Доигрались, Мистер Кетч

      Артур Кетч — один из членов ордена Просвещенных. Ой, позвольте мне исправиться. Один из лучших членов ордена Просвещенных.       О чем это вам может сказать, мой дорогой друг? Если вы верите стереотипам, то, наверняка, сейчас в вашей голове возник следующий портрет: белый мужчина из богатой семьи, возрастом от двадцати пяти и выше, окончивший обучение в элитной и, скорее всего, закрытой школе, в хорошей физической и интеллектуальной форме. Возможно, в данном случае стереотипы и являются частичной правдой, а полвека назад они были абсолютной. Но не думаю, что читатель пришел сюда ради лекции по истории столь древнего ордена. Это, скорее всего, займет не одну главу, и, если вы хоть малейшую каплю похожи на нашего героя, оставит вас с глубоким желанием убивать. Предпочту удержаться от подобных рассказов до тех пор, пока это не понадобится повествованию.       Тем не менее, если немного отойти от стереотипов, окружающих летописцев, и подойти к фактам, то принадлежность к ним действительно может сказать нам о многом. А это может сказать о том, что недостаток в денежных средствах Кетч не испытывает: работа в ордене высокооплачиваемая. Может шепнуть нам на ухо, что он умен, ведь этого требует нелегкое обучение, которое должен пройти каждый, желающий вступить в орден. Также, это может сказать нам о том, что это обучение заставило его жениться на бессоннице, причем против своей воли и далеко до совершеннолетия, как это случилось с Виктором* из довольно известного «Трупа Невесты».       Но, как и Виктор, Кетч быстро увидел плюсы своей Виктории**. Появлялось время на отчеты, походы в бар, просто прогулки, ну или очередные поиски девушки на одну ночь, а может и больше, если она будет хороша.       Последние три пункта это то, чем бы ему хотелось сейчас заняться, а первый то, что мешает ему это сделать. Из-за своей нелюбви к бумажному делу и недавней ссоры с коллегой, который помогал ему в этом, у него накопилось не маленькое количество дел, за которые он еще не выслал отчет начальству. Поэтому, вместо того, чтобы повалить сейчас на кровать очередную красавицу, как ему этого хотелось, он бросил на стол блокнот, заполненный короткими заметками о делах, и пенал. Уже более аккуратно и уважительно он поставил на стол более хрупкие предметы, а именно: ноутбук, пока еще пустой стакан и бутылку шотландского виски.       Открывая ноутбук и пытаясь зайти в закрытую систему ордена, он поймал себя на мысли, что, возможно, выбрать отель рядом с баром — было плохой идеей. Именно из-за исходящего из здания напротив шума он и не смог заснуть. Сначала посетителей было много, и большинство из них вели оживленные беседы со своими парами, друзьями… Да с кем угодно. В одиночку пьют только алкаши. Но вот стоило тем, кто пьет с компанией, разойтись и остаться только тем, что пьют в одиночку, правдивость этого утверждения стала сомнительной.И пьющие в одиночку алкаши объединились в одной большой и гармоничный хор, поющий Bugger Off. Гармоничный, разумеется, только в выборе песни, но никак не в ее исполнении. Это скорее было похоже на кучу проснувшихся петухов, в курятник которых посмели заглянуть коты и лисы. При этом март, и котам по законам природы положено в это время ныть от недостатка женского внимания, а у лис с петухами и их семьями война не на жизнь, а на смерть…       Хотя песенка, являясь неким сборником мата, была даже в тему и прекрасно отражала отношение Кетча к бумажной волоките, лежащей перед ним на столе. Если он смотрит на буквы слишком долго, то у него словно начинается аллергия с высыпаниями в виде недовольства и сарказма, которые зудят просьбами встать со стола и заняться чем-то поинтереснее. Сейчас зудит и нежелание заниматься тем, что он обычно посчитал бы поинтереснее — расследованием дела.       Расследование смерти родителей он откладывал как мог, хоть и сам взялся за эту работу. Сегодня он связался с семейным нотариусом по вопросам завещания, пошел поесть в лучший ресторан города только ради того, чтобы как можно быстрее уйти оттуда, ведь все назойливо лезли со своими соболезнованиями. «Мне жаль, Артур.» «Уверена, что они в раю, Мистер Кетч.» «Смерть всегда забирает лучших…»       Сколько в этих людях помещалось фальши… До этого они откровенно ненавидели все семейство Кетчей. Их семья не была бедной. И отец, и мать состояли в Просвещенных. Хоть мать и бросила активную работу, когда родились близнецы, предпочитая остаться с детьми и перейти на перевод старых заклинаний с арамейского языка, которому ее научили в детстве родители, готовя ее к будущей работе. Артур часто вспоминал, как она сидела в кабинете, склонившись над старым пергаментом с чашкой кофе. Тогда он не понимал ни знаков, ни букв. Первые до сих пор не понимает, вторые ненавидит.       Отца он видел гораздо реже, как и городок, но помнил, что у того в руках почти всегда был чемодан-дипломат, а из-под рукавов чаще всего светлого брендового пиджака выглядывали сияющие золотые запонки.       Мальчишек город тоже видел не часто, но они учились в закрытой и, наверняка, элитной школе, а значит семья и правда была богата.       Пропасть между высоким классом и обычными людьми всегда была и будет выразительной и непреодолимой, и ни одна из сторон не стремится смешаться со второй. Зачем опускаться до такой низости? Причем каждая из сторон воспринимает низость по-своему. Для кого-то низость — жить в съемной квартире, считая деньги, ведь на следующий день их может совсем не остаться. Для других же — это разбрасывать свои деньги на ветер, покупая золотые запонки и отправляя детей в закрытые школы.       В общем, низость каждая из этих групп трактует по-разному, а результат один: уважения друг к другу они проявляют маловато. А неуважение рождает непонимание, неспособность сказать свои претензии в лицо и перешептывание за спиной.       Все знали о слухах и осуждении. Но почему-то, как только стоило Аманде и Альфреду Кетчам умереть от удушья дымом при пожаре, так люди, словно резко решили почистить свою карму, стали во всю им соболезновать. Наверное, так всегда случается, когда кто-то умирает.       Артура удивило, что родители погибли именно так. Он всегда думал, что причиной их смерти станет старость или какая-то сверхъестественная тварь. Может, их бы прокляла ведьма, решившая отомстить за некогда опасное величие Ковена, утерянное по милости Хранителей Знаний. Может, их бы укусил вервольф, и ордену пришлось бы их ликвидировать, ведь монстр есть монстр. Может их бы растерзал бы ругару… Кто знает?       Да и какая разница, когда родителей уже нет? Какая разница, когда понимаешь, что тебя больше не обнимут руки мамы, а папа не похлопает по плечу?       Интересно, отец его когда-либо обнимал?       Эти мысли осели противным комом в желудке, словно он наглотался черной вязкой жидкости. В этой жиже испачканы плечи и голова, и ее тяжесть заставляет их опускаться под своим давлением. Она распространяется по телу, пытаясь потянуть его вниз, утопить в тоске и виски, а, может, даже в чем-то сильнее вроде рома или водки… Хотя разве нужен алкоголь? Этих чувств достаточно, чтобы забрать силы встать с кровати, сходить в душ, одеться, пойти куда-то…       Артур знал, что если не остановить это чувство сейчас, оно медленно убьет изнутри, и ожить будет очень сложно. Проходили, возвращаться не хотим.       Он вздохнул, чуть прикрыв глаза, и они не захотели открываться. Если еще недолго просидеть за отчетами, то, положив голову на подушку, можно сразу вырубиться, словно в голове потушили свет. Да, это определенно будет легче, чем если долго лежать и вертеться под одеялом, вспоминая родителей…       Он открыл блокнот на странице, у которой согнул уголок. Это дело, за которое он еще не успел сдать отчет. Согнуты уголки еще в трех местах, а, значит, сегодня ему отчитываться за четыре дела, если считать дело о смерти родителей, которым он занимается сейчас. Хотя в отчет по нему пока что смогут войти разве что точная дата, когда он получил поручение проверить причину смерти, но тем не менее…       Первое дело — проделки вервольфа в маленьком городке близ Ливерпуля. Ничего особенного. Артур усмехнулся этой мысли. Странно осознавать, что то, что для остальных сюжет фильма ужасов, для него — работа.       В блокноте записаны имена и данные жертв, такие как места находки их тел, состояние… Черт. Надо бы прикрепить фотографии к отчету. Значит позже перешлем их себе же с телефона по электронной почте, скачаем их на компьютер, прикрепим к файлу отчета… Не велика сложность. Забавно, что даже глубоко ненавидя отчеты, Кетч долго создавал систему, позволяющую ему справляться с ними как можно быстрее.       Пальцы застучали по клавишам, и те начали издавать привычные приглушенные звуки. Этот звук успокаивал Кетча, и сейчас он захотел, чтобы пьяницы в кафе умолкли, лишь бы он остался в тишине с щелчками клавиатуры, переворачиванием листов в блокноте и тихими звуками, возникающими, когда уже наполненный виски стакан опускается на гладкую поверхность стола.       Но пьяницы по заказу не умолкают.       Несколько непристойных выражений спустя первый отчет написан и выслан начальству.       Кетч зевнул. Может уже пора спать? На часах 2:12. Но он еще может держать глаза открытыми, так что зачем идти спать, если он уже взялся за отчеты? Когда ещё он снова за них возьмется?       Он встал, чтобы закрыть окно, ведь так можно будет хоть как-то заглушить пение.       Bugger off, you bastards, bu…       Он усмехнулся, оборвав песню на полуслове. Да, так намного приятнее, нежели слушать это в третий, а, может, уже даже четвертый, раз. Вскоре до него донеслось дружное «Fuck You!», что тоже было строкой припева. Так оно хоть тише…       Он снова сел на деревянный стул. Он темный, в цвет стола. Следующее дело — джин. Но делом это назвать трудно, так как начальство было предупреждено французским отделением о джине, сбежавшем от охотника на самолет Париж-Лондон. Кетчу всего-то стоило найти его среди пассажиров и пристрелить. Это дело короткое. Отчет о нем занимает всего одну страницу.       С третьим он пытался справиться недели две, пока не случилась смерть родителей, и его, по просьбе Кетча, не передали другому члену ордена. В данном случае Антонии Бевелл. Он уже собирался просто переписать информацию, чтобы выслать Тони, но что-то его остановило. Наверное, приступ детской мести и озорства. Поэтому наемник, нагло улыбаясь, достал из кармана телефон и аккуратно сфотографировал страницы, после чего загрузил фотографии в электронное письмо, отправил его себе и скачал из письма на компьютер. Ну держись, Бевелл, мой почерк еще никто не понимал… Разумеется Артур потом вышлет все в понятном виде. Но пусть Миссис Бевелл для начала испытает на себе все прелести расшифровки непонятных символов. Она же в прошлый раз заставила его переводить египетские иероглифы…       Ехидная улыбка так и не сошла с его губ, и он, откинувшись на спинку стула, левой рукой поднес к ним стакан наполненный янтарного цвета жидкостью, а правой нажал на «Отправить», представляя как Бевелл сосредоточено морщит лоб, пытаясь хоть что-то разглядеть.       Эти сладкие грезы прервал стук в дверь.       Кетч нахмурился и опустил взгляд на часы. Они дорогие, с черным кожаным ремешком. На темно-синем фоне красуются золотистые цифры и стрелки. 2:56. И кому он мог понадобиться так далеко за полночь?       От проверил наличие пистолета во внутреннем кармане пиджака. Пальцы коснулись холодного металла. Он снова усмехнулся. Привычку всегда носить с собой оружие он приобрел, подражая отцу.       Коричневые оксфорды застучали по полу, пальцы сомкнулись вокруг ключа.       Стоило открыть дверь, как из коридора на него уставился мальчишка.       Он был одет в синюю толстовку, одной рукой придерживал черную лямку рюкзака. У него каштановые волосы, смуглая кожа. И удивительные глаза.       Правый глаз серый. Светлый. Такой цвет всегда напоминал ему о металле, холодном и безжалостном. Левый глаз зеленый. Вы когда-нибудь видели листья оливкового дерева? В их честь этот цвет назвали оливково-зеленым. Он темный, но словно покрытый пылью.       Ему тепло. Ей тоже.       Не из-за двух одеял, которые они на себя накинули. Тепло им потому, что они прижались друг к другу. Вместо подушки он положил голову на ее плечо. Просто потому, что так мягче и теплее. Одной рукой она приобняла его, чуть сжимая пальцами предплечье, а второй играла с его волосами. Он лениво поглаживал кожу ее живота одним большим пальцем, ведь еще не проснулся достаточно, чтобы шевелить чем-либо еще. Если бы не это, она бы решила, что он спит, ведь его глаза закрыты, а дыхание медленное и глубокое.       Она оторвала руку от его волос, чтобы посмотреть на часы. 7:48. Ей пора вставать, если не хочет опоздать на работу. Он возмущенно замычал. Если бы ему не было настолько лень, он бы сказал вернуть руку на его волосы.       — Ну мне пора, Артур… — он так и не открыл глаза, но знал, что она улыбается. Это чувствуется в ее голосе. Он тихий и спокойный, и всегда пробуждал в желудке Артура тепло, распространяющееся по всему телу.       Он снова возмущенно промычал и вытащил руку из-под одеяла, возвращая ее руку на свои волосы. Свою же он опустил обратно на ее живот.       — На работу мне тоже с тобой в обнимку идти?       На лице просвещенного появилась хитрая улыбка, и он снова оторвал руку от ее живота, чтобы натянуть красное одеяло по самый ее подбородок, скрывая свою голову под красной тканью.       — Какая работа? У тебя грипп, — из-за слоев ткани и пуха наполняющего одеяла, его голос звучал приглушенно. Он у Артура от природы громкий и низкий, но сейчас он говорил тише обычного. Если бы в комнате не была полная тишина, нарушаемая разве что тиканьем часов и их дыханием, она бы его не услышала.       — Грипп? А я даже и не знала… — она, широко улыбаясь, стянула край одеяла так, чтобы могла видеть его лицо. Он тоже улыбался, но глаза так и не открыл.       — Ага. С температурой под сорок, насморком и приступами рвоты…       Она рассмеялась. У нее был громкий и слегка хрюкающий смех. Стоило рассмеяться ей, как начинали смеяться уже те, кто слышит ее, ведь это было крайне забавным. Его улыбка стала шире, и он наконец открыл глаза, чтобы посмотреть на нее.       — Мерзавец. Мне плохо, а ты лыбишься…       — Вы Артур Кетч?       Артур ненадолго зажмурил глаза. Потом открыл их. Снова зажмурил и снова открыл. Несколько секунд он пытался проморгаться, параллельно обыскивая кодекс и прочие руководства по поведению с запросом «Что делать, если на пороге появился мальчишка с знакомыми глазами?». Ошибка 404, ничего не найдено. Значит действуем по-своему.       — Да. А ты? — обычно собранный голос прозвучал недовольно удивленным.       — Дэвид. Дэвид Грин. Хотя мог бы быть и Кетч, если бы вы не бросили… ее.       Знакомые глаза, знакомая фамилия… Мальчишка достал из кармана толстовки телефон. Он был почти разряжен, осталось жалких три процента, и уже включен режим экономии батареи, ведь экран почти не светится. Но даже так Артур смог разглядеть на фоне селфи. Это мальчишка обнимал маму, положив ей голову на плечо. Они улыбались. У нее черные волосы и загорелая кожа. И такие же странные глаза. Правый серый, левый зеленый. Она, и эта его фраза…       Ему нужно выпить, и нужны ответы. И желательно поменять порядок, иначе ответы ему будут совсем непонятны.       Слова выходили тяжело. Во рту пересохло, и он шире открыл дверь, жестом правой руки показывая внутрь комнаты. На тыльной стороне ладони татуировка креста. Мальчишка усмехнулся и вошёл, приземляясь на диван. Алкаши притихли, и уже не слышны слова нецензурной песни. Оно и к лучшему, хоть теперь и не на что отвлечься. В такие моменты даже он, тщательно зазубривший в школе, что «Ум должен быть сосредоточен на том, что важнее в данный момент», искал на что бы можно перевести внимание, ведь Дэвид вряд ли несет для него хорошие новости.       — Я жду объяснений.       Мальчишка вздохнул.       Еще вчера он сидел за завтраком в доме бабушки и дедушки. Почему в их доме, а не у мамы с папой, как обычные дети?       Отец ушел еще до того, как он родился. Он даже не знал, что мама беременна. А мама исчезла неделю назад. Ушла погулять после того, как отвезла Дэвида в школу, и исчезла. Трое суток он жил один. Потом пошел в полицию, и его отправили к бабушке и дедушке.       Мама часто говорила ему, в случае чего, искать Артура Кетча. Рассказывала, что у него крест на тыльной стороне ладони правой руки, каштановые волосы, мотоцикл и, скорее всего, дорогой костюм или не менее дорогая кожаная куртка. А еще он любит шотландский виски, и сам был родом из Плоктона.       Он сидел за завтраком. У бабушки это всегда были хлопья, ведь готовить она совсем не любила, а дедушка, хоть и интересовался этим, готовил так, что в голове возникала мысль о том, еда это или отрава. Дед отошел куда-то на пять минут, оставив новости включенными. Дэвид их ненавидел и ни за что бы не включил сам.       «Этой ночью в пожаре погибли Альфред Кетч и его жена, Аманда Кетч. Смерть наступила от удушья угарным газом. Погибшие спали и не успели выбраться из дома».       Мальчишка услышал знакомую фамилию, и, вспомнив, что мама говорила, что Артур Кетч именно из этого города, решил последовать совету матери.       Весь следующий день он провел в поезде, а чтобы добраться до соседнего городка, пришлось ждать попутчика. Его высадили в трех километрах отсюда, и дальше он шел пешком. Когда он сюда добрался, было уже десять вечера. Он опросил людей в нескольких кафе, не знают ли они где найти Артура Кетча. И, наконец, девушка, работающая в отеле сказала, что он здесь. Мальчишка, набравшись смелости, постучал в дверь.       После слов ребёнка, в комнате наступило молчание. Сверлящее, неприятное, противное… Оно заставляло отводить взгляд, ведь всякое желание смотреть на собеседника пропало. Дэвид рассматривал узор на покрывале (красно-бело-зеленая клетка), а Артур щели в полу. Он смотрел на щели, но видел глаза мальчишки.       Впервые он такие увидел много лет назад, когда работа привела его в Пембрук. Это один из самых крупных городов Уэльса. Население — около семи с половиной тысяч человек. Крепость, пляжи… Хотелось бы посмотреть на все это, но приехал он ради призрака.       До этого, сидя в машине, он внимательно вглядывался в экран компьютера, лежащего у него на коленях, и читал документ с врученным ему делом, над которым, по словам начальства, нужно было работать быстро и эффективно. Где-то в груди ползал маленький червячок гордости за то, что ему доверили такого рода дело. Значит, он уже спустя год после окончания Кендрикса успел стать в глазах начальства «быстрым и эффективным».

***

ДЕЛО О ПРИЗРАКЕ КРИСТОФЕРА ТЕМПМЕНА Открыто: 12 марта 1948 Закрыто: – Кристофер Темпмен погиб 25 февраля 1921 года в возрасте 27 лет, получив пулю в лоб. Стреляла его жена, Диана Темпмен. Женщине были нужны его деньги, чтобы вылечить отца. Он платить за лечение отказывался, а в случае его смерти все его немаленькое состояние перешло бы Диане. Чтобы получить больше денег, она продала принадлежащую ему землю мэрии. Там построили многоэтажку. Появляется каждые 27 лет, убивая всех жильцов дома под номером 48, построенного на землях, до смерти принадлежавших ему, а, убив их, исчезает. Привязан к старому золотому кулону в виде совы на длинной не толстой цепочке, который носит на шее. <center>***

      Он со вздохом закрыл ноутбук, пробежавшись взглядом по улице. Несмотря на начало марта, снег падал с неба как в декабре, покрывая тротуары, крыши машин и домов. Вот из облюбованного призраком 48-ого на Пейнтер Стрит вышли две девушки, закрыв за собой тяжелую металлическую дверь. Одна из дам низкая, с пышными формами, это видно даже под пуховиком. Вторая привлекла внимание Артура своим высоким ростом и стройной фигурой, которую Артур успел заметить пока девушка на ходу застегивала серое пальто.       Они скрылись за углом, и Артур решил, что самое время начать работу. Одна из этих девушек — последний жилец этого дома, оставшийся в живых. Задача Кетча заключается в том, чтобы защитить ее и уничтожить призрака.       Он отложил ноутбук на соседнее сидение, все еще смотря на светло-зеленое здание, за которым скрылись дамы. Эти особы ведь еще могут передумать и вернуться. Но этого не случилось, и Кетч, просидев в тепле машины еще несколько минут, снял со спинки пассажирского сидения черную куртку и, надев ее, вышел из Бентли.       В голове на тот момент девятнадцатилетнего Артура конечно мелькала мысль, что вламываться в дом девушки посреди ночи неправильно и мерзко, даже если девушки нет дома. Но совести у Артура было столько же, сколько и умения танцевать балет. Ну, то есть, чтобы угодить маме, которая обожала этот вид искусства, он пытался научиться, но перспектива быть очередным мужиком в трико на сцене заставила Артура сбежать из балетной студии под предлогом «ну нахер». Собственно, то же самое с совестью, он пытался, но под все тем же предлогом забросил это наискучнейшее и ужасающее дело. Думаю, мой дорогой читатель уже успел понять, что просвещенному не понадобилось много времени, чтобы прогнать совесть и призвать нахальство.       Он подошел к деревянной двери, покрытой темно-зеленой краской. Этот цвет создавал интересный контраст с бордовыми стенами лестничной площадки. Судя по выбору цветов, дому не один десяток лет. Просвещенный достал из сумки сверток с разного вида, размера, изогнутости и толщины отвертками, проволоками, длинными и узкими металлическими пластинами, или, если это все обобщить, отмычками. О. Эта отмычка вошла без труда.       Замок простой, цилиндрический. Штифты (более простым языком — штырьки) стоят в ряд… Просвещенный снова усмехнулся. Люди думают, что такой замок сложно взломать, и они полностью защищены. Но на практике нужны две отмычки. Первой может оказаться даже самая обычная отвертка, если она будет достаточно тонкой и поместится в скважину, а второй едва согнутая в конце проволока. Задача отвертки (или любой другой тонкой металлической пластины) повернуть цилиндр. Таким образом, вторая отмычка сможет войти над ней, и приподнятый штифт не опустится, а останется в положенном месте. Потом отмычка проскользнет дальше, приподнимая следующий, и он, после тихого щелчка, к которому нужно внимательно прислушиваться, тоже окажется в необходимом положении. А, когда приподняты будут все штифты, достаточно, не вытаскивая отмычки, повернуть их, и вам все двери открыты.       Вот и Артур только что закончил этот процесс. Он не думал, что хозяйка вернется скоро. Хотя, даже если бы она и появилась здесь прямо сейчас, он был и не особо то против снова увидеть ее подтянутую фигуру и желательно после этого уложить ее под себя в постель. Но увы, если она вернется прямо сейчас, он не сможет убить призрака, а призрак убьет ее. Даже для Кетча кувыркаться с трупом мерзость. Решив, что, если он сейчас не сосредоточится на деле, потом шанса переспать с ней точно не будет, он все-таки вернул свое внимание к работе.       Он закрыл за собой дверь. Глаза, привыкшие к слишком яркому белому свету коридора, не сразу разглядели что-то в темноте прихожей, но он быстро нащупал выключатель, и на потолке зажглась лампочка. Ее свет был уже не таким ярким, как в коридоре, но Артуру он показался даже уютнее.       Он открыл ближайшую дверь. Она из светлого дерева, со вставкой из полупрозрачного стекла, на которое кто-то нацепил наклейки в виде объемных цветов и разноцветных динозавриков. За ней располагалась кухня. На маленьком квадратном темном столике стояла тарелка с фруктами и недоеденный бутерброд. Видимо, живущая здесь девушка не чистюля, хоть и довольно привлекательна внешне.       Артур сел на стул, и тут же послышался скрип. Видимо мебель возмутило нахальство и тяжесть незваного гостя, который в придачу еще закинул ноги на стол, положив рядом с оксфордами пистолет, и теперь ждал хоть каких-то знаков присутствия призрака или хозяйки. Первыми могут послужить мигание лампочки в том узком коридоре, резкое похолодание, а вторым крик испуга. Хотя может и восторга, он же неотразим. Правый уголок его губ приподнялся в ухмылке, и он заерзал на стуле, пытаясь устроиться удобнее.       Примерно в такой обстановке прошло немало времени. Если верить часам, то сорок-сорок пять минут, хотя Артуру показалось намного больше. От скуки он вертел в руках пистолет, разглядывая гравировку на его серебристом корпусе. Гостя с того света, как и признаков его присутствия, нет. Но тишину прервал звук открывшейся двери, и Артур оглядел комнату, в поисках места, где можно скрыться от взора девушки. Если она сейчас найдет его, он вряд ли еще сможет пробраться в дом, а это поставит под угрозу всю операцию. Но скромное местечко он так и не нашел, а дверь открылась прямо перед его носом, и не ударила его только потому, что Артур отошел, но споткнулся о ножку стула и упал на задницу.       Послышался щелчок выключателя, и комната залилась ярким светом.       На него удивленно смотрели глаза девушки. Той самой, мысли о красоте которой не хотели покидать его голову. Глаза у нее были странными. Правый глаз серый, левый зеленый. На тот момент еще не особо умеющий контролировать свои эмоции, Артур уставился на нее, не в силах оторвать свой карий взгляд от ее… серо-зеленого…       — Я бы убралась, если бы знала, что кто-то придет… — аккуратные брови девушки были приподняты. Она удивленно рассматривала незнакомца. Он одет в черное. Черные джинсы, черные ботинки, черная кожаная куртка. У него темные волосы, в меру высокие скулы и карие глаза. Но ее взгляд тут же стал тверже, когда незнакомец встал и смахнул с джинс несуществующие пылинки. — У тебя пять минут чтобы объясниться или убраться, иначе я вызову полицию.       Убийство соседей снова всплыло в ее голове, и сейчас ей показалось, что это именно он виновен в этом. Зачем еще ему вламываться в ее дом, так пристально разглядывая? Зачем еще в его руке находится пистолет?       — Я сам из полиции… В каком-то смысле. Пришел помочь с убийствами в этом доме. А вломился потому, что услышал шорохи, и подумал, что он может быть уже тут, — Артур вернул себе более-менее респектабельный вид и достал из внутреннего кармана куртки фальшивое удостоверение. Девушка посмотрела на его лицо, на значок и на фото. Вроде бы тот. Как его там… Артур Кетч?       — Разве это дело вел не детектив Ватсон? — она приподняла бровь и скрестила руки на груди, все еще не особо веря ему. Полиция бы вламываться не стала.       — Я объяснился, и для твоей же безопасности советую не заставлять меня уходить, преступник опасен, и ты с ним вряд ли справишься.       Он мысленно дал себе подзатыльник. Завалишь ты сейчас это дело, Кетч. Ой завалишь…       — Это уж мне решать.       Она схватила просвещенного за плечо. Тот, понимая, что оставаться насильно не стоит, а правду о своей работе говорить нельзя, даже не стал сопротивляться. Она закрыла за ним дверь. Потом снова открыла, кинула в него пистолетом и закрыла. Артур сверлил уже закрытую дверь взглядом. Ну и дура.       Он сел на каменные ступеньки лестницы, ведущей на следующий этаж. Быстрый и эффективный. Он такой, а еще настойчивый и хитрый. И какая-то девчонка не помешает ему, какой бы красивой она не была. Он останется ждать на лестнице. Если явится призрак, он почувствует и спасет ее. И тогда ее уже можно будет затащить в постель под предлогом «а благодарность?». Ничего, она еще пожалеет, что выставила его за дверь. Он усмехнулся своим мыслям и сложил руки на коленях, приготовившись к долгой и бессонной ночи.       Но Темпмен не заставил себя долго ждать. Вскоре лампочка в подъезде начала мигать с промежутками в несколько секунд, но это быстро прекратилось. Призрак не по его душу пришел, и видимо просто осматривал «свои» владения перед тем, как перейти к делу, то есть, в квартиру номер 6.       Не заставил себя ждать и крик, пронзительный и высокий. Издала его жительница той квартиры. Она еще не успела уснуть, и до этого лежала в своей спальне, укрывшись темно-серым одеялом и держа в руках «Трое в лодке не считая собаки». Ее глаза медленно переходили от слова к слову, внимательно впитывая в себя смысл строк. Но от чтения ее отвлекло мигание торшера и невесть откуда появившийся в до этого теплом помещении холод. Она нахмурила брови, заметив, как дыхание превратилось в пар. Но взор ее тут же зацепило нечто странное, чего уж точно не должно быть в ее спальне. Из угла, в котором стояли несколько комнатных цветов, на нее смотрел мужчина. Тут-то она и закричала.       Он был одет в белую рубашку и полосатый костюм-троечку. Кожа бледная, это особо заметно в контрасте с черными зачесанными назад волосами и темными холодными глазами. Она на несколько секунд закрыла глаза, желая убедиться в реальности происходящего. Но открыть их ее заставил звук разбивающейся о пол керамики. Мужчина уронил на пол один из цветков, подтверждая, что он реален.       Он все так же молчит и с таким же хладнокровным выражением лица стал надвигаться в ее сторону, бесшумно наступая на бежевые доски пола. Он не издавал ни звука, и единственным, что девушка могла слышать было ее собственное дыхание и учащенное сердцебиение, такое громкое и частое, что казалось, слышать его может и странный гость.       — Это Артур! Открой! — по входной двери забарабанил кулак, и девушка, поняв, что лучше уж терпеть Артура, нежели умереть от рук мужчины в старомодной одежде, сбросила с себя одеяло и выбежала в коридор, не успевая включить свет. Она бежала так, как в детстве бегут в спальню к родителям услышавшие в своей комнате странный шум дети. Они не хотят оставаться наедине со своими страхами и бегут туда, где им кажется безопаснее. Она не знает Кетча, но с ним безопаснее, чем одной. По крайней мере ей так кажется.       Она за несколько секунд оказалась у двери. Несмотря на то, что Артур все еще барабанил кулаком по дереву, крича что-то непонятное ей в ее состоянии, все это все еще заглушал стук сердца.       Она резко открыла дверь, стоило пальцам коснуться защёлки. Её глаза со страхом уставились в глаза Артура и, будь они знакомы чуть дольше, она бы обязательно прижалась к нему. По щекам текли тихие слезы, появившееся когда она увидела в своей комнате самозванца. Она и не заметила их… Хотя, она многое только сейчас замечала: как плачет, как трясутся ее руки, как болит ступня. Кажется, она наступила на осколок цветочного горшка…       Артур не сразу обратил внимание на нее и на ее страх, а для начала побежал в комнату, к которой вели следы земли из горшка. Призрака там уже не было. Он обежал весь дом, держа в руке пистолет и пугая хозяйку квартиры еще больше. В других помещениях призрачного гостя тоже не оказалось. Он, наконец, подошел к уже рыдающей девушке. Она так и не сдвинулась с места, скрыв лицо ладонями.       Артур положил руку на плечо девушки. Кодекс велит быть аккуратнее с теми, кто только-только узнал о реальности сверхъестественного, ну или с теми, кому предстоит узнать. Он аккуратно убрал ее руки с лица и снова посмотрел ей в глаза. На уроках как-то говорили, что собеседник так чувствует себя комфортнее, что это располагает к себе… Артур не знал, делал он это из-за полученной теории или желания посмотреть еще раз в эти глаза. Они сейчас мокрые от слез, но цвета выглядят так же необычно и завораживающе. Он не отрывает от ее глаз свой взгляд, даже не понимая почему так хочется, чтобы это длилось вечно. А она все меньше всхлипывает, наблюдая за ним. Его руки все еще на ее запястьях…       — Тише…       Просвещенный не умел успокаивать людей. Он знал только кучку банальных и потертых, как старые любимые ботинки, фраз: тише; все будет хорошо; успокойся. Разве подобное хоть когда-то кому-то помогало? На его практике нет. Но сейчас, как ни странно, помогло.       А может помогло не это, а то, с каким вниманием он смотрит ей в глаза? Скажу вам по секрету, это был самый верный вариант. Но это и в голову не пришло.       Он убирал руки с ее запястий и неохотно опустил взгляд на пол. Вокруг раненой стопы девушки, имя которой он так и не спросил, уже образовалась лужица крови. Она смотрела туда же, но тут же отвела взгляд. Она не любила смотреть на кровь, даже на свою собственную. Это вызывало у нее чуть ли не приступ рвоты. Артур усмехнулся, без особого труда поднял ее на руки и собирался уже отнести ее в спальню, но, увидев, как она нервно замотала головой и указала на соседнюю дверь, понял, что туда она не скоро решит вернуться.       –Где аптечка и как зовут мою пациентку? — Артур снова усмехнулся, положив девушку на диван. Комната, на которую она указала, очевидно была гостиной, судя по дивану, двум креслам и телевизору.       — Джесс… Аптечка в ванной, на полке над раковиной. Ванная перед кухней… — она говорила медленно, даже заторможено, и смотрела куда-то в стену. Смотрела-то она в стену, но перед глазами мелькал образ того мужчины. Он был словно не живым, но рана на ноге и разбитый горшок доказывали его реальность. Разве такое возможно?       Артур вышел из комнаты, а она прижала к себе подушку. Слишком страшно оставаться одной. Каждый шорох казался очередным появлением незваного гостя, но она-то знала, что это всего лишь Артур в ванной ищет аптечку. Ей казалось, что краем глаза она видит этого неживого самозванца, с его костюмом и рубашкой… Сердце все еще бешено колотилось в груди. Она вздрогнула, когда в комнату вернулся Кетч. Но позже с облегчением выдохнула.       — Кто это был? — она снова смотрела ему в глаза. Он сел рядом с ней, положив раненую ногу себе на колено, и принялся рыться в белой коробочке с красным крестом на крышке, не спеша отвечать. Он ответит… Просто подбирает слова.       — Кристофер Темпмен. Точнее его призрак, — он достал из коробки перекись и слегка толкнул ее ногу, заставляя согнуть в колене. Она отстранено смотрела в стену, понимая, что он не шутит.       — Призрак? Ясно… — Джесс легко поверила ему. Наверное потому, что в глубине души верила в реальность призраков, вампиров и прочих чудиков из ужастиков. Не избавилась она еще от детской веры в потусторонние силы, даже будучи пару месяцев взрослой по паспорту. Ей всегда казалось, что с ней такого произойти не может. Но вот она лежит, обнимая подушку. Ей обрабатывают рану, оставшуюся от осколка горшка, который она не разбивала… Она смахнула слезу и опустила глаза в пол.       — А ты доверчивая, — усмехнулся Артур, разматывая белый марлевый бинт.       — Это плохо?       — Да нет. Мне работу облегчила, — он приложил к еще кровоточащей ране ватный диск и принялся закреплять его полосками марли. Чему только в Кендриксе не учат… Его удивила реакция девушки. Она не стала отрицать это, твердить, что такого быть не может, потому что она в это не верит. Она была умнее остальных, раз смогла просто принять новую и более опасную реальность, а не закрыть на нее глаза, заперев в шкафу под несколькими замками. Появившееся по отношению к ней уважение читалось в расслабленном лице Артура, слегка приподнятых бровях и карих глазах.       Она успокоилась, наблюдая за ним. Страх, грусть, шок… Все это ушло куда-то вглубь сознания, и она знала, что оно вернется, стоит ей оказаться одной. Может позвонить подруге и попросить ее приехать? Да нет… Вряд ли она будет слышать ее после «Я тут призрака увидела». Она совсем недавно уехала от родителей в другой город и еще не успела найти кого-то действительно близкого в новом городке. Она понимала, что Артур вряд ли станет оставаться с ней… Почему она так резко доверилась ему?       Он вызывал у Джесси много вопросов. Почему он остался у двери? Почему бросился на помощь? Почему сейчас помогает?       — Ты ведь не полицейский, правда? — она снова смотрела в его глаза. А он не мог оторваться от ее взгляда, желая просто всегда смотреть в эти глаза, кажущиеся ему восьмым чудом света. Гетерохроматиков он раньше не встречал, да и даже если бы и встретил, таких красивых точно не нашел бы… По крайней мере, так ему казалось сейчас. Он медлил, перед тем как ответить. Просто не хотел спугнуть понравившуюся ему девушку.       — Нет… Я охочусь за такими тварями. Получаю приказ от начальства, приезжаю, убиваю. Обычно это не сложно, но иногда монстры бывают хитрыми. В любом случае меня считают одним из лучших в моей сфере, — он гордо улыбнулся. Это заставило губы Джесс тоже растянуться в слабой, но искренней улыбке. Ей нравится, как он улыбается. Это мило, и его лицо становится дружелюбнее, привлекательнее. Его улыбка быстро исчезла, а ее осталась.       — То есть, ты какая-то смесь между секретным агентом и наемником? Начинаю чувствовать себя героиней боевика… С элементами мистики.       — Ну добро пожаловать… — он вздохнул, посмотрев на нее. Черные волосы чуть растрепались, глаза покраснели от слез. Но от этого она не стала менее красивой, по его мнению. Он сам не заметил, как начал поглаживать ее раненную ногу. Обычно он следил за собой и своим телом, но сейчас поздно, ему хочется спать, рядом с ним уже успевший стать ему приятным человек, и контролировать себя становилось сложно, да и не хотелось строить из себя кого-то рядом с ней… Кажется, что ее глаза тут же распознают ложь. — Он вернется, это я знаю точно. Я могу объяснить, как от него защититься, а могу и остаться с тобой. Тут уже тебе решать.       — Останься. Я не хочу оставаться одна.       Ей кажется, что если она сейчас останется одна, то Темпмен вернется и с легкостью убьет ее, как зверушку, которую растили для того, чтобы потом убить, пустив на мясо. Но она не зверушка, ее жизнью нельзя так просто распоряжаться, ровно как и жизнями ее уже бывших соседей.       Первой убили соседку из квартиры над ней, Эву Харрингтон. Она преподавала в школе и каждую неделю приносила недавно переехавшей Джесс пирог, а может печенье или тортик. Она увлекалась выпечкой и всегда делилась плодами своего увлечения с соседями.       По субботам к ней приходила семья, жившая напротив Эвы: муж, жена и их будущий сын. Джеймс, Лили и Джек. А может Гарри, они еще не определились. Она угощала их чаем, а потом Джеймс помогал ей с ремонтом, прибивая полки и исправляя некоторые мелкие проблемы с проводкой (он работал электриком), а она сидела с Лили, болтая о самых разных вещах.       А сейчас этих людей больше нет. Они стали жертвами ненависти призрака, который даже их не знал…       Она чувствовала себя, словно ей связали руки за спиной и окунули в ледяную воду. И топят, топят, топят… Но дышится под водой легко, ведь она узнала еще одну правду этого мира… Это не самая приятная правда, но к ней можно привыкнуть. В жизни словно появились новые краски, и она не может сказать, хорошо это или плохо. Но во всем хорошем есть плохое, как и во всем плохом есть хорошее. Так что, наверное, это просто серое, а ни черное и ни белое.       Ей немного страшно и грустно, но рядом Артур. Это его профессия — справляться с подобными явлениями. Он знает, что делает, и от этого девушке спокойнее.       Она просто доверилась ему. Позже она обязательно вытянет из него всевозможные объяснения, но сейчас на это просто нет сил.       Артур остался с ней, обещая, что не уйдет, пока не уничтожит призрака. Собственно, этого и требовала от него работа: он должен защитить Джесс и убить уже убитого Кристофера. Он думал, что призрак вернется в эту же ночь, но не тут-то было. Темпмена напугало присутствие в доме кого-то, кроме его законного жильца, и он появился только три ночи спустя.       За это время Артур и Джесс сблизились так, что казалось, что они познакомились не при странных обстоятельствах в самом начале взрослой жизни, а вместе играли в песочнице когда им было года 4, и вместе пошли в первый класс, списывая друг у друга на контрольных. А ведь ничего из этого не было, просто Джесс была открытой для Артура, а тот не хотел скрываться от ее глаз за маской.       Когда они вместе уничтожили призрака, она радостно бросилась ему на шею, шепча своим ангельским голосом слова нежной благодарности. Артур лишь слабо ухмыльнулся. Это ведь именно Джесс сорвала с шеи Кристофера цепочку, а ему оставалось лишь бросить ее в камин и отгонять призрака от Джесс в оставшиеся несколько секунд его «жизни».       Они стояли рядом с камином, и всего несколько секунд назад призрак исчез в огне, не оставив после себя даже горстки пепла.       Джесс прижалась к Артуру, крепче обняв его. Ее наполняли радость, облегчение, и даже некое недоумение. Неужели так просто? Она боялась, что этот Темпмен будет навсегда привязан к ее дому, а, оказалось, убить его сравнительно не тяжело…       Эти эмоции закружились в бешеном водовороте в ее желудке и, в своеобразной попытке их остановить, Джесс покрывала короткими поцелуями его щеки, нос, лоб… Губы. Она нечаянно коснулась их, собираясь поцеловать его в щеку. Но ему это понравилось. Он ухмыльнулся и одной рукой притянул ее к себе, приобнимая за плечи, а вторую запутал в ее волосах.       Она остановилась, как и остановился в тот момент для них весь мир. Он оставил одну руку в черных прядях ее волос, вторую опустил на ее спину, прижимая к себе. Внизу живота проснулось приятное тепло, и Джесс коснулась его щеки кончиками пальцев, что вызвало у Артура странный трепет, заставивший прижаться щекой к ее ладони, слегка наклонив голову вправо. Девушка улыбнулась «охотнику на привидений» и чувствам, которые его неожиданная реакция пробудила в ее теле. Сердце ускоряло трепет, вызывавший легкую, едва заметную дрожь в ее руках, радость заставляла улыбаться и распространяла по ней легкое теплое, которое было бы совсем незаметным, если бы она сейчас не прислушивалась к своему телу и чувствам. И было в ней что-то еще. Что-то отплясывающее сумасшедший танец от того, что он не отстранился от ее прикосновений…       Она разглядывала его лицо, а он не мог оторвать взгляд от ее глаз. Зеленый напоминает ему лес, в котором хочется потеряться, а серый — облака перед грозой и холод лезвия. Он живет, бегая по лезвию. Без постоянной опасности ему скучно… Вот и она смотрит ему в глаза. Он приблизил свое лицо к ее лицу, и в этот момент мир перестал существовать.       Артур затаив дыхание коснулся ее губ своими, и она тут же ответила. Он прижал Джесс к себе, лежащей на её спине, а она запутала пальцы в его волосах, чем заставила просвещенного едва заметно выдохнуть. Артур любил когда касаются его волос. Любил, когда их сонно перебирали по утрам или страстно тянули во время секса. Она даже, не зная этой детали, сделала этот поцелуй ещё более приятным для него. Джесс прижималась к нему всем телом, ведь так хотелось сейчас быть ближе к Артуру. Ее уста слаще мёда, и это сводило его с ума, заставляя поднять сравнительно легкую девушку на руки и понести в направлении дивана.       Поцелуй пришлось разорвать, когда легкие заныли, требуя воздуха, но это просто лишний повод снова смотреть друг другу в глаза.       С того момента он знал к кому приехать, как только появлялся свободный день, и кому писать, когда становилось одиноко.       — Если у тебя всегда такая медленная реакция, то неудивительно, что появился я, — усмехнулся Дэвид, заставив Кетча закатить глаза, выйдя из своего транса.       — Тебе сколько лет-то? — у вопроса Артура две цели: понять, не слишком ли мал мальчишка для подобных шуток, и может ли он хронологически оказаться сыном его и Джесс. Мальчишка не нравился просвещенному. Хотя, сама перспектива ребенка его не радовала. Дети… Они такие мерзкие. Сначала беспомощны физически. Корми их с ложечки, меняй им памперсы… Потом доставлять еду себе в рот они, как правило, кое-как могут научиться, правда при учебе половина этой еды еще будет оказываться на полу, да и в туалет уже тоже сами начинают топать, хотя тоже не без казусов, но проблем от этого меньше не становится, ведь начинаются вечные «почему?». И это еще даже не вспоминая о переходном возрасте…       — Тринадцать. Имею полное право пошло шутить и не давать соседям моих одноклассниц спать по ночам.       — На счет первого согласен, а до второго пункта тебе еще дорасти надо, — Кетч усмехнулся наглости Дэвида. Кажется, этот мальчишка самое настоящее испытание его терпения. Вот только зачем испытывать, устраивать тесты? Можно сразу два и отпустить с урока пораньше? Все равно его терпение выше никак не оценить…       — Ну с размерами у меня все в порядке… — мелкий ухмыльнулся, и в этой ухмылке Артур узнал свою. Мальчишка стоял, прислонившись к покрытой помпезными черными обоями стене и скрестив руки на груди. Артур мог бы подумать, что мальчишка расслаблен, если бы его пальцы не вжимались со всей силой в ткань толстовки. Неудивительно, что он нервничает, раз у него пропала мать. Да и это первая встреча с тем, кого он считает отцом. И не необоснованно считает…       До этого приподнятый левый уголок губ опустился, и веселые чертики в глазах мальчишки прекратили свой танец. Теперь он лишь внимательно смотрел в глаза Кетча. Хотя чертики уже не танцевали, если внимательно посмотреть в глаза мальчишки, можно было увидеть, что они застыли в ожидании и готовы по приказу своего хозяина наброситься на Артура, или снова пуститься в пляс…       — Ты ведь поможешь найти маму?