I remember years ago Someone told me I should take Caution when it comes to love I did, I did Я помню, много лет назад, Кто-то сказал, что мне следует Быть осторожным в том, что касается любви. И я был, я был осторожен.
О том, что любовь может быть опасна, Юри предупреждали многие. Пусть не говорили этого прямо, пусть молчали и отводили грустный взгляд — это было даже более красноречиво. Первая была Мари. Юри хорошо помнит тот день, когда она пришла из школы в слезах. Мама тогда поняла все сразу, приготовила ей обед и налила большую чашку крепкого чая. А Юри было восемь, и он ничего не понял. Понял позже, намного позже. Мари больше никогда при нем не плакала. И больше ни в кого не влюблялась. Она не сказала ни слова, но покрасневшие глаза и долгие месяцы почти полного молчания рассказали все за неё. Потом были Юко и Такеши. Они бегали друг за другом, потом отталкивали, потом ссорились и опять мирились. Юри помнит, насколько грустными они были каждый раз когда между ними что-то случалось. Помнит, как плакала Юко и как Такеши злился на все подряд. Юри помнит все предупреждения, которые он видел всю свою жизнь: Минако, от которой ушёл муж, одноклассница, которая шагнула с моста из-за парня, Георгий из русской сборной, сосед, спившейся после смерти жены… Юри знал о боли, которая всегда идет вместе с любовью в одной связке, всю свою жизнь. И все эту жизнь он бегал от этого чувства — прятался на катке, отдавая все эмоции льду.Убежать Юри не смог — Виктор, ледяной король, смотрел на него с каждого плаката.
And you were strong and I was not My illusion, my mistake I was careless, I forgot I did Ты был сильным, я был слаб. Это моя иллюзия, моя ошибка Я был беспечен, я забыл о предупреждениях Я забыл.
Когда Виктор превратился из идола в реального человека, который находится рядом постоянно, который разговаривает с ним, постоянно прикасается, открыто флиртует, Юри наплевал на все свои знания о любви. Юри сдался под напором — да и как было не сдаться — это ведь Виктор. Виктор, который столько лет был мечтой и смыслом. Виктор говорил прямо, ничего не боясь, и Юри тоже перестал бояться. Он следовал за Виктором — теперь за настоящим, живым. Он перенимал у него все, и хорошее, и не очень. Виктор открывался каждый день по-новому, и Юри находил то же самое в себе, показывал это Виктору, и тот смотрел сияющими восхищенными глазами.А потом Юри перестал удивлять Виктора. Не осталось в нем больше ничего, чего Виктор бы не знал.
And now when all is done There is nothing to say You have gone and so effortlessly You have won You can go ahead tell them Tell them all I know now Shout it from the roof top Write it on the sky line All we had is gone now И теперь, когда все закончилось, Сказать нечего Ты ушел, ушел легко Ты победил Расскажи об этом всем! Расскажи им все, что я теперь знаю, Прокричи об этом Напиши об этом на линии горизонта, Что у нас все закончилось…
Виктор ушел почти сразу — он опять сказал все сразу, именно так, как он чувствовал и думал. А Юри просто стоял и не знал, что он может сказать или сделать. Виктор сказал: — Прости. Юри видел, что Никифоров сожалеет, но он как никто знал, что Виктор не может врать себе, что он почти не испытывает тяжесть выбора — почувствовал, что он он хочет уйти из спорта — взял и ушел, понял, что хочет туда вернулся — сказал об этом в ту же минуту. Решил, что больше не любит Юри — бросил. Наверняка в тот же самый день. Юри кивнул. На пол полетели крупные слезы. Юри сглотнул, горло передавило спазмом. Виктор отвел глаза. Юри понимал почему — раньше он бы его обнял. Этих слез Виктор ожидал, он им не удивился.Виктор больше не удивится ничему, связанному с Юри.
Юри заявляет о том, что уходит из спорта на следующий день. Телефон постоянно вибрирует из-за звонков и сообщений, и Юри просто выключает его. У него нет сил разговаривать с кем бы то ни было. Через два дня Виктор подтверждает заявление Юри и сообщает, что больше не планирует брать учеников. Что ж, Юри этому не удивлен. Он тоже знает Виктора наизусть.Юри изучал Виктора почти двадцать лет.
Tell them I was happy And my heart is broken All my scars are open Tell them what I hoped would be Impossible, impossible Impossible, impossible Скажи им, что я был счастлив, И мое сердце сломано И мои раны не заживают Скажи им, что я надеялся На невозможное Невозможное. Невозможное.
Юри напивается и долго разговаривает с Пхичитом, с каждой секундой понимая, насколь ему больно, он говорит, говорит, говорит, выливая все, захлебывается словами и слезами, и опять говорит, несёт уже что-то совершенно бессвязное, сам отлично это осознавая. Потом замолкает. Говорит тихо: — Я идиот. Я идиот, который думал, что может быть с мечтой вечно. Пхичит молчит. Юри знает, что он слушает, что он ждёт продолжения его фразы. Катсуки закрывает глаза, ресницы противно слипаются. — У меня больше нет мечты. Бросает трубку не прощаясь. Он с самого начал знал, что от любви не стоит ждать ничего, кроме боли, и сам удивляется тому, насколько это чувство сильное, оглушающее. Но больнее всего от понимания того, что он с самого начала знал, что жить с Виктором «долго и счастливо» невозможно. Невозможно.Невозможно.