Четыре комнаты накануне Рождества

Баки хмуро глядел на белые сугробы под окном. Его не сильно интересовали танцы снежинок на ветру, мигающее отражение гирлянды, запах хвои от елки, которую Стив радостно притащил вчера. Солдат придавался тоскливым воспоминаниям о своем последнем Рождестве, проведенном в кругу самых близких людей. Картинки в сознании все еще были расплывчатыми, они казались порождением воображения, но все равно причиняли щемящую, тянущую боль. Тогда он даже не подозревал, что беззаботные танцы, веселый смех, звон бокалов и пожелания всего самого наилучшего будут последними в его жизни. Барнс отвык от атмосферы праздника. Все вокруг ходили будто заведенные, с постоянными радостными улыбками. От них так и веяло надеждами и грандиозными планами. У Солдата никогда не было планов. Лишь приказы. Все становились разговорчивей и доброжелательней, их взгляды смягчались и наполнялись чистой добротой. На Солдата никогда так не смотрели. Его окружали лишь отрывистые, сухие взгляды. Каждый человек буквально светился изнутри от предвкушения рождественского чуда, позволяя своему сердцу биться чуточку быстрее и громче. У Солдата не было права на чудо. Лишь нескончаемая череда боли... Баки тяжело вздохнул. Теплое дыхание тут же превратило кусочек прозрачного стекла в мутное пятнышко. Барнс коснулся его пальцем и вывел не слишком аккуратный смайлик. Рожица весело посмотрела на Баки и бесследно исчезла спустя несколько секунд. Джеймс отвернулся от окна, и его взгляд зацепился за недоукрашенную елку, которая была окружена игрушками. Баки снисходительно вздохнул и поджал губы, вспомнив, как Стив вчера устанавливал эту деревяшку. - Бак, - тоном, не терпящим возражений, сказал Капитан, - ёлка нужна и точка. В конце концов, это твое первое Рождество в качестве самого себя! Это должен быть настоящий праздник! - Стив, - убирая волосы от лица, протянул Барнс, - Я не думаю, что это хорошая идея... - Ну уж нет. Тебе нужно рождественское настроение. - Я не думаю, что мёртвое дерево мне в этом поможет, - скептически хмыкнул Бак. - А вот и нет, - ухмыльнулся Стив, но в его голосе слышался налет обиды, - Ёлка всегда помогает. И ты мне сейчас пообещаешь, что завтра она будет наряжена. Обещаешь? - Хорошо, - кивнул Баки, мысленно закатывая глаза. - Вот и отлично, - широко улыбнулся Стив, - Завтра приду и проверю! Барнс поднял металлическими пальцами белый шарик и повесил на свободную ветку. Внутри ничего не ёкнуло. Никакого рождественского настроения. Баки снова вздохнул и быстро повесил на еловые лапы оставшиеся игрушки. Даже не посмотрев на результат своей работы, Барнс достал из морозилки лоток с замороженной лазаньей и поставил его в микроволновку. Этот предмет достижения научного прогресса почему-то удивлял Баки больше всего. Когда тихий "дзынь" оповестил о том, что можно начать трапезу, Барнс вытащил из печки дымящийся лоток, взял вилку и принялся ковырять перенасыщенную специями и добавками лазанью. Жуя очередной кусочек "рождественского блюда", Баки все же был вынужден оценить творение рук своих. И оно ему не сильно понравилось. Шарики висели в одной куче, золотые, синие и белые игрушки бросались в глаза непонятными пятнами, а некоторые ветки вообще пустовали. Баки уткнулся в лоток и принялся усердно пережевывать лазанью. Это Стив был по части украшения всего подряд, а из Баки дизайнер никакой. Он выполнил просьбу Кэпа, этого хватит. Он же не обещал ему шедевр, верно? Если не понравится, то сам переделает. В конце концов, Баки на эту елку вообще наплевать. Он встал из-за стола, громко отодвинув стул, и выбросил картонный лоток в мусорное ведро. И все равно боковое зрение зацепилось за аляпистую ёлку и кучку блестящей мишуры, которую Баки сразу не заметил. "Ой, ну не бросать же ее там, чтобы пыль собирала. Просто как-нибудь приткну, а Стив потом разберется." Баки расправил блестящую мишуру и попытался пристроить её на ёлку. Сделать это оказалось проблематично, поэтому Барнс был вынужден аккуратно снять все шарики и разложить переливающееся, пушистое украшение на еловых лапах. Теперь он уже немного отстранился, чтобы оглядеть результат работы. Серебристая мишура окутывала ёлочку подобно сказочному снегу. Баки довольно ухмыльнулся, но эта ухмылка быстро превратилась в гримасу, когда он, сделав шаг назад, наступил голой ступней на стеклянный шар. - Твою ж... - прыгая на одной ноге к дивану, чертыхнулся Барнс и завалился на подушки. К его удивлению, осколки не оставили особенных порезов. Всего лишь пара царапин, которые тут же перестали кровоточить, но всё же саднили. Внимательно осмотрев ступню и вытащив кусочки стекла, Баки попытался встать, но, несмотря на отсутствие серьезных повреждений, наступать на ногу было больно. Продолжая передвигаться прыжками, Барнс принялся осматривать квартиру в поисках какой-нибудь домашней обувки, но его ждал провал. Ни Стив, ни он сам не носили тапочек. Тяжело вздохнув, Баки ещё раз попытался наступить на пораненную ногу и окончательно убедился, что эта затея обречена. Обшарив всю аптечку, Барнс обработал небольшие порезы и хотел уже было наложить повязку, когда обнаружил, что бинтов у них со Стивом тоже нет. Издав обреченный стон, Баки, аккуратно наступая на пятку, вышел из ванной и хмуро уставился на елочные игрушки, которые так и лежали вокруг дерева. Он решил, что можно снова завернуть их в оберточную бумагу, комком лежавшую в углу, но желание снова ходить нормально было сильнее. Так что Баки, смочив ватные диски обеззараживающим средством и приложив их к порезам, обернул свою многострадальную ногу в веселенькую бумагу, с которой на него смотрели улыбающиеся рожицы Санта Клаусов. Барнс был зол. Ни о каком праздничном настроении не могло быть и речи! Напротив, Рождество стало казаться ему настоящей пыткой. Да еще и кончик мишуры, будто для того, чтобы еще сильнее разозлить Солдата, решил повиснуть так, что касался ворсинками пола. Зло выдохнув сквозь ноздри, Барнс решительно направился к елке с желанием к черту выбросить ненужное полено из окна. Наверное, впервые Солдат порадовался железной руке, потому что елка была настолько же пушистой, насколько колючей. Однако стоило Баки дотянуться до ствола и сомкнуть металлические пальцы, как его взгляд наткнулся на игрушку в форме сине-белой звезды. - Обещаешь? - тут же вспомнился голос Стива. Вздохнув и удрученно покачав головой, Баки остыл и поставил ель на место. Блестящий край мишуры продолжал свисать на пол, и Барнс все-таки вернул его обратно на лапу, закрепив той самой звездой. Постепенно спустились сумерки. Комната, освещенная несколькими торшерами, окрасилась в новые цвета. А Баки так и сидел на диване, хмуро продолжая прожигать взглядом ни в чем не повинное дерево, запах которого уже давно вытеснил все другие ароматы. Одинокая звездочка на нижней лапе тоскливо поблёскивала. И раздражала. Но ничего. Придет Стив, и он ему все объяснит, а уж Кэп нарядит ёлку как надо. Но разбросанные по полу шары и игрушки продолжали действовать на нервы Солдату. Коробки, в которых Роджерс вчера притащил их, оказались безвозвратно порваны и не подлежали восстановлению. Баки показалось, что сама судьба хочет, чтобы он нарядил это чертово дерево, а с судьбой спорить не надо. Поэтому Барнс сделал несколько вдохов и выдохов, успокаивая расшатанные нервы, и принялся развешивать украшения. Первый шар был ярко синего цвета с большой белой снежинкой по центру, которая искрилась, когда на нее попадали лучи света. Баки и сам не понял, почему он вдруг начал пристально вглядываться в эту снежинку. Ему показалось, будто он уже где-то её видел. ...Стив сидит за кухонным столом и, высунув кончик языка, старательно вырезает что-то из бумаги. Сам Джеймс сидит напротив, потягивая из кружки горячий какао. - Стиви, тебе что, десять лет? - по-доброму усмехнувшись, спрашивает Барнс, - Зачем ты вырезаешь эти снежинки? - Это традиция, - ответил Роджерс и, развернув сложенный лист бумаги, подошел к окну, которое уже было увешано такими вот самодельными снежинками, - Мама всегда так делала. Она верила, что чудеса случаются с теми, кто в них верит. Джеймс с легкой полуулыбкой наблюдал за тем, как его хиленький друг пытается дотянуться до верхнего края оконной рамы. В конце концов, он подошел к нему и одним движением руки прикрепил снежинку на стекло. - Спасибо, - заливаясь краской, пробормотал Стив. - Не за что, - улыбнулся Баки и, заметив, как друг снова смутился из-за своей беспомощности, добавил, - А можешь научить меня вырезать эти штуки? Стив тут же просиял и принялся раскрывать другу все тонкости искусства оригами... Баки вынырнул из омута воспоминаний и понял, что вертит в руках уже другой шарик. Он был золотым с белыми полосами. Джеймс аккуратно пристроил его среди еловых лап. Следующая игрушка была в форме пузатенького снеговичка. И снова шарик, за ним колокольчик, потом очередная фигурка... Баки и не заметил, как втянулся в процесс. Вся злость мгновенно улетучилась, оставив только радость. Еще никогда воспоминая не были такими яркими и четкими! Он постепенно восстанавливал в памяти тот пред рождественский вечер, который они провели со Стивом, вырезая бумажные снежинки. Барнс видел все настолько ясно, что мог поклясться: дай ему в руки ножницы и бумагу, и он сделает сотню таких снежинок. Джеймс вспоминал запах того какао и легкие беседы ни о чем, в деталях представил маленькую кухоньку Стива, где еле умещался маленький столик. Именно за этим столиком они частенько проводили вечера, делясь историями пережитого дня. Тут Баки рассказал лучшему другу о девчонке, с которой впервые поцеловался, о том, как тяжело ему дается институтская алгебра, как он решил пойти служить в армию... Шар за шаром, игрушка за игрушкой, и вот уже в гостиной стояла прекрасная рождественская ёлка, переливающаяся и блестящая, а Баки, отойдя на несколько шагов назад, смотрел на неё в полном неверии. Он вспомнил. Вспомнил так много деталей своего прошлого. И картинки того, последнего Рождества теперь пестрили мелочами: девушка, которая доселе была лишь расплывшимся фиолетовым пятном, приобрела имя Кэсси; в бокалах плескалось не шампанское, а лимонад, потому что утром нужно было вставать очень рано; смеялись над историями самого Джеймса, которые он рассказывал в полный голос. Ёлка была красива, но Баки, которого от волнения и переизбытка чувств взяла небольшая дрожь, понимал, что чего-то на ней не хватает. Он запыхтел, запуская ладонь в волосы и слегка оттягивая их. Чего-то определенно не было, чего-то значимого, можно даже сказать, ключевого. И наконец его озарило.

***

Стив вернулся домой почти в половине двенадцатого ночи. Фьюри заставил его доделывать все отчеты о прошедших за месяц миссиях, чтобы не переносить "хвосты" в будущий год. В принципе, Капитан был с ним согласен, поэтому с большим рвением взялся за работу, чтобы закончить её побыстрее. Побыстрее не вышло, но Стив был вполне доволен собой. Когда капитан Роджерс захлопнул дверь и, сняв ботинки, прошел вглубь квартиры, его взору предстала ёлка, увешенная игрушками и резными бумажными снежинками. Баки в этот момент пытался прикрепить поделку на оконное стекло, но ему мешала обмотанная упаковочной бумагой нога. Стив тихонько подошел сзади и, положив ладонь на плечо Барнса, взял в руки снежинку, приклеив её на самый верх окна. - Привет! - лучезарно улыбнулся Баки, заглядывая в голубые глаза Кэпа. - Привет, - ухмыльнулся Стив, - что с ногой? - Производственная травма, - Баки кивнул в сторону мерцающей ёлки. Стив тихонько хихикнул. - Там еще много, - Джеймс кивнул в сторону дивана, который был буквально усыпан мелкими обрезками бумаги и готовыми снежинками. Роджерс взял одну поделку и повертел её в руках, внимательно разглядывая. Снежинка была не самая аккуратная, край был слегка замят, а узоры были вырезаны небрежно. Но это была та самая безделица, которая значила для Стива куда больше, чем самые большие и дорогие подарки. Кэп вскинул на Джеймса взгляд, полный надежды на чудо. Баки понял его без слов и утвердительно кивнул. - Вспомнил. Стивен резко приблизился к Барнсу и заключил его в объятия. Баки сначала опешил от такого порыва, но затем тоже обнял Стива. - Я придумал, что подарить тебе на Рождество, - тихонько проговорил Джеймс. - И что же это? - таким же тоном отозвался Кэп. - Тапочки. Несколько пар.