Сам себе мать

В этот день была очередь Тсуны готовить завтрак. К огромному сожалению ребят, план провалился, и Реборн теперь был единственным человеком в доме, кто каждый день получал на завтрак, обед и ужин великолепнейшие блюда, почти произведения искусства, и не зависел от опыта повара, его свободного времени и удачливости в готовке. Он, конечно, честно пытался поделиться, но больше в доме не было людей, способных пережить готовку Бьянки. Однако, спустившись на кухню, Тсуна замер, со смешанными чувствами глядя на отца… и пятилетнего мальчика, уплетающего тосты. – Ламбо-сан – лучший киллер Семьи Бовино, – с набитым ртом вещал ребёнок, – он обязательно устранит цель! – Конечно, – умилённо улыбнулся папа и подложил мальчику ещё один тост, щедро намазанный любимым виноградным джемом Мукуро. У Тсуны ёкнуло сердце. Мальчик в костюме телёнка восхвалял великого Ламбо-сана, говорил о любви к винограду и даже предлагал папе стать его слугой. А тот только смотрел на него с невыразимой нежностью и иногда гладил по кудрявым волосам, словно и вовсе пропускал этот оскорбительный поток слов мимо ушей. И, похоже, Тсуна уже ничего не может сделать, чтобы исправить это… – Но ты же обещал больше не брать детей в дом! – воскликнул подросток и обнаружил этим своё присутствие. – А? – Ёши посмотрел на растерянного сына и снова улыбнулся, только гораздо более ехидно, чем гостю: – А я и не брал. Он вообще утверждает, что к тебе. Тсуна отшатнулся и запаниковал: – Как – ко мне? Мне ещё рано! Я даже не целовался ни с кем, потому что Хана-чан отказалась пойти на свидание, а Киоко только и может, что краснеть и делать вид, что ничего не понимает. Может, хотя бы к Мукуро? – О! – обрадовался ребёнок и подскочил, едва не снеся тарелку со стаканом на пол. – Это же тебя заказали Великому Ламбо-сану, лучшему киллеру из Семьи Бовино! Подорвавшегося, было, малыша Ёши перехватил одной рукой, едва не упавший стакан – второй и усмехнулся: – Думать нужно было, когда Бьянки в гости приглашали. Сначала поешь, Ламбо. Тсу-кун от тебя никуда не денется, сегодня его очередь готовить завтрак. А ещё лучше, чтобы не громить дом, попробуй убить его в школе. – Ну, хорошо, – с сомнением покосился на недоеденный тост мальчик. – В конце концов, Великий Ламбо-сан всегда сможет его догнать. От него ещё никто не уходил… Тсуна обречённо застонал: похоже, это был ответ Реборна. И, судя по всему, отец не собирался им помогать... – А, кстати, что там такого было у Мукуро, что у него могут появиться пятилетние дети? – невинно поинтересовался папа, когда подросток потянулся к шкафу за сковородкой. – Мне стоит готовиться к внукам? – Нет! – побледнел Тсуна, так сильно схватившись за край навесного шкафчика, что в нём угрожающе звякнула посуда. – Забудь об этом вообще! «Или Мукуро меня убьёт…» – Бовино, значит? – спросил Ёши у Реборна, когда дети ушли в школу. – Потомки того самого Бовино, который был Грозой Примо Вонголы? – Вы обещали не мешать мне в возврате долга Вонголе, – напомнил Реборн, – а кроме обучения наследника от меня ожидают подбор Хранителей. В принципе, мужчине было чего опасаться – не исполнить такое обещание, конечно, можно, но никому не понравится гореть в собственном Пламени вечность. Реборн и так действовал практически на грани, ведь приводить в дом мафиози Ёши ему запретил. Пока что его спасло, что Бьянки пригласили сами подростки, а Ламбо вообще пришёл как наёмник. Но ускоренный метаболизм и повысившаяся температура тела были плохим знаком. Зримое воплощение Воли не любит клятвопреступников (поэтому для Вонголы так важны были и кольца, и Грех). А какая речь может идти о Воле и Решимости, если ты не хозяин своему слову? – Не сказать, что я рад появлению в доме ещё одного нахлебника, – проворчал Ёши, – но не могу же я, и в самом деле, выгнать ребёнка? Надо сказать, этим комментарием Савада задел гостящих в доме киллеров за живое, так что весь следующий месяц, уже позабыв о сказанных в сердцах словах, он удивлялся тому, что еда в холодильнике не заканчивалась, а в доме взамен взорванной, сожженной, сломанной мебели появлялась новая – дорогая и качественная… Время летело быстро, загруженное тренировками, шалостями детей и взрослых (Савада-старший, ничуть не сомневаясь, убирал из этой формулы слово «взрослый» и детьми называл всех). Ёши привык к тому, что иногда по утрам к ним забегал Сасагава Рёхей, и довольными в этом случае были только Ламбо, которого Сасагава катал на плечах, и Реборн. Мукуро и Бьякуран боксёра тонко троллили, а Рёхей, как показалось Ёши, троллил Тсуну, который вроде как ухаживал за его сестрой. Раз в неделю, как по расписанию, на ужин приходил Хибари Кёя. Он всё также игнорировал Бьякурана, бесился из-за подколок Мукуро и наблюдал за тренировками Тсуны и Реборна. Никогда не присоединялся, если его не звали: понимал, что есть разница между боем, в котором можно чему-то научиться, и, собственно, обучением у мастера, и второе никогда не предложат абы кому. Но наблюдал и делал какие-то выводы, и Ёши надеялся, что его сыну будет проще искать общий язык с непокорным Облаком. Перед самыми каникулами Нанаёши позвонил директор Ямада. – Как на работу к нему хожу, – проворчал Ёши Фонгу. – Сходить с тобой? – поинтересовался Аркобалено Урагана, но Савада покачал головой. В кабинете директора обнаружился помятый и смущённый Ямамото Такеши, злой (редкое зрелище!) Мукуро и Тсуна с виновато-упрямым взглядом. – Ну, что ещё вы натворили? – со вздохом поинтересовался Ёши. Бледный директор Ямада принялся… извиняться. По его словам, мальчики вышли пообедать на крышу, а крепления сетки, установленной для защиты школьников от случайных падений, по каким-то причинам оказались ослабленными. Тсуна с Такеши едва не полетели вниз – если бы не подоспевший вовремя Мукуро, быть бы обоим в больнице. Ёши тяжело вздохнул, вспомнив, как сам подружился с Такеши. Убедив Ямада-сана, что претензий не имеет, и вход на крышу вообще был запрещён, а значит, парни виноваты сами, Ёши забрал из кабинета всех троих, с улыбкой соврав, что дружен с Ямамото Тсуёши. – А теперь правду, – всё с той же милой улыбочкой велел он детям, но те почему-то поёжились. Без особого удивления Ёши выслушал: покаяния Такеши, который собирался покончить жизнь самоубийством; возмущения Мукуро придурком, который решил использовать столь ненадёжный способ. Заверения Тсуны, что он ничего такого не планировал, и его успокаивающие слова Такеши, что в мире есть много важных вещей, ради которых стоит жить; снова возмущения Мукуро, только придурком-братцем, решившим ловить другого идиота лично, вместо того чтобы попросить о помощи. К этому моменту из школы пришёл раздражённый Бьякуран, уже наслышанный о происшедшем, и Ёши выслушал, как Джессо ломает мозг Такеши, очень хитро внушая парню мысль, что рядом с Тсуной происходит кое-что интересное и опасное, и ему нужна помощь. Судя по решительному взгляду, Ямамото собирался вернуть Тсуне долг и, похоже, очень быстро нашёл себе другой смысл жизни, помимо бейсбола. Когда Такеши ушёл, Бьякуран, видимо, решивший не ронять авторитет брата в глазах Ямамото, принялся возмущаться тем, что судьба подкинула ему брата-идиота, не умеющего просчитывать последствия своих поступков. Мукуро поддакивал. А затем к ним присоединился Фонг, мягко пожурив за безрассудство, но похвалив за то, что Тсуна не оставил в беде одноклассника. В общем, Ёши понял, что его нотации здесь будут лишними. Реборн молчал, скрывая глаза в тени шляпы, и это лучше всего говорило Нанаёши о причинах, по которым «внезапно» крепления сетки на крыше оказались ослабленными.