Охотничьи рассказки

Рики Хокинс был совершенно обычным мальчишкой. Он почитывал мастера Кинга, комиксы, смотрел все фильмы, до которых мог дотянуться, предпочитая фантастику, учился кое-как, катался на велике, иногда дрался... А еще он знал, что в их маленьком городке живет чудовище. Вполне себе Кинговское. Фамилия Хокинс досталась ему от отца, бывшего военного, однажды свихнувшегося (по мнению мамы), бросившего все, включая семью и умотавшего куда-то в другой штат. Другой штат ассоциировался у Рики скорее с другой Галактикой. Мама, человек не военный, но чрезвычайно уверенный в себе, требовала от сына порядка и строжайшей дисциплины в виде подстриженных лужаек, вымытых окон и целого носа, но дела с дисциплиной ладились далеко не всегда. С появлением чудовища они стали ладиться еще меньше. Чудовище пряталось в заброшенном доме на самой окраине городка - когда-то там был офис лесозаготовительной компании, но благодаря "зеленым" компания прогорела, и от нее остался только дом. Когда в нем завелось это, Рики точно не знал, но нелепую фигуру с пачкой лишних рук, торчащих из плеч уродливым пучком, видел не раз. Правда, до сих пор удавалось от нее сбежать, но Рики знал, что везение может и подвести, поэтому всегда оглядывался по сторонам, не оставался надолго на тенистых пустых проулках и тщательно запирал двери. Везло не всем - Джерри Томсу это свернуло шею, а Юлию Линделл утопило в луже во время грозы. Иногда Рики задумывался, как избавиться от этого, и понимал, что один не потянет, а друзей... вот таких друзей-друзей, как Неудачники у него не было. Настоящих, в смысле. И отца-спецназовца, по факту, тоже. И пистолета с серебряными пулями... Плохо было, что коттедж их стоял на той же окраине, что и заброшенный дом. И то, что это иногда заявлялось во двор или на улицу, и Рики видел его сгорбленный силуэт. Сегодняшним утром Рики заметил в желобе водостока перчатку. Грязно-серую рабочую перчатку с торчащем из нее обломком чего-то, что любой проходящий мимо принял бы за палку, хотя мальчишка хорошо знал, что это кость. Когда на улице начало ощутимо темнеть (жаркий сентябрь, вечера все длиннее, а тучи наползают часто и без дождя), он надежно запер входную дверь и поднялся в мансарду, в свою комнату, стараясь не смотреть в окно. Мама должна была сегодня конкретно опоздать. Рики играл на компьютере до тех пор, пока не устали глаза, а потом взялся за гитару. На этот предмет он копил целых три года - маман-генерале не относилась к людям, благоговевшим перед музыкой, и тем более - перед неумелым бренчанием собственного отпрыска. Когда Рики бренчал, она всегда приходила и требовала заняться делом. Впрочем, если сегодня повезет (а должно, раз уж сложился такой гадостный вечер)... Сигнал старого пикакпа выдернул Рики из музыкальной эйфории и заставил помянуть черта. Его дражайшая родительница как раз открывала ворота, и, заметив в освещенном окне силуэт, приветственно помахала рукой. Приветственно и приглашающе. Рик вздохнул и поплелся вниз. - Привет, - сообщил он маме несколько официальный тоном, выходя на крыльцо. - Как прошел день? - Ужасно, - отрезала маман-генерале. - В багажнике - пакеты, будь добр в дом занести, они не тяжелые. - Может вместе? - с последней надеждой осведомился сын. Один фонарь светил у самых ворот, а второй - на крыльце. Дорожка оставалась в густой тени. - Быстрее справимся... - Рики, тебе десять лет, - строго сказала дорогая родительница и уперла руки в боки, становясь в самом деле похожей на генерала в юбке и пиджаке. - И ты все еще боишься темноты? - Нет. Не боюсь. - Тогда будь добр, избавь меня от еще одной головной боли. Рики вздохнул, и полез в багажник. Пакетов было шесть, и два - довольно тяжелых, минимум четыре ходки. Первый раз вышел не таким уж плохим. Пакет, конечно, оттянул обе руки, но ничего подозрительного на глаза не попалось. Вторая - тоже ничего. На третий раз Рики померещилась смутная серая тень у стены, но, скорее всего, это была тень от куста. На четвертый раз, подходя к машине он отчетливо увидел это, стоящим по ту сторону забора. Рик задержал дыхание. Сцепил намертво зубы, чтобы удержать шевелящийся в горле вопль. Достал последние два пакета, самые легкие, хлопнул крышкой багажника и нажал кнопку сигнализации, а только потом поднял груз и побежал. Бежал он так, что сердце колотилось где-то у горла, а кроссовки в такт ему стучали по плиткам дорожки. Оборачиваться - он это знал очень хорошо, - было нельзя, чтобы не уставиться в пустые глаза чудовища. Это двигалось совершенно беззвучно. На крыльцо он влетел, едва не скатившись обратно со ступенек. Заскочил в дверь, хлопнул ею, сразу замкнул замок и цепочку. Из пакета на пол высыпалась пара апельсинов, но пока Рики они волновали мало, требовалось отдышаться. Более или менее справившись с этой задачей, Рик благополучно добрался до кухни и выгрузил в холодильник все, что требовалось туда выгрузить. - Что в школе? - прозвучало из открытой двери ванной, где маман-генерале традиционно боролась с макияжем. - Норма. Проблем нет. - Уверен? - Уверен. - Справишься с ужином сам, если я сегодня лягу пораньше? - Нет проблем... - Отлично, тогда именно я это и сделаю, - сообщила маман, являя свой частично одомашненный вариант: раскраска смыта, а одежда еще уличная. - Извини Рики. Сегодня был отвратительный день. А на уикенд съездим куда-нибудь, хорошо? - Ага, - кивнул Рики, по опыту знавший, что планы "съездить" почти всегда оставались только планами. - Я люблю тебя. Доброй ночи. До полуночи не засиживайся. Ты, кстати, захватил заморозку? Рики вовремя и вполне уверенно кивнул, потому что никакой заморозки в пакетах не было. - Молодец. Не хотелось бы завтра обнаружить в багажнике лужу. Доброй ночи. Угрюмо плетясь на кухню, Рик пытался решить нерешаемое уравнение - как добраться до машины и не попасться по дороге этому. Разогревая гамбургер и кашу, наливая молоко и складывая все это в собственный желудок, он все еще обдумывал эту проблему, и все яснее понимал, что идти придется. - Ковальски, варианты? - голосом Шкипера из "Мадагаскара", спросил себя Рики, когда и тарелка, и стакан опустели. - Только два, сэр. Позорный провал операции или героическая гибель. Можно еще взять фонарик, но второго варианта он не отменяет. Идти было страшно. Очень страшно. Не идти... не идти было мерзко, словно это все-таки сумело загнать его в окончательную ловушку и из дома больше не выпустит. А как вообще жить, если не выходить из дома? В прихожей Рики взял фонарик, который все, даже мама звали "полицейским". Не то чтобы это могла напугать полиция, но широкий и яркий конус света мог дать какую-никакую фору. Он отпер дверь и с минуту постоял перед закрытой белой створкой. Сейчас нужно будет ее открыть, закрыть и спуститься на дорожку. Достать из кармана ключи от пикапа, отключить сигнализацию, открыть багажник, посветить внутрь... За все это время его могли утащить в ночь десяток раз, не меньше. А потом еще надо было достать пакет, запереть машину... и бежать к дому так быстро, как только можно. Отпереть дверь. Войти. Запереть дверь. - Пингвины не сдаются, - себе под нос прошептал Рики и толкнул белую створку. Веранда была пуста. Почти пуста - серая тень ему снова померещилась, но она как раз не внушала особенной паники. Мальчик переступил порог, и щелкнул замком. Оборачиваясь, он был готов увидеть тянущиеся многочисленные руки, но их не оказалось. Медленно, выверяя каждый шаг и шаря по зеленой изгороди лучом света, Рики двинулся по дорожке. Порывистый ветер встряхивал листву и шуршал ей, но это не имело значения. Пикап мигнул фарами. Рики открыл багажник и пошарил лучом внутри - ну да, вот он, еще один пакет. Здоровенный, плотно набитый, из серого полиэтилена, потому и незаметный. А вот бежать с ним будет очень затруднительно. В темноте позади что-то снова метнулось и вроде бы тяжело упало. Пискнуло, всхлипнуло... Рики развернулся вскидывая голову и фонарик, и замер. Это стояло, буквально в нескольких метрах, но спиной к мальчику. Стояло и тянулось к кому-то еще, к серой фигуре, которую он уже видел сегодня трижды или четырежды. Горло перехватило. Потом в кровь хлынул адреналин, и Рики со злосчастным пакетом в охапке помчался к дому, как заяц, мечась от одной линии изгороди к другой. Попал ключом в скважину (о чудо!) с первого раза, ввалился в холл, захлопнул дверь, запер все, что можно было запереть и только потом съехал на пол. Ослабевшие ноги отказывались держать, зубы предательски постукивали... (Вот именно что предательски. Потому что серый, кем бы он ни был, получил то, что по всем параметрам причиталось Рики Хокинсу. Но разве он мог что-то сделать? Хоть что-нибудь? Ага, а кто сегодня думал, что не в одиночку, с друзьями или отцом, он рискнул бы выйти на это?) Рик тихо всхлипнул сквозь зубы и побрел на кухню. Бездумно рассовал покупки, куда полагалось, еще раз всхлипнул и взял со стойки самый большой разделочный нож. В окно скреблись ветки. Он вышел в ночь с ножом и фонариком, уже понимая, как это глупо выглядит со стороны, но терпеть больше сил не было. Если это сейчас обгладывает серое существо, то Рик попытается воткнуть этот самый нож в его горбатую спину. Дорожка тянулась, как жвачка. Странный звук, какое-то пощелкивание, перемежающееся со стрекотанием самой большой в мире цикады он уловил ровно за два шага до того, как осветил газон. Потом Рику пришлось помотать головой, потому что картина, представленная им была пророческой... с точностью до наоборот. Над раскинувшим свои многочисленные руки этим на корточках сидел серый призрак. Только призраком он больше не выглядел, а скорее напоминал какого-нибудь мускулистого варвара в минимуме доспехов и шкур. Варвар, озадаченно наклоняя голову, чем-то вроде ножа распарывал на этом балахон. На шаги мальчика он вскинул голову, закрытую шлемом, и, кажется, уставился на нож. Рики судорожно глотнул атмосферы и указал фонариком на чудовище: - Оно... мертвое? - Мертвое? - повторил серый, абсолютно точно скопировав и голос, и интонацию. - Ну... - мальчишка провел фонариком по горлу, где-то с тревогой ожидая, что это вот-вот зашевелится. Варвар помахал свободной рукой в более-менее утвердительном жесте, и опять уставился на нож в руке. Рики понял, что, теоретически и сам сейчас представляет какую-никакую угрозу, и осторожно положил оружие на край дорожки, а сам переступил на траву. Взгляд все время возвращался к голове этого, наполовину скрытой капюшоном, а наполовину - самодельной пластиковой маской с дырками для глаз. К пучкам рук, все также нелепо торчащих вверх - только одна пара раскинулась в стороны, как должно бы быть. К двум дыркам в балахоне, вокруг которых расплывались темные пятна. Он понял, что вот-вот позорно разревется. Прикусил и прокусил губу, почувствовал, как горят глаза и щеки, и начинает кривиться рот, но все равно заставил себя смотреть. А варвар тем временем деловито распорол балахон от самого низа до самого верха и раскинул полы в стороны. Под ними оказался совершенно обычный свитер и джинсы. Маска сползла, обнажая немолодое, пропитое лицо. Одна из рук в перчатках сжимала такой же кухонный нож, как у Рики, наверное, купленный также в местном супермаркете. Мальчик сглотнул. Это лицо, он, кажется, видел на стенде полицейских объявлений и в новостях. И на входе в школу, только не помнил, за что человек был в розыске. Слезы все-таки поползли по щекам, а прятаться было совершенно некуда. Варвар повернул к нему бесстрастную личину шлема, наклонил голову и снова взмахнул рукой, словно хотел что-то спросить, но не знал языка. Рик взглянул на его посеченные доспехи, серо-пятнистую, как у воина-змеи из войска Рат-Амона, кожу. - Спасибо. Тот же удивленный наклон головы. Он не понимает английского, это ясно и ежу, но как объяснить по-другому? Рики еще раз заставил себя собраться и сделал шаг вперед. Второй шаг, третий, а дальше обхватил серого, как большущую игуану или динозавра, и прижался к его плечу. Обниматься он никогда не умел - мама всегда говорила "слезь с меня, коала", но другого понятного объяснения своей благодарности мальчик не придумал. В первый момент варвар остолбенел. От него пахло террариумом - резкий, но совершенно не страшный запах. Потом каменные мышцы чуть-чуть расслабились, а свободная рука потрепала вихры на мальчишечьем затылке. Еще пару секунд спустя серый отстранился, и мальчик тоже послушно отодвинулся. Варвар встал. Теперь он выглядел намного выше и этого, и всех, кого встречал Рик - настоящий супергерой, почти Халк. Получается, они все-таки существуют? Бездумно шаря в кармане, Рики обнаружил там упаковку фрут-теллы, даже непочатую. Секунду подумал, и протянул ее серому. Больше поделиться было особенно нечем, а поделиться хоть чем-нибудь хотелось. Гигант опять непонимающе наклонил голову. Пришлось оторвать одну конфету, почистить и съесть - Рики даже старательно почавкал. Серый варвар посмотрел на снова протянутую в его сторону упаковку и взял. Подумал. Снял с шеи резной костяной амулет на длинном шнурке и тоже протянул мальчику. Это было даже круче, чем он себе представлял. И Рики, разумеется, взял украшение. Он уже обдумывал, как уговорить гостя войти в дом, но, похоже, контакт подходил к концу. Серый взвалил тушу этого на плечо, небрежно, словно это было соломенное чучело, и распрямился. - Ну... тогда пока? Пока-пока. Мы когда-нибудь увидимся? Серый по привычке наклонил голову, и Рик помахал ему ладонью. Серый повторил жест. Серый повернулся спиной и, в один прыжок преодолев изгородь, исчез в темноте в направлении заброшенного дома. Утром, обнаружив истоптанный газон и пятна крови, мама вызывала полицию. Рики раз десять спросили, не видел ли он чего, но он упорно твердил, что ничего не видел, не слышал и не знает. Если полиция не в курсе об организации или Лиге, в которой состоит серый гость, то и знать им об этом нечего. На следующий день неожиданно объявился папенька. Он тоже почему-то долго бродил по двору, потом не менее долго ссорился с мамой, а от Рики ничего нового и интересного не узнал. Только то, что его сын в десять лет боится многорукого чудовища из заброшенного дома. Разумеется, Рики получил выговор от мамы, но зато вместе с ним вопросы окончились. Костяную безделушку, на которой было грубовато гравировано что-то вроде звезды он какое-то время прятал в шкаф, а после совместной поездки на уикенд сделал вид, что купил ее в магазине морских сувениров. Сентябрь и жара кончились, и никаких чудовищ больше не появлялось. И иногда - честное слово, - Рики Хокинс почти жалел об этом.