***
Юнги долго не мог уснуть, потому что в какао токе пришло сообщение от Чимина, где он пишет, что останется этой ночью у Тэхена. И Юнги лучше бы принять этот факт и забыться тревожным сном, но мысли о Чимине, как черви, проникают в его мозг и заставляют находиться в вертикальном положении. К тому же у него начинает болеть голова. Ветер слишком сильный, луна слишком яркая, шторы слишком прозрачные, и Пак слишком не в своей комнате, не с Юнги, где ему и положено быть. Jimjim Останусь у Тэхена. Сладких снов^^. И еще эта непонятная точка в конце, будто стоящая не в том месте. Чимин злится? Он не хочет видеть Юнги из-за необдуманного поцелуя? Или он сердится, что его отшили и не кто-нибудь, а Юнги. Скорее все вместе. Мин встает с постели, окончательно теряя надежду на здоровый сон или хоть какой-нибудь. Выпивает таблетку от головной боли и берет телефон, сто раз перечитывая короткий диалог с Чимином в какао. Вроде бы ничего особенного, начали они переписываться, когда Чимин отправил ему фото, которое он сделал на том самом заброшенном складе, а потом пошло поехало. Слово за слово и вот уже у них полноценный диалог, который греет душу скобочками и смайликами. Юнги наверное дурак, если его трогают до глубины души такие вещи, ведь эти сообщения - тонкая нить между ним и Чимином. Надо бы объясниться, сказать, что Юнги испугался, признать, что не умеет общаться с людьми, но жутко фанатеет по одному парню с пепельными волосами и теплой улыбкой. Но в сознании рядом с образом Чимина расцветает лицо Чонгука и его кулак у самого лица Юнги. Малоприятные воспоминания. От этих флешбеков у Юнги начинает гореть щека, а во рту привкус крови вперемешку с зубной пастой. Мину бы поговорить с кем-нибудь о том, что чувствует, обнажить душу и вылить все то дерьмо, что свалилось на голову. Да, он может позвонить Хосоку и признаться, что влюбился в парня, которого (какое совпадение!) трахает младший брат Хосока. Думается ему, что друг будет обрадован тем, что Юнги не присматривает за мелким, а отбивает у него парней. Чон всегда на стороне брата, даже если это и будет Юнги, у Мина нет шансов. Ведь Чонгук весь такой хороший и вообще пукает радугой и срет бабочками. При мысли о бабочках у Юнги закрутило живот и парень выдохнул, хватаясь за подоконник. Вот так помрет и никому нет дела. Ну поплачет Хосок на его похоронах, Чонгук скорее плюнет на могилу, а Чимин посмотрит своим взглядом, не таким как обычно, мрачным и отрешенным, и уйдет под ручку с Чонгуком, будто насмехаясь над мертвым Мином. А Юнги не умер, он ведь все чувствует. Юнги приходится лечь на спину, чтобы избавиться от головокружения. Мин прекрасно знает, чем оно вызвано, потому что не ел целый день. Когда он ходил в школу, то часто вытворял такое безобразие, мог не есть два дня, а родители из-за работы и не знали об этом. Один Хосок тогда периодически ловил худое тело друга, когда тот падал в обмороки. — Что ты творишь! — отчаянно прокричал друг и пнул стул, стоящий рядом с собой. — Ты хочешь умереть? Юнги грустно улыбается и его глаза против воли наполняются влагой. Он не так чувствителен как раньше. Хосок подходит к больничной кушетке и обхватывает щеки Юнги холодными руками. Костяшки у друга разбиты в кровь, потому что Юнги снова обижали, а Чон снова заступился. Как же Мину это надоело. Если бы он не был таким уродцем, с таким несуразным телом, если бы был как все, то его друг бы не страдал от боли. А у Хосока душу на части рвет, когда он представляет, что Юнги больше нет рядом. Ни веселого, ни грустного, ни апатичного, ни худощавого, никакого. — Будь он здесь, то надавал бы пиздюлей, — усмехнулся Юнги и полез в сумку возле кровати за трехдневным батончиком. Как только он утолил голод и снова смог рационально мыслить, то взял в руки телефон и набрал сообщение. Min_Y Только не оставляй меня… Сообщение могло расстроить Пака или разозлить, или ввести в ступор, но Юнги не виноват, что у него вертится на языке лишь эти слова. Юнги правда не хочет, чтобы именно Чимин стал тем, кто отвернется. Пусть окружающие отворачивались на протяжении всей его жизни и показывали пальцем, смеясь над неуклюжестью и слабостью парня, но только не Чимин. Кто угодно, только не он.***
— Чимин-а, — зовет Тэхен и приподнимает голову, будто сможет увидеть друга в этой кромешной тьме. — Ммм, — отзывается Пак, прекращая сопеть и притворяться спящим. Они лежат на застеленной кровати Тэхена. Обоим тесно, но до жути приятно, как будто только они вдвоем в целом мире, как в старые добрые, когда по очереди ночевали друг у друга и всегда спали в одной кровати, отказываясь на все просьбы матери Чимина лечь отдельно. Миссис Пак только разводила руками. Ее пугали нездоровые отношения между двумя друзьями, но она только думала, что может у их поколения это принято считать нормой. Слава Богу она не знала о том, чем они занимаются в школьном туалете или на заднем дворе. Но Тэхену и Чимину было плевать на то, что думала женщина, поэтому Пак прижимался всем телом к Тэхену и щекотал теплым дыханием за ушком, вдыхая запах полевых цветов. Ким всегда пах приятно. В этом аромате можно было просто утопиться. Когда Чимин практически утонул и сладкая дрема взяла верх, Тэ пнул его в бок. — Чимин, — снова позвал парень и хихикнул, когда друг пощекотал под ночной рубашкой. — Ну чего тебе? — сонно посмотрел Чимин, пытаясь разглядеть в темноте горящие глаза Кима. Паку не удалось увидеть, как щеки друга вспыхнули алым пламенем из-за невинного прикосновения. Тэхен не думал ничего лишнего, но наслаждался их нездоровой дружбой каждую секунду. — Ты… ты же помнишь про план? — Тэхену нелегко удается скрыть дрожь в голосе и волнение. Конечно Чимин помнит и никогда не забудет, как Ким поведал ему, что собирается делать с позволения Пака. Чимин до сих пор не верит, что его Тэхен-и может быть настолько коварным и жестоким, откровенным и смущающимся в то же время. У Чимина глаза на лоб полезли, когда Тэхен поведал ему о том, как на вечеринке у Намджуна весело провел время в туалете. Друг расписал все в красках и выставил себя жертвой, впрочем так оно и было. — Это ты между прочим виноват, — шипит Тэхен и кусает Чимина за плечо, вырывая его из собственных мыслей. — Что? — недоумевает Пак и толкает Кима так, что он чуть не скатывается с края ужасно узкой кровати, но чуть не считается. — Ходишь и вертишь своей зашибенно-невъебенной задницей, которая так и кричит, «возьми меня», для полной развратности тебе надо по ней ударить, и все парни в универе, включая Намджуна, твои. Чимин посмотрел на друга как на умалишенного, а потом залился тихим смехом, потому что на дворе ночь, а сосед Тэхена спит на соседней кровати. — Что ты там себе придумываешь. Сам-то запугал Мина, когда первый раз его встретил. К чему вот это было «Тебе здесь не выжить». Ой, артист, — Чимин вытер невидимые слезы и почувствовал болючий укус в плечо. — Не злись, сладкий. Со стороны они выглядят, как женатая пара. Тэхен уложил головушку на плечо Чимина и пустил слюну на любимую футболку Пака, блаженно, совсем как ребенок, улыбаясь во сне. Чимин стал поглаживать по мягким непослушным волосам ладонью. Телефон завибрировал, оповещая о сообщении в какао токе. В последнее время у Чимина стоит вибро режим, чтобы не пропустить кое-какие важные сообщения. Min_Y Только не оставляй меня… В душе Чимина похолодело, а руки вмиг вспотели. Парень перестал понимать свой организм ровно с того момента, когда случился Юнги на крыше заброшки. Когда их губы соприкоснулись на пару секунд, как показалось Чимину. Поцелуй был таким наивным и слишком детским для Пака, что выпадал из его представлений о настоящих поцелуях. А их хотелось именно с Юнги. Но этому не бывать, потому что Чимин никогда ничего не сделает человеку, если тот того не хочет, в отличии от Чонгука или того же Тэхена. Ким сморщился из-за света, исходящего от экрана телефона Чимина. Пак нажал на кнопку блокировки, но телефон не желал выключатся, тогда Чимин начал конкретно насиловать кнопку, что есть мочи нажимая на нее. В итоге телефон зависнул немного, а потом потух и, кажется, навсегда, потому что Чимин попытался оживить его всеми известными способами, беспорядочно нажимая на все кнопки и тыкая по экрану. — Ну все, Бобик сдох. Как же не вовремя, — вздохнул Чимин и опустился головой на прохладную подушку.