После семейных посиделок Кларк убирала со стола, мыла посуду, а Лекса потихоньку собирала свои вещи. Она заказала большие коробки, что привезли в течение двух часов. Пока брюнетка планировала сломать стены в комнате Гриффин и выстроить две большие гардеробные. Как она поняла, на втором этаже пять комнат. Одна – Кларк, вторая (родительская, с гардеробной) – Рейвен и Аньи, а три остальные пустуют. Окти и Линк живут на первом этаже, где имеется ещё три комнаты, отдельные от кухни-столовой, гостиной.
Брюнетка хотела сделать и отдельную ванную комнату, а пока они поживут на первом этаже.
Также Лекса успела выставить на продажу два помещения. Для чего она это делает? Ведь она богата и сделать такой ремонт не составит никакого ей труда.
Всё просто. Она знала, что они – две упрямые сучки, и если вдруг они вновь поссорятся, чтобы ей некуда было пойти, так же, как и Анье, хотя теперь она была уверена, что у них может разрушиться мир, они могут расстаться, но брюнетка не уйдёт от Гриффин. Схавает всё «гавно» от неё, если нужно, но не оставит и не преподнесет никому на блюдечке.
— Я соскучилась, — проговорила блондинка, укладываясь на Вудс сверху. Девушка лежала на животе перед ноутбуком, чувствуя, как нежные руки обвивают её шею. Конечно, она чувствовала груз, который опустился ей на спину, но он был очень приятным. «Своя ноша, не тяжела».
— Я тоже скучала, милая, — Лекса убрала ноутбук на тумбу и аккуратно перевернулась под девушкой, поцеловала осторожно.
— Кларк, давай завтра сходим к Алекс? Я так у неё ни разу не была...
Блондинка кивнула, расстегивая домашнюю рубашку, целуя и добираясь своими пальчиками до лифчика, застежка которого была спереди.
— Подожди, Кларк. Ещё кое-что, — остановила та руки блондинки. — Завтра утром нам нужно съездить к твоему врачу. Я теперь тщательно буду следить за твоим здоровьем, буду ходить на все приемы с тобой.
— А у меня вообще будет личное пространство? — удивленно спросила блондинка. — Оно всем нужно.
— А оно тебе нужно? Будет. Когда ты будешь в уборной и в душе. Но второе – если я буду не дома, а на работе, — усмехнулась Лекса, целуя девушку в нос, которая уже расправилась с застёжкой бюстгальтера и мягко массировала небольшие груди, кстати, от которых она была без ума. — И ещё. Ты вернёшься в универ и закончишь его.
Брюнетка чувствовала, как соски уже давно затвердели в умелых руках, и она еле-еле сдерживала себя и свой серьёзный тон.
— Может, уже хватит говорить?
Лекса поняла намёк, резко переворачивая белокурую под себя, стянула с себя верх, ибо он почти был снят, и начала снимать с блондинки платье. Та не успела переодеться.
Гриффин стягивала штаны с брюнетки вместе с нижним бельём. В порыве страсти они справились с одеждой очень быстро. Теперь девушки прикасались друг к другу нагими телами. Кожа у голубоглазой была прохладной, у брюнетки, лежащей на ней, – горячая. Они дополняли друг друга во всём.
— Ты самая красивая, Кларк! Ты самая лучшая! Ты особенная! — шептала зеленоглазая на ухо белокурой, а пальчиками играясь с её розовыми сосочками.
— Сейчас мы попробуем кое-что, — продолжала говорить Лекса.
Она не знала пробовала ли та эту позу с сестрой. Брюнетка резко перевернулась, что её промежность оказалась на личике любимой, а её рот – напротив безумно красивого бутона.
Блондинка слегка удивилась такой позе, а после, дразня, раскрыла бедра и, приподняв их, продемонстрировала свою бесстыже раскрытую половую щель с розовым «соском» торчащего клитора.
Если бы Вудс могла, она бы завыла от такого зрелища. При виде этого у неё вспыхнули и заблестели глаза.
Запах выделений манил, и Лекса припала губами к маленькой розовой тычинке, горошине, пестику. Она старательно начала вылизывать весь нектар с половых губ, клитора, щели.
Кларк в это время замешкалась, рассматривая и исследуя глазами любимое лоно, поражаясь, какой оно красоты. Многие скажут, что оно одинаковое, ан нет.
Почувствовав первые шевеления языком, Кларк томно выдохнула. Да, при виде «девочки» Лексы или «хеды», как в шутку она называла, блондинка перестала дышать.
Кларк тоже уже со знанием дела трогала и ласкала, и брюнетка начала ещё больше раскрываться. Зеленоглазая отвечала глухими стонами на нежные ласки.
Стоны обеих наполнили комнату, и это было так естественно для них обеих. Две половинки одного целого.
Обе промежности текли, и это заводило их ещё сильнее. Одновременно, как будто читали друг друга мысли, они просунули во влагалища по два пальца, а языки продолжали методично ласкать чувствительные и возбужденные донельзя точки.
Пальцами другой руки они придерживали мокрые губы, чтобы открывалось больше доступа к нужному местечку.
В этот раз блондинку охватила животная страсть, и она резко пронзила зеленоглазую с новой силой.
Вудс плотно прижималась к пальцам её руки и губкам. Кларк исследовала языком все ямочки и складки внутри обильно текущей пещерки.
Нащупав кончиком языка твёрдую и гладкую горошину, она трогала и водила по ней вдоль и поперёк. Лекса, похоже, уже не соображала и тонко, и нежно стонала, двигалась навстречу ласкам, не забывая о своих манипуляциях.
Чувствуя, что сама на грани, она крепко обняла девушку за ноги, прижимая их к матрасу. Опытными движениями своего язычка она проникала глубоко внутрь и ритмично ласкала слегка набухший клитор. Гриффин плыла в волнах нарастающего блаженства и отдавалась на волю своей любовнице.
Оргазм захватил их одновременно. Лекса бурно кончала на бледное лицо, прижимаясь к нему с силой.
А блондинку сотряс такой могучий оргазм, что она изливала свои соки на простынь. Но брюнетка не давала этому случиться, не останавливаясь, всасывая вязкую жидкость в себя.
Когда блондинка пришла в себя (она дольше переживала оргазмы), то любимая лежала рядом, смотрела на неё и похотливо улыбалась. Кларк давно уже была накрыта одеялом, и свет был притушен.
— Спи, любимая, — прошептала Вудс, сильнее прижимая к себе уже тёплое, но слегка потное тело.
Голубоглазая что-то прошептала с пожеланием спокойной ночи, и они вместе отправились в страну снов.
***
Утром они съездили к лечащему врачу Кларк. Все было спокойно в обследовании. Доктор выписал рецепты на несколько месяцев вперед, ибо девушки на время ремонта решили слетать на Гавайи.
Позже поехали на кладбище. Как Кларк узнала, у них был семейный склеп, и они не хоронили трупы, а сжигали их. Пепел находился в красивой фарфоровой урне за прозрачным стеклом.
Лекса принесла любимые цветы сестры и зажгла свечки, находящиеся там. Гриффин была заворожена, это было даже похоже на ритуал.
Они ничего не говорили, лишь когда вышли, Кларк спросила.
— Лекс, почему ты не поговорила с сестрой?
— Мертвые любят тишину. У Алекс умерло лишь её тело, её душа и сердце всегда рядом с нами, — Лекса обняла блондинку, нежно целуя её, и они направились к машине.
Они съездили и продали лофт Алекс, её одежду и вещи передали в магазин, а деньги от них пойдут в детские дома, потом весь день перевозили коробки. Блейки и старшая Вудс с Рейвен вечером направились на романтические свидания, что давало времени побыть девушкам вместе.
Лекса водила своим пальчиком по шраму возле большой груди, периодами целуя его. Замечая в глазах блондинки некую печаль, решила развеселить.
— Кларк, ты слишком громко кончаешь... В следующий раз, когда все будут дома, мне придется вставить тебе кляп, — усмехалась девушка, начиная целовать уже ножки блондинки, поднимаясь поцелуями снизу.
— Вставь его сейчас, Лекса. Свяжи меня... Я хочу, как в тот раз, – шептала Гриффин, полностью теряясь в этих ощущениях.
Для Лексы было удивлением слышать такое.
— Я хочу в твой мир... Я хочу тебя. Хочу твоих демонов...
THE END.
