Сосед за стеной.

      В одно мгновение ока оказался на территории Данила, точнее в его комнате. Как ни странно, но я знал эту квартиру. В ней раньше жила бабушка, к которой мы часто ходили с мамой, но время не щадит никого.       Комната выглядела, как и в советские времена, но все-таки было понятно, что здесь живёт подросток. Он пытался прибраться, это видно, но увы и ах. Одежда небрежно лежала на спинке стула, где-то валялись носки, на ручке шкафа висела аккуратно выглаженная форма, но я ни разу не видел его в ней, а все стены были в плакатах групп. Даня уверенно подошёл к столу, который стоял у стены, и плюхнулся на стул. — Чего ты скромничаешь? Садись! — и он указал мне на диван, стоящий возле входа.       Я осторожно сел на край, вспоминая забытые посиделки пятилетнего меня у той бабуси, а двухметровый продолжал попытки меня разговорить. — Раз у тебя с матешей всё плохо, начнём с основ. — А не проще подучить то, что я не понимаю? — перебил рыжеволосого я. — Это математика, тут всё между собой связано, как и в других предметах, но так как это точная наука, нужно знать её назубок. Она нужна везде! — он рассказывал мне лекции, будто поняв этот предмет, я приобрету силы вселенной. — Поэтому начинаем с основ.       Данил достал с полки потрёпанный учебник геометрии за 7-9 класс, ручки и листочки черновиков. Меня шокировало его отношение ко мне. Да, я не знаток, но не до такой же степени, чтобы вспоминать материал за 7 класс! Он посмотрел на меня и попросил принести табуретку.       Когда я зашёл на кухню, то опять почувствовал прилив воспоминаний: напротив входа, в самом уголке, стоял стол и две табуретки, вдоль стены шло небольшое окно, под которым были полки в стене, если посмотреть направо, за угол, можно было увидеть советскую плиту ПГ-4, теперь заменённую на новую, а рядом с ней стол-мойку. Ну, а я, схватив табуретку, вернулся в гостиную.       Данил оказался хорошим репетитором, я медленно, но верно, начинал понимать. Отвлекало лишь то, что залипал моментами. Просто слушал голос и мне было плевать, о чем он говорит, но быстро очухивался и решал задачи. Пока рыжий рассуждал на тему вписанной окружности, часы показали восемь вечера. — Окей, думаю, завтра ты справишься. Не на пятёрку конечно, но… — в ответ я лишь вздохнул, — Ладно, до вечеринки ещё час… Ты будешь чай? — спросил меня Даня. — Нормальный? — я подозрительно посмотрел на него, вспоминая шутку Власа. Сначала друг не понял меня, но после усмехнулся. — Если чёрный является нормальным, то да. Прихвати табуретку.       Он направился на кухню, я хвостиком за ним. И вовсе забыл, что пришёл в эту квартиру, не к Дане, а к соседу, который бесит меня последние две недели. Парень разлил кипяток в кружки, кинул пакетик с чаем и поставил на стол.       Я тихонько пил чай, потому что было немного неловко заводить диалог. Но и смотреть на Данила тоже не горел желанием, хоть и чувствовал, будто во мне дырку прожигают, поэтому просто смотрел в окно. Пейзаж не радовал. Я видел высокую берёзу, росшую у нашего дома. Её ветви были длинными и тонкими, словно ива. Когда впервые увидел это дерево, то так и подумал, но ближе к лету появились листья, и берёза приобрела былую красоту, а сейчас, осенью, она снова увядала. Где-то вдалеке слышался гул машин, громкие разговоры людей и смех детей, бегающих во дворе, в то время как я сидел в чужой квартире и попивал чай и волновался, что завтра не справлюсь с контрольной. Почему-то именно сейчас вспомнил, что спал за последние трое суток невероятно мало, а кроме чая, ел ровно ничего. И хоть у меня появились прекрасные друзья, усталость навалилась на меня, и в глазах защипало. — Марк? — тихо позвал Данил. — Посмотри на меня.       Я глубоко вздохнул и повернулся к парню. Смотрел в его глаза абсолютно равнодушным взглядом, но меня выдавали покрасневшие глаза. — Что с тобой? — беспокоился рыжий. — Вчера думал над тем, что произошло на вечеринке. — Я же сказал, ничего страшного. — Хочешь расскажу почему я стал тактилофобом? — глаза высохли, а я вновь надел маску хладнокровия, но по необъяснимым обстоятельствам захотел рассказать ему правду. — Пойму, если ты перестанешь со мной общаться после этого. — Марк… — поник жизнерадостный великан. — Я был счастливым ребёнком. Мама, папа, куча игрушек и сладостей. Когда подрос, меня отправили в лучшую школу в городе. Там и познакомился с Власом, — я невольно улыбнулся.

***

— Привет, меня Власом звать, — ко мне обратился улыбчивый блондин. — Марк, — пробурчал я, мне не нравилось это скопление орущих детей. К садику то привык, но это было что-то другое. — Что ты вредный то такой? Давай будем друзьями! — Влас протянул мне руку. — Давай, — все-таки пошёл на контакт я.

***

— Так я и проучился до шестого класса. Меня никогда не ругали за оценки, а папа всегда помогал с домашней работой. Но однажды все изменилось, — глаза вновь защипало, но мне было все равно.

***

      Я вернулся домой разозленным. Тупая биологичка опять поставила пару просто так. Поев, оставленный мамой обед, решил поиграть в компьютер, чем и занимался следующие несколько часов. Но вдруг, дверь в мою комнату скрипнула и в неё вошёл папа. Я немногое наследовал от него, невысокий рост и русые кудри, папиных зелёных и моих серых глаз не давали спутать нас, хотя часто говорили, что я как копия. Он проснулся после ночной смены и выглядел ещё немного сонным. — Сынок, давай посмотрим оценки.

***

— Он достал ремень и бил меня куда только видел. Мне было больно, обидно, страшно. Я не понимал, что случилось с папой, — одинокая слеза скатилась по щеке, — Позже методы стали извращенней, он-он-он… — я всхлипнул, — Он раздевал меня и продолжал избивать еженедельно. Мама так была занята бизнесом, что не замечала этого. Кроме этого он угрожал мне, и я молчал.       Даня встал и вытащил из шкафчика на кухне какой-то алкоголь и две рюмки. Сквозь пелену слез я не мог разглядеть что это, но на вкус что-то крепкое. По телу прошло тепло, что дало силы рассказывать дальше. — Дальше — хуже! Я взрослел и у меня, как и у всех появился интерес к своему телу. Ты понимаешь, что имею ввиду. Я был уверен, что папа спит, но ошибался.

***

      Одеяло, которым прикрывался «на всякий случай» полетело на пол, и я увидел оскал отца. — Ах, вот оно что! — папа схватил старую скакалку, что лежала у меня без дела. — Не надо, пожалуйста! — плакал я. — Я не буду тебя бить, сосунок.

***

— И… Меня изнасиловали… — я посмотрел в глаза Дане, в них читался неподдельный ужас, — Этого я терпеть не смог и пожаловался маме на побои. Они долго ругались, и по итогу последовал развод.       Я выпил ещё одну рюмку все ещё непонятного мне алкоголя и решил продолжить, но почувствовал, что Данил тихонько касается моей руки. Буквально кончиками пальцев. Алкоголь дал в голову, и я сам схватил руку рыжеволосого. Мне было плевать, что это значило, для меня это была поддержка. — Отца не было четыре года, но позже он вернулся в дом. Получил какую-то высокую должность и теперь, ему ничего не грозило. Извинялся, закидывал подарками и позже, мать снова впустила того в дом, — я сглотнул и крепче сжал руку Дани, — Ситуация повторилась…

***

— Влас, мать все-таки позволила ему жить с нами! — рыдал в трубку, это был последний раз, когда я плакал. — Сейчас приеду, — кратко, но схватив куртку быстро оказался на улице.       Дома у блондина сегодня проходила вечеринка, поэтому быстро смешался с толпой пьяных тел и сам напился. Через несколько часов мне надоела эта суетня и я отправился на крышу. Влас не пускал туда никого, кроме близких друзей, конечно. Я лёг на плитку и смотрел на звезды, но мою идиллию прервал звонок от отца. — Живо домой, я сейчас приеду! Ты прекрасно знаешь, что произойдёт, если не послушаешься! На этот раз твоя мамаша шлюха не поможет. — Иди на хуй, папаня! — сказал я и бросил трубку, улыбнувшись звездам. Прекрасно знал, что здесь в полной безопасности.       Так я пролежал ещё минут пятнадцать, может быть час, не помню, но по ушам вновь ударил противный рингтон. — Я же сказал! — начал, но услышал голос мамы. — Папа попал в аварию.

***

— Он пролежал в коме несколько дней. Я не желал ходить к нему, ненавидел эту тварь. Но однажды в моей голове зародился план, — ещё одна стопка, — Я попросил Власа не пускать никого в палату, даже врачей. Он все может, ты знаешь.

***

      Я осторожно вошёл в палату. Тело лежало неподвижно, множество трубок окружало его. Я подошёл к отцу и посмотрел с диким отвращением. Стоя рядом с телом, у меня всплывали все самые страшные воспоминания об этом человеке, он умер для меня ещё давным-давно, но хотелось, чтобы не только для меня. Первым делом выдернул из розетки все, что только мог. Посидев ещё десять минут, и убедившись, что он больше не дышит, вернул все на место. — Гори в аду, сука! — сказал я и выбежал из палаты.       Найдя первую попавшуюся медсестру закричал, что папа умер. Просил, чтобы ему помогли.

***

— Его не успели спасти. На похороны я не пошёл. Чтобы не заморачиваться, смерть записали сразу после аварии. Российские больницы, ничего не скажешь.       Я посмотрел на друга. Глаза его покраснели, но не долго любовался на него, так как тот сорвался с места и обнял меня. — Почему ты это делаешь? — в худи великана, которое я до сих пор не снял, было тепло, а в объятиях безопасно. — Убил его, и не чувствую совершенно никакой вины. Я — убийца, Дань! — Ты защищал себя, идиот!