Магия против Неметона

***

      После смерти Друида, депрессии Дерека и признания Стайлза перед Хейлом своих к нему чувств, прошла неделя. Стая медленно, но верно приходила в себя. Хотя, все так сильно изменилось за столь короткое время, что казалось, что уже ничего не будет так, как прежде. После того, как Ноа услышал всю историю он был очень зол, но все же был рад тому, что все обошлось малой кровью. Правда старший Стилински не особо обрадовался тому, что увидел, как его сын виснет на шее бывшего подозреваемого в убийстве. Пусть и оправданного. Альфа же пытался понравиться шерифу. Хотя, глядя на его попытки, можно было решить, что он добивался обратного результата.       Сам же Дерек на удивление спокойно воспринял то, что его девушка была друидом, и его дядя ее убил. В конце концов не первая его девушка убитая Питером. Это даже как-то предсказуемо. Он не страдал из-за этого, просто по той причине, что он уже давно искал расположения совсем другого человека. На самом деле Дерек ждал, что Стайлз откроет глаза и признает, что ему нравится уж совсем не Лидия. Только было жаль, что пришлось пройти через все это, чтобы его желание исполнилось. Но теперь у оборотня была надежда на то, что в этот раз удача будет на его стороне, и его пара останется с ним вопреки всему. И не предаст, что было важнее всего. К тому же теперь тайн между ними стало намного меньше, а Стайлз оказался куда как сильнее, чем ожидалось.       А вот у Питера были проблемы с самоконтролем. Волшебники помогали ему как могли, а Ремус даже согласился войти в его стаю, чтобы стабилизировать его состояние, но оборотню, вернувшему себе силу Альфы нужно было другое. А точнее другой. Гарри Поттер привлек его с первого взгляда. И он и его вторая сущность рвалась к парню. Но Гарри мягко отталкивал его, но не отказывался. И эта неопределенность не могла дать ему стабильность. От этого самоконтроль и подводил.       Стая же просто наблюдала за всем со стороны. Правда, Джексон больше времени стал проводить ближе к Питеру и Гарри, но он и раньше общался в основном с Поттером, и теперь стая разделилась. И никто не знал, к чему это приведет. Старший Хейл не особо радовался компании избалованного подростка, хотя Поттер пытался их сблизить и забрать Уитмора в стаю Питера, пусть он и был против такого исхода. Но как можно сопротивляться волшебнику? К тому же магу, к которому ты испытываешь неоднозначные чувства? Ответ был прост: никак.       Все шло своим чередом, пока однажды в окно к Питеру не постучала сова. Оборотень удивленно уставился на птицу, думая, что же она делает утром здесь, но его размышления прервал Поттер, которые с помощью палочки распахнул окно, впуская пернатую гостью. Она отдала письмо Гарри и, угукнув, вылетела обратно. — Что за черт? — спросил Хейл, глядя на то, как волшебник читает письмо, отданное ему совой! Подумать только! — Это почтальон волшебного мира. У нас так письма передаются. Возле неметона только они смогли бы найти нас. — Питер кивнул, все еще следя за Поттером. — И что тебе написали? — спросил он. — Что пора возвращаться. Я узнал то, что должен был, и теперь я смогу сражаться без самопожертвования и глупых геройских поступков. Меня научили ценить жизнь. — проворчал Гарри, пряча письмо в карман и выходя из комнаты в поиске Ремуса. — Я поеду с тобой. — безапелляционно заявил Хейл. — Может я и не волшебник, но помочь тебе смогу. Я все же снова альфа. — Поттер остановился, резко обернувшись. — Значит все же ты хочешь чтобы я был твоей парой? — спросил маг, на что оборотень просто кивнул. — И менять свое решение ты не намерен? — Оборотни, конечно, не лебеди, и без пары не умрут, но с ней нам лучше. И спокойней. Пусть даже ты и не позволяешь мне приблизиться. — Гарри пожал плечами, заходя на кухню и улыбаясь Ремусу.       Люпин сидел за столом, подперев рукой щеку и что-то читая. Вид его был крайне скучающий, но довольно домашний, и даже милый. Оборотень зевнул, обратив внимание на мужчин, зашедших в комнату. — Давай мы это решим тогда, когда все закончится. Пока что не хочу тебя привязывать к себе. Да, Лунатик, нам пора в Лондон. — Ремус молча оглядел их, не зная, что сказать. — А что тебя останавливает? — спросил Питер, дергая Поттера за руку и заглядывая ему в глаза. — Пит, мы на войну едем. Все может произойти, и я не хочу постоянно о чем-то волноваться, помимо очевидного. — Хейл фыркнул, резко притянув к себе мага и легко поцеловав его в шею. — А я буду настаивать. Ладно, надо так надо. Кого-нибудь еще возьмем? — спросил он, оглядывая магов. — Может Стайлза? Обскур бы нам пригодился. — спросил Ремус, сложив руки на груди, и думая о том, что не хочет никуда уезжать. — Тогда потащится Дерек, а за ним и вся стая. Нет, не лучший вариант. И не думаю, что Волдеморта остановит какой-то обскур. — ответил Гарри, окончательно пройдя на кухню и начав колдовать над кофе.       Все молча наблюдали за юным волшебником, видя, по его мимике и нервным движениям палочки, как он нервничает и злится. Это было так очевидно, что даже сам Поттер понимал, что выдает свои чувства с головой. Но он не привык их скрывать. Или, скорее, отвык. — С тобой все нормально? — все-таки спросил Ремус, и тут чашки, уже наполненные кофе, разлетелись на мелкие осколки от выброса магии. — Гарри? — осторожно начал Люпин. — Ты не порезался?       Оборотни тут же принюхались, пытаясь уловить запах крови, но ощутили лишь аромат злости и разочарования. Юный маг был очень напряжен, и не поворачивался к ним, сжав кулаки и глубоко дыша, пытаясь сдержать себя в руках. Со стороны казалось, что ему больно, но было ли это на самом деле так? — Молчи. — прошипел Поттер. — Ты знал, что они врали мне. Что они специально причинили мне боль, чтобы я убрался из Лондона. Чтобы я не видел то, как умирает Дамблдор? — Лунатик сглотнул, понимая, что зря врал парню. Но он клялся. А нарушить клятву ни один маг не мог. Если не хотел умереть, а Ремус не хотел. — Нет, Гарри. Я поклялся увезти тебя, чтобы научить сражаться и выживать. И стоит думать, что у меня вышло. В школе ты такого бы не достиг. А Директору я поклялся все держать в секрете. — Он посмел взять с тебя клятву?! — проорал Гарри, отчего задрожали окна и дверцы кухонных шкафчиков. — Гарри, успокойся. Я был согласен на все, чтобы ты выжил в этой войне. Ты последнее, что осталось от моих самых близких людей. Я даже и не думал о том, чтобы отказаться. — Поттер как-то сразу сдулся. Магия стихла и он рухнул на стул, глубоко вдыхая, и запуская руку в волосы, слегка потянув за них. — Я так злился на него. Думал, что он меня предал! Подумать только, тот кто подарил мне целый мир меня предал! Я все так же глуп, туп и бесполезен. Снейп был прав… — Поттер, хватит сопли разводить! — рыкнул Питер. — Соберись и поехали в Лондон. Докажи, что ты стоишь большего. — Гарри кивнул, вставая и уходя в свою комнату.       Два оборотня остались наедине, и Люпин молча убрал небольшие разрушения, оставленные юным волшебником. Хейл же достал из кармана мобильный, начав набирать телефон. — Как быстро можно заказать три билета до Лондона? — Ремус сжал его руку, отрицательно качнув головой. — Ладно, я перезвоню. Что? — спросил Хейл уже Люпина. — Мы не можем лететь в самолете. Там слишком чувствительная техника, так что придется перемещаться нашим методом. — Питер хмыкнул, вставая и потягиваясь.       Он прислушался к тому, что происходит в доме, но ничего не услышал, удивленно взглянув на Лунатика. Тот лишь пожал плечами, возвращаясь к прерванному чтению. Оборотень же встал, идя в сторону спальни парня.       Поттер же поставил заглушающие чары и рыдал. Да, казалось бы, что мужчины не должны плакать, но он не смог сдержаться, столько боли, столько потерь… Гарри потерял слишком многое, а война, по сути, еще не началась. И волшебник не знал, что ему с этим делать. Скольких еще он потеряет? И выживет ли он сам?