Рыжий арахнид

— Перси, ты уверен, что дальше доберёшься сам? Пенелопа Кристалл нерешительно мялась у входа в Дырявый Котёл, куда его привезли. Дроу не было до неё никакого дела — он запоминал код, с помощью которого из мира магглов можно попасть в Косой Переулок. Хотя, конечно, он не показывал своё пренебрежение женщине. — Конечно. Не волнуйся, моя семья обо всём предупреждена. Спасибо, что провела со мной эти три дня. Он прожил в семье Кристаллов три дня, сделав так, что Уизли пребывали в полной уверенности, будто речь о трёх неделях. Он узнал всё необходимое о маггловском мире, посетил музей, театр, кино и несколько магазинов, и теперь был готов к самостоятельному визиту к простакам. Женщина покраснела и отвела глаза. Она явно пыталась сделать так, чтобы он оказался в её постели — красилась, жеманничала и одевалась в нечто, что в этом мире считалось красивым. При одной мысли об этом дроу испытывал отвращение — он ненавидел женщин и совсем не собирался делить с ними постель. В прошлой жизни он несколько раз оказывался на ложе одной из женщин своего Дома — это произошло ещё в те времена, когда они открыто молились Киарансали — и совершенно не хотел оказаться там по доброй воле. Беспомощность, открытость, высшая покорность, боль и ужас — для дроу в соитии не было ничего привлекательного. Так что нет — он сделает вид, что не понимает намёков, и не пойдёт в любовники женщины, пока она не прикажет этого. В идеале, он совсем собирался избежать этой участи, хотя не отказывался от возможности продать своё тело подороже — какому-нибудь мужчине, от них хотя бы не тошнит. К тому же, окружающие были не в его вкусе — он, как истинный дроу, предпочитал тёмную кожу. В этом мире были волшебники с терпимым оттенком, но их лица выглядели совершенно отвратительно. Дроу всегда были утончёнными — такими, как окружающие белолицые — и видеть эти пухлые губы и огромные носы было невыносимо. Кристаллы попрощались с ним, и дроу потратил ещё десять минут на то, чтобы убедиться, что они уехали — и чтобы выкрасть одну из палочек взрослых волшебников, само собой. Не будет же он колдовать своей, рискуя попасть под Надзор? Первое, что сделал дроу, когда попал в маггловский мир — обчистил карманы всех окружающих. Он давно хотел купить себе кучу всего — маски, гели и зелья для волос, некоторые вещички для кожи, статусные перья и зачарованные драгоценности. Дроу всегда ценили красоту — люди возводили её в культ. Красивыми людьми восхищались, их слушали, им позволяли больше, чем другим. Дроу не знал, может ли его лицо считаться привлекательным, но он осознавал силу косметики. Есть вещи, которые можно исправить с помощью качественного ухода за собой, и он собирался использовать это в своих интересах. Но для этого, очевидно, требовались деньги — и куча магглов, которых можно обокрасть, стала идеальным выходом. Второй важной вещью, которую дроу хотел сделать в мире простаков, была добыча холодного оружия. Он присмотрел пару музеев, где лежало подходящее оружие, и совершенно свободно добрался до каждого из них, не забывая обчищать чужие карманы. Пенелопа Кристалл рассказала ему всё, что требовалось — он мог прямо сейчас выкрасть королевскую корону, и ни один маггл не смог бы ему помешать. Пара конфундусов, левиоса на камеры, алохомора на дверь подсобки, и дроу уже держит в руках шесть великолепных кинжалов, отобрав их среди двадцати похуже. Староваты, конечно, но руны должны были решить эту проблему — если он откопает специальное заклинание, наносящее древние символы на металл. В одном из музеев, которые он решил обчистить, дроу совершил первое убийство. Первое в этом теле, конечно же — порабощённый слуга, как и любой уважающий себя дроу, много раз выпускал чужие кишки. Жизнь жестока, в ней остаётся сильнейший — именно поэтому он со спокойной душой вспорол глотку жалкому магглу, который пришёл на шум. Простаки никому не нужны, а он убил его немагическим оружием — по закону этого мира он останется безнаказанным. Остроту проверил, опять же — не мешает подточить. Три недели свободы были великолепными. Дроу делал всё, что пожелает, и получал от происходящего массу удовольствия — он сходил на массаж, посетил несколько косметических процедур, превративших его рыжую паклю в густую гриву до пояса, выспался в шикарной кровати и закупил кучу великолепной одежды (к несчастью, только маггловской — магическая достанется братьям, и он не желал тратить деньги даже на одно рыжее отродье). Он просто выходил в маггловский Лондон и доставал столько, сколько хотел, а полицейских и свидетелей заколдовывал ворованной палочкой. Добытое легко менялось в Лютном переулке — курс хуже, чем в Гринготтсе, зато полная анонимность и никаких проблем. О потере нескольких кнатов дроу не волновался — всегда можно украсть ещё. Заодно дроу купил краденую драгоценность — украшенную камнями заколку в виде паука, огромную настолько, что его лапы цеплялись за волосы сразу за ушами, а туловище охватывало всю заднюю часть головы. Обычно заколка бездействовала, но её можно было на кого-нибудь натравить, её лапы превращались в кинжалы, а хелицеры были заряжены ядом — дроу считал, что это совершенно великолепное приобретение. За это время он неплохо прижился в Лютном — Бартрана начали узнавать, ему делали скидки и рассказывали кое-какие новости. Был момент, идеальный для начала карьеры наёмного убийцы, но дроу им не воспользовался — было слишком лень. Он прекрасно провёл время, своровал несколько новых книг, достал достаточно денег для безбедного существования в Хогвартсе и вернулся домой. Заколку удалось выдать за милый подарок из мира магглов, который ему дала Пенелопа Кристалл — Матрона, всегда резко реагирующая на изменение во внешности сыновей, внезапно умилилась и разрешила носить её даже дома. Дроу, разумеется, воспользовался этим предложением. Лишних вопросов не возникло - заколка вполне могла маскироваться, теряя паучьи очертания. Четвёртый год Хогвартса ничуть не отличался от предыдущих — дроу усердно учился, подкармливал пауков и общался с Пенелопой Кристалл. Он снова взял дополнительный проект по рунам, как и в прошлом году, и теперь совершенно легально интересовался способами нанесения символов на оружие. К концу года он на пробу зачаровал один кинжал — получилось простенько, но неплохо, следует продолжить исследования в следующем году. Самым интересным, наверное, стали фестралы — он увидел их и осторожно выяснил у Пенелопы, каким образом двигаются кареты. Животные дроу понравились — вполне в эстетике Киарансали. Сходство наводило на определённые мысли, и дроу пообещал себе разобраться с некромантией — нельзя молиться Леди Мёртвых и не уметь поднимать пару трупов. Дроу всё ещё был верен своей богине, пусть в его мыслях гораздо чаще звучало имя Ллот. Но в этом весь смысл — если уважаешь свою богиню, разве станешь призывать её по пустякам? Богини дроу жестоки, как и их женщины — дроу прекрасно знал, что именно из-за своей богини он попал в это тело и в этот мир. Наивный мир, глупый мир, слабый мир — разве могла она сделать лучший подарок сыну Ллот? Однако, здесь становится слишком скучно. Дроу не хотел, чтобы рутина распространилась и на следующий год.