Вороновые перья

      Нина Зеник любому, кто скажет, что на Хаффлпафе учатся только тупые, доказать готова обратное любимым заклинанием в лоб — да так, что несчастный заикаться еще неделю будет. Потому что Нина Зеник считает, что барсуки — не тупые, они добрые просто, поэтому их и ущемляют в коридорах школы.       Барсукам повезло, что она злая ровно на столько, сколько нужно, чтобы особо наглых поставить на место.       Инеж смеется: ей на на Гриффе с ее благородством и храбростью хваленой комфортно, как нигде больше; Нина себя найти пока не может: ее львы любимым алым привлекают, а змеи — хитростью привычной и красавчиком Матиасом. Она бы даже орлом, кажется, могла быть, но Хаффлпаф… Или Распределительная Шляпа не ошибается?       — Ты просто сама еще не знаешь, на что способна, — лукаво улыбается Гафа под бормотание малыша-Уайлена, мол, нет, на Рейве тебя бы не приняли (Зеник его только взглядом обжигает — и того достаточно, чтобы заткнулся и за Джаспера спрятался малодушно на всякий случай).       Бреккер фыркает:       — Занимаешься фигней, Зеник. Извлекай преимущества из того, кто ты есть. — И Матиас пихает его локтем в бок, а Инеж неодобрительно поднимает губы. И Нина все еще думает, почему подруга влюбилась именно в этого отвратительно черствого мальчишку.       Отвратительно черствый мальчишка выразительно приподнимает брови и щедро делится эссе по классификации боевой магии, выбитыми у старших; обсуждает новую махинацию с Хельваром и Фахи. Ван Эк громко заявляет, что в этом участвовать не будет, и, сердито скрипя пером, пишет контрольную по зельям сразу за всех (в них кроме гениального младшекурсника только Бреккер шарит, но когда он себя утруждал такой мелочью, господи).       Инеж Нину подхватывает под локоть.       — Главная черта барсуков — доброта; а самая добрая из всех воронов — ты. Уверена, что попала, куда не нужно?       — Я не хочу, чтобы меня запомнили только как добрую девочку. Хочу чего-то большего. Хочу величия.       Инеж молчит, но у нее взгляде сверкает «так создай его». И Зеник кажется, будто он еще сможет сделать что-то, что все запомнят; змеи ведь тоже не сразу хитрыми и ловкими стали, сначала были только по-злому коварными.       Зеник начинает изучать запретную магию; но себе клянется, что это — только во благо (пока что ей так кажется).