Моё сердце...

— И что мы будем делать целую неделю дома? — спросила Гриффин, уже лежа на диване, а голова ее покоилась на коленях Лексы. — Не знаю. Есть, смотреть фильмы, спать. А что хочешь ты? — улыбнулась брюнетка, перебирая волосы той и замечая, как Кларк зевнула. — Фильм так фильм, — согласилась блондинка, а Вудс поцеловала её в голову и взяла пульт, чтобы включить телевизор и найти через вай-фай какой-нибудь фильм. А вообще ей хотелось всё время целовать Кларк, но это было невозможно, во всяком случае пока. — Лекс, а Анья умеет быть хорошей? Ну, милой? А то вы с Алекс умеете, а она как будто зверь, — пожала плечами голубоглазая, интересуясь, а Вудс засмеялась. — Вообще в нашей семье милой была только Алекс, она похожа характером на маму. Та тоже была милая и добрая, а вот мы с Аньей унаследовали характер отца. Плюс прибавили к нему свой. Анья хорошая тоже, но если тронут её семью, всем не поздоровится. Тебя она что, обидела? Я разберусь с этим. Ну а я... наверное, такая только с тобой. Здесь и сейчас. Для семьи, уже не говоря для всех, я плохая, злая, чёрствая, — с улыбкой произносила девушка. Она не переживала об этом, а наоборот, гордилась такими своими качествами. — Лекс, ты совсем не чёрствая и не плохая, а тем более не злая. Я вижу, и это проявляется не только, когда ты со мной. И не надо, не говори Анье. Я просто спросила, — улыбалась и говорила блондинка, положив свою ладонь на колено Лексы. — Это тебе так кажется пока, а когда ты узнаешь меня до конца, настоящую, убежишь. — Не убегу, вот увидишь, — пообещала Кларк, понимая, что для себя самое страшное уже прошла. Что может быть хуже? Необузданная страсть? Кажется, она только больше заводила. — Ладно, давай посмотрим фильм. В середине фильма Кларк уснула. Лекса осторожно переместила её голову на диван, встала и взяла телефон девушки, ибо тот был ближе всего. Вышла из гостиной, заходя в их общий с Аньей кабинет. Ну да, нужно было поработать немного. Все же они – владельцы большой фирмы, да ещё и в другом городе, а без Алекс трудно было руководить, но и запускать всё не хотелось. Предварительно она сделала два звонка с телефона Кларк. Заказала им суши на обед и новый телефон для Гриффин, удивляясь старой кнопочной модели блондинки. — Кларк, ты где? Следом зазвонил телефон голубоглазой, брюнетка взяла трубку и сразу же ответила. — Это не Кларк. Это Лекса. Она спит, что передать ей, Блейк? — Она у тебя провела все выходные? Что ты сделала с ней? — Ой, успокойся. Ничего я с ней не делала. Она просто простудилась и на неделю зависла у меня. В следующий понедельник вернётся в универ. — Где ты живешь? Я приеду и заберу её,— настаивала шатенка. — Нет! Кларк останется со мной, — Лексе совсем не хотелось объясняться перед Октавией, но она понимала, что если не сделает это, то та, блять, землю перевернет, но найдет адрес и заявится, а этого не хотелось. Кларк — её. — Вудс, я позабочусь сама о своей подруге! Я заботилась о ней весь прошлый год, когда она почти не вставала с постели, и я хорошо справлялась, а теперь отдай мне её. Брюнетка нахмурилась. — Не отдам, Блейк, — говорила она спокойно. — Она будет здесь под присмотром квалифицированных врачей. Я смогу о ней позаботиться, а ты прекрати быть сестрой-наседкой и займись уже своим парнем. — Зачем тебе это надо, Вудс? — Тебя не касается. Всё будет хорошо, она будет в универе в понедельник. Пока, Блейк. Лекса отключилась и принялась за работу. Прошёл час, второй, она ушла с головой, пока не услышала душераздирающие вопли. Зеленоглазая быстро вскочила, оказываясь в гостиной и прижимая Гриффин к себе. Та кричала и плакала. — Тише, Кларк. Я здесь, с тобой. Пронзительные крики блондинки раздирали душу Лексы на части, поэтому, сидя на корточках перед диваном, она стала целовать лицо той, собирая своими губами слезы голубоглазой и нашептывая ей ласковые слова, что она здесь, рядом, что никогда не покинет её и не оставит одну. Как ни странно, но Гриффин успокоилась и приоткрыла глаза, смутно понимая, где она и что делала. Брюнетка прижала ее к себе, убирая остатки слёз подушечками пальцев. Так они просидели около десяти минут, пока Кларк не пришла в себя. — Спасибо, — тихо прошептала блондинка. — Что тебе снилось, Кларк? Ведь ты чуть не порвала майку на себе... Ну и что ей, прикажите, на это ответить? Ведь во сне она видела, как вырывает себе сердце. — Я не помню, Лекс, — соврала она, отводя свой взгляд в сторону. Ей было очень трудно лгать, особенно Лексе. Что будет, если она расскажет? Её возненавидят? Назовут шарлатанкой? Скажут, что ей тоже была нужна Алекс для чего-то, а не для любви. В дверь позвонили, тем самым спасая обеих. — Это, наверное, наш обед. Иди, умойся, малышка, а я пока накрою на стол. Кларк кивнула, на большее она не была способна, начиная презирать себя. Они пообедали, хотя... как пообедали? Брюнетка сидела в ноутбуке, работая, с очками на глазах, тем самым напоминая отдаленно голубоглазой Алекс, но всё равно они были такими разными и такими нужными для Гриффин. Она улыбалась, смотря на такую картину. Улыбалась, чувствуя себя в данный момент самой счастливой. Мало кто её вообще поймет, а скорее всего еще и осудят. — Лекса, ты очень красивая. Тебе это кто-нибудь говорил? Та подняла свой взгляд, немного приспуская очки на нос. — Сегодня ещё нет, — усмехнулась зеленоглазая. — Ты тоже красивая, Кларк, и не только внешне, но и душой, хоть она изранена, как и у многих. Лекса быстро что-то нажала на клавиатуре, закрывая ноутбук, подошла к блондинке и обняла её с боку, прижимаясь своим лбом к правому уху Гриффин. Почему-то она решила, что им нужны объятия в данный момент. Ну, или просто ей очень этого хотелось: обнимать и целовать Кларк всё время. Жаль, что у них на это всего лишь неделя, а потом, даже если они начнут встречаться (хоть это и было недостижимой мечтой), они будут жить порознь и видеться только в университете. А брюнетка уже понимала, как прекрасно после тяжелого дня очутиться в кровати в объятиях самой чудесной девушки в мире. Без намёков на всякий секс, хотя брюнетке было с каждым днём всё сложнее и сложнее сдерживать себя, ибо она трахалась каждый день, когда была в себе, а не убитая алкоголем. Гриффин же чуть склонила голову, положив её на голову Вудс и обнимая руки брюнетки. — Ты закончила работать? Лекса молча кивнула, втягивая в себя аромат сладкого шоколада. Или шоколадных конфет, как пахло ими в детстве от обертки. — Тогда пошли в спальню, я хочу полежать, пока ты меня обнимаешь, и досмотреть фильм. Брюнетка улыбнулась. — Хорошо, только подожди. Она вышла, а через пять минут зашла с большим букетом красных роз. Банально, но их было больше пятидесяти штук, наверное, а может, и около сотни. Блондинка не разбиралась в этом, ибо даже Алекс не дарила их. А еще Лекса протянула новенький сенсорный телефон, в который уже была вставлена симка Кларк. — И да, сразу отвечаю на все твои вопросы: я так хочу, а всё, что я хочу, делается безоговорочно. Телефон купила на деньги Алекс. Думаю, она хотела бы, чтобы её деньги были потрачены на тебя. Так что если ты не хочешь их брать, я буду сама их тратить на тебя, а цветы от меня и поцелуй тоже, — брюнетка улыбнулась и поцеловала девушку в губы, когда та в немом шоке повернулась, а что сказать не знала, только лишь слова благодарности, которые её научили говорить в таких случаях. Кстати, только теперь она умела целоваться и своим поцелуем могла вознести к вершине самой высокой горы, что она и сделала. Правда, они быстро оторвались друг от друга, чтобы не натворить глупостей, о которых потом жалели бы. В спальне Вудс сняла компресс с лица Кларк, блондинка сходила умылась, и брюнетка нанесла мазь от синяков. В принципе, отек сошел, как и обещала доктор, а остался фиолетово-желтый синяк на всю щеку. — Прости... — прошептала Вудс, очень сожалея о том, что натворила. Кларк немного потрясла ту, показывая, чтобы она не зацикливалась, и прошептала: — Поцелуй меня, Лекса... Это была, скорее всего, просьба, ибо они лежали в очень интересном положении, пока зеленоглазая намазывала лицо: Гриффин лежала на спине на большой кровати, а Лекса сверху лежала на ней, правда, приходилось немного поддерживать себя, чтобы ненароком не придавить девушку. Голубоглазая и сама питала особые чувства к сексу. Это ещё называют гиперсексуальностью, повышенное либидо. Разве можно осуждать за такое? Вудс целовала блондинку, уже зная каждый уголок её рта и обожая гладкий язычок, но все же оторвалась, а это было сделать очень тяжело. Восстанавливая дыхание, она улыбнулась и произнесла, понимая, что хотела голубоглазая: — Не сегодня, малышка. Еще рано... — Рано для чего, Лекса? — не понимала та, хмурясь, ибо это неизвестно какое по счету возбуждение, и её обламывают. Брюнетка вздохнула. — Я не хочу, чтобы мы переспали, и на этом все закончилось. Голубоглазая задумалась, честно, не понимая, почему. — Я могу не понравиться тебе в сексе? — Не думаю, — улыбнулась девушка. — Дело во мне. Я всю жизнь сплю с девушками, а потом больше не общаюсь с ними. Не хочу так и с тобой поступить. И ещё я говорила же тебе, что мой секс не совсем обычный... — Я выдержу все, — пообещала голубоглазая. — Нет, Кларк... Как ты не понимаешь, что я не хочу причинить тебе боль! Ещё неизвестно, что там с твоей «целкой». И это очень серьезный шаг, чтобы её «сорвать». Для меня и, думаю, для тебя тоже. И... конечно, это не моё дело, но вы с Алекс не занимались любовью? — Занимались, но не так, немного... — прошептала блондинка. Ей было немного неудобно рассказывать о сексе со старшей двойней её младшей сестре. Та поняла все и сделала вывод. — Не расстраивайся, Кларк. Мы придем к этому вместе, — улыбнулась и легла рядом. Они досмотрели фильм, потом ещё поговорили ни о чём и обо всём одновременно. Лекса рассказала о звонке Блейк. Гриффин была рада, что ту предупредили, а то она вообще забыла обо всем. Позже они поужинали, а когда стемнело, пошли прогуляться. Там они тоже несколько раз поцеловались, скрываясь в переулках, вернулись домой и уснули в объятиях друг друга. Так и закончился их совместный понедельник.