Моё сердце...

Утро среды началось с раскатов молнии и грома. Блондинка подскочила на кровати и сильно прижалась к лежащей рядом девушке. Эмм... да, ещё одна фобия блондинки, от которой её не вылечила ни Алекс, ни кто-то другой. Она заползла с головой под одеяло, вцепившись своими «клешнями» в тело Вудс. — Кла-а-арк... — простонала та сквозь сон. — Мне больно и обидно, что останутся царапины не от секса. — Я ничего не могу с собой поделать. Мне страшно!  Брюнетка окончательно проснулась и, разворачиваясь к блондинке, заглянула под одеяло. — А ниче так, что я с тобой? И ни одному грому и ни одной молнии тебя не отдам! Голубоглазая оторвалась лицом от бока Вудс и с улыбкой посмотрела. Это было так приятно слышать. — Ты спала-а-а-а... — Но сейчас я не сплю, так что иди ко мне, я тебя заобнимаю. Кларк так и сделала, прыгнув в объятия той. Лекса только слегка нахмурилась от сладкой боли. Потом они привели себя в порядок, позавтракали, и Вудс разожгла огонь в камине, включила музыку, чтобы раскаты за окном не мешали им. Сами они сели на ковер, подложив диванные подушки под спины. — Кларк, а давай поиграем в игру? — Какую? — улыбнулась Гриффин. — Я буду задавать вопросы, а ты на них отвечать. — Зачем? — удивилась та. — Чтобы тебя узнать. Я же хочу знать о тебе всё. — Ладно, — протянула блондинка, ведь был только один страшный вопрос, касающийся Алекс и её самой, и Кларк надеялась, что они не будут затрагивать эту тему, ведь врать не хотелось. — Итак, первый вопрос. — Подожди, — остановила она. — А если будут вопросы такие, на которые я не могу ответить? Предположим, в данный момент, а отвечу, может, чуть позже. Лекса задумалась. — Давай так: если вопрос тебя не устроит, ты говоришь слово «красный». Но обещай, что обязательно мне расскажешь потом, как будешь готова, — увидев кивок головы, брюнетка улыбнулась, продолжая. — А для мотивации, чтобы поменьше было таких «красных вопросов», за каждый твой ответ я буду тебя целовать в разные участки твоего совершенного тела. — Хо-ро-шо, — кажется, блондинка начала возбуждаться ОПЯТЬ. — Чего бы ты в жизни никогда не повторила? — Свою жизнь... Никогда бы не повторила до этой недели. Вудс подумала, что девушка говорит о смерти Алекс и перенесенном горе, поэтому допрашивать не стала, поцеловала в волосы, намереваясь спускаться ниже. — Что бы ты выбрала: быть вдвое умнее или вдвое счастливее? — Второе, — улыбнулась Кларк, получая поцелуй в лоб. — Какой факт о тебе мог бы удивить твоих родителей? — Что я – лесбиянка, — поцелуй в левый, чуть прикрытый, глаз. — Какая твоя самая вредная привычка? — Мисс Лекса Вудс собственной персоной. Поцелуй пришёлся на нос.  — Оо, я – твоя вредная привычка! Вот тебе и поворот. Какую суперспособность ты бы хотела заполучить на один день? — Воскрешать мёртвых. Тут они обе вздохнули, но все же Кларк получила свой поцелуй в губы, и там девушка задержалась подольше, как будто этим поцелуем приносила успокоение. — Где бы ты жила, если могла бы выбрать любое место на Земле? — Париж, — проговорила быстро Кларк, опуская свой взгляд. Брюнетка не стала допрашивать. В принципе, Париж выбирал каждый второй. Поцелуй пришелся на ушко. — Кто знает тебя лучше всех? — Думаю, будешь ты знать, как только закончишь все свои вопросы, а так не знаю, — улыбнулась, получая поцелуй в подбородок.  — В какие кружки ты ходила в школе? — Я не ходила в школу, — пожала плечами девушка. — Почему? — тут, конечно, брюнетка была немного в шоке. — Я болела часто... — как-то прозрачно отвечала Гриффин. — Но даже если болеешь, Кларк, хотя бы несколько дней ты должна была ходить в школу, а может, и месяцы... Чем ты болела? — Красный, — выпалила девушка, а Лекса заметила страх в глазах той и поцеловала в шею, задерживаясь и проводя своим язычком по молочной коже. — В каком возрасте тебе нравилось жить больше всего? — В семнадцать и девятнадцать лет. Вудс все поняла и поцеловала ту в ключицу. — Извиняться или спрашивать разрешения? — Первое. Поцелуй был в правую грудь, но через майку и лифчик. — Если бы ты знала, что умрешь через неделю, что бы ты сделала? — Красный! — закричала блондинка, а Лекса незамедлительно поцеловала ту в губы, успокаивая. Честно, она не понимала, пытаясь сопоставить всё свои догадки. Болезнь. Смерть... Но пока выходило туго. Ведь Кларк не была на грани смерти, да? — Полежать на пляже или с экскурсиями бродить по Европе? — Я ленивая, на пляже. Поцелуй в висок, о нём девушка забыла. — Идеальное число людей на пятничной вечеринке? — Двое. Поцелуй в ложбинку между груди, хотя Лексе пришлось постараться, чтобы туда добраться. — Расскажи о самом страшном случае в твоей жизни. — Красный, — уже спокойнее ответила блондинка, ведь её не допрашивали. — Лучший подарок, который ты хотела бы получить? — Я его уже получила. — Какой? — Красный. Вудс нахмурилась, понимая, что и тут её Алекс обскакала. Но Лекса не Лекса, если не найдет лучше подарок. Поцеловала в другую грудь. — Большой комфортабельный дом в жилом квартале или крошечный домик, откуда открывается прекрасный вид? — Второе, — вздохнула блондинка, получая поцелуй в живот. В оголенный живот, ибо брюнетка приподняла майку, ехидно улыбаясь, услышав частое дыхание Гриффин. — У тебя есть заветная мечта? — Родить дочь, назвать ее Алекс... И показать Париж... Зеленоглазая задумчиво взглянула в глаза девушки. То была прекрасная мечта, как казалось ей, что когда-нибудь будет еще одна Алекс. И как ей сильно захотелось, чтобы она была похожа на саму Алекс... Точнее, она хотела бы быть второй матерью маленькой Алекс... Поцелуй пришелся на коленный сустав. — Кларк, если ты видишь во мне Алекс и хотя бы чуть-чуть представляешь, что с ней... Голубоглазая выставила руку вперед, тем самым говоря замолчать. — Лекса, ты мне ни капельки не напоминаешь ее. Ты другая. Никто из вас не лучше, не хуже. Вы сами по себе. И мне нравится, что вы такие разные, мне нравится, что ты такая. Ты такая только со мной. Больше никто не увидит тебя такой, какой вижу я: милой, доброй, нежной, терпеливой, а Алекс... — девушка улыбнулась, вспоминая, — такой была всегда и со всеми. Мне просто доставалось больше всех. И то, что я говорю о ней часто, это потому, что вся моя жизнь связана с ней. До неё я лишь существовала, а она показала мне, что такое жить и радоваться жизни, поэтому вот так просто я не могу не говорить о ней. Брюнетка поняла все и одобрительно кивала, а затем поцеловала в лобок сквозь хлопковые штаны. Кажется, блондинка даже выпустила глухой стон, ведь ткань штанов и трусиков была такая тонкая, что она чувствовала этот поцелуй. — Кларки, — засмеялась та, позвав, — вопросы закончились. Лежи тут, я сейчас открою дверь и принесу пиццу, мы поужинаем. Да, они весь день провалялись на полу, изредка меняя позы, когда затекали мышцы, и обедать им совсем не хотелось, да и было лень, ведь когда на улице ливень и пасмурная погода, вообще охота все время спать. Они поели пиццу, запивая колой и спрайтом, а затем немного потанцевали. Лекса учила Кларк бальными танцами и обычным медленным, а затем они направились в спальню. — Лекс, а ты умеешь придумывать сказки? — играючи спросила голубоглазая. — Не знаю, но для тебя смогу. Вудс подперла края одеяла под блондинку, обняла ее и заговорила, придумывая на ходу или просто-напросто подставляя свои догадки. — Жила-была маленькая девочка с белокурыми волосами, точь-в-точь как у принцессы. Она жила с родителями в своем большом и старом замке. Родители обучали девочку всему, что умели сами, чтобы принцесса смогла вырасти в королеву. Школу она не посещала, как другие дети, так как часто болела, но это ей не мешало совершенствоваться. Она читала много книжек, и папа-король ей рассказывал интересные сказки о таких принцессах, как эта маленькая девочка. Но такой принцессы не было никогда на всем белом свете, ведь она пережила так много, особенно, когда покинули малышку родители. Однако девочка нашла в себе силы и поступила в академию, где обучали ее творчеству, там она встретила ещё одну принцессу, правда, волосы у нее были темнее. Она начала лечить принцессу, что бы там ни было, тем самым отдавая белокурой полностью себя, свою душу. Поверив в настоящее счастье, наша принцесса начала новую жизнь, правда, пока её не покинула любимая принцесса. Горе обрушилось на девушку, и она думала, что больше не сможет жить, пока на своем пути не повстречала шута. — Почему ты шут? — А кто? Тролль? Дракон? — Нет. Канцлер, — Лекса задумалась. — Хорошо, могу быть и им. А лучше доблестным рыцарем на черном коне. Блондинка засмеялась: правда, это походило на папины сказки. — Ладно, давай спать, принцесса. — Спокойной ночи, мой главный рыцарь. — Сладких снов, моя единственная принцесса. Они коротко поцеловались в губы, так и закончилась их сказочная среда.