов, ни к чему ее усилия не привели. В конце концов, она обманулась. Приняла свои желания и устремления за то, что принадлежало Энме. "Все мы ошибаемся". Бьякуран оказался прав. Тсуна оглянулась на Энму - та стояла, прижав руки к груди и глядя в небо, и в ее глазах стыл первобытный, смертельный страх. Была ли она Принцессой и Ведьмой или не была - она боялась этих клинков так, как будто они и впрямь всегда предназначались ей. Платье Невесты-Розы трепалось на ветру, и его красные детали на секунду показались Тсуне похожими на потеки крови. "Зачем?" - хотела спросить Тсуна. Что в этой "вечности" или "революции" может быть такого особенного, ради чего стоит приносить любые жертвы? "Почему ты боишься?" Ты вроде не героиня той сказки. Ты просто носишь ее платье, да? "Чего ты хотела с самого начала?" Чего желаешь именно ты, а не твой кузен? У тебя же были какие-то простые желания, да? Такие, которые не включают в себя пункта "изменить мир". "Почему ты сделала это со мной?" Вопль мечей стал оглушительным, и Тсуна зажмурилась.Недостающее звено-
Вечером страсти в доме семьи Савада наконец-то немного угасли. Все, кто хотел что-то обсудить - обсудили или хотя бы снизили громкость. Все, кто хотели спросить, не сошла ли Тсуна с ума, уже спросили и не по разу. На кухне было тихо и пусто - только лампа над раковиной горела белым мерцающим светом. Тихонько шуршал холодильник. На столе красовалась ваза с крупными, блестящими красными яблоками. - Знаешь, - нерешительно пробормотал Найто, - меньше всего я думал, что однажды мы все окажемся на одной стороне. Бьякуран протянул руку и взял одно яблоко. Взвесил его в ладони. - Есть множество миров, где это происходило по разным причинам. Было, - поправился он. - Пока Тсунаеши-тян не взялась за мироздание всерьез. Найто приглушенно засмеялся. - Чего смешного? - возмутился Бьякуран. - Ты так горюешь об этом всем. Чего тебе там жалко-то? - А тебе не кажется, что выпилить несколько миллиардов миров в один миг - немного слишком? - Ты первый начал. Оба умолкли. Бьякуран поднес яблоко к губам, но есть не стал. Лампа над раковиной замерцала пуще прежнего. - Не боишься? - Боюсь, - мгновенно откликнулся Найто. - Я - не Савада-тян, не ты и не Занзас. Я... - Слабак, который не хочет умирать, - закончил за него Бьякуран. - Охренеть, какой ты добрый. Скажи еще, что это ненормально. - Почему же? Нормально. Но умереть тоже будет нормально. Это называется естественным отбором. - Плетешь какие-то интриги за спиной у Савады-тян, а? - Найто сверкнул глазами. - Ни в коем случае. Я горжусь ею. В прошлый раз она созрела не так быстро - во всех аспектах. Бьякуран немного помолчал. - Хочешь яблоко?Потерянное звено.
Рев оборвался. Тсуна продолжала стоять, закрыв глаза и дрожа. Над ее головой мерно лязгал металл. Потом ей на лицо капнуло что-то горячее; она машинально провела пальцами по этому месту и открыла глаза. На белой перчатке раздавленной ягодой горело красное пятно. Тсуна ахнула, поднимая голову - и встретилась глазами с Бьякураном. Он улыбнулся; а в следующий миг ему в спину со звоном вонзился еще один меч. - Ты-ы... - Тсуна не смогла выдавить из себя больше ни слова. Улыбка Бьякурана стала виноватой. - Прости.Я не связан с миром, Но я продолжаю превращаться.
Его крылья - его прекрасные белоснежные крылья, огромные, сияющие перламутром, - покраснели от крови. Мечи вонзались в них, дрожали и успокаивались; по блестящим лезвиям текло яркое, багряное, как краска, как волосы Энмы, как розы на Арене. - Невозможно, - послышался голос Деймона Спейда. Тихий, как будто исходящий из другого мира. Для Тсуны это все и впрямь было другим миром. Она стояла, задрав голову, и смотрела на то, как в воздухе над ее головой Бьякуран принимал предназначенную ей казнь. - Какого черта? Почему ты это делаешь? - Мне так захотелось, - оскалился Бьякуран. Его светлые глаза горели ровным и чистым огнем. - Ты что думаешь, твоя жертва хотя бы что-то изменит? - негромко спросила Энма. Тсуна хотела обернуться к ней, но не смогла отвести глаз от Бьякурана. Крылья его отяжелели от крови и лезвий; очередной меч распорол мундир и вошел в плечо. Бьякуран дернулся, потянулся здоровой рукой к ране. Его осунувшееся лицо перекосилось от боли. - Энма-тян права, - прошептала Тсуна. - Зачем? Зачем ты это делаешь? - Знаешь, на третий раз уже не страшно, - он улыбнулся, приподнимая рукав, и Тсуна вздрогнула. Тонкая белая кожа выше запястья была вся в шрамах. Очень тонких и аккуратных. Как будто кто-то рассек Бьякурана на множество ромбовидных частей, а потом склеил обратно - и на память осталась невесомая бледная сеть. Слова застряли у Тсуны в горле.О небесные тела! Почему я все еще В этом мире?
- Это место было по-настоящему прекрасно, - мечтательно прикрыв глаза, сказал Бьякуран. - Мир, в котором можно быть мертвым и одновременно жить - самое то для меня. Что за искушение! - Ты... Внутри Тсуны что-то лопнуло, как мыльный пузырь, и вонзилось под ребра тысячей мелких осколков. - Одно время я даже думал остаться здесь вместе с тобой. Хорошо, что ты вовремя меня остановила. "Эй, Тсуна." - Не плачь, Тсунаеши-тян, - Бьякуран наклонился к ней и прикоснулся губами к ее щеке; и только теперь Тсуна наконец заметила, что по ее лицу действительно текут слезы. "Самое время перестать прятать голову в песок." - Все будет хорошо. Как только ты покинешь Академию, этот бред закончится. А ты обязательно сможешь выйти отсюда, я уверен. "Ну-ка, домашнее задание на сегодня: что же произошло два года назад?" - Я люблю тебя. "За каждый неправильный ответ я буду взрывать одну из бомб. Помни об этом."Недостающее звено-
- Эй, Тсуна, тебе придется это пережить. Ярко-красное яблоко выпало из ее рук и бесшумно покатилось по полу. Тсуна растерянно посмотрела на нож, размахнулась и воткнула его в стол. - Реборн. Он стоял на подоконнике и задумчиво разглядывал ее исподлобья. Опять во мне что-то ищет, - подумала Тсуна. Но я же теперь - просто кучка осколков. Было бы чего искать. - Ты хочешь запретить мне его оплакивать? Лучше бы Реборн наорал на нее или ударил. Это Тсуна точно бы перенесла. Но этот взгляд, чертов взгляд - так он смотрел на Юни. Как на что-то заведомо обреченное, на милую, но больную зверушку. - Нет, - наконец сказал Реборн. - Это твое право. Тсуна подняла яблоко с пола и с хрустом надкусила. Душистый сок брызнул на пальцы, потек по подбородку; она ела медленно, не отрывая взгляд от лица Реборна. - Просто не забывай о том, что у тебя есть семья, - произнес он. Без своей фирменной, слышимой издалека заглавной буквы в слове "Семья". Поразительно. - Я помню. Яблоко казалось горьковатым. - Реборн... - М? - Какова вероятность, что я однажды тоже возьму и сгорю без всяких видимых причин? Он покачал головой. - Ни малейшей.Недостающее звено-
Горло Тсуны саднило и горело, как обожженное. Кровь продолжала капать, Бьякуран улыбался все так же мечтательно и виновато; чертов придурок, ублюдок, какого хрена... Какого хрена ты делаешь это еще раз?! Мечи вонзались в него один за другим. Тсуна кричала и никак не могла остановиться. Если бы тут был Реборн! Он бы ей помог. Он бы дал ей пинка и заставил что-то сделать. Выстрелил бы в нее, и она остановила бы все мечи, расплавила бы их голыми руками. Почему его здесь нет? Почему она должна переживать все это снова? Хватит, хватит, хватит!Потерянное звено.
Печать Розы стала такой горячей, что жгла пальцы. Тсуна кричала и кричала, пока не сорвалась на хрип. В горле что-то булькало - наверное, все слова, которые не было смысла произносить. Разве Бьякуран послушал бы ее? Даже если бы она тысячу раз попросила его жить - разве смог бы жить тот, кто давно умер? "Молодец, Тсуна, - сказал кто-то в ее голове. - Сегодня обойдемся без взрывов." Тогда, два года назад, Бьякуран не оставил ее. В том-то и беда: он до самого конца ее не оставлял. Был на ее стороне, чего бы это ни стоило. Даже когда его тело сгорало дотла - он все еще любил ее. Неудивительно, что она предпочла это забыть. - Прости, - прохрипела Тсуна сквозь слезы. - Прости, прости, прости. Белые крылья раздулись и лопнули, рассыпаясь облаком белых лепестков. Мечи со звоном рухнули на землю.Я не связан с миром, Но сила собирается.
- Мы могли бы остаться здесь, - прошептал Бьякуран. Его запах - запах Принца, - накрыл Тсуну тяжелой бархатной пеленой, закупорил горло тысячей гребаных лепестков. - Как я хотел бы услышать "да"... Как я хотел бы услышать "нет". Тсуна всхлипнула. Внутри нее разворачивалась роза, и ее лепестки резали сердце в кровь. - Мне так жаль, что ты все-таки зашла так далеко. На твоем месте должен был быть я - но мне не хватило сил. Прости. - Да, я зашла так далеко, - прошептала Тсуна. - И теперь не знаю, зачем. Бьякуран то ли не услышал ее слова, то ли сделал вид, что не услышал. Как обычно. Наверное, действительно был уверен, что она может разобраться в этом сама. Он всегда был в числе тех, кто как-то чрезмерно верил в Тсунины способности. - Столько стараний - и в итоге я не могу спасти тебя от судьбы. На этот раз не могу. И все-таки... Он улыбнулся. - Свидания после уроков, переписка и вечера в твоем доме... Тогда казалось, что звезды висят прямо над крышей, да? Хотел бы я еще немного пожить такой жизнью. Бьякуран склонил голову, Тсуна вытянулась ему навстречу, и их губы соприкоснулись. "Я люблю тебя," - хотела сказать она, но горло сжалось в спазме и налилось свинцом; Тсуна зажмурилась и замотала головой так, что волосы хлестали ее по щекам. А спустя мгновение Бьякуран уже исчез - и только белые перья кружились в воздухе, медленно опускаясь на землю.О иллюзия! Почему я все еще В этом времени и этом месте?
На следующий день после возвращения из будущего Тсуна проснулась рано-рано утром. Реборна в комнате не было, зато было полно солнечного света - желтого, словно сыр. Непривычного после нескольких недель на подземной базе. Тсуна медленно встала с кровати, не разворачиваясь из одеяла, прошлепала к зеркалу. Посмотрела на себя. Неровно обстриженные волосы стояли дыбом и золотились на фоне светлого прямоугольника окна. Тсуна запустила в них руку. Жесткие. Она наклонила голову набок, разглядывая себя, и сбросила одеяло. Переступила с ноги на ногу. За время сна ночная рубашка перекосилась и соскользнула с плеча. Тсуна поколебалась немного, а потом стянула с себя и ее. Худое, угловатое тело с маленькой грудью. Светлую кожу рассекали тонкие прозрачные шрамы - там, где Тсуне пробили плечо, там, где Тсуна разодрала бок о какую-то арматуру. Пламя Солнца лечило ранения, но не стирало их следы; Тсуна знала, что на спине у нее - огромная римская десятка. Нестираемое клеймо, поставленное клинками Генкиши. По ночам эти шрамы слегка зудели, как будто старались напомнить ей о том, кто она и кем постепенно становится. С первого этажа донесся отдаленный лязг и детские вопли. Тсуна вздохнула и нагнулась за рубашкой.Нерожденный, я родился.
У Бьякурана этого времени не было татуировки, а глаза блестели ярче. Тсуна это сразу заметила. Он раскаивался - или хотел, чтобы все так думали. Он поклонился ей, но его глаза продолжали смеяться. - Мне очень жаль. Тсуна хотела ему поверить. Тсуна не хотела ему верить. Тсуна его боялась. Бьякуран оставался ужасным человеком - неважно, сколько ему было лет, восемнадцать или двадцать семь. Вряд ли он нуждался в каких-то там волшебных кольцах, чтобы ломать жизни людей. Тсуна заранее знала, что он сломает и ее; он уже твердо решил это сделать. Первый букет, благоухавший на всю комнату, она вышвырнула в окно, а вложенную в цветы записку сожгла. Второй букет последовал за первым. Бьякуран присылал ей белые розы - день за днем, с упрямством, достойным лучшего применения. Спустя месяц Тсуна поняла, что у нее больше нет сил эти цветы выкидывать; теперь она с унылым лицом расставляла их по вазам. Еще неделю спустя вазы в доме закончились. И тогда Бьякуран пришел к ней снова.Самое сообразительное — Мое сердце.
- Еще одно "мне жаль", и я убью тебя, - сказала Тсуна. Наверное, это стоило говорить не с вазой в руках, но так уж вышло. - Я не люблю повторять извинения, - ответил Бьякуран и улыбнулся. Вернее, выстрелил этой улыбкой в Тсуну - поверх вазы с цветами, прямо в сердце. Тсуна захлебнулась очередным ругательством и разжала руки. - В этом времени ты и впрямь ужасно неловкая. - А в том? - спросила Тсуна автоматически и тут же пожалела. В прошлый раз этот вопрос вскрыл бездны, о которых она предпочла бы не знать. Проклятье. Она присела на корточки и принялась собирать осколки и розы - вернее, бессмысленно перекладывать их по полу. Зря она вспомнила о том, что было в будущем. Ощущение опасности вернулось. Внутренности скрутились в тугой комок, и Тсуна прикусила язык, чтобы не заплакать. - Тсунаеши-тян? - забеспокоился Бьякуран. - Ты в порядке? - Нет! - Извини, - он опустился на колени. Потянулся к Тсуне рукой - и в последний момент отпрянул. - Когда я тебя впервые увидел, ты была в белом платье, как невеста. Красивая. Похожа на розу. - Иди к черту. Бьякуран вздохнул. - Боюсь, именно этим я и занят. Широкими шагами иду к черту. Я что-то сказал не так? "Ты сказал не так абсолютно все", - подумала Тсуна. А потом поняла, что не сможет это произнести. В конце концов, Бьякуран не виноват, что она так мастерски вляпывается в неприятности. - Зачем ты даришь мне цветы? - вслух спросила она. - Ты спустил на меня уже кучу денег. Он отвел взгляд. Скривился. - Иначе мне пришлось бы опять от тебя избавиться. - Что?Тот, кто рожден, умрет.
Он был красивым, как падший ангел. Тсуна и так это знала, но Бьякуран не уставал подтверждать это впечатление каждую минуту. Даже случайно пролив на себя лимонад, он так засмеялся, что у Тсуны сердце подскочило к горлу. Никогда раньше с ней не бывало ничего подобного. Гокудера-кун тоже был красивым. И не только он. Тсуне вообще везло на красивых людей, но такого, как Бьякуран, она встретила впервые. И впервые кто-то заставлял ее спотыкаться не от рассеянности, а потому, что она не могла отвести глаз от него. Бьякуран явно решил ее очаровать - и преуспел в этом. Иногда Тсуна припоминала, что он такое на самом деле. Потом выбрасывала из головы. Ей редко перепадало в жизни что-то настолько же яркое и сияющее, как эти дни. Бьякуран таскал ее за собой по городу, просил показать ему и школу, и парк, и лучшую в городе кондитерскую - он любил сладкое чуть-чуть меньше, чем самого себя; а себя он определенно просто обожал. Всего, целиком, от мастерски взъерошенных белоснежных волос до кончиков лакированных овальных ногтей. Отчасти Тсуна ему даже завидовала. Она не умела любить себя - тем более так сильно. Бьякуран, конечно же, знал об этом - он был куда проницательнее, чем казался на первый взгляд; но он никогда не показывал напрямую, что знает, и Тсуна была ему бесконечно благодарна за это. Каждый раз, когда Бьякуран улыбался ей, когда он наклонялся к ней и подхватывал ее под руку, когда приобнимал ее за плечи - каждый раз Тсуна ощущала себя центром ослепительной галактики. Впервые в ее жизни.Тот, кто рожден, исчезнет.
- Мне кажется, ты зря это, Десятая, - сказал Гокудера, вытянул губы и выдул в воздух сизую дымную струйку. Сигарета в его руках медленно мерцала. Тсуна села на скамейку рядом с ним. Над их головами трепетали листья дерева - блестящие на солнце зеленые монетки. Пятна света скатывались по светлым волосам Гокудеры. - Все-таки это Бьякуран. Тот самый... В общем, зря ты так с ним общаешься. Извини, если что. Гокудера был прав. Он так редко спорил с Тсуной - и так часто бывал прав. Сейчас, даже не глядя ему в лицо, Тсуна уже знала, что он смущен. Слышала по голосу. - Все в порядке, Гокудера-кун. Он покачал головой и затянулся. Тсуна знала его уже почти целую вечность - но в эту игру играли они оба; конечно же, Гокудера понял, что у Тсуны свой взгляд на проблему. Как жаль, что его предупреждение запоздало. Еще несколько дней назад Тсуна вернулась домой за полночь и поспешно скрылась в ванной, включив воду погромче. Она просидела там, наверное, целых полчаса, просто смотря в одну точку. Тело горело, как будто каждое прикосновение отпечаталось на нем клеймом. Какая же она дура! Какая же она счастливая дура! Бьякуран предлагал проводить ее до дома - но Тсуна отказалась. Ее храбрость закончилась где-то в маленьком, снятом на пару часов номере, пока Бьякуран всем весом вжимал ее в постель, тяжело дыша в ухо. "Я сказал маман, что позабочусь о твоей безопасности", - сказал ей Реборн чуть позже. "Ты должна быть мне благодарна, никчемная Тсуна". Тсуна поддернула ворот домашней кофты повыше, чтобы скрыть засос на ключице. Кивнула и улыбнулась. - ...Десятая? Она вздрогнула, возвращаясь в реальность. Гокудера смотрел на нее с любопытством и недоумением, морща брови. Все еще не догадался. Тсуна положила руку ему на плечо. - Я буду очень осторожной, - пообещала она.Мы все-таки упорствуем, Это так глупо.
"Я тебя люблю", - гласило сообщение. Тсуна покраснела и спрятала телефон под парту. Выждав минуту, чтобы учитель отвернулся к доске, она быстро набрала: "Не время" "Ты такая жестокая, - последовал ответ. - Когда мы встретимся?" Тсуна думала, что Бьякуран потеряет к ней интерес сразу, как только получит, но ошиблась. Игра продолжалась, и теперь они играли вдвоем. Бьякуран желал ей доброго утра, отпускал полупристойные шутки и фотографировался в душе. Тсуна притворялась шокированной и чуть позже отправляла в ответ фото не более приличные. "Эй, я скучаю", - написал Бьякуран. Тсуна проверила настройки звука - только бы случайно не спалиться! - и аккуратно сняла свои ноги. Краешек юбки, худые колени и края прозрачных гольфов. "Выглядит чертовски многообещающе." "Потерпи до вечера", - в конце фразы она поставила сердечко и едва не засмеялась, представив, как Бьякуран изумленно распахивает глаза. "Это ИНТЕРЕСНОЕ ОБЕЩАНИЕ?" "Думаю, да." "Я буду надеяться, что битва будет не слишком поздно, и мы все успеем". Тсуна фыркнула. Да уж, хорошо бы на сегодня покончить со всем пораньше. Мысль о встрече с Бьякураном делала жизнь чуточку ярче. И в этот момент часы на ее руке подали сигнал.Я не связан с миром, но я связан.
- Все хорошо. Это просто царапины. Бьякуран дотронулся здоровой рукой до ее щеки и улыбнулся. Левая бровь его была заклеена пластырем. Тсуна зажмурилась, слушая тихий писк аппаратуры. - Я... ужасно недальновидная... Левую руку Бьякурана забинтовали от кисти до локтя. На голове и грудной клетке тоже были наложены повязки. - Я должна была подумать... и сохранить союз с отцом, да? Мы бы с тобой смогли не сражаться и так, верно? Она ждала одобрения, но Бьякуран отрицательно покачал головой. - Ты поступила верно. Не очень дипломатично, конечно, но такие уроки быстро усваиваются. - Но теперь ты... - Тсуна зажмурилась, пытаясь удержать слезы. Горло сжалось. - Я просто отлежусь, и все будет в порядке, - вздохнул Бьякуран. - Побереги нервы. Личный ад Тсуны состоял из двух вещей: титула наследницы и знаменитой интуиции. И если бы ей предложили избавиться от чего-то одного - еще неизвестно, что бы она выбрала. Выходя из палаты, она уже предчувствовала, что это было прощание.Исчезнув, я пою,
- Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Она шептала это, не прерываясь ни на секунду. По щекам текли слезы, в горле встал колючий ком. Белые перья сыпались ей на голову, как снег; голоса уже не осталось, но Тсуна никак не могла замолчать. "Мир, в котором можно быть мертвым и одновременно жить - самое то для меня..." Почему она осталась? Почему она, внутри которой уже не осталось ни жизни, ни радости - опять выжила в одиночестве? Как она вообще могла забыть Бьякурана и решить, что он просто бросил ее?! Тсуна мотнула головой. Длинные тяжелые волосы залепили ей рот.Исчезнув, я смеюсь,
Ее сердце раскололось - но небо все еще не рухнуло на землю, и белый, хрупкий Замок все еще висел над ареной; и даже Деймон, который использовал и ее, и Бьякурана, словно карты в колоде, все еще существовал. Он стоял, молча глядя на скорчившуюся на каменных плитах Арены Тсуну, и в его глазах было что-то смутно ей знакомое. Возможно, так она смотрела на себя в зеркало. - Так странно, - наконец проговорил Деймон. - Ты, которая должна была меня понять - стала моим противником. Он медленно подошел к Тсуне. Опустился рядом с ней на колени, положив меч на камни, и провел рукой по ее волосам. - Бедная девочка. Одна из тысяч бедных девочек, потерявших Принца. Не трогай меня, хотела сказать Тсуна, но сочувствие в голосе Деймона добило ее. Внутри наконец-то что-то хрустнуло, и она зарыдала еще громче - за себя прежнюю и нынешнюю; за ту, которая почему-то не заплакала ни в будущем, ни в настоящем. - Мы все его потеряли, - продолжил Деймон тихо. - Когда люди разочаровали его, Ведьма улучила момент и украла его у нас. Она была наказана по заслугам, но, знаешь... от этого не легче, верно? Тсуна молчала.Исчезнув, я цепенею,
- Тебе ведь тоже не легче, хотя ты и так уже все поняла, верно? Виновный был наказан, но какая уже разница? Деймон склонился над ней так низко, что аксельбант его мундира лег на тсунино плечо. - Ты всего лишь девушка, но ты так старалась... - он вздохнул. - Позволь, я одарю тебя поцелуем. Пусть даже я и не Принц. Он прижался губами к ее руке рядом с Печатью Розы. - В определенной степени, это взаимная честь для нас обоих. Ты согласна? Тсуна дернулась. Поцелуй Деймона был холодным и жгучим, как металл. Кольцо тут же словно заледенело.Исчезнув, я живу.
- Что вы все ищете? - спросила она. - Что вам, черт возьми, надо? Улыбнувшись, Деймон взял меч и аккуратно срезал с груди Тсуны розу. Как ни странно, это ее даже не обидело. Подумаешь. В конце концов, она проиграла еще задолго до начала всех этих дуэлей. - Я не могу исцелить тебя, - сказал он и щелкнул пальцами. - Но могу показать, откуда все началось.Недостающее звено, недостающее звено-